Пленники Аксиса

Глава 14

Откровенно говоря, я надеялся, что в хаосе, царящем сейчас в Крысином замке, нам удастся без особых проблем пробраться на склад, где держали Гарримара. Однако я ошибался. Сумятицу вносили в основном невольные постояльцы крепости — караванщики, вынужденные задержаться здесь из-за обрушенного моста. Но сами стражники действовали слаженно и чётко — чувствовалась дисциплина и богатый опыт. Большую часть охраны с второстепенных постов сняли, чтобы перебросить на стены, но о том, чтобы совсем бросить объекты без присмотра, и речи не было.

Завидев у ворот склада караульного, я чертыхнулся себе под нос. Нужно что-то придумать. Не с боем же прорываться!

Эх, надо было Энки с собой взять — может, его демоническое обаяние и здесь бы на что-нибудь сгодилось. Но увести моих людей в безопасное место было важнее, и эту задачу я никому другому доверить не мог. Тем более что никто из наших не понимает по-аррански, а для Энки языковых барьеров нет.

Я невольно усмехнулся, поймав себя на этой оговорке. «Моих людей». Впрочем, а чьих же ещё? Никто, кроме меня, о них сейчас не позаботится. А на остальных обитателей замка мне, по большому счёту, плевать.

— Нужно как-то отвлечь охрану… — проворчал я, обернувшись к Хестии.

Та, смерив караульного оценивающим взглядом, только хмыкнула, красноречиво проведя ногтем большого пальца по горлу.

— Да чего с ним возиться? Юнец желторотый. Даже пикнуть не успеет.

— Не надо! — неожиданно встрепенулась Захна и схватила меня за руку. — Пожалуйста. Не надо крови.

— А что ты предлагаешь? Никто не пропустит на склад каких-то проходимцев и рабыню.

— Я не рабыня! — снова с вызовом возразила наложница, указывая на свою шею. Рабского ошейника на ней и правда не было.

— Я знаю, кто ты, — вздохнул я. — Ты из гарема Зверя.

— Не называй его так!

— Ну, хорошо. Но, как ни назови — он сейчас пленник. Да и ты тоже, как я понимаю. Ты ведь тоже была в лагере Волкобоя вместе с остальными рабами…

— По своей воле. Чтобы следовать за моим ах’гвати.

— Надо же, как трогательно! — фыркнула Хестия. — Только что-то не верится.

Захна, порывшись в потайном кармашке на поясе, вытащила и надела массивное серебристое кольцо с камнем и продемонстрировала его разбойнице так, будто это было оружием.

— Хм… Печатка Великого Дома Гракх? Говорят, самозванцам, посмевшим надеть её, отрубают кисти обеих рук. А за подделку — сразу голову.

— Так не надевай, — с легкой усмешкой отозвалась наложница и направилась прямо к караульному.

По пути она будто преобразилась — выпрямилась, гордо вскинув подбородок, взгляд стал спокойным и уверенным. В ней действительно чувствовался кокой-то внутренний стержень, благородство, просматривающееся даже сквозь потрепанный вид и простую, неброскую одежду.

Мы с Хестией переглянулись, и разбойница пожала плечами.

— А что, может сработать, — хмыкнула она. — Давай посмотрим.

Печатка произвела на молодого стражника странный эффект. Ему будто ядовитую змею под нос сунули.

— Пропусти! — твёрдо сказала Захна. — Здесь оставлен груз, принадлежащий моему мужу. Мне нужно проверить его.

Парень испуганно заозирался и, поправляя съезжающий на лоб шлем, неуверенно промямлил:

— Простите, мона, но это вам к старшему надо. Он выдаст разрешение…

— Так проведи меня к нему!

— Не положено! Я один, без напарника. Как же я пост покину?

— Тогда пропусти. Я сама найду твоего господина.

— Он… Сейчас тоже не на месте. А мне влетит, если я вас пущу. Да и вообще, чтобы груз забрать, вам нужно предъявить бумаги…

— Поверь, сладкий, тебя сейчас совсем не бумажки должны заботить, — насмешливо заметила Хестия. — Ты что, не видишь, что вокруг творится?

