По Тунису и Ливии

ЕДИНСТВЕННО ВЕРНЫЙ ПУТЬ

В те дни, когда мы находились в Ливии, страна еще делилась на три самостоятельные провинции — Триполитанию, Киренаику и Феццан. Такая раздробленность отрицательно сказывалась на ее развитии. Длительное время все три провинции были в какой-то степени обособлены друг от друга. В то время как в Триполитании, находившейся в более выгодных природных условиях, жизнь постепенно налаживалась, в Киренаике и Феццане, лишенных благ прибрежных оазисов, продолжала царить нищета.

Конституцией Ливии официально установлено, что в стране имеются две столицы — Триполи и Бенгази. Через каждые два года правительство меняло свою резиденцию, переезжая то в столицу Гриполитании, то в главный город Киренаики. Потом король Идрис I решил построить еще одну — третью столицу — в небольшом городе Бейда, расположенном в горах Киренаики. Влиятельные семьи Триполитании, где проживали две трети населения страны, выразили свое недовольство по поводу перенесения официальной столицы королевства в Киренаику. Им показалось это обидой, ущемлением авторитета.

Местнические тенденции, соперничество, корни которого лежат в веками складывавшейся племенной структуре, усиленно подогревались колонизаторами, вовсе не заинтересованными в сплочении и консолидации сил ливийского парода. И вот через одиннадцать лет после завоевания независимости страна стала на путь объединения.

Четырнадцатого апреля 1963 года на заседании парламента премьер-министр предложил внести ряд поправок в конституцию Соединенного Королевства Ливии. Одна из основных поправок предусматривала, что раздел страны на три провинции — Триполитанию, Киренаику и Феццан — аннулируется. После единодушного принятия парламентом этой поправки Ливия стала не федерацией, а единым государством.

Через несколько дней радио передало речь короля Идриса I по поводу ликвидации федеральной системы. Король подчеркнул, что достижение полного единства Ливии — это великая национальная победа, которой так долго и упорно добивался ливийский народ.

«Народ искренне приветствует единство», — писала 30 апреля 1963 года газета «Ар-Раид», отмечая, что период федерации принес Ливии много вреда, привел к ущемлению ее авторитета на международной арене. При федеральном строе правительство совершенно не опиралось на народ, игнорировало существование народных организаций, не имело никакой связи с рабочими, молодежью и т. д. Эта ошибка, подчеркивала «Ар-Раид», должна быть исправлена в период единства. Только опора на народные слои принесет реальные успехи.

Триполи. Уголок города.

Осенью 1964 года королевским указом была законодательно закреплена новая административная структура Ливии. Согласно этому указу территория страны делится на провинции, уезды и муниципалитеты. В Ливии образовано десять провинций: Триполи, Бенгази, Себха, Мисурата, Джебель аль-Гарби, Джебель аль-Ахдар, Завия, Дерна, Хомс и Абари.

Во главе каждой провинции стоит губернатор, которого назначает Совет министров (губернатор — представитель правительства и подчинен министру внутренних дел).

Хотя проблема укрепления единства, становления собственной экономики для Ливии продолжает оставаться решающей и главной (за период итальянского господства здесь не было построено ни одного промышленного предприятия), на очереди еще немало и других проблем, от решениях которых зависит будущее этой страны.

Остро стоит, например, вопрос о борьбе за равноправие женщин. Сила вековых традиций, усугубляемая законами и догмами мусульманской религии, все еще держит ливийскую женщину в полном бесправии. Тщетно было бы искать хотя бы один пример активного участия ливийской женщины в общественной деятельности.

Интеллигенция страны, в частности общество «Ливийская мысль», понимает всю нелепость сохранения традиционных мусульманских представлений о женщине как существе, полностью лишенном прав и свобод (ее гражданские права согласно законам защищаются мужчиной: мужем, отцом, братом или опекуном). Ведь половина населения страны — это женщины, а трудятся они лишь в кустарных текстильных или ремесленных мастерских или в лучшем случае (и то единицы) выполняют черную работу в частных клиниках и больницах.

