Пленники Аксиса

Глава 10

Далеко уйти нам не удалось. Скала, на вершине которой располагался Крысиный замок, хоть и расширялась книзу, всё же была довольно невелика — метров четыреста в поперечнике, не больше. Вся надежда была на то, что пещеры, в которые мы попали, были очень разветвленными и представляли собой настоящий лабиринт. К тому же здесь было темно, как в погребе, что тоже должно было задержать преследователей.

А ещё здесь было полно крыс. В некоторых закоулках они кишели буквально десятками — амальгамные линзы подсвечивали их гроздьями предупреждающих желтых сигналов. Здоровенные, раза в два крупнее обычных, они совершенно не боялись людей. Даже наоборот, воспринимали наше вторжение, как наглость, и потому злобно пищали и скалились отовсюду. На участках, где афтард сменялся более рыхлой, похожей на песчаник породой, чернело множество мелких ходов, явно проделанных грызунами. У них здесь, похоже, гнездовья.

Поплутав несколько минут в этих ходах, мы неожиданно попали в просторную пещеру, дальним краем выходящую прямо наружу. В этом проломе в зеленоватом лунном свете шелестела стена дождя, сквозь которую с трудом можно было разглядеть стену каньона. Время от времени она подсвечивалась сполохами молний.

Зато крыс здесь почти не было. Пол ближе к выходу на поверхность представлял собой единую глыбу афтарда, немного выступающую наружу, образуя небольшой карниз.

Энки, подтащил Хестию ближе к выходу, аккуратно уложил на пол и начал срывать с себя плащ — видимо, чтобы подложить раненой под голову. Но торчащие у него в спине арбалетные болты помешали ему это сделать. И, кажется, он впервые за всё время обратил на них внимание.

— Что за… — раздражённо проворчал он, пытаясь высвободить пришпиленную к спине ткань. Изогнулся, заглядывая себе через плечо. — Ян, вытащи это из меня!

Это оказалось не так-то просто. Ухватившись за древко одной из стрел, я потянул его, но наконечник сидел в плоти демона так крепко, что пришлось дергать. Энки коротко рыкнул от боли, на мгновение потеряв над собой контроль. Рык этот прогремел в пещере, отражаясь эхом от стен — неожиданно громкий, наполненный какой-то глубинной инфернальной мощью. Я сам невольно вздрогнул, и даже Хестия, за время нашего побега почти потерявшая сознание, встрепенулась.

Наконечник был влажным от чёрной дымящейся крови, которая въедалась в древко, оставляя в нем бороздки, похожие на следы жучка-древоточца. Я одну за другой выдернул остальные стрелы, помог демону поудобнее расположить раненую, подстелив ей плащ.

Сам я чудом не словил ни одной стрелы, а раны от тех, что прошли вскользь, затянулись, даже та, что на задней стороне шеи. Да и царапины от когтей костеглодов уже не беспокоили — укрепленная кожа неплохо защищала от подобных повреждений.

А вот Хестия была плоха. Я не очень разбирался в ранах, но на первый взгляд казалось, что её буквально распотрошили, как рыбу. Крови было не очень много, но рана выглядела страшно, и я не представлял себе, как можно вылечить такое в полевых условиях. Тут нужна полноценная операционная.

Я вспомнил о Шале. Но добраться до Константина сейчас нереально, даже если бы не было погони и жуткого ливня снаружи. Выбраться на поверхность, потом ещё дотопать до лагеря Волкобоя… За это время разбойница точно отдаст концы.

— Cможешь ей помочь? — спросил я.

— Не знаю. Может быть. Если мне не мешать, — не очень-то вежливо отозвался Энки.

Он был напряжен и, как мне показалось, немного рассеян. Но это из-за того, что смотрел он куда-то мимо меня и даже мимо Хестии. Та вообще едва жива от боли и страха. Её расширившиеся глаза блестели в полутьме двумя крошечными мерцающими озерцами, взгляд метался от меня к демону. Она пыталась что-то сказать, но вместо этого с губ срывался лишь очередной стон.

