Побег на Памир

Глава 3

3

Дождавшись, когда за беседующими закроется дверь, я кряхтя занял сидячее положение и попытался открыть глаза. Правый, открылся вполне нормально, левый, чуть позже, с трудом и некоторой болью, хоть и несколько заплыл, но все же видел я через него вполне прилично, хотя и несколько расплывчато. Руки и ноги, конечно, побаливали, и судя по многочисленным кровоподтекам, болеть еще будут долго, но так или иначе, никаких переломов или вывихов, я не обнаружил. А обращать внимание на боль, сейчас совсем не время.

Комната, в которой я находился, предназначалась, скорее всего, для всякого хлама, и садового инструмента. Даже койка, на которой я пришел в себя, и сейчас находился, оказалась с подломленной ножкой, и вместо нее раму панцирной сетки поддерживали несколько кирпичей. Как и говорил пионервожатый, у койки лежал мой рюкзак, возле которого грязной кучей, валялись еще недавно новенькие вещи, выданные мне кладовщицей в интернате. Перебрав их, отложил себе относительно чистые трусы, портянки, и вафельное полотенце. Что интересно до средств гигиены, так и не добрались, и все они, включая зубную пасту со щеткой, мыло, и перочинный нож, который находился в том же кармашке, остались на месте. В лямках рюкзака, также прощупывались спрятанные туда деньги. Откинув в сторону, прочее грязное барахло, увидел рассыпанные по полу клочки фотографии, и собрал все, что смог найти, очень надеясь, что смогу склеить большую часть фотографии. Похоже добив меня в последней драке, собрали все мои тряпки и клочки фотографии в одну кучу и вывалили возле койки, основательно потоптавшись на всем этом.

Поднявшись с койки, осторожно дошел до окна и выглянул на улицу. Комната, оказалась на первом этаже, и окно выходило на заднюю часть здания, бывшей школы, к которой мы временно проживали. По большому счету, меня здесь ничего больше не держало. Достаточно было распахнуть окно, выбросить рюкзак, спрыгнуть вслед за ним, и можно было спокойно уходить. Куда именно идти, вопросов не возникало. В Гундаран дорога точно закрыта. Первый же мент увидевший мою побитую физиономию, и кровоподтеки на теле, задержит меня. Что произойдет дальше, непредсказуемо. Но скорее всего, подлечив, меня вернут обратно, при этом найдут железные оправдания с доказательством, что либо я упал с лестницы, либо что-то подобное. Когда об этом будут твердить пятьдесят рыл против одного меня, поверят, скорее всего, не мне. Но даже если мне, это мало, что изменит.

Поэтому, вернут обратно. Что меня ожидает здесь, думаю, не стоит даже об этом думать. Все было сказано пять минут назад. И вряд ли, что-то изменится. Поэтому имеется лишь одна дорога — в горы. В принципе от берега водохранилища и до Таджикистана, всего на всего двадцать километров, причем по не самым высоким горам. Лишь ближе к границе, придется взобраться на достаточно пологий склон хребта, по верхней части которого и проложена, условная граница, между республиками. Условная потому, что СССР, сейчас един, а эти границы всего лишь отметка на карте, как сейчас говорят объединяющая республики, а не разделяющая их.

С одной стороны, это разумеется так, а с другой, вряд ли, кто-то решит искать меня с той стороны. Просто прямая линия, неплохо смотрится на карте. На деле, учитывая подъемы и спуски, пусть не самых крутых гор, расстояние увеличится как бы, не вдвое. И потом, учитывая, что там практически нет ни единого селения, идти туда, неимоверная глупость. Вряд ли кто-то решит, что пятнадцатилетний пацан, впервые появившийся здесь, отправится по тому маршруту. Наиболее вероятен будет как раз Гундаран, который находится в десятке километров, Кайнар, ли Таджик-кишлак чуть дальше. К тому же имея при себе не так уж и много денег, вполне можно сесть на автобус и добраться до Ташкента. Если повернуть на восток, то в итоге упрешься в очень длинную автомобильную дорогу, которая в итоге приведет тебя в Кушкадарью. Правда большей частью тебе придется карабкаться вверх. Да и что делать в Кумкургане, уроженцу Ташкента? Но даже, если решат, что я могу податься туда, путь все равно один, через Гундаран.