Стражник, пробежавшись взглядом по нашей троице, с тревогой обернулся в сторону крепостной стены. Оттуда доносился грохот выстрелов и ругань, перемежаемые короткими командными окриками офицеров. И с каждой минутой этот гвалт становился всё громче и неразборчивее. Иногда казалось, что битва идёт уже в самом замке, хотя это было невозможно — орда не могла преодолеть пропасть, служившую крепостным рвом. По крайней мере, так быстро.

— Мы не будем ничего выносить, — заверила его Захна. — Только проверим груз. Войдем и выйдем.

Это заметно успокоило охранника, но для виду он еще немного покочевряжился.

— Я-то, может, и пропущу. Но там внутри еще посты…

— Это уже не твои проблемы, — вмешался и я. — Не трать наше время, парень!

К счастью, синдромом вахтера стражник не страдал. Видно было, что он наоборот хочет от нас поскорее избавиться. Так что после недолгих колебаний он, наконец, посторонился, пропуская нас.

— Только без глупостей! На выходе вас проверят.

Тяжелая дверь скрипнула, пропуская нас внутрь, и тут же захлопнулась.

— Ага. Проверят, — пробормотала себе под нос Хестия, оглядываясь. — Посмотрю я на это. Я ведь всё правильно поняла, Ян? Ты говорил о том самом Звере? О Бешеном Гракхе?

— Не называй его так! — снова с акцентом прошипела Захна, сверкнув глазами. Они у неё в темноте заметно светились, будто у кошки.

— Не ссорьтесь, — буркнул я. — И — да, Хестия, ты всё правильно расслышала. Нам туда.

Я указал на проход, заканчивающийся спуском в подвальные этажи склада.

По сравнению с моим прошлым визитом охраны здесь почти не осталось. Ещё двое стражников попались нам на пути, когда мы спустились в подвал. Но и они пропустили нас, увидев печатку и узнав, что мы следуем к фургону Волкобоя. Уговаривать их пришлось даже меньше, чем часового снаружи. Они обмолвились, что охрана, выставленная работорговцем, на месте. И, похоже, они и сами побаивались этих головорезов. По крайней мере, сопроводить нас ни один не вызвался.

Пока всё складывалось удачно. К тому же, бронированный гроб на колесах, в котором заточён Гарримар, находится в отдельной секции склада. И даже если мы там затеем небольшую потасовку, есть шанс, что стража ничего не заметит. Ну, а если заметят… Тем хуже для них.

Удивительно, как быстро я привык к чужим смертям. И убийство уже не кажется чем-то чудовищным и непоправимым. Просто средство для достижения цели. Эта мысль неприятно кольнула меня, но я её тут же подавил. Для угрызений совести сейчас совершенно неподходящий момент.

Мы завернули в коридор, ведущий в нужную нам секцию, и, не сговариваясь, пригнулись, осторожно двигаясь вдоль стены. Здесь было довольно темно, хотя остальной склад был неплохо освещен. А из самой секции доносился подозрительный шум.

Амальгамные линзы вдруг выдали предупреждающий сигнал, подсветив мне в дополненной реальности опасные зоны в конце коридора. Длинные ветвистые щупальца, опутывающие весь проем.

Скверна?! Здесь?

— Оставайтесь тут, — шепнул я Хестии.

Разбойница, похоже, и сама уже разглядела чёрные плети. Выругавшись, она прижалась к стене, выхватывая из-за пояса клинок, кажущийся сейчас весьма жалким оружием. Впрочем, новорожденного гуля, может, и одолеет. А других тут быть не может — грибница совсем свежая, я ведь был тут несколько часов назад. Как она вообще успела тут появиться?

Губитель, оказавшись в моей руке, задрожал, будто потревоженная струна, тоже недвусмысленно реагируя на присутствие аномалии.

Я осторожно двинулся вдоль левой стены, боком, пригнувшись и прикрываясь щитом. На изнанку пока не нырял — хотел сначала осмотреть помещение обычным зрением, чтобы лучше ориентироваться. В самом конце коридора наткнулся на два трупа. Судя по экипировке, бойцы Волкобоя. Видимых повреждений не видно, но головы у обоих повернуты под неестественными углами. Кажется, им попросту свернули шеи — легко, походя, как котятам.

Остальные тоже были неподалеку от входа в зал — похоже, тут разразилась ожесточенная, но очень короткая схватка. Тела были разбросаны небрежно, будто сломанные куклы.