Я опустился рядом с ней на колени, придерживая ей голову. Осторожно убрал со лба спутанные, слипшиеся от холодного пота пряди волос. Жест получился почти нежным.

— Потерпи…

Хестия криво усмехнулась, и улыбка эта из-за гримасы боли и из-за шрама на щеке была больше похожа на оскал.

— Не хочу… подыхать… так, — прохрипела она, наконец, более-менее членораздельно. — Лучше уж… добей!

— Ты не умрёшь, — сказал я с уверенностью, которую сам не испытывал.

Но Хестия, кажется, ухватилась за эти слова, как утопающий за соломинку. Запрокинула голову, пытаясь заглянуть мне в лицо. Снова оскалилась, застонав от боли.

— Кто это? — мотнула она головой, указывая на Энки.

— Друг. Не волнуйся.

Демон стоял вполоборота к нам, глядя в пустоту, и беззвучно шевелил губами, не то читая заклинания, не то просто ведя диалог с какой-то невидимой сущностью. Хестия окинула его затуманенным взглядом, потом снова обернулась ко мне.

— Она… ищет тебя.

— Кто?

— Эта стерва… Из Дома Ортосов… Она… возможно… ещё в замке.

— Неважно. Помолчи, лежи спокойно. Береги силы.

Я осторожно заглянул на изнанку, готовый тут же отпрянуть, если призрак заметит меня.

Но предосторожности оказались излишними. Баньши не было до меня никакого дела. Да и вообще, выглядела она сейчас совсем не так, как обычно. Из инфернального чудовища она превратилась в бледную изможденную женщину со спутанными черными волосами, наполовину скрывающими лицо. В отчаянии заламывая руки, она беззвучно рыдала и металась, будто разрываясь между Хестией и демоном, который с изнанки выглядел как изваяние, светящееся изнутри мрачным багровым пламенем. От его ладони, протянутой в сторону призрака, тянулись тонкие светящиеся нити, опутывающие её паутиной.

От вида несчастной мне и самому стало не по себе — столько в ней было горя, бессилия и жгучего, иссушающего отчаяния. Она протягивала руки к распластавшейся на полу дочери, но не могла ни коснуться её, ни докричаться. Слезы — красноватые, будто смешанные с кровью — сочились из её глаз нескончаемыми потёками, делая лицо похожим на жуткую ритуальную маску.

Энки же выглядел жестким и непреклонным. Я не совсем понимал происходящее между ними, но, кажется, он поставил баньши перед очень нелёгким выбором. Впрочем, светящиеся нити, связывающие их, определённо и самого Энки заставляли напрягать все силы. Это было похоже на какую-то борьбу, суть которой сложно было понять со стороны.

Я вынырнул обратно. Картина, предстающая обычному зрению, выглядела гораздо более прозаичной, даже скучной. Хестия лежала на плаще, уже едва дыша. Демон стоял, опустившись на одно колено, рядом с ней, ближе к ногам. Он простёр над ней раскрытую ладонь, но не касался.

Окликать его я больше не стал — кажется, борьба, которую он вёл на тонком уровне, была гораздо более серьёзной и напряженной, чем можно было подумать. К тому же мой обострившийся слух различил какой-то шум в дальнем конце пещеры — в туннеле, через который мы сами сюда попали.

Шум дождя смазывал и заглушал звуки, да ещё и крысы неподалеку постоянно скреблись. Но я слишком опасался погони, чтобы игнорировать посторонние шорохи. Да и Энки сейчас точно не стоило отвлекать.

Я вскочил, перехватывая покрепче щит. Рукоять Губителя Скверны снова легла в ладонь, как влитая. Клинок вдруг задрожал, отзываясь еле слышным, приглушённым рычанием. Странно. Амальгама вроде не фиксирует рядом порождения игниса. Да здесь это и сложно сделать из-за того, что скала на добрую половину состоит из чистого афтарда.

