По Тунису и Ливии

НЕФТЬ И ПЕСОК

В один из декабрьских дней 1962 года грузовая автомашина, за рулем которой сидел молодой ливиец Белькасем Амор — шофер иностранной компании, добывающей нефть в глубинных районах Сиртики отправилась в дальний путь. Ей предстояло пересечь пустыню от небольшой полевой стоянки до порта Марса-Брега, к которому протянулся недавно проложенный нефтепровод.

Ливийца не очень страшило одиночество. Если даже что-нибудь и случится в пути с машиной, компания гарантирует розыски. К тому же на всякий случай Амор прихватил с собой пятидневный запас провизии.

Пески, кругом пески… Урчит мотор, крутится колесико спидометра, отсчитывая километр за километром. Солнце только что висело над головой, потом оно стало медленно плыть к горизонту, а конца дороги не видно…

Только когда тень от грузовика стала уползать за гребни дюн, а стрелка уровня горючего начала приближаться к нулю, Амор понял, что сбился с пути.

Вскоре мотор заглох — бензин кончился.

Оставалось одно — ждать помощи. «Грузовик окрашен яркой краской, — успокаивал себя шофер, — его легко увидеть и с воздуха, и издалека. Это облегчит розыски. Найдут!».

Но компания с розысками не спешила: ее руководителям было не до спасения какого-то «туземного» шофера. Они лезли вон из кожи, чтобы выполнить срочный заказ, который должен был принести их хозяевам миллион с лишним долларов прибыли…

Останки Амора случайно обнаружили в пустыне только три месяца спустя…

Этот трагический случай, сообщение о котором промелькнуло в ливийских газетах, каким бы страшным он нам ни казался, — всего лишь маленький эпизод в полной драматизма истории ливийской «нефтяной лихорадки».

В 1953 году в Ливии начались первые поисковые геологоразведочные работы. Результаты оказались неожиданными. Выводам геологов, правда предварительным, что в недрах Ливии хранятся по меньшей мере два миллиарда тонн нефти, поверили далеко не все.

Тем не менее охотников «рискнуть», попытать счастья немало нашлось среди заокеанских бизнесменов, никогда не упускающих возможности поживиться. Американские, английские, итальянские, французские, западногерманские, голландские дельцы налетели на ливийскую землю, как мухи на сладкий кусок пирога. Около 49 компаний и 114 компаний-подрядчиков получили от ливийского правительства концессии на разведку нефти. Шестьдесят процентов из них были американскими.

Известие об огромных запасах жидкого «черного золота», хранящихся под землей, облетело всю Ливию, вселило надежды в сердца людей. Радость ливийцев легко понять. Десятилетия итальянского колониального господства обрекли население страны на нищету и голод. Огромная по территории Ливия не может прокормить собственное население. По официальным данным ООН, на душу населения в Ливии в год приходится 7 килограммов мяса — в четыре раза меньше, чем в Италии, фруктов — 6 килограммов, тогда как в Италии 53!

Сельское хозяйство страны находится на очень низком уровне, промышленность по существу не развивалась (самостоятельно ливийцы добывают только соль), а денег на подъем экономики после завоевания свободы взять негде. «Нефть спасет нас. Ведь это золото…», — считали и в Триполи, и в Бенгази, и в Себхе. Надежда на возрождение страны прямо связывалась с нефтяными озерами и реками, обнаруженными геологами.

Почему же ливийские власти сами не взялись за разведку и эксплуатацию нефтяных месторождений? Почему они пошли на заключение концессионных договоров с иностранцами?

В середине пятидесятых годов Ливия не имела ни необходимой техники для разведки недр и бурения скважин, ни своих специалистов, которые могли бы заняться изысканиями. Поэтому правительство королевства вынуждено было торговать землей оптом и в розницу. Достаточно сказать, что к декабрю 1961 года иностранным компаниям, ведущим на ливийских просторах разведку нефти, была сдана в концессию территория, равная 1 миллиону 23 тысячам квадратных километров.

Кастелло — древняя крепость в Триполи.

Пядь за пядью прощупывали чужеземные геологоразведчики землю. И вот в апреле 1959 года в районе Зельтен ударил первый мощный фонтан. И опять крепла в сердцах ливийцев надежда: «Ничего, что сами добывать и продавать нефть за пределы страны мы не можем. Ничего, что мы уступили это право иностранным концессиям. Зато мы получим много денег…».

