Пинакотека 2001 01-02

«Эти актеры открыли мне глаза на самую сущность театра», – так Орельен Люнье-По описывает в статье 1922 года 5* впечатление, которое произвели на него увиденные один за другим спектакли Художественного театра;

В 1906 году он, чтобы познакомиться с искусством этого коллектива, ездил в Берлин, а позже отправился в Москву, поскольку в эту пору из-за отсутствия подходящего помещения надежд на скорый приезд Художественного театра в Париж питать не приходилось. Люпье-По, впрочем, искренне сожалеет о том, что прославленный московский театр не добрался до Парижа в 1906 году: «Как облагородили бы их спектакли тогдашнюю театральную жизнь Парижа!» 6* Мало того, что Художественный театр приехал в столицу Франции с опозданием; в 1922 году он находится в кризисе; спектакли, привезенные в Париж («Царь Федор Иоаннович», «На дне», «Вишневый сад»), играются – не от хорошей жизни – в сильно упрощенных декорациях. На родине театр подвергается резким нападкам левой критики, от которых его на время спасают продолжительные гастроли в США. Впрочем, популярность Станиславского по-прежнему очень велика: многие критики превозносят «благородство» этого режиссера и его великолепной труппы. Эберто мечтает поставить его во главе Международного центра драматического искусства, который он намеревается открыть. Идут разговоры о «наследии, нуждающемся в охране»; «Paris-Journal» посвящает Художественному театру специальный номер. Вместо «варварской роскоши» русских балетов парижанам предлагают «таинственную славянскую чувствительность», сотканную из нюансов и полутеней. Всеобщее восхищение вызывают четкость и слаженность актерской игры, театральная этика. Однако если в 1922 году парижане принимают Художественный театр очень тепло, в октябре 1923 года, когда труппа вторично приезжает в Париж и выступает в «Театре Елисейских полей», зал реагирует на спектакли с почтительным равнодушием 7* . Борис Шлёцер в «Nouvelle Revue franзaise» подчеркивал, что этот театр, оказавший в свое время огромное влияние, «ныне мертв, хотя не исключено, что через несколько десятилетий он понемногу возродится к жизни» 8* . Персонажи чеховских пьес, нелепые и несовременные, вызывают у Шлёцера раздражение, хотя и им он – выказывая немалую проницательность – сулит воскресение «несколько десятилетий спустя» благодаря их исключительной «человечности». И вот итог: «первым постановщиком, с которым познакомились французы после революции, стал Константин Станиславский; его спектакли оказались чем- то вроде осторожного предисловия»; французы увидели в Станиславском «звено, связующее две России», а его творчество сочли «любопытным благодаря тонкой игре актеров, но глубоко устаревшим»9* .

К.Гольдоии «Хозяйка гостиницы»

Режиссер К. Станиславский Гастроли МХАТ Октябрь 1923. Париж

Станиславский проложил дорогу: его труппа предстала перед парижанами как первая посланница «таинственной России», контакты с которой были невозможны до официального восстановления дипломатических отношений. В марте 1923 года в «Театр Елисейских полей» приехала с гастролями труппа Александра Таирова. В 1930 году Таиров со своими актерами вернулся в Париж, на сей раз он выступал в очень современном «Театре Пигаль», открытом в 1929 году. Камерный театр Таирова совсем ненамного опередил театр Всеволода Мейерхольда, который прибыл в Париж в июне 1930 года и выступал на сцене еще не совсем достроенного «Театра Монпарнас» Тастона Бати… Реакция на спектакли «москвитёров», как, перефразируя слово «мушкетёр», называли в то время Таирова и Мейерхольда, была очень далека от того почтительного единодушия, с которым парижане встретили филигранно тонкое реалистическое и психологическое искусство Станиславского и Немировича-Данченко.