По Тунису и Ливии

ПЛЕМЯ ГОЛУБЫХ ХАЛАТИКОВ

Голубой цвет — самый распространенный и самый почитаемый в Тунисе после белого. Это не удивительно. Он не так поглощает солнечные лучи. Он не слепит глаза, отражая эти лучи. Он успокаивает…

Голубой цвет был избран в Тунисе для школьной формы. Большинство тунисских ребятишек, которым республика дала возможность и право учиться, носят голубые халатики.

«Возможность» и «право», если они касаются образования, — слова, имеющие для тунисского народа большой и глубокий смысл.

В книгах о Тунисе часто цитируют изречение генерального резидента Франции Пейрутона: «Мы (французские колонизаторы. — А. Ч.) не хотим иметь технических специалистов с высшим образованием, мы не хотим создавать будущих безработных… Нет более серьезной ошибки, как плодить образованных людей, чтобы затем оставлять их без места».

«Плодить» людей образованных и даже просто грамотных в стране, где колонизаторы чувствовали себя полновластными хозяевами, им не хотелось, разумеется, не из гуманных соображений. И тут словами и делами командовала чистейшая корысть.

Пейрутон произнес эту принесшую ему печальную известность тираду в феврале 1935 года. «Подтекст» ее раскрывает сухая статистика. Даже при существовавшей двадцать лет назад промышленной отсталости Туниса на одного тунисского инженера приходилось 85 французских!

В 1949 году в государственных средних учебных заведениях страны обучалось всего 2962 тунисца-мусульманина, из них лишь 186 девушек…

И вот, пересекая почти через двадцать лет страну с запада на восток, мы то и дело встречаемся со школьниками, одетыми в одинаковые голубые халатики.

Проблема народного образования, подготовки собственных кадров — одна из самых острых тунисских проблем, и решается она правительством весьма последовательно и энергично.

В Тунисе широко развернулось строительство школьных помещений. Пусть не очень приспособленных, тесноватых (при французском протекторате и таких не строили), но почти в каждом селении нам показывали школу-новостройку. Да мы и сами легко отыскивали их, обнаруживали по веселым ребячьим голосам, по голубым халатикам, мелькавшим около приземистых низких зданий.

Тунисское правительство весьма щедро выделяет средства на нужды народного образования. Цифра, которую мы приведем в подтверждение сказанного, может удивить статистиков и учителей самых цивилизованных стран мира.

Двадцать пять процентов — четвертая часть всего государственного национального бюджета — расходуется сейчас в Тунисе на просвещение!

Подобная щедрость вполне объяснима.

Если страна начинает жить самостоятельно — прояви заботу о собственных национальных кадрах, перечеркни решительно и навсегда договоры с корыстными «покровителями» и их специалистами, которые еще вчера командовали на твоей земле, как на своей собственной.

Поскольку с режимом протектората покончено, нужно заменить инженеров, техников, специалистов с французскими паспортами, отбывающих из Туниса восвояси.

Поэтому-то тунисское правительство не жалеет средств на образование. Пусть, считает оно, как можно больше девочек и мальчиков садятся за парты. Пусть грызут они ранее недоступный для них гранит наук, учатся писать и (читать! Время летит быстро — тем, кому было десять лет, когда пришла независимость, сейчас двадцать! А те, кто сейчас надел голубые халатики, не успеешь оглянуться, как станут инженерами врачами, педагогами и строителями. Вернее, могут стать, если помочь им в этом.

Мы видели в Тунисе лаконичные кадры кинохроники: толпа детей перед сколоченной наспех из досок трибуной. Внимательно слушают они, что говорит седовласый депутат национального собрания. После митинга возникает суматоха. Из тюков вынимают школьные портфели и сумки, раздают учебники, тетрадки: «Берите, дети, берите! И учитесь хорошо!.. Эти сумки и тетради вам вручаются бесплатно. Вашим отцам и матерям ничего не придется платить за них. За них уплачены народные деньги, все расходы берет на себя государство. Оно не скупится, только учитесь старательнее!..».