Так думали не только простые люди. Редактор газеты «Иль джорнале де Триполи» Мухаммед Мурабет заявил: «Нефть будет питать всю экономику Ливии. Добыча ее поможет развивать и сельское хозяйство. У нас немало плодородных земель, но при традиционных способах обработки мелких участков, при отсутствии техники сельское хозяйство не в состоянии обеспечить возросших нужд страны. Нам нужна не только техника, нужны люди, умеющие применять ее. Значит, понадобятся большие средства. Вот нефть и станет основным источником доходов государства…».

Оправдались ли эти надежды и чаяния? К сожалению, нет.

Более двух десятков нефтяных монополий (тринадцать из них — американские) контролируют почти две трети территории Ливии. Лучшие нефтеносные участки захватили американские монополии «Эссо стандард ойл компани» и «Оазис ойл компани». На их долю приходится более 90 процентов общей добычи нефти в стране.

В сентябре 1962 года «Эссо стандард ойл компани» подарила королю Идрису золотую баночку с первой экспортированной из Ливии нефтью. За два года концессионеры проложили через пески пустыни 175-километровый нефтепровод со всеми необходимыми сооружениями.

Поспешность и настойчивость нефтедобытчиков из США легко объяснимы. «Доходы от ливийской нефти, — писала в декабре 1962 года газета, Нью-Йорк таймс», — больше не являются для нас только сверкающим миражом пустыни».

Какой уж тут мираж, если по подсчетам журнала «Петролеум аутлук» компании получают 42 процента чистой прибыли с каждого барреля[25] «черного золота», извлекаемого из недр Ливии.

А что получает от богатства собственных недр ливийский народ? «Пока только запах от нефти», — с горечью заметила 12 ноября 1962 года газета «Аль-Амаль».

В карманы иностранцев в 1962 году, например, попало 50 миллионов фунтов стерлингов, а в казну ливийского государства отчислено всего-навсего 7 миллионов. Почему так? Не каждый даже получивший образование ливиец сможет разобраться в тонкостях финансовых махинаций, на которые пускаются американские дельцы. Тем не менее подобное распределение доходов не может не навести ливийцев на грустные размышления.

А происходит в расчетах вот что.

Есть у бизнесменов выражение «фифти-фифти», означающее деление прибылей пополам. На этом принципе и заключали компании США договор с Ливией: за продажу сырой нефти 50 процентов получает ливийское правительство и 50 процентов компании. «На таких же условиях, — убеждали дельцы, — мы ведем добычу и в других арабских странах».

Договор был подписан. Однако тресты и монополии думали только о том, как прикарманить львиную долю прибылей. И придумали. В расчет бралась цена на сырую нефть, то есть пополам делились только те доходы, которые выручали компании от ее продажи. Чем ниже была пена за каждый баррель, тем, стало быть, меньше и половинная доля.

Казалось бы, что за выгода монополиям сбывать нефть по дешевке? Весь вопрос в том, кому сбывать? Дивинскую сырую нефть иностранные компании сдавали своим же филиалам, владеющим нефтеперерабатывающими заводами. Иными словами, продавали как бы самим себе. Кому, спрашивается, это выгодно? Конечно же, не ливийцам.

Но это не все. Монополии отчисляют часть прибылей под видом возмещения затрат, связанных с изыскательскими работами и прочими накладными расходами, которые определяются ими весьма произвольно и, как правило, завышаются. Короче говоря, нефтяные боссы отказались платить Ливии за добытую нефть, пока не покроют свои собственные издержки по разведке. Насколько же велики эти издержки и когда они будут покрыты — никому не известно. Ведь даже друг от друга компании держат в секрете все данные геологоразведки…

Таким образом, в течение почти трех лет после открытия нефти, на которую в стране возлагались столь большие надежды, ливийское правительство фактически не могло приступить к выполнению широко задуманных планов экономического возрождения страны.

Недвусмысленно заявляли ливийцы об истинных целях американских бизнесменов, прикрывающих свои пиратские действия разглагольствованиями о «гуманной» помощи слаборазвитым странам. Один из служащих Триполи, Ахмед Зикр, с горечью и досадой сделал справедливый вывод:

— У американцев слова сладки, а дела гадки. Американские бизнесмены спешат, торопятся добывать нашу нефть. Они обещают отчислять Ливии значительную долю доходов от добытой нефти. Но наше горькое прошлое кое-чему научило нас. Мы знаем, что американские монополии вторглись в Ливию вовсе не для того, чтобы осчастливить арабов. Они стремятся потуже набить свои карманы.

