Плохие намерения

24. Кейден

В воскресенье я отправился на дополнительную тренировку и израсходовал там всю энергию. Нам впервые предстояла игра с серьезными соперниками. Усталость не помешала мне стать твердым, как только я переступил порог раздевалки. Я не мог выбросить из головы время, проведенное с Лили. Все здесь напоминало мне о ней. Учитывая потертые скамейки, потрескавшуюся плитку и запах плесени, я планировал позаботиться о том, чтобы в следующий раз ей было комфортней.

Может, я просто заберусь к ней в постель, когда она будет спать, и разбужу, проскользнув в тугую киску, как в ее мечтах. Я мог бы зажать ей рот, чтобы, когда она проснется, никто не услышал ее крика.

— Эй, чувак, что происходит? Ты за миллион миль отсюда.

Я долго смотрел на Ашера, прежде чем мой мозг смог перефокусироваться. Возникшего мысленного образа воссоздания одной из запретных фантазий Лили было достаточно, чтобы вызвать короткое замыкание.

— Просто думаю о Леопардах. Игра в этот четверг станет нашим первым настоящим испытанием, — пробормотал я.

Ашер кивнул и опустился на скамейку.

— Да, хорошо, что у нас было время поиграть вместе. — Он широко зевнул.

— Не спал допоздна? — Я тут же вспомнил, что Лили осталась у него дома прошлой ночью.

Он кивнул.

— Ева и Жучок вернулись поздно, а потом включили музыку и болтали Бог знает сколько времени.

Рассказала ли Лили своей подруге о том, что произошло между нами? Я не мог себе этого представить, но, с другой стороны, прошло много времени с тех пор, как у меня был кто-то, кого можно было бы назвать настоящим другом.

— Лили дома такая же шумная? — спросил Ашер.

Я пожал плечами.

— На самом деле я не замечал.

В этот момент дверь в раздевалку с грохотом распахнулась, и в нее ворвался Маркус. Внезапный звук привлек к нему все взгляды. Парень держал свой телефон так, словно это была неразорвавшаяся бомба. Он посмотрел прямо на меня и дернул головой в сторону. Напряжение собралось в животе, когда я встал и последовал за ним.

— В чем дело?

— Ты заходил на сайт студенческого сообщества сегодня утром? — сразу спросил он, обойдясь без приветствия.

Я скрестил руки на груди, прислонившись к стене.

— Я никогда не проверяю эту чертову штуку.

В Миднайт Фоллс школьный сайт не был чем-то особенным, но в Хэйд-Харборе он имел огромное значение. Место, где все желающие размещали важные объявления, приглашения на вечеринки и пикантные сплетни об учениках Хэйд Харбор Хай. Как судебный процесс, ожидающий своего часа.

— Ну, сейчас не лучшее время, чтобы начать, но думаю, тебе нужно это увидеть. — Маркус вложил свой телефон мне в руку и успокаивающе похлопал по плечу, прежде чем оставить меня одного в коридоре.

Я опустил взгляд на телефон, все во мне сжалось от ожидания того, что я там увижу. Один из тех, кого я запугивал для дяди Джека, объявился? Или кто-то хотел оклеветать меня и выдумал историю?

Это были фотографии новостного заголовка и статьи из «Хроники Миднайт Фоллс». Объявление было анонимным. Заголовок ударил меня по лицу.

ПРИЕМНЫЙ СЫН — ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО ВЫЖИЛ ПОСЛЕ ПОЖАРА В ДОМЕ, ГДЕ ПОГИБЛИ ОБА РОДИТЕЛЯ. ПОЛИЦИЯ ПОДОЗРЕВАЕТ ПОДЖОГ.

А под ним начинался основной текст:

Насколько хорошо все знают новую звезду Хэйд Харбор Хай? Настоящее лицо Кейдена Уэста.

