Письма в пустоту

СОЛОМОНОВ ВЫБОР

Джордж проснулся рано утром, обнимая бутылку виски, которые, впрочем, терпеть не мог. Он посмотрел на часы и проревел, проклиная спешность утра и быстротечность ночи. Гленорван нехотя встал, потянулся, прошелся по номеру, и, решив прикрыть наготу, накинул на себя махровый халат.

Приняв освежающий душ, Джордж разбудил девушку, мирно дремавшую на кровати, и намекнул ей на дверь. Спровадив свою ночную гостью, Гленорван опять посмотрел на часы. Было ровно восемь.

Американец вздохнул и подошел к окну.

В синем сумраке зимнего утра Джордж отчетливо увидел фигуру уже знакомого ему розенкрейцера. Парень жался к стене противоположного дома. И, если бы не уверенность американца в том, что монах его ждет, он никогда бы не обратил на парня внимания.

Джордж сладко зевнул и покачал головой, покидая свой обзорный пункт.

Он сел на кровать и открыл небольшой блокнот, всегда хранящийся у него под подушкой. На последнем листе плелась надпись, выведенная его же почерком:

«Достало! Нет никакого желания расправляться с мальчишкой розенкрейцером».

Джордж рассмеялся и размашисто зачеркнул надпись. Еще со времен японской компании Гленорван взял привычку вести дневник, куда он записывал вещи, приходящие на ум и волнующие душу. Потом через некоторое время он перечитывал свои мысли, и открывал в себе новые аспекты личности.

Подобную практику Джордж считал крайне полезной для самопознания.

Гленорван вновь скользнул взглядом по часам и, сняв трубку телефона, набрал номер решепшина отеля.

— Передайте, пожалуйста, монаху, что стоит напротив гостиницы, мои извинения. Попросите подождать еще чуть-чуть, я буду минут через пятнадцать, — и, подумав, добавил специально для услужливой девушки в трубке, — Спасибо, солнышко.

После разговора со служителями гостиницы, Джордж взял мобильник и спешно набрал номер на память.

— Итон, хелло! — протянул американец, растягивая губы в лукавой улыбке.

— Как жизнь? Как здоровье?

Итон активно что-то отвечал.

— Я тоже жив, тоскую здесь, в России. В этой стране нет и намека на мою любимую азиатскую утонченность.

Итон, к слову не последний человек в Акведуке и старинный товарищ Гленорвана, съязвил на свой манер.

Джордж не обиделся, напротив, поддержал шутку собеседника:

— Брось ты, ничего я не помешан на монголоидах. Просто скучно.

Из трубки донесся задорный смех.

— Знаешь, меня тут преследует монах розенкрейцер. Из одного гнезда с Пабло. Помнишь, он нам говорил, что его наставник завел себе новое животное, так вот, кажется, теперь я с ним встретился. И что мне так везет на подопечных этого самого Игнасио…

Итон заинтересованно что-то пробормотал.

— Нет, на Пабло он не похож. Альентес другой, во-первых, он моложе, а во-вторых, более сговорчивый. Он меня позабавил, сущее дитя природы. Интересный экспонат.

Собеседник снова сыронизировал.

— Да нет, не очаровался я им. С чего бы?! Просто в этом Альентесе что-то есть. Он особенный и, мне кажется, в глубине его души скрывается нечто столь сильное, что может взорвать этот мир. Я серьезно…

Итон и Джордж рассмеялись.

— Мальчик — не иначе как бомба замедленного действия. Не знаешь ничего о нем? Может, посмотришь в досье, если оно под рукой?! Хотя я знаю, что ноутбук с базой всегда при тебе…

Собеседник американца что-то недовольно буркнул, но было слышно, как клацают клавиши.

Джордж снова подошел к окну и, отогнув занавеску, взглянул на Альентеса застывшего в ожидании. Американец вздохнул.

Итон заговорил.

— М-м-м, любопытно, — протянул Гленорван, — Значит, предположительно его мать была цыганкой. Нагуляла вне табора ребенка и подкинула дитя местным жителям, положив под дверь с эмблемой розы, посчитав за знак судьбы, так как ее имя звучало, как Роза. И все?

Итон буркнул.

— Про Игнасио я знаю. Тоже забавный экземпляр. Интригует. Я бы с ним пообщался. Столько проблем нам его воспитанники доставили, что уж неизвестно человек этот Игнасио или сам Сатана. Я вот никак не забуду Пабло, — Джордж почесал подбородок, — Ведь, если бы не грамотная политика моего отца, один Пабло мог бы уничтожить все наше римское отделение. Он был огнем, очень сильным человеком, я всегда восхищался им. Честно. Слепец безошибочно разящий цели, потрясающе! Я верный поклонник режиссерского таланта Игнасио. Надеюсь, Альентес тоже меня не разочарует!