В «Закон о нефти», принятый в 1961 году, правительство Ливии внесло некоторые поправки. Оно делало попытки восстановить справедливость, повысить арендную плату за концессии, исключить из расчетов компенсацию за работы по изысканию (они составляли до того четвертую часть выручки концессионных компаний). Хотя поправки к ранее принятым законам и соглашениям юридически не имеют обратной силы, правительство Ливии обратилось к нефтяным компаниям, ведущим разведку, с просьбой подать заявки на новые концессии, надеясь получить возможность привести их контракты в соответствие с положениями исправленного закона.

О кабальных условиях, диктуемых молодому независимому государству, свидетельствует такой факт. Американская компания «Эссо стандард ойл компани» взялась построить в Ливии нефтеперерабатывающий завод. Казалось бы, это гуманно и вполне разумно: зачем возить за тридевять земель сырую нефть (за экспортируемым сырьем в порты Сидра и Марса-Брега приходят многотонные танкеры), выгоднее перерабатывать ее на месте. Тогда исходные нефтяные продукты можно дороже продавать, исключив немалые транспортные расходы. Но выгода при заключении этого договора достается опять не Ливии. Рассчитав по-своему затраты на строительство, компания заявила, что в собственность правительства Ливии этот завод перейдет… через сорок пять лет.

…Нефть в Ливийской пустыне и американская военно-воздушная база Уилус-Филд неподалеку от Триполи. Казалось бы, какая между ними связь? Какое отношение имеют нечистоплотные махинации алчных владельцев нефтяных монополий США к аренде Уилус-Филда?

Оказывается, самое прямое. Вот что писала об этом американская газета «Уолл-Стрит джорнэл»: «Право содержать авиабазу Уилус-Филд с 12-тысячным персоналом близ Триполи предоставлено Соединенным Штатам Америки в обмен на экономическую помощь. Но что будет, если доход от нефти ликвидирует необходимость для Ливии опираться на эту помощь? Эта база и так не популярна в Ливии…».

Значит, своекорыстная политика монополий, правдами и неправдами пытающихся скостить доходы ливийского государства от эксплуатации нефтяных скважин, совпадает с планами Пентагона! Ведь если нефть принесет Ливии достаточно высокий доход, правительство может попросить американцев прикрыть базу (так это и случилось в 1964 году![26]). А такие «вольности» со стороны слабой и беззащитной Ливии никак не входили в планы агрессивно настроенных кругов Америки.

Минарет этой современной мечети напоминает

трехступенчатую ракету…

По доброй воле отказаться от такой «нефтеносной жилы», как Ливия, американцев и англичан вряд ли заставишь. Самым пристальным образом следят они за «кривой» добычи «черного золота» в стране. Январский выпуск английского бюллетеня «Петролеум пресс сервис» за 1964 год сообщил, что в последние десять лет добыча нефти в Ливии возросла с 8,5 тысячи до 21 миллиона тонн.

Вот цифры: 1961 год — 700 тысяч тонн, 1962 год — 8 миллионов 420 тысяч тонн, 1963 год — 24 миллиона тонн. Столь стремительный рост не может не волновать английских «компаньонов». Ведь уже в 1963 году в Ливийской пустыне было добыто нефти больше, чем во всех странах Западной Европы, вместе взятых.

…Путешествуя по дорогам Ливии, мы не смогли побывать в районах, где из недр этой древней страны бьют нефтяные фонтаны. Не наша в том вина и не вина принимавших нас хозяев. Не только туристов, но и самих ливийцев не очень-то охотно допускают туда концессионеры. Они боятся даже друг друга, остерегаясь, как бы кто-нибудь из конкурирующих компаний не узнал геофизических данных нефтеразведки или результатов анализов полученной нефти.

Но мы видели в Триполи сверкающие на солнце зеркальные вывески чужеземных нефтяных компаний, целые городки американского персонала с коттеджами в стиле ультрамодерн. Мы слышали, с какой надеждой и одновременно горечью говорят простые ливийцы о своем нефтяном богатстве, которым они не могут распоряжаться. И слушая их, думали о шофере Белькасеме Аморе, чью жизнь поглотили не только пески Сиртики, но и алчность пришлых дельцов, их корысть, которые в конце концов могут оказаться и оказываются на самом деле куда страшнее и беспощаднее, чем неоглядные сыпучие пески суровой Ливийской пустыни.