Я сжал телефон в руке так сильно, что экран треснул. Там было все мое грязное прошлое — по крайней мере, тот инцидент, который произошел, когда мне было восемь, и из-за которого я оказался у дяди Джека, — и все домыслы о пожаре. В конце статьи был отрывок о подозрениях на физическое насилие в семье и некоторый намек на доказательства, обнаруженные на теле приемного ребенка. Меня.

Мир накренился. Дыхание стало прерывистым. В тот момент мне захотелось уехать из Хэйд-Харбора и никогда не оглядываться назад. Я хотел исчезнуть, но не мог. Только если я был готов забыть о своем единственном шансе на лучшую жизнь.

В коридоре появилось несколько парней из команды, их голоса затихли, когда они проходили мимо меня. Они говорили обо мне. Они говорили об этом. Я знал. Ярость пронзила меня, когда они удалились. Я повернулся к стене и уперся в нее руками, делая глубокие вдохи. Я был загнанным в угол зверем, который рычал и кусался, пытаясь вырваться, но мне некуда было бежать. Все знали мои самые глубокие и темные секреты. Все.

И рассказать их мог только один человек, который к тому же имел доступ к доске студенческого сообщества. На смену ярости пришла боль. Я доверял ей, я открылся ей, а она предала меня.

Лиллиан.

Веснушка.

Я заставлю ее заплатить за это.

После тренировки я не пошел домой. Вместо этого я сидел в кабинете тренера, пока он рассказывал о статье, и осторожно выпытывал правду, прежде чем вздохнуть.

— Если честно, Кейден, это никого не касается. Ты был несовершеннолетним, полиция провела расследование, и что случилось, то случилось. Это ничего не меняет в настоящем времени.

У меня вырвался горький смешок.

— Забавно, такое чувство, что это меняет многое.

Тренер покачал головой.

— Только если ты позволишь. Игнорируй все сплетни. Не позволяй им влиять на тебя. Кого они волнуют? Ты здесь, чтобы побеждать, верно?

Я кивнул, сжимая руки в кулаки на коленях. Я не хотел вести с ним этот разговор. Ничего из того, что он говорил, не помогало. Я не мог взять под контроль свои эмоции, а это было опасно. Прямо сейчас мне нужно было быть осторожным. На меня было устремлено множество глаз.

— Значит, побеждай. Вот как ты заткнешь сплетников. Ну, и то, что ты убрался к черту из Миднайт Фоллс, чтобы попасть в УХХ, а после в НХЛ, тоже поможет. Это твое решение проблемы.

Тренер откинулся на спинку кресла как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь.

— Папа? Я готова уйти, если ты готов.

Нежный, нерешительный голос Лили был подобен шипам, терзающим мою кожу. Я не мог смотреть на нее, не мог заставить себя.

— Хорошо, Лилс. Иди к грузовику, я скоро выйду.

— Ладно. — Взгляд Лили скользнул по мне, а затем она отвернулась.

— Самое важное, что ты должен понять, — это то, что дома никому до этого нет дела. Тебе все еще рады в нашей семье. Ничего из этого не изменит ни твоего положения, ни того, как мы к тебе относимся, Кейд. Ясно?

— Значит, Вы меня не боитесь? — спросил я, страх и гнев бурлили слишком близко к поверхности.

Тренер сделал паузу, сверля меня взглядом.

— А я должен бояться?

Я сглотнул, не находя слов для ответа.

Он вздохнул.

— Что бы ни случилось, ты был ребенком. Я не боюсь тебя, Кейден, никто из Уильямсов не боится, и это не изменится. Ты больше не тот человек, о котором говорится в статье. Давай на этом и остановимся.

Он встал, чтобы уйти, и я последовал за ним. Он ошибался. Я все еще был тем человеком, поврежденным безвозвратно, готовым лгать, обманывать и воровать, чтобы выжить, и была одна Уильямс, которой стоило меня бояться. Если она еще не была достаточно напуганной, то скоро будет.