Похоже, фонит где-то снаружи. Буря несёт с собой зараженные частицы?

Очередной шорох отвлек меня от размышлений и заставил выступить вперёд, напряженно всматриваясь во тьму.

Тот, кто пытался подкрасться к нам со стороны туннеля, понял, что раскрыт, и бросился вперёд, уже не прячась. Я разглядел в полутьме размытую фигуру в бесформенной накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Ещё секунда — и из рукава этой хламиды с хищным металлическим лязгом показался клинок.

Но атаковать с ходу незнакомец не стал — похоже, понимал, что это бесполезно. Не добежав до меня нескольких шагов, он резко затормозил, выходя на площадку, освещенную снаружи лунным светом.

Точнее, не он. Она. Амальгамные линзы уже обрисовали скрывающийся под накидкой силуэт, да я и сам узнал её. И беззвучно выругался сквозь зубы.

— Снова ты? — спросил я по-аррански, не скрывая сарказма. — Давненько не виделись.

Регина отбросила капюшон с головы, а забрало её шлема, трансформировавшись, открыло её бледное от ярости и напряжения лицо. Она мазнула взглядом по Энки и Хестии, но, похоже, сочла их не представляющими опасности, и сосредоточилась на мне.

— Я искала тебя.

— Зачем?

— А то ты не знаешь!

— Ну, догадываюсь. Но ты не совсем в моём вкусе.

— Издеваешься?! — вспыхнула Жница, вскидывая правую руку с клинком.

Отрубленную конечность она, похоже, еще не успела отрастить, и оружие её представляло собой продолжение руки. Этакий обоюдоострый катар из необычного золотисто-зеленоватого металла. Скорее всего, одна из разновидностей так называемой осквернённой стали — подвергнувшейся воздействию игниса и приобретшей необычные свойства. Этот её клинок слега светился в темноте, а амальгамные линзы сигнализировали о повышенной опасности.

— Мне нужен Свет Зари! — выпалила Регина, всё же не решаясь напасть.

Я устало вздохнул.

— Ты всё-таки вздорная избалованная девчонка, не желающая слышать «нет». Я говорил ещё в Пасти. Это мой трофей.

— Ты не понимаешь! Это не просто оружие…

— Да знаю я, знаю! — прервал я её. — Только не начинай ныть про священную реликвию Дома Ортос и прочую чушь. Ты её потеряла. Назад пути нет. Неужели так сложно понять это?

Глаза её, в полутьме отчетливо поблескивающие амальгамными линзами, как у кошки, гневно вспыхнули.

— Понять не сложно. Смириться… никогда! Если у меня есть хоть малейший шанс вернуть Свет Зари — я должна попытаться. Назови свои условия!

— Я не торгуюсь. Да у меня и нет того, что тебе нужно.

— То есть… как? И где он? Где Свет Зари?!

Возглас этот прогремел под сводами пещеры, почти слившись с ударом молнии, сверкнувшей снаружи. Раскаты грома приглушили стон Хестии и раздраженный рык Энки, отвлекшегося от своего ритуала и обернувшегося на нас. Глаза его горели изнутри, как два раскаленный уголька.

— Избавься от неё, Ян! — рявкнул он.

И в тот же миг, окончательно потеряв терпение, Регина бросилась вперёд.

Это оказалось куда опаснее, чем я ожидал. Жница преодолела несколько шагов, разделяющие нас, буквально за мгновение, её клинок со свистом рассек воздух. Я отреагировал на чистых рефлексах, не успев осознать происходящее — резко отклонился назад, волнистое лезвие едва не чиркнуло меня по горлу. Ударил ребром щита параллельно земле, но Регина пригнулась, рубанув меня по щиколоткам жесткой подсечкой.

