По Японии

Приходите в «Томосиби»

Судьбы молодежи — это судьба страны.

Судьбами своего молодого поколения сейчас обеспокоена вся Япония. Но разные люди по-разному относятся к этому вопросу. Прогрессивные слои возлагают большие надежды на активные силы демократической молодежи, ибо от ее мужества, энергии и стойкости зависят дальнейшие пути Японии.

В планах японской реакции и американского империализма молодежи отведено вполне определенное место в соответствии с духом ремилитаризации страны. Но для того чтобы повести за собой молодежь, завоевать миллионы молодых сердец, нужно идейное знамя.

В первые годы после капитуляции образовался «духовный вакуум» в сознании молодых японцев. Вместе с ниспровержением теории о божественности императора рухнули десятки идей, питавших шовинизм, который прививали японцу с детских лет. Были разбиты идолы, которым молились поколения, и на развалинах прошлого стал подниматься новый идол — «американский образ жизни». Впрочем, этот новый идол, знаменем которого был антикоммунизм, не проявил особой непримиримости к идеям милитаризма, к остаткам сброшенного было шовинизма и национализма.

Идеологический фронт стал настоящим полем битвы — с кровопролитными боями, наступлениями и отступлениями. Особое место уделяется здесь обработке молодежи, то открытой и грубой, то неприметной и тонкой. За души молодых японцев ведется жестокая борьба. На эту борьбу брошена многомиллионная армия работников печати, радио, телевидения, кино. «Американский стиль», «американский дух» с его всемогущим «бизнесом», прославление одинокой сильной личности, идеи прагматизма и космополитизма мутной волной захлестывают Японию наших дней. На многих токийских книжных прилавках, на Гиндзе и в районе Канда вы найдете эту путаную философскую продукцию с изложением импортированных идей. Но реклама новейших философских систем идет здесь параллельно с широкой проповедью «морали современного человека», под которой подразумевается отсутствие моральных норм. Настоящий разлив порнографической и полупорнографической литературы затопил книжный рынок.

Роскошная бумага, прекрасная печать. Кричащие обложки с обнаженными красотками смотрят на вас со стендов и витрин магазинов, с открытых прилавков у выхода из метро. «Покупайте, смотрите! Вот серия диапозитивов и лент «Японская женщина» — эта продукция, видимо, рассчитана на иностранцев. А вот для японцев — «Женщина Запада» — голливудские звезды, многочисленные фотоальбомы из жизни американских нудистов: обнаженные девицы и мужчины (этакий весьма неновый протест против цивилизации и условностей современного общества) засняты на лоне природы.

И юнец, едва вышедший из школьного возраста, листает всю эту порнографию без тени смущения! А чего, собственно, смущаться, если это стало нормой жизни? Если не только в книжных магазинах, но на каждом шагу глядят на вас с рекламных щитов полуобнаженные «звезды», а ближе к окраинам, в Асакуса, открыто процветает стриптиз и всевозможные «шоу» — вместилище сплошных непристойностей.

Все это дает печальные результаты. Согласно данным японской статистики, среди молодежи катастрофически растет преступность. Попробуйте совершить прогулку по вечернему городу, будь то столица или любой другой город, и вы увидите немало странных сцен.

В узенькой улице, освещенной лишь светом из открытых лавочек, как хозяева, загородив проход, стоят два рослых молодых человека. Черные рубашки, узкие брюки с кожаными шнурками на щиколотках, жевательная резинка под двигающимися скулами. Кто они? Эти молодчики имеют своеобразный источник дохода — страх. Запуганные грабежами, убийствами и всевозможными бесчинствами, владельцы маленьких лавчонок платят им постоянную ренту, за которую «рыцари темноты» милостиво охраняют их от нашествия «чужих» бандитов. Эти же подонки наряду с гангстерскими шайками, с ультраправыми фашиствующими элементами поставляют кадры для разгона рабочих демонстраций и срыва забастовок.

Миновав еще одну пару подобных «патрулей», я иду дальше. Улочка круто сбегает куда-то в темноту, поворачивает направо и с разбегу выплескивается в освещенное пространство. Прямо напротив на двухэтажном доме огромные буквы — «Пачинко». Буквы то загораются ослепительным светом, то еле тлеют, потом исчезают совсем, и оттого, что гаснут они не одновременно, а через какой-то трудноуловимый интервал, кажется, что они живые, что они топчутся на месте и как-то лихо и хитро вам подмигивают. Это игорный дом. Множество людей испытывают здесь судьбу, вручая изрядную часть своего невысокого заработка прихоти капризного крутящегося шарика. Вряд ли здесь вы встретите богачей — у них есть другие места развлечений.

В зале, как солдаты на плацу, плотными рядами стоят автоматические колонки. За 100 иен вам вручат десяток шариков. Нажимая ручку автомата, игроки пытаются загнать их в соответствующие лунки. Тот, кто сумеет этого добиться, получает выигрыш — плитку шоколада, банку консервированных фруктов, флакончик духов. Игра засасывает, а выигрыш, словно жар-птица, вот-вот схватишь за хвост. Схватил! Увы — одно перо, и жди, когда удастся отщипнуть другое, — за это время сколько трудовых иен осядет в металлическом желудке автомата.

