Плохие намерения

27. Лили

Остаток дня после спортзала прошел в тумане унижения. Я держала голову опущенной и держалась изо всех сил. К счастью, я уже привыкла к насмешкам, хотя обычно их бросали только девочки вроде Селены. Теперь на меня смотрели все, и некоторые учителя тоже. Надеюсь, история директора о том, что это был розыгрыш, быстро распространится.

Добрый уборщик быстро избавился от распечаток, но я была уверена, что люди вроде Селены припрятали их, чтобы мучить меня позже.

Когда вечером я добралась до своей комнаты и плюхнулась на кровать, мне показалось, что с того момента, как я покинула ее утром, прошло сто лет. Я была совсем другим человеком, не той Лили, которая отправилась в школу, счастливая и беззаботная.

Я закрыла глаза и задремала, ужасный день раздавил меня и выжал все соки. Я просто хотела уснуть и притвориться, что ничего этого не было.

Позже меня разбудил стук в дверь.

— Лили, милая, пора ужинать, — позвала мама через дверь.

— Я не голодна. Неважно себя чувствую. Я просто хочу спать, — крикнула я в ответ.

Она молчала долгое, мучительное мгновение.

— Как скажешь. Мы здесь, если ты захочешь поговорить.

О, Боже. Она знала. Папа, должно быть, слышал обо всем: о байке, о ссоре с Кейденом, может быть, даже о записи в дневнике. Нет, если бы мама узнала о записи в дневнике, она бы сейчас ругалась со мной из-за Калифорнии. Невозможно. Вероятно, это из-за байка.

Позже я услышала, как Кейден зашел в свою комнату и закрыл дверь. Было мучительно осознавать, что он совсем рядом, в нескольких метрах от меня, и в то же время на расстоянии океана. Он не поверил мне и причинил боль. Кейден был первым парнем, которого я поцеловала, и первым, с кем я переспала, а теперь он стал первым, кто разбил мне сердце. Он действительно поставил перед собой задачу вычеркнуть все пункты из списка.

Он обвинил меня и даже не захотел выслушать, но это не меняло правды. Я никому ничего не рассказывала о той старой газетной статье и знала, что Ева тоже не стала бы. Я села в кровати и потянулась за ноутбуком. Затем открыла браузер и приготовилась погрузиться в глубокое прошлое Миднайт Фоллс.

Возможно, я никогда не смогу простить то, что Кейден сделал со мной, но это не значит, что я не могу очистить свое имя.

Я не выносила его секреты на публику, но кто-то это сделал, и я собиралась выяснить, кто именно.

Следующие несколько дней в школе были отстойными. Люди говорили обо мне, куда бы я ни пошла, несмотря на то, что директор Смит запретила им это. К счастью, мой отец поверил, что это был неудачный глупый розыгрыш. В конце концов, это было единственное, что имело значение. Если бы я знала, что мои родители прочитали мои слова и поверили им, я бы этого не вынесла.

Мой шкафчик ежедневно подвергался вандализму с цитатами из дневника, и куда бы я ни пошла, в меня летел шквал записок, в которых отражались мои собственные слова. Учителя конфисковывали их на уроках, их лица краснели после прочтения, а затем приказывали другим ученикам прекратить. Селена и ее подружки были худшими из всех, что предсказуемо — ну, все, кроме Уинтер, которой, как обычно, все произошедшее показалось скучным.

Ева приклеилась ко мне, как клей, но она не могла быть рядом все время. Мой рюкзак крали как минимум раз в день, и он оказывался в самых разных местах, например, на крыше школы или на дне бассейна. Из-за чего я теряла свои работы, учебники и бесчисленные блокноты, полные моих аккуратных записей.

Кейден ходил по школе с высоко поднятой головой. Ледяные Боги стояли у него за спиной, и он свысока смотрел на любого, кто осмеливался упомянуть газетную статью о нем. Он был охотником, а я — добычей. У меня не было власти в ХХХ, и я чувствовала это острее, чем когда-либо.

В четверг в спортзале Селена усилила травлю. Мы играли в вышибалы, и большинство учеников проявляли не больше интереса, чем я. День клонился к вечеру, так что ни у кого не было желания выкладываться. Занятие в спортзале было в то же время, что и в другом классе, и учитель разделил нас по половому признаку. Кейден был там, в другом конце зала, играл в баскетбол с какими-то парнями.

Я не обращала внимания на свою игру. Я была слишком сосредоточена на Кейдене. Всю неделю я почти не смотрела на него, а теперь могла наблюдать за ним, оставаясь незамеченной. Была ли я жалкой девушкой, страдающей от недостатка внимания со стороны своего мучителя? Да, как оказалось, я была настолько чокнутой. И все же осознание того, что он верит в то, что я предала его, жгло меня. Я хотела доказать свою невиновность, просто чтобы увидеть его выражение лица, когда он поймет, что то, что он сделал в отместку, было совершенно необоснованным. Я представляла себе всевозможные реакции, но в глубине души боялась, что ему будет все равно. Он сказал, что я для него мертва, что меня не существует, и на этой неделе я определенно чувствовала себя именно так.

— Эй! Берегись!