Я рухнул спиной на пол, воздух с лающим звуком выбило из легких. Тут же откатился в сторону, потому что Регина, разъяренная, как дикая кошка, прыгнула на меня. Клинок её зазвенел, ударив острием в камень там, где долю секунды назад была моя голова. Следующий удар я отбил уже щитом, оттолкнул противницу ударом ногой в живот и, наконец, сам вскочил на ноги.

Регина раздраженно рванула завязки своего балахона, стесняющего движения. Стащила его и отбросила в сторону. Доспехи у неё оказались неполными. Из того золотисто-белого комплекта, что мне запомнился по Пасти, сохранился только шлем, левый наруч и выпуклая полукираса, имитирующая рельефный женский торс. Ноги были защищены более простой темной бронёй, кажется, даже не металлической. А из оружия, похоже, остался только клинок в протезе правой руки.

Будто издеваясь над моими догадками, Регина выстрелила из левого наруча чем-то острым. Я успел уклониться, и снаряд лишь чиркнул мне по щеке.

Мы снова схлестнулись. Жница двигалась неестественно быстро, атакуя короткими выпадами со скоростью швейной машинки. Щит звенел, как гонг, встречая колющие удары клинка — я едва успевал парировать их, не то, что контратаковать.

Готов поспорить, в прошлую нашу встречу Регина не была такой жесткой. А ведь с тех пор и я успел усилиться. Скорее всего, она провела какие-то улучшения организма с помощью амальгамы.

Жница, атакуя в рваном темпе и чередуя удары клинком и ногами, теснила меня, пока не прижала к стене. И это она, похоже, только разминалась — напор её возрастал с каждой секундой, а из глотки рвались яростные, азартные выкрики. Отшвырнув меня ударом ногой с разворота, она тут же ринулась вперед, едва не пробив мне грудь насквозь. Я в последнее мгновение растворился, ныряя на изнанку, и клинок её со всего маху вонзился в камень.

Вынырнул спустя долю секунды у неё за спиной, пройдя насквозь. Резко развернувшись, блокировал очередной выпад и атаковал в ответ «Ударом вепря» — щит как раз успел накопить достаточно энергии от входящих ударов.

Регину отбросило назад, ударило об стену. Воспользовавшись её замешательством, я ударил Губителем. К этому моменту я и сам был уже весьма зол, так что бил наверняка — колющим ударом, целясь поверх горловины кирасы.

Она успела отклониться и перехватить клинок левой рукой, остановив его у самой шеи. Перчатки у неё были тонкие, не бронированные, так что наверняка порезала пальцы. С яростным воплем рванулась в сторону, закружилась в бешеном пируэте, пытаясь атаковать с фланга.

Я уже более-менее приноровился к её скорости, да и сам разогнался — амальгама впрыснула мне в кровь гремучий коктейль адреналина и прочих стимуляторов. Эмоции, наоборот, быстро угасали, уступая чёткому холодному расчёту. Я уже не столько дрался, сколько изучал противницу и пытался оттянуть её подальше от Энки и Хестии.

Да, Регина определенно здорово прибавила с прошлого раза — и в силе, и в скорости, и в точности движений. Перешагнула за порог, доступный обычному человеку. Это я мог точно сказать, потому что сам сейчас находился где-то на этом пороге — амальгама за счёт настроек Боевого ядра Жнеца усиливала мои показатели настолько, насколько это возможно без серьёзной перестройки организма.

Меня спасало наличие щита, а также то, что Регина пока не очень приспособилась к протезу и своему новому оружию. Ну и, конечно, мой дар Ныряльщика. Я контролировал его всё лучше, научившись мгновенно ускользать из реальности и появляться снова на краткие мгновения. Иногда со стороны казалось, что клинок Регины просто проходит сквозь меня, пока я на миг становлюсь бесплотным, как дым.

Бой превратился в этакий спарринг. Неплохая проверка боевых навыков. Но всё же, едва не пропустив ещё пару ударов, я решил, что пора заканчивать эту опасную игру. При этом и убивать Регину у меня уже не было никакого желания. Если уж я пощадил её тогда, в Пасти, когда считал представителем однозначно враждебной расы, то теперь и подавно. Симпатии я к ней не испытывал, но и ненависти тоже.

