По Тунису и Ливии

В СТОРОНЕ ОТ АСФАЛЬТА ШОССЕ

Дороги нынешних путешественников по Африке не всегда перекрещиваются с караванными тропами, с глубинными, неасфальтированными африканскими проселками. Туристские маршруты — тем более. Они пересекают главным образом цивилизованные районы, оставляя в стороне небольшие селения, лишенные достопримечательностей.

Так было и в Ливии. «Фасад» страны, ее «парадный подъезд», каким справедливо считается Триполи, нам по-называли охотно, а вот заглянуть в глубь страны, ненароком «сбиться» с проторенных маршрутов мы не имели возможности.

Возвращаясь из Гариана в Триполи, мы должны были сделать остановку в небольшом городке, чтобы пообедать. Экскурсий тут никаких не намечалось, но нам пришлось в нем задержаться несколько дольше, чем предполагалось. У нас неожиданно оказалось свободное время, и мы, не мешкая, отправились изучать окрестности.

Дорога не пересекает это селение, а огибает его. Ресторанчик, где мы должны были обедать, находится на окраине, вблизи шоссе. Справа, за входом на кухню, сразу же начинается каменистая пустыня, а слева расположен поселок, как бы захлестнутый петлей шоссе. Ярусами тесно прилепились друг к другу серо-белые домики, безлюдны тесные улочки. Не слышно ни голосов детей, ни крика домашних животных. Словно уснуло вокруг все живое, прячась от палящих лучей солнца.

По каменным ступеням взбираемся на невысокую крепостную башню, с площадки которой видно все селение. Характерные арабские постройки в виде ровных прямоугольников, плоские кровли. Квадраты двориков, куда выходят все помещения, отделены друг от друга глинобитными стенами, и тишина, безмолвие вокруг…

Вымершим, заброшенным казалось это селение. Да и не только это. Столь же безлюдными выглядели и другие, мимо которых проезжал, не задерживаясь, наш автобус. Глубинные районы Ливии действительно малонаселенны. За последние годы тысячи семей оставили родные, насиженные места и переселились поближе к морю, в крупные города.

«Никто не задает вопроса, — писал ливийский журналист, — почему люди покидают места своего детства, уходят в города, оставляя свои семьи и родных. Ливийский крестьянин делает это потому, что земля отказалась его кормить. В западных районах Ливии нет ни учителей, ни врачей, ни больниц, ни школ, ни аптек. Крестьяне уходят отсюда потому, что все, что связывало их с землей, исчезло. Даже простая вода, и та продается за деньги. В некоторых местах она стала дороже, чем прохладительные напитки. Нет воды даже в таких крупных населенных пунктах, как Мизда, Гариан и Джефрен. Их жителям угрожает гибель от жажды…

Предотвратить гибель людей от жажды, очевидно, могло бы строительство артезианских колодцев, прокладка водопровода. Но никаких планов на этот счет пока не существует. Газета «Ар-Раид» («Пионер») писала: «В скором времени населенные пункты на западе Ливии окажутся мертвыми…».

Но может быть, лучше живется ливийцам в нефтеносных районах страны? Ведь там, прежде чем пробурить нефтяную скважину, непременно ищут воду. К тому же экспедиции разведчиков «черного золота» оснащаются всем необходимым вплоть до кондиционированных установок в домиках-вагончиках…

Нет, оказывается, ливийцам и тут не лучше. Точно так же, как отделены друг от друга в Триполи «европейские» районы и старая, арабская часть города, где обитает трудовой люд, и здесь, в нефтеносных районах Ливийской пустыни, не стирается грань между «белыми» иностранцами и «черной» подсобной силой.

Сошлемся на свидетельство той же газеты «Ар-Раид». «Всякий, кто побывает в пустыне и посетит жилища ливийских рабочих, — говорится в статье, опубликованной осенью 1965 года, — увидит жалкие лачуги, наскоро сооруженные из ржавых листов жести». На каждом шагу — следы нищеты, лишений, болезней. Рабочие разлучены со своими семьями, живут в тяжелых климатических условиях пустыни. Летом — зной и жгучие ветры, зимой — пронизывающий холод (температура колеблется от 7 градусов зимой до 50–58 градусов летом).

Совсем другие условия созданы для иностранных специалистов. Они располагают современными домами со всеми удобствами, обеспечены хорошим питанием и могут не экономить воду.

Это — не единственное свидетельство. Выходящий в Бенгази еженедельник «Аль-Хакика» также выражает тревогу: «Ливийцы, живущие вокруг нефтеносных районов, нуждаются в том, чтобы о них срочно позаботились, так как они ведут тяжелейшую жизнь. Они страдают от непогоды, пьют неочищенную воду и питаются так, как питались их предки в самые трудные годы нашей истории…».

В самые трудные годы… А были ли «легкие» времена для обитателей Сахары?

Некоторые современные исследователи утверждают, что были. По их предположениям, много тысяч лет назад Сахара не была «царством песков». Одну из таких версий выдвинул итальянский ученый Фабрицио Мори. На протяжении длительного времени он ведет исследования на юго-западе Ливийской пустыни, неподалеку от оазиса Гат.

Здесь, на высоте 700 —1400 метров над уровнем моря, между серыми зубчатыми хребтами лежат долины красноватых или рыжеватых дюн, тянутся высохшие русла горных рек. Дожди выпадают здесь редко и нерегулярно. Вода быстро уходит в землю, задерживаясь лишь кое-где во впадинах, которые упорно отыскивают кочевники-скотоводы.

Сейчас, утверждают ученые, жить в этом районе почти невозможно. Но много тысяч лет назад все было иначе. Рисунки на стенах пещер, сделанные тогдашними жителями, говорят о том, что когда-то Сахара была зеленой и плодородной землей. Воды хватало, развивалось скотоводство.

Экспедиция Мори обнаружила сотни наскальных рисунков и картин. Рисунки-петроглифы нацарапаны затесанными камнями резцами. Картины-фрески написаны охрой, смешанной с клеящим веществом из молока и яиц.

Чтобы установить, когда были сделаны эти рисунки, итальянский ученый прибег к помощи новейших радиационных методов. Экспедиция обследовала угли, оставшиеся от костров и очагов, и пришла к выводу, что древнейшие из этих рисунков созданы охотничьими племенами за 6000–1500 лет до нашей эры.

Интересно отметить, что на рисунках часто встречалось изображение лошади, изображение же верблюда появилось лишь в начале нашей эры.

На некоторых рисунках можно увидеть сценки из охотничьей жизни, стада быков. Ученые полагают, что соплеменники первых ливийских живописцев занимались охотой на крупных диких зверей, исчезнувших ныне из этих районов. Четкими линиями выведены на камнях силуэты носорогов, слонов, жираф.

С изменением климатических условий в Сахаре менялись и характер рисунков, и их содержание. Появление изображения «корабля пустыни» — верблюда говорит о том, что там, где раньше бурлила жизнь, остались лишь одинокие кочевники.

В гротах Сахары исследователи находят древние предметы быта — изделия из кости, каменные жернова и ступки, гончарные поделки. Найдены человеческие кости, мумия ребенка. Все находки отправляются в Триполи. Существует договоренность, согласно которой часть находок остается в распоряжении ливийских властей, а часть становится собственностью итальянских ученых…