А вот, если я доберусь до границы с Таджикистаном, все будет гораздо интереснее. Дело в том, что спустившись с горы, я попаду в небольшое селение Каллоиаул или, если несколько собьюсь с дороги Милунниабат. Но в любом случае и в первом и во втором селении есть автобусный маршрут Через Ходжанд, Гульбахор, Тайши-Базар в Ташкент. Это получится не хилый круг, но уж точно с этой стороны, меня никто ждать не станет. Добравшись до Ташкента, мне придется все же заглянуть в интернат, хотя бы потому, что там находится мое личное дело со свидетельством о восьмилетнем образовании, которое забрали из моей школы, и передали туда. Но сейчас это сделать проще, хотя бы потому, что воспитанники находятся в летних лагерях. Поэтому там и требуется то, всего лишь взломать входную дверь, или перепилить оконную решетку. Так даже проще. Кроме того, нужно будет добраться до чердака моего дома, и изъять шкатулку из тайника. А после…

После все будет гораздо проще. Как-то еще несколько месяцев назад, видел объявление, говорящее о том, что Бухарский метеорологический техникум объявляет о наборе студентов на базе восьми классов. Вполне можно будет отправиться туда. Это обеспечит меня жильем на время учебы, и я окажусь довольно далеко от Ташкента, и считай до призыва, меня никто не отыщет. Тем более, ни у кого не возникнет ненужных вопросов, просто потому, что этот техникум всего один на республику, а профессия, довольно востребованная. Следовательно я получу и крышу над головой и какое-то образование. В общем, подобный расклад меня, вполне устраивает. Дело, за немногим, добраться до Таджикской границы. Больше никаких сомнений в выборе пути не возникло.

Подхватив свой рюкзак, я подошел к окну, и убедившись, что на заднем дворе не наблюдается никого постороннего открыл шпингалет, и открыв створку рамы, выбросил за окно свою ношу. И только собирался шмыгнуть туда сам, как дверь в кладовую открылась, и в нее вошел мой главный недруг, Бахтияр.

— Во, как! — воскликнул он, закрывая дверь на ключ, за собою. — А наш сучёнок, оказывается уже оклемался, и даже куда-то намылился. Что это вдруг? Не понравилось наше гостеприимство? А как малышей наших травить, так это нормально? Нет уж дружок, отсюда тебе только один выход, сук по толще, и веревка понадежнее. Хотя есть вариант и попроще, камень на шею и в воду. Тоже подойдет. Так что завязывай с побегом, никто тебя отсюда не выпустит.

Говоря все это, он подошел ко мне, и схватив за плечо, резко дернул на себя, из-за чего, я итак, еле стоящий на ногах, просто улетел в другой конец, не такой уж и большой комнаты, вдобавок ко всему, врезавшись в сложенные в углу садовые инструменты, и опрокинув все их на себя.

— Давай вставай, не хер тут рассиживаться. Найдем тебе местечко по приличнее, раз ты не желаешь тут находиться. — Произнес мой противник, делая пару шагов в мою сторону.

Понимая, что так или иначе меня все равно поднимут, я и сам уже уперевшись руками о пол, пытался подняться на ноги. Но едва занял относительно устойчивое положение, новый удар отправил меня в соседний угол. И вновь на меня посыпались какие-то лопаты, грабли, и что-то еще.

— Ладно, вставай, больше бить не стану. И даже расскажу, что ждет тебя дальше. Я сегодня добрый. — Произнес, Бахтияр встав напротив меня.