К тому же, само то, что она находилась здесь и одна, создавало множество вопросов. А я, как известно, очень любопытен.

Накопив энергии в щите, я снова оглушил её Ударом вепря и, подлетев ближе, добавил ещё раз кромкой щита — уже от души, так что зазвенело, как колокол. Гладкое забрало её шлема выдержало, хоть и казалось довольно тонким. Жница потеряла равновесие и упала на спину. Я прыгнул сверху, прижимая её коленями к земле и не давая ударить клинком. Острие Губителя замерло, коснувшись её шеи, прикрытой ребристым темным доспехом из гибкого материала, похожего на резину. Я слегка надавил, пробуя эту броню на прочность.

Регина дернулась было, пытаясь вырваться из захвата, но поняла, что это бесполезно, и замерла, глядя на меня снизу вверх сквозь матовое забрало шлема.

Упругая броня на её шее с трудом, но поддавалась. Я надавил сильнее, и острие клинка, наконец, пробило сантиметровый слой материала. Теперь ещё хорошенько надавить…

Впрочем, это для обычного человека стало бы смертельной раной. А высокородную арранку с дюжиной кластеров амальгамы так просто не убьешь. Это скорее будет похоже на пытку. Нужен удар в сердце. А еще надёжнее — обезглавить.

— Сдавайся! — рявкнул я.

Регина напряглась, еще раз попыталась сбросить меня, но острие меча ещё глубже завязло у неё в горле и, похоже, наконец, достигло плоти. Дернувшись назад, она вжалась затылком в пол. Забрало шлема разошлось, открывая бледное лицо. Она хотела что-то сказать, но закашлялась, и с губ её сорвались капли крови, запачкав подбородок. Наконец, глухо процедила:

— Твоя взяла.

Я ослабил давление, но меч от её горла не убрал. Вздохнув, спросил:

— И что будем делать? Ты так и будешь гоняться за мной, как собака за своим хвостом? Сдался же тебе этот Свет Зари…

— Дело не только в нём… — прохрипела она. — Если я не найду способ смыть с себя этот позор, я…

Она вдруг осеклась, дернулась, пытаясь приподняться на локтях. Смотрела она куда-то в темноту за моей спиной. Это могло показаться уловкой, но я и сам расслышал шум, и Ама тоже запоздало забила тревогу.

Если бы мы не были так поглощены схваткой, то успели бы засечь приближение незваных гостей раньше. Но они действовали тихо, слаженно и умело, и к обычным людям, наверное, и вовсе успели бы подобраться вплотную. Мне удалось засечь их метров с пяти, но было уже поздно.

В мою сторону метнулось нечто, похожее на темное облако, упало на плечи тяжелыми плетьми. Сеть. Ловчая сеть — крепкая, с грузиками по краям. Опутала крепко, причем, кажется, чем больше я дёргался, тем сильнее она сковывала движения. Еще мгновение — и что-то дёрнуло меня в сторону, опрокидывая на пол.

Я мог бы высвободиться сразу же, нырнув на изнанку. Но не стал торопиться. Из серого мира нельзя будет разглядеть, кто нас накрыл. А серьезной опасности мне пока вроде не угрожало. Если бы меня хотели убить — то не пеленали бы в сети, а стреляли на поражение. Я, изловчившись, спрятал Губитель в Суму, чтобы не мешался. Выгнувшись, рывком развернулся в сторону незнакомцев, пытаясь разглядеть их получше.

Вскоре они облегчили мне задачу. Защелкали какие-то зажигательные приспособления, и один за другим в темноте вспыхнули факелы, выхватывающие из темноты скорчившиеся на полу фигуры. Регину и Энки, как и меня, поймали в сети, Хестию не тронули, похоже, посчитав умершей — она не двигалась, отвернувшись в сторону выхода из пещеры, обрывающегося в пропасть.