А о полном бесправии ливийской женщины в быту, в семье (в стране разрешено и поныне многоженство), в повседневной жизни и говорить нечего. Она не имеет права появляться в общественных местах: ни в кино, ни на собраниях, ни в кафе; она продолжает носить хаули, скрывающее ее лицо; ее удел — сидеть в четырех стенах.

Весной 1963 года ливийский парламент сделал первый шаг к решению женского вопроса: им одобрена поправка к конституции, говорящая о том, что женщины получат право голоса. В знак благодарности правительству сотни ливиек вышли на улицы Триполи. Учащиеся женских школ, педагогического коллежа и студентки университета прошли по центральным улицам города до королевского дворца, а затем к резиденции правительства. Шествие организовала созданная незадолго до этого Ассоциация возрождения женщин Триполитании.

Одиннадцатого октября 1964 года в выборах в палату депутатов ливийского парламента впервые в истории страны вместе с мужчинами участвовали женщины.

В Ливии не хватает врачей, больниц, госпиталей. Больные, пришедшие из дальних селений, по нескольку дней ждут очереди, чтобы попасть на прием к врачу. В стране распространены трахома, туберкулез, желудочно-кишечные заболевания. Более трети новорожденных (350 из 1000) умирают, не дожив до года.

С благодарностью узнали ливийцы о том, что Советское правительство решило построить в дар государству два госпиталя — в Тархуне и Мердже. Они расценили это как акт истинной дружбы.

Чтобы лучше понять, почему советские люди, приезжающие в Ливию, довольно часто слышат слово «шукран» («спасибо») от самых разных людей — от торговца или портового грузчика в Триполи, крестьянина-феллаха или обитателя «троглодитской» пещеры, — надо припомнить прошлое. Надо вспомнить, что Ливия — первое государство Африканского континента, сбросившее после второй мировой войны цепи колониализма, а Советский Союз — одна из первых держав мира, которая горячо поддержала решение Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций о провозглашении независимого Соединенного Королевства Ливии.

Провозгласив принципом своей политики нейтралитет и неучастие в блоках, ливийское правительство последовательно выступает против колониализма, за укрепление мира между народами. Ливийский сенат поддержал требования СССР о разоружении. В числе других государств Ливия поставила свою подпись под Московским договором о запрещении ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой. Подписав этот исторический документ, временный поверенный в делах Соединенного Королевства Ливии в СССР Эль-Хади Омар эль-Харик заявил, что правительство его страны рассматривает договор как важный шаг к миру.

В 1961 году в Советском Союзе впервые гостила парламентская делегация Ливии. Глава посланцев Рафик Махдави заявил: «Визит нашей делегации — это доказательство дружественных отношений между нашими народами».

Жители Триполи имели возможность увидеть и сердечно приветствовать первого космонавта мира Юрия Гагарина, сделавшего здесь в феврале 1962 года краткую остановку на пути из Центральной Африки в ОАР.

В начале 1963 года в районе ливийского города Барка произошло сильное землетрясение — погибло около трехсот человек, двадцать пять тысяч остались без крова. Одной из первых на помощь пострадавшим пришла наша страна: из СССР жителям Барки были направлены медикаменты, одежда и продовольствие.

В Триполи в культурном центре советского посольства раз в неделю демонстрируются документальные и художественные фильмы. Двери этого клуба широко раскрыты для всех ливийцев. Большой успех имел, например, фильм «Мы из Кронштадта». С интересом смотрят триполитанцы документальные ленты о жизни, труде и отдыхе советских людей.

Дважды Советский Союз принимал участие в международных ярмарках в Триполи. Последний раз — в конце февраля 1965 года. «Советский павильон, — писали «Известия», — расположен на главной магистрали ярмарочного городка… Снаружи его украшают фотопортреты советских людей различных национальностей. Возле них невольно замедляют шаг посетители: уж очень живы и выразительны лица русского рабочего, украинской колхозницы, белоруса, грузина, туркмена, эстонки… Они словно говорят: «Входите, мы рады гостям. Все, что здесь увидите, сделано нашими руками, руками тружеников и хозяев своей великой Родины. Входите.