Оба мужчины захихикали, при этом Итон умудрился еще что-то произнести.

— Ну, да, — Джордж согласился с телефонной репликой Итона, — Роза тоже с одним глазом и в повязке. Представляешь, так и гуляет по городу в сутане и пиратском наглазнике. Смешной… Зато творческий подход, мальчишка неординарен — уже плюс.

Телефон затрещал интересом.

— Верно! Пабло тоже никогда не стеснялся своего внешнего вида, правда, он походил скорее на мстителя, ожившего с помощью духа ворона. По крайней мере, у меня возникали именно такие ассоциации. Как думаешь, старик, розы действительно ничего не знают о судьбе Пабло или замалчивают?

Итон уверенно что-то брякнул.

— И я думаю, замалчивают. Не каждый день лучшие бойцы роз себя поджигают на потеху врагам. Великое было зрелище, особенно когда он сказал, что ему больше некуда возвращаться. И уже объятый языками пламени он будто смотрел своими пустыми глазницами в небо, бесконечно призывая какого-то Рауля… Должно быть, кого-то, кто был ему небезразличен. Ну, ладно, забыли! Не хочу впадать в минор.

Итон инициативу поддержал.

— Ладно, старик, мне пора, — резко сменил тему Джордж, — Пойду, выгуляю розу по Москве. Хочу показать ему жизнь, пусть сравнит со своим убогим существованием.

Итон удивился.

— Да, все верно, ты угадал мои намерения. Постепенно я заставлю его разубедиться в правильности своей миссии, и, когда он усомниться, я нанесу решающий удар. Нет, я не стану его убивать, скучно. Он откажется от миссии, и его ликвидируют братья по розам, не прощающие колебаний. Такова жизнь и мой план, но ничего не поделать, хоть и жаль мальчишку…

Итон довольно промямлил слова одобрения.

— Спасибо за пожелание, старик, до скорых встреч в эфире, — хмыкнул Джордж и сбросил звонок.

Он не особо торопился с выбором одежды. Зато результат получился отменным. Синий костюм, шейный шелковый платок от модного европейского дизайнера, ботинки из светлой змеиной кожи и, конечно же, довершало ансамбль пальто из дорогого кашемира цвета песка.

Неожиданно затрещал телефон.

Джордж удивленно хмыкнул и снял трубку.

— Hallo, — протянул он своим сладким голосом соблазнителя.

— Простите, мистер Гленорван, — заговорила девушка с решепшина, — Тут монах вам просит передать, дословно, что он задолбался уже ждать и вам надо поторапливать свою североамериканскую задницу. Простите!

Девушка замялась.

Джордж тоже на секунду опешил, но потом сорвался на заливистый хохот.

— Не ожидал я, что меня можно так удивить, — произнес американец, давясь хохотом, — Ну, скажите нашему святоше, что я уже спускаюсь.

Джордж повесил трубку и плюхнулся на кровать, утирая глаза от слез смеха.

— Альентес, ты просто чудо, — не без иронии заключил Гленорван, заново обводя ручкой зачеркнутую надпись в блокноте.

Через каких-то пол минуты он уже спускался в лифте.

Альентес ждал своего подопечного возле выхода, выкуривая одну сигарету за другой. Джордж сразу его заметил. Он с напускной высокомерностью проследовал к такси, которое успел вызвать еще в номере, и которое теперь его покорно ожидало возле гостиницы. Розенкрейцер проводил врага рассерженным взглядом просчитавшегося человека.

Джордж усмехнулся и залез в желтое тело наемного авто.

— Вперед, — скомандовал Гленорван водителю и обернулся на Альентеса, мечущегося по тротуару и пытающегося поймать попутку.

— В воскресение утром задача неразрешимая, — пробурчал он.

— Что? — механически отозвался водитель, не оборачиваясь на пассажира.

— Нет, ничего, — американец заулыбался, махнув рукой, — Давайте, объедим здание кругом, нам надо будет забрать от входа еще одного человека.

— Как скажите, — пожал плечом возница.

Когда такси вернулось на исходную точку, Альентес удивленно приподнял брови, но в то же мгновение вновь нахмурился, демонстрируя готовность в любую минуту дать отпор врагу.

— Садись, нам по пути, — иронично воскликнул Джордж, распахивая перед монахом дверь.

Альентес не двигался, скрестив руки на груди.

— Не стесняйся! — снова дружелюбно протянул американец с насмешливыми интонациями в голосе.

— Тебе не кажется странным… — начал Альентес.

— Нет, не кажется, — смеясь, перебил его Гленорван, — Я не подвержен видениям. Плюхайся, я не кусаюсь.

— Ну, раз так, — Альентес качнул головой и прыгнул на сидение.

Такси двинулось.