Нас окружили люди Волкобоя. Что ж, не удивлён. Ребята явно натасканные на охоту за рабами и всякой нечистью для арен.

Сам Айвр следовал чуть позади них. Приблизился, вышагивая неторопливо, заложив большие пальцы рук за широкий пояс, на котором красовалась свернутая в кольцо плеть с блестящим веретенообразным грузиком на конце. Его изуродованное шрамами лицо в дрожащем свете факелов напоминало дикарскую ритуальную маску.

— Хм, а улов оказался даже богаче, чем я думал, — самодовольно произнёс он.

Регина дернулась, собираясь освободиться из сетей, но подручные работорговца прижали её к земле пиками с острыми гранеными наконечниками.

— Без глупостей, мона, — скривился Волкобой в подобии усмешки. — Твою судьбу я решу позже.

— Ты хоть знаешь, кто я, подонок? — гневно прорычала Жница.

— Если не ошибаюсь — то дочь Данакта Ортоса. Ходили слухи, что ты сбежала после турнира. Думаю, отец щедро заплатит тому, кто вернёт его драгоценную любимицу под защиту благословенных белых башен Альтасара. И я готов взять на себя такую честь.

Он с явной издёвкой поклонился, вызвав ещё одну вспышку гнева Регины.

— Но охотился я вовсе не за вами, мона…

— А за мной? — спокойно спросил я. — Что тебе нужно?

Айвр, на ходу короткими жестами раздавая приказы подручным, подошёл ближе. Большая часть его телохранителей обступили меня, прижимая к полу пиками. Действовали не очень-то аккуратно — если бы не укрепленная кожа, не обошлось бы без колотых ран.

— Когда вы сунулись ко мне в «Старых костях», мне показалось, что я уже где-то видел твою рожу. И я вспомнил. По описаниям и портретам ты похож на гелота, за голову которого Великим Домом Гракх назначена солидная награда. И, по слухам, ты связан с Домом Мэй…

Так-так-так… Теперь понятнее. Поэтому он и выкупил Хестию, которой до этого не заинтересовался. Про то, что она была на этом турнире Жницей Дома Мэй, ему наверняка тоже известно. Вот и решил проверить, не заступлюсь ли я за напарницу. Ну, а если ему еще и донесли из лагеря, что я разговаривал с Шалем, то и вовсе всё понятно. Кто ещё мог разговаривать с гелотами из Пасти на их языке, если не такой же гелот?

Что ж, сам виноват. Как говорится, спалился, причём дважды. Немного досадно, но не более того. Даже, пожалуй, наоборот — теперь всё проще.

Осознание этого неожиданно подняло мне настроение, и я наблюдал за работорговцем и его прихвостнями с изрядной долей веселья.

— Говорят, ты владеешь какими-то фокусами, — нахмурившись, продолжил Волкобой. — Невидимкой становишься, или что-то вроде того. Предупреждаю — у меня лучше не дёргаться! Награду гракхи выдадут и за мёртвого, пусть и поменьше. Но я намерен взять за тебя полную цену. Айвр всегда берёт своё!

Он снял с пояса свой хлыст и крепко, до скрипа, сжал оплетенную кожей рукоять.

Я, не выдержав, рассмеялся.

Волкобой дёрнулся, как от удара, выпучил свои страшные, выделяющиеся на тёмном лице глазищи.

— Что тебя рассмешило, раб? — процедил он.

— Да так, — уже откровенно веселясь, ответил я. — Ты и правда возомнил, что загнал меня в ловушку?

Он, подыгрывая мне, огляделся и развёл руками.

— Я всё вижу своими глазами. Здесь я охотник, а ты — моя добыча. Разве нет?

Его подручные, повинуясь безмолвной команде, еще сильнее прижали меня к полу пиками, не давая и шелохнуться. Улыбка сползла с моего лица, стираемая закипающей внутри злостью.

— Не верь глазам своим, — усмехнулся я.

И нырнул в серый мир.