Центр грибницы скрывался где-то в дальнем углу зала, за штабелями ящиков — именно туда вели разрастающиеся во все стороны побеги, уже опутавшие часть потолка и стен. Возможно, я был неправ, и эта пакость зрела здесь довольно долго, но её не было заметно, пока не стало слишком поздно. Хотя… Вряд ли. Амальгама засекла бы присутствие Скверны, когда я был здесь в прошлый раз. Да и местная охрана не совсем уж идиоты, чтобы прозевать такое.

Похоже на какой-то аномально быстрый выброс. И я уже видел подобное…

Шум, который я расслышал еще из коридора, доносился из бронированного фургона. Двери его были раскрыты, и я мог разглядеть часть решетки внутри. Перед ней возились двое — один массивный, грузный, едва поворачивающийся в замкнутом пространстве. Второй по сравнению с ним — карикатурно мелкий, с неприятным скрипучим голосом.

Я беззвучно, одними губами, выругался.

Знакомая парочка. Ходок и Голем. Я уж надеялся, что больше никогда не увижу эти рожи. Но, выходит, они всё-таки не сдохли в том огненном аттракционе, что мы с Энки устроили напоследок в Калидонском лесу.

Зар-раза! Ох, и попортили мне эти двое кровушки в Лабиринте. Ну, ничего. Сейчас-то мы на моём поле. Мой дар при мне, да и в целом я куда сильнее, чем был во время прошлой встречи. Так что самое время поквитаться.

Но что им от Зверя-то понадобилось?

Я через изнанку подкрался поближе и спрятался на крыше фургона. Отсюда было отлично слышно, что творилось внутри, и при этом культисты не могли меня заметить.

Из фургона донеслись звуки борьбы — звон цепей, лязг и срежет плохо смазанных железных петель, глухие удары, рычание и тяжелые пыхтение. Закончилось всё мощным ударом, от которого содрогнулись бронированные стенки.

— Вот же упрямая тварь! — проскрипел Ходок. — Да кончай его уже, чего ты возишься?

— Может, сам попробуешь? — огрызнулся Голем. — Где твои хвалёные паучки?

— Ты сдурел? Тратить Поцелуй Матери на обычного гракха? У тебя же кулачищи каменные — дай ты ему по башке, как следует.

— На себя посмотри! С двух шагов из самострела промахиваешься.

Снова потасовка. Гарримар взревел, оглушительно загремев цепями, и фургон подо мной снова заходил ходуном. Уф, ну и силища у него всё-таки.

— Ты только тратишь моё время, Зверь! — процедил Ходок. — Думал, тебе удастся уйти от Красной руки? Резчик ведь тебя предупреждал…

— Трогону в пасть твоего Резчика!

Решетка снова громыхнула под тяжелым ударом.

— Просто дай мне вырезать у тебя этот долбаный камень! Обещаю, если ты после этого не сдохнешь, я тебя даже добивать не стану.

— Трогону в пасть твои обещания!

— Ну, сам напросился! Подвинься, я поищу еще болтов.

Ходок выскочил из фургона и начал обыскивать тела охранников. В руке у него был компактный арбалет, скорее всего, тоже позаимствованный у кого-то из них.

Я спрыгнул с фургона, на лету ныряя на изнанку. Коротышка, кажется, успел что-то услышать или заметить — из серого мира было видно, как он вдруг выпрямился, настороженно оглядываясь. Я зашёл к нему за спину и снова потренировался в Ударе призрака.

Ударил я в полную силу, с шага, с доворотом корпуса, вкладывая вес тела. Учитывая убийственную остроту Губителя, такой укол обычно пронзал человека насквозь. Но плоть Ходока оказалась неожиданно твёрдой. Клинок с хрустом вошёл между лопаток и завяз. Пришлось обхватить жертву сзади за шею и с силой надавить на рукоять, пока острие не показалось с другой стороны, медленно выползая из раны в ореоле воспламенившейся крови.

— Помнишь меня? — шепнул я ему на ухо.

Коротышка дернулся, пытаясь вырваться, и завизжал от боли. Его порченная игнисом кровь, превращаемая свойством Губителя в вязкий напалм, начала буквально выжигать его изнутри. Завоняло горелым мясом, рана в груди быстро расширялась, так что клинок, поначалу плотно засевший в грудной клетке, выскользнул из неё.