Резкий крик раздался слева от меня, когда я оторвала взгляд от Кейдена и снова сосредоточилась на игре. Селена сделала бросок и, как и подобает сучке, прицелилась прямо мне в лицо. Уворачиваться было уже поздно. Я только успела закрыть глаза, когда мяч долетел до моего лица и с тошнотворным хрустом врезался в нос. Боль пронзила мою голову, когда учительница дала свисток.

— Селена, сядь вон там, — рявкнула она.

— Это была случайность! Я не знала, что Лили на самом деле не играла, а просто угрюмо смотрела по сторонам и мечтала.

Ее жестокие слова вызвали взрыв смеха у остальных девушек.

Меня так достало все это. Я зажала нос рукой, когда волна тепла быстро хлынула вниз. Потекла кровь и забрызгала мою белую футболку.

— Лили, тебе нужно к медсестре? — позвала меня учительница, но отвлеклась на вопрос другой девушки.

Я покачала головой.

— Нет. Я просто схожу в уборную.

Последнее, что мне было нужно, — это оказаться в кабинете медсестры с тампонами, засунутыми в нос.

Я развернулась и побежала в женский туалет.

— Прости, Жучок! — крикнула Селена позади меня со смехом в голосе.

Я добралась до туалета и уставилась в зеркало. Из носа текло ручьем.

Схватив несколько бумажных полотенец, я скомкала их и поднесла их к струе, а затем запрокинула голову. Так же делают, когда разбит нос?

— Готова отказаться, Жучок?

Низкий голос Кейдена заставил меня крутануться на месте, я чуть не поскользнулась на мокром полу. Кровь потекла по моей руке из того места, где сползло бумажное полотенце.

Он прислонился к стене туалета, скрестив руки на груди и упершись одной ногой в стену, выглядя настолько безразличным, насколько это вообще возможно.

— Отказаться от чего? — спросила я, мой голос звучал приглушенно.

— Твоего объявления войны мне… не лучше ли было бы просто притвориться, что нас друг для друга не существует?

Кейден оттолкнулся от стены и подошел ко мне, с недовольством глядя на то, какой бардак я сотворила со своим лицом. Затем положил тяжелую руку мне на затылок, и я отшатнулась, пытаясь вырваться. Он лишь усилил хватку и опустил мою голову так, чтобы кровь больше не стекала по задней стенке горла.

— Наклоняйся вперед, если идет кровь из носа, а не назад, — пробормотал он, схватив другой рукой свежие бумажные полотенца и оттолкнув окровавленные, которые я сжимала в кулаке. Он крепко прижал чистую салфетку к моему носу, и красное пятно сразу же размазалось по его пальцам.

— На тебя капает, — пробормотала я, не зная, что и думать о нем прямо сейчас.

— Я хоккеист. Ты думаешь, меня отталкивает кровь?

— Кровь из носа, — напомнила я ему.

— Любая кровь. Меня это не беспокоит, и, кроме того, я проливал кровь из гораздо более интимных мест в тебе, Жучок.

Я отпрянула назад и уставилась на него.

— Не надо.

Он ухмыльнулся и приподнял бровь.

— Не напоминать тебе о том, как мы оба смывали твою девственную кровь с моего члена после того, как я трахнул тебя в комнате, похожей на эту?

Я тяжело сглотнула. По выражению его глаз трудно было что-то понять.

— Да, ну, насколько я помню, я была не единственной, кому в тот день сорвали вишенку. Может, это будет следующий слух, который разнесется по школе, — пригрозила я ему.

Он только ухмыльнулся еще шире.

— Удачи тебе заставить кого-нибудь поверить в это.

— Но это правда, — упрямо возразила я.

— Да, и правда имеет мало общего с тем, во что верят люди. Теперь откинь немного голову назад, — проинструктировал он.

Я последовала его указанию только потому, что ему, похоже, удалось остановить кровотечение, и было не так уж много способов сопротивляться его сильной хватке.

Кейден намочил салфетку под краном и вытер запекшуюся кровь с моих губ.

— Да, тут ты прав. Я говорю тебе правду о той статье, и все же ты мне не веришь. Правда действительно бессмысленна, важно только то, во предпочитают верить люди, — побеждено прошептала я. Кейден замер.

Его глаза встретились с моими.

— Я бы уважал тебя больше, если бы ты просто призналась во всем, Жучок. Сознайся, и, возможно, правда освободит тебя, — пробормотал он.

Его слова вывели меня из себя. Я выхватила салфетку из его руки — нежное прикосновение противоречило его жестоким словам — и отдернула лицо.

— И что же мне это даст?

— Как только грешник исповедался, он может покаяться… — Кейден провел пальцем по моему подбородку, стирая с кожи каплю крови. — Я мог бы проявить изобретательность в методах покаяния, и все неприятности в школе прекратились бы.

Я встретилась с ним взглядом в зеркале, мое сердце бешено колотилось. Собрав все свое мужество, я покачала головой.

— Я не стану лгать, чтобы облегчить себе жизнь. Я никому ничего не рассказывала и не буду притворяться в обратном. Однажды ты поймешь, что наказал не того человека. — Я выбросила пропитанные кровью бумажные полотенца и повернулась к нему. — Мне бы хотелось думать, что ты почувствуешь стыд, когда узнаешь, что то, что ты сделал со мной, было основано на ложных предположениях, но я не уверена, что ты способен на это.

Затем я обошла его и вышла из туалета с высоко поднятой головой. Всю дорогу я чувствовала на себе взгляд Кейдена.