— Собираюсь заехать в медицинский центр, глаза проверить, — хитро произнес Джордж, — Что-то видеть я стал неважно в последнее время.

Его спутник молчал, сидя на самом краю сиденья, и угрюмо глядел в окно.

— Тебя удивляет, что два человека из конкурирующих организаций могут находиться в одном помещении и не стремиться убить друг друга? — почесывая подбородок, осведомился американец.

— Я не так глуп, как кажется с первого взгляда, — отозвался Альентес, — Я могу здесь курить?

— Конечно! — живо ответил таксист.

Монах закурил.

— Часть игры, — выговорил он, одновременно выдыхая дым, — Наша поездка — часть твоей игры.

Американец с интересом посмотрел на парня и блеснул хитростью голубых глаз.

— Я и не думал записывать тебя в идиоты, — сказал он, — Хорошо, что ты все понимаешь, так интереснее.

Альентес промолчал.

Повисла пауза, перебиваемая дорожной суетой звуков и нытьем радио.

— Ты доволен своим наставником? — серьезным тоном спросил Джордж.

— Тебя не касается, — отозвался монах.

— Почему? Мне интересно… Я вот устал от своих обязанностей. Надоело…

— Я решу твою проблему.

— Вряд ли, — американец развел руками.

Альентес не ответил. Выбросив окурок в окно, он снова закурил.

— Зачем ты куришь? — полюбопытствовал Гленорван.

— Хочу.

— Меня интересует истинная причина.

— С чего?

— Праздное любопытство.

— Вот и сиди с ним.

— Нечего ответить? — подначивал Джордж.

— Возможно.

— Признайся в этом! У тебя нет ответа, да?

— Я курю, потому что мне так легче. Я удовлетворил твое любопытство, а теперь отстань.

Альентес выглядел раздраженным.

— Не злись, я не хотел тебя задеть, — хмыкнул американец, — Легче, значит… Я понял.

— Не думаю.

— Ты недооцениваешь меня, а напрасно. Я к тебе более благосклонен.

— Излишне.

— Хочешь, чтобы я тебя уничтожил?

— Так понятнее и привычнее. Но ведь это не твой стиль?!

— Да, ты прав.

— Хочешь, чтобы я не смог тебя убить? Ценишь психологические победы? Ты помешан на манипуляции и подавлении личности.

Джордж рассмеялся.

— Что? — удивился Альентес.

— Мне удивительно, — американец не переставал улыбаться, — Если ты все понимаешь, то почему еще здесь? На твоем месте я либо бежал, либо поскорее бы расправился со мной.

— Я не боюсь тебя, поэтому бежать или убивать нет смысла. К тому же не было команды, — бесстрастно ответил Альентес.

— Команды? Знаешь, они не всегда адекватны реальности.

— И?

— Что и? Тебе все ровно разумные у тебя поручения или нет?

— Абсолютно.

— А если от тебя требуют форменный бред, ведущий к смерти? — Джордж прищурился.

— И?

— Ты выполнишь?

— Безусловно.

— Ты так верен ордену?

— Ордену? — искренне не понял Альентес. Он даже как-то неестественно скривился.

— Хм, — американец пригладил волосы и посмотрел на дорогу.

Снова повисло молчание.

— Собачья преданность Игнасио просто поражает, — заключил Джорж.

— Ты ведь так же служишь Акведуку, — в свою очередь подметил Альентес.

— Сравнил! — насмешливо гаркнул американец, закидывая нога на ногу, — Я служу своей родной организации, да! Но я на вершине пирамиды, я потребляю блага и результаты наших общих трудов. В итоге у меня есть все, я живу полной жизнью и ни в чем себе не отказываю. А что есть у тебя? Команды? Распятие?

— У меня есть Игнасио, мне достаточно, — спокойно проговорил розенкрейцер, — А распятие оставь другим братьям, это их прерогатива обманываться пустыми идеалами. Я же служу одному человеку, и счастлив. А ты, — Альентес прищурился и глянул исподтишка на собеседника, — Скажешь ли так о себе?

Джордж помотал головой в такт незамысловатой мелодии, занудно терзающей радио. Он раздумывал над ответом.

— В детстве меня называли змеем, — отстраненно проговорил американец, всматриваясь в бегущую полосу дорожной разметки, — Я думаю, потому что я никогда не нападал первым, но… Стоило кому-то хоть чуть-чуть ущемить мои интересы, я без долгих колебаний уничтожал наглеца.

Джордж замолчал, прокручивая в голове воспоминания, его собеседник не нарушал тишины.

— Да, Альентес, я змей, я хладнокровный, и не понимаю, что значит слово «счастье». Я доволен жизнью, что еще надо?!

Парень ничего не сказал.

— Альентес… — протянул Гленорван.

— Что?