Отскочив, я ударил ещё раз. На этот раз рубанул по шее, пытаясь обезглавить мутанта, но и это оказалось не так-то просто. Впрочем, рана всё равно получилась чудовищная, и кровь хлынула из неё, как из разбитого кувшина, брызнув во все стороны горящими каплями. Ходок рухнул на колени, потом на четвереньки, но всё ещё двигался и даже хрипел.

Вот ведь живучий гад! Я ударил в третий раз, окончательно отсекая ему голову, и культист, наконец, упал ничком, распластавшись на земле и источая струи зловонного дыма.

Из фургона показался встревоженный Голем. Увидев меня, он угрожающе зарычал и, цепляясь широченными плечами за края проёма, вырвался наружу.

Культист ринулся на меня, попытался достать мощным размашистым ударом. Я увернулся, даже не ныряя на изнанку, рубанул мечом ему по руке. Клинок был весь в крови Ходока, и та всё еще горела, превращая Губитель в подобие джедайского светового меча. Но, увы, не столь смертоносного — лезвие со звоном отскочило от закаменевшей чешуи Голема, высекая искры. Горящая кровь зашипела на каменной броне, задымилась, оставляя за собой черные следы. Но и только.

Да уж. С этим, похоже, будет куда сложнее…

Я закружился вокруг противника, держа дистанцию. Следующий его удар намеренно принял на щит — пусть артефакт заряжается, копя энергию для Удара вепря. Пригодится. Но вот чем же эту глыбу расковырять…

Боковым зрением я разглядел Хестию и Захну, и с досадой выругался. Вот сказал же — не соваться сюда! Ну ладно Потрошительница — она за себя может постоять. Но наложница только внимание на себя будет отвлекать.

Голем пока на девиц не обращал внимания — вцепился в меня, как бульдог. Похоже, надеялся поймать и смять меня одним рывком. Но я танцевал вокруг него, ускользая от ударов и захватов и лишь иногда подпуская ближе, чтобы он успел вскользь ударить по щиту. Не скажу, что проделывал это совсем уж играючи, но всё же по-прежнему обходился без нырков на изнанку.

Смертельной угрозы от этого каменного болвана я не чувствовал, так что воспринимал эту схватку как своего рода спарринг, возможность прощупать границы собственных возможностей. Да и к самому Голему присмотреться. Где-то же у него должна быть слабость? Не может он быть сплошной каменной глыбой — скорее всего, просто обрастает сверху слоем брони. Причем мутация эта не постоянная, а что-то вроде боевой формы. Может, она и по времени ограничена?

Коротко щелкнула тетива, и в голову культиста, выбивая мелкую крошку, ударился арбалетный болт. Это Хестия уже подобрала где-то оружие и подключилась к драке — правда, с безопасного расстояния. Ей на Голема лезть было попросту не с чем — при себе был только кинжал и плеть Волкобоя, бесполезные против этого каменного монстра.

Впрочем, и самострел его прочную серую шкуру не брал — болт попросту отвалился, завязнув в ней всего на пару сантиметров.

— Вот ведь уродец! — сплюнула в сторону разбойница, на ходу перезаряжая оружие.

Ама подсвечивала мне глаза монстра, как очевидные уязвимые места. Но размера они были обычного, человеческого, так что почти терялись на фоне раздувшегося после трансформации лица. Глазницы оказались глубоко утоплены, прикрыты мощными надбровными дугами, как бойницы в крепости. Клинок Губителя не пройдет — нужен узкий острый стилет. Или стрела. Но попробуй-ка ещё попади.

Голем, кажется, занервничал — начал озираться в поисках выхода. Но единственный коридор, ведущий наверх, преграждала Хестия. А уйти через Грибницу без Ходока он, похоже, не мог. Поняв, что в ловушке, он рассвирепел окончательно, снова бросаясь в атаку. И выбрав для этого самую беззащитную цель.

— Беги, дура! — выкрикнула Хестия, когда монстр бросился в сторону медноглазой наложницы.

Та попыталась скрыться в коридоре, но двигалась слишком медленно, прихрамывая на левую ногу. Я через изнанку рванул со всех ног наперерез Голему. Вынырнул перед самым его носом, от души врезав по морде Ударом вепря. Щит от столкновения с каменной башкой зазвенел, как гонг. Захна, споткнувшись, упала, вскрикнула, снова хватаясь за лодыжку. Я развернулся, прикрывая её.