От стенда к стенду переходили ливийские крестьяне в красных и белых шапочках, рабочие в цветных рубашках, учителя, студенты, торговцы, журналисты… Один из посетителей — ливийский инженер — на вопрос, что ему больше всего понравилось на ярмарке, ответил:

— Павильоны Ливии и Советского Союза. Почему первый — это понятно, в нем — моя родина. Павильон Советского Союза — самый насыщенный и поучительный. В некоторых павильонах я просто гулял. Они эффектны, но пусты… Меня больше всего заинтересовала выставленная в советском павильоне установка разведочного нефтяного бурения и стенд, который рассказывает об освоении пустынных земель. А как далеко шагнул Советский Союз в мирном использовании атомной энергии! В наше время это особенно отрадно. Хорошо показаны у вас дело народного здравоохранения, рост культуры общества, равноправное положение женщин. Тут есть чему поучиться. Советский павильон большой, но в действительности он гораздо больше. Понимаете?

Да, понимаем. Встречая не в павильоне ярмарки, а на нашей земле ливийских граждан, мы понимаем, чему они удивляются и радуются. Депутат, ливийского парламента Мухаммед Бунувейра при посещении Московского государственного университета заметил: «В стенах вашего университета, который является прочной базой развития науки, растут люди будущего — надежда наций. В то время как в других государствах создают базы, чтобы уничтожать, у вас строятся базы, чтобы обеспечить счастье для человечества…».

Пещера современных «троглодитов»

близ города Гариан

В апреле 1963 года по Ливии совершил поездку дипломатический корреспондент западногерманской газеты «Ди вельт» Петер Груббе. Что привлекло его внимание в стране, что порадовало?

Отметив в своем первом очерке, озаглавленном «Когда речь идет о нефти, Коран молчит», что в Триполи, на первый взгляд, почти ничего не изменилось, Груббе не скрывает радости, обнаружив «плоды» бесцеремонной пропаганды прелестей так называемого свободного мира, распространяемой его глашатаями с помощью радио, кино, телевидения. (Кстати, своего телевидения в Ливии пока нет. Передачи ведет станция, принадлежащая все той же американской базе Уилус-Филд. Есть у базы и своя радиостанция, вещающая с утра до вечера). «На окраине Триполи, — пишет Груббе, — по-прежнему стоят черные палатки кочевников, однако менее чем в полукилометре от них появились современные магазины, в которых торгуют шотландским виски, французским коньяком, итальянскими ликерами, хотя Коран запрещает употребление алкоголя. Лучшие отели Триполи и Бенгази открыли казино с рулеткой, а в барах вновь можно встретить людей в пестрых рубашках и в больших шляпах, которые похожи на ковбоев из американских фильмов. Здесь сквозь тщательно закрытые двери пробивается чужой мир…».

Кого же ливийцам называть своими друзьями? Тех, кто протягивает руку помощи, или тех, кто завозит виски и открывает казино?

Важный шаг в советско-ливийских дружеских отношениях был сделан в мае 1963 года. Прибывшая в Триполи советская торговая делегация успешно провела переговоры и заключила взаимовыгодный договор, скрепляющий деловые узы между нашими государствами. Глава ливийской делегации заместитель министра национальной экономики Ахмед Суидег заявил: «Ливийское правительство желает расширения экономических и торговых отношений с Советским Союзом, а также укрепления дружественных контактов между нашими обеими странами…».

Теперь ливийцы увидят советские машины и товары не только на стендах ярмарочных павильонов. Из СССР морскими путями плывут на ливийскую землю дорожностроительные и сельскохозяйственные машины, тракторы и автомобили, насосы и дизели, горношахтное и буровое оборудование, прокат черных металлов и строительные материалы, удобрения и химические товары[27]… А навстречу советским судам идут транспорты с ливийской шерстью, оливковым маслом, цитрусовыми плодами, миндалем и табаком.

