Плохие намерения

5. Кейден

Я зашел перекусить с ребятами из команды, прежде чем отправиться домой на автобусе. До Миднайт Фоллс был почти час езды, и мне нужна была каждая секунда пути, чтобы собраться после всех эмоций сегодняшнего дня. Меня переполняла надежда, которую подарили мне Хэйд-Харбор и Геллионы. Это было опасное чувство.

Тренер Уильямс провел беседу с директором и школьным советом обо мне. Он упорно боролся за меня — как для своей пользы, так и для моей, — но все же, у меня никогда не было учителя, проявляющего ко мне такой интерес.

Моя школа ни разу не выигрывала, а тренером был усталый старик, который слишком много пил и вырубался на большинстве игр. Остальные члены команды были посмешищем, а левый нападающий — серьезной занозой в заднице. Чейз Эллиот был скорее обузой, чем активом для команды. Если я не уберусь отсюда нахрен, был реальный шанс, что я убью этого ублюдка. Как бы то ни было, наша команда никогда не была достаточно хороша, чтобы привлечь скаутов. С ними я бы ничего не добился. Но в Хэйд-Харборе, играя за Геллионов, у меня был шанс, пусть и ничтожный, выбраться из ямы, в которой я родился.

Я вышел из автобуса в Миднайт Фоллс и направился к выходу с автовокзала. Он был переполнен привычными лицами. Никто не смотрел мне прямо в глаза. Я узнал большинство из присутствующих. Это была моя работа — знать их.

Я работал на своего приемного отца с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать и я стал набирать массу. К шестнадцати годам он перевел меня с торговли его ядом на сбор платы с несчастных душ, которые задолжали ему. Дядя Джек был мелким преступником, вором и дилером, который сделал Миднайт Фоллс своей территорией. Из людей, которые здесь жили, мало что можно было вытянуть. Город находился далеко за чертой бедности, и почти у всех были проблемы с наркотиками. Но дядя Джек был изобретателен. Он всегда находил множество способов для отчаявшихся выплатить свои долги, а моя работа заключалась в том, чтобы проследить за их исполнением.

К семнадцати годам моя душа была уже запятнана, а сердце измучено. Люди были отчаянными, слабыми, пресмыкающимися тварями, и все сводилось к одному — раздави или будь раздавлен. Самым парадоксальным было то, что Джек был моим спасителем, тем, кто забрал меня из моей первой приемной семьи. Я был до смешного благодарен, когда он приютил меня. Я думал, что все изменится. Я ошибался.

По иронии судьбы, прозвище Лиллиан Уильямс было Жучок. Я был склонен думать о большинстве людей, с которыми общался, как о насекомых — слепо ползущих навстречу очередному удару, не подозревая о ботинке, который вот-вот растопчет их. Лиллиан Уильямс казалась мне кем угодно, только не жучком.

— Кейд! — До меня донесся крик с другого конца темной улицы.

Я обернулся, заметив знакомую фигуру, спешащую ко мне. Его звали Сид, и он был жертвой наркозависимости — и моего дяди — почти десять лет. Это было чудо, что парень до сих пор жив.

— Что?

— Ничего, ничего… просто интересно, не принес ли ты сегодня что-то. Я хочу повеселиться. — Сид приблизился ко мне и схватил за руку, вцепившись в нее, как пиявка.

— Не сегодня.

— Да ладно тебе, чувак, я знаю, у тебя всегда есть что-нибудь с собой на крайний случай, это хорошо для бизнеса!

Я остановился так резко, что Сид врезался в меня. Он быстро отступил назад, на его испуганном лице промелькнуло выражение ужаса.

— Я сказал, что у меня ничего нет. Не заставляй повторяться.

Мои холодные слова приковали Сида к месту. Его глаза встретились с моими лишь на секунду, после чего он отвел взгляд. Мало кто мог выдержать мой взгляд теперь. Это была черная, зияющая яма. Мне еще предстояло найти дно.

— Ладно, как скажешь, извини за беспокойство, — пробормотал Сид и развернулся так быстро, что поскользнулся на своих изношенных ботинках и упал.

Я отвернулся, не желая смотреть, как он корчится на земле, пытаясь подняться. В любом случае ему не нужна была моя помощь. Он не хотел бы, чтобы я прикасался к нему. Парень не привык к доброте с моей стороны, и не было смысла смущать его. Может, я и чувствовал себя великодушным после дня, проведенного в Хэйд-Харборе, но я все еще оставался самим собой.

Плохим парнем.

Я понял, что грядут проблемы, как только вернулся в трехместный трейлер. Я изо всех сил старался избегать его и возвращался только для того, чтобы немного поспать три-четыре ночи в неделю. В остальные дни я спал в раздевалке команды, пользовался паршивым душем в школе после тренировки и ел все, что попадалось под руку.

— Так значит, золотой мальчик решил вернуться? — невнятный голос дяди Джека встретил меня, как только я переступил порог.

Золотой мальчик — так Джек прозвал меня. Это прозвище было гораздо лучше, чем то, которое дали мне мои первые приемные родители, но по его тону было ясно, что оно чертовски саркастичное. Всё началось после того, как в местной газете появилась статья, в которой меня назвали «золотым мальчиком» — в контексте хоккея, разумеется. Я никогда не был хорош ни в чем другом. Разве что в работе на дядю Джека. Ему нравилось посылать своего золотого мальчика делать за него грязную работу.