Потом, увидев, что я пусть с трудом, но поднимаюсь с пола, развернулся ища что-то глазами, и похоже решил присесть на койку, на которой я еще недавно лежал. Поднявшись на ноги оперся рукой о древко оставшихся стоять у стенки вил, я уже совсем не осознавая своих действий, потому что голова, после недавнего избиения и двух падений произошедших только что уже ничего не соображала, перехватил вилы второй рукой и взревев из последних сил, бросился на своего обидчика. Бахтияр, похоже совсем от меня этого не ожидал, и это изумление ясно читалось на его противной роже. Загнав острия вил, в его тело, я резко выдернул их из него, и чуть изменив угол атаки, вновь всадил их в тело пионервожатого. С трудом стоя на ногах после недавнего избиения и двух ударов заставивших меня летать по комнате, я чисто на злости и адреналине, всаживал раз за разом, в своего противника острия вил, еле удерживаясь на ногах и практически не соображая что делаю. В моей голове визжала только одна мысль: — «Так его, еще! Еще! А теперь повыше!За все, за маму, за отца, за его идиотские желания!»

Бахтияр упал уже после нескольких ударов. Судя по выпученным глазам и широко раскрытому рту, он похоже пытался закричать от боли, но мои удары безостановочно продолжавшиеся еще некоторое время, просто не давали ему это сделать. Воткнув в его тушку вилы, еще несколько раз, я наконец остановился, и с изумлением посмотрел на труп Бахтияра, который дернувшись несколько раз затих. С роду не ожидал от себя, что смогу убить человека, но оказалось, что это не так уж и сложно. Посмотрев на содеянное мною, облегченно вздохнул. Почему-то из головы ушли все еще недавно обитавшие там тревоги, и проблемы. Спокойно обойдя вокруг лежащего на полу бывшего человека, присел возле него на корточки, и как-то отстранено произнес.

— Закурить-то дашь, сиротка? А впрочем, куда ты на хрен денешься с подводной лодки.

После чего вполне спокойно достал у него из нагрудного пачку «БТ», коробку спичек. К моему немалому удивлению, там же оказались свернутые пополам, несколько денежных купюр. Когда я наносил удары вилами, то попадал в основном в брюшину и печень, лишь однажды попав в нижнюю часть груди, поэтому не достал до нагрудного кармана, где лежали сигареты, и на них не попало ни капли крови, как впрочем и на меня, хотя под трупом сейчас была целая лужа. После чего, так же спокойно достал из пачки сигарету, закурил ее, и отойдя пару шагов назад присел, на краешек койки. Сделав пару затяжек, посмотрел на находящуюся у меня в руке пачку и произнес.

— Ты ведь подаришь мне ее? Тебе ведь она уже не нужна? Да и деньги, по большому счету тоже мне пригодятся. Куда тебе их тратить, там, куда ты попадешь, все бесплатно. Кстати, тебе понравилось как я оттрахал тебя вилами? Черти в аду добавят, там любят таких, как ты. Они те еще выдумщики.

Последние слова, показались мне смешными и я улыбнулся. Потом поднявшись, дошел до двери, и обнаружил, что в замке торчат ключи. Похоже, Бахтияр, рассчитывал еще немного поучить меня и потому надежно прикрыл дверь. Что ж, это только радовало. Значит в ближайшее время, сюда никто не войдет. Почему-то несмотря на лежащий у моих ног труп, и совершенное несколько минут назад убийство, я совсем не испытывал никакого волнения. Может позже и придет какой-то откат, но сейчас, мне казалось, что я поступил единственно верно, как и должен был поступить. И что это моя месть за его слова о моих родителях, и порванную фотографию, за незаслуженные издевательства в отношении меня. В этот момент, я вспомнил, что в той самой шкатулке, что спрятана на чердаке дома, находятся еще несколько фотографий моей семьи. И решил, что следующий мой шаг, будет правильным. Как бы завершающим, мою месть. Я выгреб из своего кармана клочки разорванной фотографии и со словами: «За вас мои родные!» высыпал клочки на тело убитого. После чего заметив небольшой топорик, лежащий в углу комнаты, подхватил его, решив, что он наверняка пригодится в переходе через горы. Наверняка придется разводить костер, а перочинным ножом много не нарубишь. После чего вылез на подоконник, прикрыл за собой створки окна, и спрыгнул на землю. Падение было не очень удачным, все же окно располагалось достаточно высоко, но я хоть и зашиб колено, но тогда просто не обратил на это внимания.