— Альентес… Долго произносить, может, есть какое-нибудь сокращение?

— Тебе не требуется ко мне обращаться, — невозмутимо кинул монах.

— Неужели и клички не было? Прозвища?

— Мышонок, — тихо проговорил Альентес и Джордж заметил как у его собеседника дернулась бровь.

Американец усмехнулся.

— Глупый маленький мышонок, отвечает ей спросонок, — произнес он.

— Что? — не понял Альентес.

— Стишок такой, детский. Не слышал?

— Нет.

— Я и не сомневался. У тебя в детстве были другого рода развлечения, — хохотнул американец.

— Не действует, — прокомментировал Альентес.

— Я не шутил и не провоцировал. Прости, если заблуждался.

— Ты не согрешил против истины.

— Вот видишь! А почему кстати мышонок?

— Не знаю.

— Из-за цвета глаз и лопоухости?

— Должно быть…

Альентес пожал плечами.

— Ты не пробиваем! — с интонациями ироничного восторга воскликнул Джордж, — Тебе на самом деле наплевать на себя?

— Да, я уже говорил.

— Но ты ведь личность, тебя должно хоть что-то задевать?

— Я не личность, и не человек. Я, — Альентес скользнул взглядом по водителю, — Я орудие своего господина.

— А! Молот ведьм!

— Да, можно и так сказать. Орудие для убийства, не больше.

— Смешно, — хитро улыбнулся Гленорван, — Мышонок…

— Посмейся.

— Что будешь делать с глазом?

— Ничего.

— Сломанная машина возмездия никому не нужна, — Джордж подмигнул.

Альентес не прореагировал.

— Я бы на твоем месте вернулся в орден и подремонтировался.

— Приказа не было, — все так же бесстрастно отозвался парень.

— Альентес в своем обыкновении. С вашими технологиями тебя бы быстро подлатали, — развивал мысль американец, — Розы жадные ребята. Вы тормозите прогресс, а сами владеете самыми последними разработками, оказываясь на шаг вперед всего человечества. Вот почему Акведук всегда боролся с розами… Мы полагаем, что технологии должны быть общедоступны.

— Не все новации могут принадлежать обществу. И прогресс частенько использовали во вред.

— Что я слышу!!?? — Джордж картинно всплеснул руками.

Альентес нахмурился, ожидая очередной подвох.

— Только что, — благоговейным шепотом проговорил Гленорван, — Только что свершилась эврика! Машина для убийства высказала свое, личное, человеческое мнение. Мистика!

— Утомляешь.

— Скажешь, что ты озвучил мнение Игнасио?

Альентес сохранил тишину.

— Кстати, — Джордж небрежно оглядел фигуру спутника, — Ты не хочешь переодеться во что-то не столь вызывающее?

— Нет.

— Тебе будет крайне сложно следить за мной, не привлекая внимания. Вот, скажи, как ты будешь вести наблюдение в ночном клубе? Тебя туда не пустят, а вариантов уйти незаметно у меня масса, поэтому ты обязан следовать за мной по пятам. На улице не удастся отстояться.

— Ночной клуб? — машинально переспросил Альентес.

— Да, я на днях собрался попить коктейлей, с девушками поразвлекаться.

— Решил втащить меня в рассадник разврата?

Джордж покатился со смеху, хватаясь за живот. Он отходил от услышанной реплики минуты две, а потом еще долго хихикал в руку.

— Я не умею говорить современным сленгом, — сердито буркнул Альентес.

— Э, нет, — Джордж постучал пальцем по колену, — Ты ведь на самом деле так считаешь!?

— Конкретнее? Что считаю? Что ты хочешь меня втянуть в движение чуждого мне города? Ну да, не сомневаюсь.

— Хитрец, но оставим эту тему.

— Оставим.

— Подумай про одежду, — повторил Гленорван.

— Нет.

— Упертый, как Пабло.

— М? — Альентес вопросительно уставился на американца.

— Он тоже отказывался восстановить зрение…

— А… — монах задумался, — Он привык жить во мраке.

— Ты о себе? — с вызовом произнес Джордж.

— Думай, как пожелаешь. Но Слепой Скиталец не стал бы столь мистической фигурой, отдай он себя под нож врачей ордена. Знаешь ли, враг мой, ходить с линзами на пол лица, торчащими на метр от головы, не слишком завидная участь.

— Это было второе мнение от брата Игнасио, — иронично подметил Гленорван, — Я смотрю он у вас настоящий мыслитель.

Альентес скептически покачал головой.

— Ладно, мышонок, умолкаю.

— Не называй меня так! — Альентес обжег собеседника яростью взгляда.

Джордж про себя ликовал, ему удалось добиться реакции от столь сдержанного монаха. В слух он лишь одарил парня своим заливистым смехом.