Голем от моего удара пошатнулся, невольно отшагнул назад, едва не заваливаясь на спину. Хестия воспользовалась этой паузой, чтобы всадить в него ещё один болт. Стреляла она почти в упор, и на этот раз ей удалось-таки попасть в глаз. Монстр заорал, хватаясь за древко, торчащее из глазницы, но будто не решаясь выдернуть его.

Я помог наложнице подняться, но та снова застонала от боли, повиснув на моём плече.

Из фургона вдруг донёсся голос Гарримара.

— Захна?!

Та отозвалась, выкрикнув что-то на незнакомом языке.

И тут Зверь просто обезумел.

Бронированная клетка заходила ходуном от его натиска, лязг и скрежет металла заглушались рёвом, которому позавидовал бы и тигр. На секунду мне показалось, что фургон сейчас просто развалится на куски, будто взорвавшись изнутри. Вряд ли, конечно. Эта штука явно сконструирована для того, чтобы перевозить опасных тварей, и прочности в ней с запасом, так что…

Рёв Гарримара вдруг перешёл в другую тональность — будто переключили тумблер. Я ошибался, когда думал, что это рычание не может быть ещё страшнее. Ещё как может. С трудом верилось, что такие звуки издаёт человеческая глотка.

Ещё мгновение — и я с ужасом увидел, как из тёмного проёма, ведущего внутрь фургона, показался огромный косматый силуэт. Зверь протиснулся наружу, оставляя кровавые отпечатки ладоней на броне и гремя обрывками цепей на лодыжках. Кандалы, которыми он был прикован к стенке фургона за ноги, ему удалось оборвать с креплений. А вот те, что были на руках, оказались покрепче, так что он попросту вырвал ладони из браслетов, обдирая напрочь кожу с мясом и ломая кости. В груди и плечах у него торчало несколько арбалетных болтов — похоже, это ещё Ходок в него всадил, пока он был в клетке.

Алый камень в груди великана горел, будто кусок раскаленного металла. Но куда страшнее были его глаза. В них плескалась животная кровожадная ярость, в которой не было ни искорки рассудка.

— Бежим! — выдохнул я.

Хестию не пришлось уговаривать — она метнулась к выходу так быстро, что едва меня с ног не сшибла. Я попятился, прикрываясь щитом и таща за собой Захну.

Неповоротливый Голем оказался для Зверя легкой добычей. Огромный гракх налетел на него одним прыжком, обхватив руками за торс и приподнимая его над землей. Я отчетливо расслышал хруст камня — будто машина едет по свежеотсыпанной щебенчатой дороге. Голем ревел, пытаясь вырваться, несколько раз ударил головой в лицо Гарримару, разбивая его в кровь. Но всё было бесполезно. К тому же главная опасность была не в самой хватке.

Вторым зрением я отчётливо видел раскручивающийся вокруг гракха алый вихрь, высасывающий энергию из всего живого. Нас он зацепил лишь краем, но и то ощущение было не из приятных. Я ускорил шаг, скрываясь в коридоре, ведущем наружу. Зверь же тем временем буквально высосал Голема — тот повис в его руках безвольной куклой, а потом вдруг развалился, осыпался кучей обломков, похожих на глиняные черепки. Гарримар тут же развернулся в нашу сторону, страшно оскалившись.

Разговаривать с ними сейчас было точно бесполезно — взгляд его был совершенно безумным, как у бешеного пса.

Захна вдруг вырвалась, оттолкнув меня, и преградила ему путь. Я невольно содрогнулся, будто в ожидании удара — казалось, обезумевший великан сейчас просто походя сомнёт её, размозжит голову о стену одним ударом.

Сам я готов был уже нырнуть на изнанку, уходя из-под его атаки. Драться с Гарримаром, когда он под действием Буйства — самоубийственно даже с моим даром. Что толку ускользать на изнанку, если высасывающая жизнь аура действует даже там, а сам Зверь так силен, что может вырубить тебя одним ударом.

Но произошло нечто удивительное.

Захна выкрикнула что-то, вскидывая руки перед собой — и Зверь остановился, будто налетев на невидимую стену. Рухнул перед ней на колени — огромный, как скала, на фоне её тонкой фигурки. Поднял к ней дрожащие руки, но так и замер, будто не решаясь коснуться. На его окровавленном лице, будто в калейдоскопе, мелькали быстро сменяющиеся эмоции — сквозь безумную ярость пробивался ужас, благоговение, радость, печаль. В нём будто боролись две сущности, одна из которых стремилась сейчас попросту смять, разорвать эту хрупкую девушку и ринуться на следующего врага, а вторая отчаянно сопротивлялась этому. И я бы не взялся прогнозировать, какая окажется сильнее — похоже, жизнь Захны сейчас висела на волоске.