В Токио масса «Пачинко». Залы их всегда — и днем, и вечером, особенно, конечно, вечером — полны посетителей. Видимо, владельцам этих предприятий они приносят немалые барыши, если «Пачинко» растут в столице, как грибы. В залах «Пачинко» вы всегда встретите много молодежи. Да и куда пойти молодому рабочему вечером отдохнуть и развлечься? Для него остается «Пачинко» или же крошечные харчевни и ресторанчики, едва отделенные от душной улицы завесой из нитей с трубками бамбука, дешевые танцевальные клубы, кино и телевизор. Ужасы и убийства, отчаянная капиталистическая погоня за барышом, бандиты, свободно разгуливающие по всем 13 каналам японского телевидения, — все это не может проходить бесследно, не может не оказывать влияния на молодежь. Идеологическая обработка, использующая все возможности, как уже было сказано ранее, имеет свои реальные результаты — часть японской молодежи поддалась разлагающему действию идей, насаждаемых силами реакции, утратила свою решимость и волю к борьбе.

Однако вопреки расчетам реакции в стране с каждым днем растет влияние подлинно демократических идей и как прямое следствие этого крепнет идейное единство японской молодежи, чью твердость, активность и силу духа высоко ценит народ.

Я встречалась со многими представителями молодого поколения Японии — рабочими тяжелой промышленности, шахтерами, рыбаками, работницами текстильных предприятий и точного машиностроения, студентами, поэтами и художниками. Все это были очень разные люди, но их объединяло одно — страстная любовь к родине и твердая вера в ее светлое завтра. Эти молодые люди — не пустые мечтатели и прожектеры, ждущие, что кто-то сделает за них все самое трудное, это активные борцы за мир, за новую, прекрасную Японию. Именно они, рабочие и студенты, учителя и шахтеры, литейщики и судостроители, борются против японо-американского «договора безопасности», это они борются против законопроекта о предотвращении политических насилий, против создания военных баз и ракетных полигонов на японской земле, они организуют забастовки и традиционные весенние и осенние наступления. Это та молодежь, которой «строить и месть», и она от этого не отказывается.

Мне запомнилась встреча в рабочем клубе с необычным названием «Томосиби» («Огонек»).

«Томосиби» — маленькое отделение организации «Поющие голоса Японии». Здесь поют, все поют. Поют посетителя за легкими пластмассовыми и стеклянными столиками, поет кассирша, в маленькой будочке у входа продающая входные билеты и песенники, поют официантки, разнося недорогие угощения, воду со льдом и холодный апельсиновый сок — «орандж». Маленькие песенники в синих, красных, желтых одежках, на них эмблема «Томосиби» — молодежный хоровод из представителей разных наций и горящая свеча. «Приходите к нам в «Томосиби», приходите на наш теплый огонек, — говорится в этих книжках-малышках. — Песня накрепко спаяла наши сердца. Песня стала великой силой в борьбе за мир. Молодежь! Объединяйтесь, защитим мир!»

Темпераментный молодой певец с эстрады в углу зала руководит вечером. На эстраде кроме него несколько музыкантов, которые в перерыве между пением дают сольные музыкальные номера. Певец весь в движении, его энергии, кажется, хватило бы и на большую аудиторию, он шутит, смеется, повторяет со всеми новую мелодию, он и запевала, он и солист. Красивый сильный голос взмывает над хором, легкие, почти невесомые руки то взлетают, то замирают в воздухе, и кажется, что именно они, как птицу, поднимают и подбрасывают вверх песню, и она свободно парит под сводами клуба.

Я оглядываю незаметно зал. Молодые, совсем юные лица, серьезные глаза. Большие трудовые руки лежат на игрушечных столиках, книжки-песенники тонут в грубых рабочих ладонях. О чем поют эти ребята? О многом. О немецких студентах, об итальянских партизанах, о рассвете над корейскими полями, о сосне с длинными иглами, что стоит на берегу Японского моря, о хлопьях снега, летящих в свете фонаря на землю, о мире и свободе, которые нужны каждому, чтобы быть счастливым на нашей древней, прекрасной планете.

Песен много, в каждой книжке-песеннике их около 50 — тут и старинные народные песни разных стран и песни сегодняшнего дня. Немецкие, испанские, итальянские, американские сменяются индонезийскими, корейскими, японскими.

И вдруг… знакомая светлая мелодия поплыла над залом — «Подмосковные вечера». За ней последовали «Россия, родина моя», «Вася-василек», «Одинокая гармонь», «Катюша». И песня «Катюша» и имя «Катюша» широко известны в Японии, есть даже кафе с таким названием.

Русские песни завоевывают все большую популярность. На одном из митингов, где выступали «Поющие голоса», я слышала песню «Летите, голуби, летите!». Вслед за солистами подхватил мелодию хор. Из рук певцов в темное вечернее небо, освещенное прожекторами, взмывали белые голуби…

И сейчас русские песни в маленьком рабочем клубе напомнили мне эту незабываемую картину. Приятна была новая неожиданная встреча с русскими песнями, как будто вдруг в Токио — в сердце Японии — встретила старых добрых друзей.

В «Томосиби» очень любят «Урожайную» Дунаевского из кинофильма «Кубанские казаки» — она нравится молодежи своим светом, бурным темпераментом и жизнерадостностью.

Было уже поздно. Вечер в клубе еще продолжался, но мне нужно было уходить. Я вышла из «Томосиби», унося теплое чувство к прекрасной молодежи Японии.

Спустившись по лестнице, постояла несколько секунд, глядя на освещенные окна. Из полуоткрытой двери вырывались сильные молодые голоса. Они смело вливались в жаркую сутолоку токийского вечера, покрывая неумолчный шум столицы. В Токио пели о русских Жигулях…