И в тунисской столице, и в Кайруане, и в Сфаксе, и на Джерже, заглядывая на сук, мы видели новые если не ряды, то прилавки, которых еще двадцать лет назад невозможно было обнаружить в базарной сумятице.

Тут торгуют школьными принадлежностями. И не беда, что портфели невзрачны на вид, а учебники основательно потрепаны — отцы не проходят мимо, ребята не сводят глаз с круглых, как мячики, глобусов, с настоящих, несамодельных сумок с блестящей металлической застежкой.

Если придешь с такой сумкой в школу, разве можно не слушать учителя, болтать с соседом, смотреть безучастно в окно?..

Отцы, очевидно, угадывают мысли своих босоногих детей и решительно проходят мимо обувных рядов: босиком в школу можно прийти, а без сумки?..

И сокровища с блестящей застежкой бережно уносятся с. базара домой…

Прибавилось работы в портняжных рядах. Работа вроде и не сложная, а спрос большой. Рядом по соседству открылась новая школа. И шьются из дешевой материи цвета светло-голубого тунисского неба халатики для девочек и мальчиков, которые отправятся в эту школу, будут учиться, а потом, когда вырастут, станут инженерами и пойдут на завод — его фундамент только что заложили тут же, неподалеку…

Еще несколько цифр. В 1955/56 учебном году начальную школу в Тунисе посещали всего 250 тысяч детей. Иными словами, из каждых трех за парту садился всего лишь один.

В конце 1963 года в начальных школах занимались уже 605 тысяч ребят. Сколько же пришлось за семь лет выстроить школ и классов?! Но их строили и продолжают строить и в городах, и в селениях. Нам часто встречались в пути эти новые белые здания, притихшие, пока идет урок, и взбудораженные гамом, когда наступает перемена.

В таких не очень крепко сбитых одноэтажных белых домиках нет широких коридоров, как в наших школьных зданиях. И осенью, и «зимой» во время перемен ребята выходят из классов не на огороженные штакетником дворы с натянутой волейбольной сеткой, со столбами с баскетбольными «корзинами», а прямо на улицы, на проходящее рядом шоссе.

Наш автобус притормозил около одной из таких — школ в минуты перемены. И тут же мы очутились в центре внимания. Десятки пар проницательных ребячьих глаз изучали, что мы за люди и зачем пожаловали сюда. Девочки дичились, держались в стороне, а мальчики быстро осваивались, и беда обрушивалась на тех из нас, кто протягивал кому-нибудь из тунисских школьников значок с изображением спутника или Кремлевской башни! Его тут же окружали, упрашивали, взывая к справедливости, кричали: «А мне! А мне!..».

В Сфаксе, в шумной центральной части города, запомнились чинно шагающие по тротуару девочки в голубых халатиках. Им нужно было перейти площадь. Робко остановились они у перекрестка, посматривая на светофор. Но полицейский, регулирующий движение, заметив их раньше, чем зажегся зеленый свет, решительно перекрыл движение потока машин. И голубые халатики спокойно, с достоинством пересекли оживленную улицу.

Взрослые смотрели на них с ласковой доброжелательностью. Шоферы улыбались и приветливо помахивали им, высовываясь из кабин: «Шагайте, шагайте!.. Мы можем и подождать!..».

Осенью 1964 года в Тунисской Республике за парты уселись 627 тысяч мальчиков и девочек. К этому учебному году открылось свыше девятисот новых классов, но помещений все еще не хватает…

Не хватает и своих, тунисских учителей. В 1964 году около тысячи французских педагогов продолжали вести занятия в тунисских школах, заключив частные контракты. Но постепенно их заменяют учителя, свободно говорящие по-арабски. Они лучше понимают пытливые, чуткие взгляды ребятишек. Давно ли и они вот так же тесно сидели за сколоченными наспех партами?..

Племя светло-голубых халатиков — мальчишки и девчонки Тунисской Республики, племя новое, молодое — идет и наступление. В многовековой истории страны такого еще не бывало. Этому наступлению радуются все — и старики, глаза которых уже почти не различают цвета, и те, кто сам не так давно покинул стены школы.

Люди разных возрастов видят в ребятах, надевших ученические халатики цвета тунисского неба, надежду и будущее своей родины.