Что отличает это торговое соглашение от всякого рода других сделок, в которые вступала прежде Ливия?

Взаимоуважение интересов, справедливость, честность. Ливийская общественность после заключения договора особенно подчеркивала, что Советский Союз хочет не только продавать, но и покупать.

Древний город Лептис-Магна

был занесен песками Сахары

По сравнению с 1962 годом закупки Советским Союзом ливийских товаров увеличились в 1963 году в четыре с половиной раза. Товарооборот между двумя странами вырос за это время более чем в полтора раза.

«Шукран» — спасибо! Это слово, обращенное к советским людям, звучит в Ливии искренне и сердечно. Ведь оно адресовано представителям великой страны, которая от чистого сердца говорит: «В добрый час!» всем государствам и странам, познавшим радость свободы и независимости.

…Рано утром, сдав портье тяжелые ключи от своих номеров в гостинице «Мехари», мы поднялись по ступенькам столь знакомого нам автобуса. И снова плывет за окнами триполийская набережная. Уже примелькались лавры, сомкнувшие кроны-зонтики. Едем мимо построенной недавно мечети, мимо резиденции Хасана Рида — преемника короля Идриса, мимо арабского кинотеатра.

Потом поворот. Оправа остается старый город и шумный сук.

Аэропорт Идрис аль-Авваль находится за городом. Может быть, поэтому оформление перед отлетом из Триполи происходит не в самом аэропорту, а неподалеку от центра. Здесь автобус туристской компании «выгружает» нас и отправляется в гараж. Нам же предстоит взвесить багаж, прикрепить бирки на ручную кладь и поджидать остальных пассажиров. Потом мы садимся в тесноватый, видавший виды автобус и минут сорок мчим по окраинам Триполи.

И опять, в который раз, нам приходится лицезреть плоды бесцеремонности пришлых, но ведущих себя в Ливии как дома, гостей. Ближе к городу, за оградой, утопают в зелени и цветах ярко раскрашенные коттеджи американских и английских офицеров. На шоссе, связывающем Триполи с аэропортом, находятся английские военные казармы — мрачные, тюремного вида приземистые бараки, обращенные к дороге длинной глухой стеной, без окон и дверей. А дальше — резким контрастом с загородными виллами офицеров — бедные хижины, небольшие огородики по соседству с мусорными свалками…

В аэропорту Идрис тесно. Сесть негде. Душно. Наконец объявляют посадку. Самолет линии «Аль-Италиа» набит до отказа. Правда, лететь нам недолго — менее двух часов…

…Потом был Рим, взбудораженный Вселенским собором, потом Прага, даже в ненастный осенний день оправдавшая в наших глазах эпитет «Злата». Но нам еще здесь, в аэропорту Триполи, носящем имя короля Ливии, захотелось домой, в Москву…

У писателя К. Г. Паустовского на этот счет есть очень правильные строки: «Чужое небо и чужие страны радуют нас только на очень короткое время…».

Через некоторое время после нашей поездки по Тунису и Ливии совершили путешествие по тому же маршруту советские писатели. Генеральный директор министерства информации и ориентации Ливии Ахмед Фахми Хаммали устроил в их честь торжественный ужин, пригласив на него редакторов ведущих ливийских газет и представителей радио.

— Ливия — небольшая страна, — сказал господин Хаммали, — и опа находится далеко от вас. Но мы бы очень хотели, чтобы в вашей стране о нас знали больше…

Не знаю, удалось ли мне в беглых заметках рассказать, что за страны — Тунис и Ливия, какими дорогами и куда идут эти государства Северной Африки, какие трудности стоят перед ними. Но я буду удовлетворен, если мой рассказ хотя бы в какой-то степени поможет яснее представить финиковые рощи под Сфаксом и красивый город Триполи, остров Джербу и дороги, пересекающие безмолвные пустыни, замечательные памятники древности и звездное-звездное африканское небо, которое так не похоже на небо нашей любимой Родины.