Он сидел за обшарпанным обеденным столом, над его головой слегка покачивалась лампа. В воздухе витал запах дешевой водки. Излюбленными наркотиками Джека были алкоголь и насилие. Он никогда не пробовал свой продукт, поскольку видел слишком много людей, потерявших всё таким образом, и был полон решимости оставаться на вершине грязной кучи.

Он пододвинул ко мне бутылку.

— Выпьешь?

Его глазки-бусинки уже остекленели и налились кровью. Он был долговязым и предпочитал выпивку еде, но алкоголь наградил его одутловатостью, придающей ему отталкивающий вид. Его футболка была грязной, а пальцы темными от пигментных пятен из-за многолетнего употребления табака. Его злобная крысиная физиономия была обращена в мою сторону.

— Пас. Я устал. Я просто хочу поспать. — Я отвернулся от него и направился к холодильнику.

Джек захихикал, но в его голосе не было веселья.

— Неужели? Вымотался в Хэйд-Харборе, да? Потратил целый день, прохлаждаясь в этом пафосном городишке, и играя для своего нового тренера?

Я замер, держа руку на холодильнике. Он знал о Хэйд-Харборе? Несмотря на мою осторожность, он уже пронюхал обо всем. Я заставил себя открыть холодильник и взять бутылку воды. Сделал быстрый глоток и вытер рот тыльной стороной ладони, пытаясь успокоиться.

— А? — Это было лучшее, что я мог придумать прямо сейчас.

Джек снова рассмеялся.

— Значит, притворяемся невеждами? Ладно, отлично. Тогда скажи мне, где тебя носило весь день? Где ты пропадал, когда был нужен?

— Зачем я был нужен?

— Этот уебок Льюис, владелец бара на Пятой, не заплатил свой платеж и избил парня, которого я послал за ним.

— Ну, это не моя работа — Льюиса нет в моем списке. Я не виноват, что другие твои парни ни черта не умеют.

Джек изучал меня, а затем во внезапном порыве энергии швырнул свой стакан. Тот врезался в буфет прямо возле моей головы, осыпав меня осколками. Я не дрогнул. Я потерял способность удивляться. Ее выбивали из меня слишком много раз.

— Не перечь мне, парень. Ты знаешь, кто здесь главный, ты знаешь, кому принадлежишь. У меня на тебя достаточно компромата, чтобы упрятать за решетку на долгие годы, не говоря уже о том, чтобы ты не смог зарабатывать на жизнь игрой в хоккей. Или ты забыл?

Джек поднялся на ноги. Он неторопливо направился ко мне, ничуть не обеспокоенный моим ростом и мускулами. Конечно, ему не нужно было бить меня, чтобы угрожать. Он не лгал: у него были доказательства множества незаконных действий, которые я совершал от его имени. Начиная с той самой ночи, когда мы встретились, он вел на меня досье, которое никуда не исчезнет — пока не умрет он сам.

Однако сегодня мой темперамент был опасно близок к взрыву. Джек угрожал единственному, что меня заботило.

— Послушай, я потратил свои годы и с лихвой вернул все, что мог задолжать тебе за последние десять лет.

— Твой долг передо мной нельзя измерить деньгами, парень, и ты это знаешь. Я спас тебе жизнь. Если бы я не взял тебя к себе, как думаешь, где бы ты сейчас был?

Я с трудом сглотнул: гнев, вина и здоровая доза страха подступили к горлу. Я до сих пор не мог вспоминать о той ночи, не испытывая того же ужаса, что и в восьмилетнем возрасте. Я застрял в том моменте, так и оставшись перепуганным ребенком, осознающим, что он только что поджег свое будущее.

— Джек… — вздохнул я.

Он подошел ближе, поравнявшись со мной.

— Как ты думаешь, что тренер Уильямс подумает о твоем прошлом? Или о твоей репутации, если уж на то пошло? Ты ведь больше не просто испорченный мальчишка, не так ли? Теперь ты — испорченный мужчина, а такие люди, как мы с тобой, не меняются. Он не захочет, чтобы ты был рядом с его командой, или в его городе… рядом с его дочерью… Плохие вещи случаются с хорошими, невинными людьми, которые принимают ненадежных сопляков вроде тебя…

Он не успел договорить, как мое хрупкое терпение лопнуло. Я схватил его, притягивая его тяжелое, раздутое от алкоголя тело к своей груди.

Джек явно ожидал этого. В его кулаке было что-то твердое, и первые два удара в бок выбили воздух из моих легких. Я отпустил его, заметив блеск кастета, который он надел.

— Думаешь, сможешь справиться со мной, парень? Вперед. Давай разберемся, раз и навсегда.

Джек отступил назад и достал из другого кармана нож. Он покрутил им, когда мой взгляд остановился на лезвии.

— Если я выиграю, ты останешься и выбросишь мысли о Хэйд-Харборе и тренере Уильямсе из головы.

— А если выиграю я?

Джек лишь рассмеялся.

— Этого не случится.

Затем он бросился на меня.