«Она… не такая, как все. Просто убедись, что она жива. Что я… не причинил ей вреда».

Девушка бесстрашно шагнула вперёд, что-то ласково шепча сквозь слёзы, и обхватила страшную оскаленную морду Зверя своим тонкими ладонями. Он обмяк, глядя ей в глаза и по-прежнему не решаясь прикоснуться — его окровавленные пальцы подергивались, будто пытаясь сжать что-то невидимое. К слову, ладони уже почти зажили и на глазах обрастали новой кожей — высосанная из голема жизнь стремительно заживляла все раны, похлеще амальгамы.

Я продолжал отступать, и нечаянно чиркнул по стене краем щита. Гарримар чутко вскинулся на звук и вскочил. В глазах его снова вспыхнуло кровожадное безумие.

— Уходите! — отчаянно вскричала Захна. — Пожалуйста! Не искушайте его!

Второй раз просить меня не пришлось — я отпрянул назад, ускользая на изнанку. Рванул по коридору к центральному проходу, не упуская Зверя и Захну из вида.

Из серого мира эта парочка выглядела так же контрастно и странно. Огромная фигура Гарримара изнутри была наполнена багровым сиянием игниса, растекающимся от кристалла в центре груди. Да и Захна выглядела нетипично для человека. Она тоже светилась изнутри, но другим светом — мягким, золотистым. Где-то я тоже уже видел подобное. Только где?

Вспомнились мои похождения в Лабиринте. Очищающий свет Триединого. Крест Триединого — артефакт, доставшийся мне от отца Калимана — всё еще был у меня в Суме, но я не уверен, что он не утратил свою силу вне Лабиринта.

Я вынырнул с изнанки, только скрывшись за поворотом. Где-то рядом выругалась Хестия.

— Опять ты со своими фокусами…

Она пряталась в слабоосвещенной нише в стене, деловито подгоняя ремни портупеи. Навесила на неё колчан с болтами и еще какие-то подсумки, которые тоже, похоже, успела забрать с трупов людей Волкобоя. У неё прямо-таки талант к мародёрству. Из Ямы она бежала в одних лохмотьях, но по дороге уже успела обзавестись кучей трофеев.

— Кажется, всё пошло не совсем по плану? Или ты так и задумывал? — насмешливо спросила она.

Я вздохнул, собираясь с мыслями, чтобы ответить ей не менее язвительно. Но нас прервали.

Сверху донесся страшный грохот — будто обвалилась часть башни. Следом со двора замка донеслись слышимые даже отсюда крики, в свою очередь, заглушенные протяжным рёвом, который мог принадлежать только существу размером с грузовую фуру.

Меня будто холодной водой обдали. Ну всё, началось! Драконы Рахаммана уже здесь!

— Надо валить отсюда! — выдохнул я. — Не знаешь, отсюда можно добраться до Ямы, не выходя на поверхность?

— Вроде бы да. Вон там должен быть проход. А что с этими? Передумал общаться со Зверем?

Хестия мотнула головой в сторону коридора, ведущего к фургону Волкобоя.

Вот ведь язва!

— Как-нибудь в другой раз. Когда он будет в более добродушном настроении, — проворчал я. — Давай лучше вернёмся к остальным, пока не поздно.

Мы побежали в указанную Хестией сторону. Напоследок я оглянулся, ловя себя на мысли, что уходить не хочется. В связи с произошедшим у меня появилось ещё больше вопросов к Зверю. Похоже, он тоже перешёл дорогу Красной руке. Но при каких обстоятельствах? И что он вообще знает о культе?

Но сейчас у меня попросту не было времени, чтобы торчать рядом с ним, ждать, пока он успокоится, потом расспрашивать его. Нужно спасать ребят, которых я вытащил из лагеря Волкобоя. Шансов на это и так не много, и их становится всё меньше с каждой минутой. А уж Зверь и сам как-нибудь выберется, он-то за себя постоять может.

Ну, а пока… За тобой должок, Гарримар Гракх.