Плато Дьявола

12

Лайм проехал на своей «субару» на запад по бульвару Долли Мэдисон, воспользовался съездом и сзади подрулил к штаб-квартире ЦРУ. Затем медленно миновал несколько парковок, пока не отыскал подходящую рядом с Мемориальным парком. После работы Лайм потратил львиную долю свободного времени на уход за своей машиной, и теперь она работала безупречно.

Выйдя из «субару», Лайм зашагал по извилистому тротуару, ведущему к главному входу. Идти так далеко было необязательно, но погода в Лэнгли установилась приятная, и, поскольку сейчас значительную часть рабочего дня Лайм проводил в своем закутке, было решено насладиться прогулкой. Он вошел в прохладное лобби с длинными рядами высоких, узких колонн, подвергся стандартным проверкам и направился к лифтам. Люди, как обычно, сновали туда-сюда, шагая прямо по огромному гербу ЦРУ на полу, но все были заняты своими делами и не обращали на Лайма ни малейшего внимания. Он же по давней привычке обогнул изображение орла, щита и розы ветров.

Следуя знакомому маршруту, он поднялся на третий этаж, прошел по лабиринту узких коридоров, еще раз предъявил удостоверение на пропускном пункте и наконец добрался до цели — двери из темного дерева, рядом с которой висела табличка с надписью «Раш, Дж.». Поправив рубашку, Лайм постучал.

— Войдите, — ответил голос.

Лайм открыл дверь, переступил порог и закрыл ее за собой. Кабинет выглядел будто голливудская декорация: массивный стол, ноутбук, три телефона, задернутые шторы, на стене фотография президента, на книжных полках стеклянные футляры, полные военных медалей. Да и сам полковник Джек Раш напоминал киношного агента ЦРУ: волосы коротко подстрижены, телосложение худощавое, но жилистое, впалые щеки, безупречная форма.

— Лайм, — произнес полковник. — Вольно. Садитесь.

И указал на единственный стул напротив своего стола.

— Спасибо, сэр.

— Как дела в Пентагоне? — спросил Раш.

— Как обычно, сэр.

— Простите, что это дело пришлось поручить вам. Знаю, вам больше по душе оперативная служба. Но как говорится, цена свободы — неусыпная бдительность.

Полковник накопил огромный запас афоризмов, крылатых фраз и речевых клише, которыми часто пользовался. Лайм ответил ему в тон:

— В нашем деле, сэр, спокойный день — значит хороший день.

— Аминь. Как вы, наверное, догадались, будь сегодняшний день спокойным, я бы вас не вызвал.

Кроме телефонов, на столе полковника лежала одна-единственная папка, запечатанная и покрытая многочисленными штампами. Раш открыл ее.

— Похоже, у нас прорыв дамбы, — сообщил он, листая страницы.

Эти слова были произнесены почти небрежно, однако Лайм сразу напрягся.

— Сведения еще собирают, — продолжил Раш, — но, как вам известно, в ситуациях такого рода медлить нельзя. Необходимо мобилизовать все силы.

— Разумеется, сэр.

Раш закрыл папку и отодвинул ее.

— Дальнейшие распоряжения получите по обычным каналам. А здесь собрана вся информация, которая понадобится вам для предварительной разведки.

Лайм потянулся за папкой, но полковник положил на нее руку.

— Вам представилась возможность отдохнуть от сидячей работы.

— Да, сэр. Благодарю, сэр.

Раш убрал руку с папки. Лайм положил ее себе на колени.

— Офицеры, дежурившие в старых шахтах с ядерными ракетами, любили говорить, что их служба — девяносто девять и девять десятых процента скуки и одна десятая процента паники, — проговорил Раш. — Наша служба стране настолько скучной не бывает, а если соблюдать бдительность, удается обойтись и без паники. Но принцип тот же. Мы следим за теми, кто хочет причинить нам вред. Причем худшую разновидность вреда: ту, которая, намеренно или нет, идет изнутри. И когда нужно, мы действуем. Единственное отличие: те ракетчики получили награду за свою скуку. А жертвы, на которые мы идем ради страны, и дело, за которое порой отдаем жизнь, должны оставаться в тайне.

— Это самый трудный вид патриотизма — и самый важный.

Последнюю фразу произнес не Раш, а кто-то, стоявший за спиной Лайма. Полковник сразу поднялся, Лайм последовал его примеру и повернулся кругом. К его немалому удивлению, возле двери стоял генерал-майор Зефир, командир их подразделения. Зефир (его настоящую фамилию никто не знал) — фигура легендарная, и Лайм видел его лишь дважды: на вводном инструктаже, который его отряд проходил после специального обучения, и два года назад, по завершении особенно трудной и неудачной охоты.

Лайм не слышал, как Зефир вошел и закрыл дверь. Но цель его присутствия наверняка заключалась в том, чтобы подчеркнуть важность миссии.

— Нам оказано высочайшее доверие, мистер Лайм, — произнес Зефир. — Никогда не забывайте об этом.

— Да, сэр, — ответил Лайм.

— И нет более опасного врага, чем тот, который кажется союзником и другом, но чьи действия угрожают не только нашей безопасности, но и самому нашему существованию.

— Да, сэр.

— На этот раз ставки особенно высоки. Осторожность и терпение — вот ваши главные помощники, ведь те, кто из-за своего невежества представляет для нас опасность, совсем близко. Но это обстоятельство не должно сказываться на вашей объективности… и на вашей миссии.

— Ясно.

На самом же деле Лайм был озадачен: в его подразделении все готовы умереть, защищая Америку, — не раздумывая и не задавая вопросов. И что генерал-майор подразумевает под близкой опасностью? Но Лайм решил делать выводы, когда ознакомится с материалами из папки.

— Хорошо. Вы будете подчиняться непосредственно полковнику Рашу и у него же получать разрешения на проведение операций. Желаю удачи.

Подчиненные отдали честь, генерал-майор вышел из кабинета. Все еще слегка растерянный Лайм повернулся к Рашу.

— Как я уже сказал, некоторое время вы сидячей работой заниматься не будете. — И полковник едва заметно улыбнулся. — Вы свободны.