Подняв рюкзак, все так же валявшийся на земле, прошмыгнул мимо кустарника, и случайно набрел на место, где обычно сушат постиранное белье. Правда, на этот раз, кроме нескольких простыней, тут висело уже высохшее байковое одеяло. Подумав, что перебираясь через горы, мне наверняка придется, хоть раз где-то заночевать, я огляделся, а затем быстро стащил с веревок пару простыней и одеяло. Расстелив все это на земле, уложив простыни на одеяло, свернул получившуюся стопку вдвое, а затем постарался, как можно туже смотать все это, в тугой валик. Тут же с помощью ремешков имеющихся на рюкзаке, привязал получившуюся скатку к рюкзаку, а затем еще раз оглядевшись, перебросил рюкзак через забор, и постарался, как можно быстрее перебраться через него и самому.

Подняв с земли рюкзак, и нацепив его себе за плечи, быстрым шагом пошел по саду в сторону дороги. Время судя по положению солнца, перевалило за полдень. Это даже в какой-то степени радовало. Обед в лагере давно закончился, и все сейчас разбрелись кто куда. Кто-то загорает на пляже, кто-то залег спать в казарме, в общем каждый занимается тем, чем хочет. И самое главное, как минимум, часов до семи вечера, никто не должен хватиться Бахтияра. После, ближе к ужину о нем разумеется, вспомнят, и начнут поиски. Вряд ли решат, что он находится в кладовой. Дверь заперта на замок, ключи были у него. Значит, закрыл и куда-то ушел. Вряд ли он кому-то докладывает о своих перемещениях, поэтому как минимум три-четыре часа у меня есть. А если его не станут особенно разыскивать, все же завтра выходной день и инструменты, что лежат в кладовой, никому не нужны, значит у меня времени еще больше. В общем хоть и нужно поспешать, но и торопиться, особенно тоже не стоит.

Кстати денег взятых у Бахтияра, оказалось тридцать пять рублей. Это было достаточно много на сегодняшний день. Осталось только найти место, где их можно потратить. Хотя, кто-то из ребят говорил о том, что возле дороги на Гундаран неподалеку от остановки, стоит колхозный магазин. Водки, по словам пацанов, в нем не найдешь, зато консервы, хлеб, чай, конфеты, всегда с избытком.

Дойдя до дороги, я действительно обнаружил там небольшое строение с вывеской над дверью «Кооп торг» и убедившись что никого нет, тут же прошмыгнул в него.

— Кто же тебя так уделал? — Спросила продавщица. Пожилая женщина лет пятидесяти.

— Да с лестницы упал, апа. — ответил я. Апа — по-узбекски старшая сестра. Так можно обратиться к женщине.

— Крутая, похоже была лестница-то.

Магазинчик не поражал разнообразием, но тем не менее затариться кое-какими продуктами здесь было можно. Первым делом, я попросил с отпустить мне тушенку. Свиная тушенка, вообще не слишком ходовой товар в Узбекистане. Покупают его только русские, поэтому в Ташкенте ее обычно разбирают довольно быстро. А вот в колхозных магазинах, она может стоять годами. Просто потому, что свинина здесь не пользуется спросом.

Женщина сразу предупредила меня, что тушенка свиная, но я успокоил ее, что узбек, я только наполовину, и потому ем все подряд. Зато считай, шесть килограмм готового мяса, в четырехсотграммовых банках, должны были обеспечить меня едой, как минимум на декаду. Кроме, тушенки, попросил еще столько же рыбных консервов, предпочитая те, которые в масле, и тут же нарвался на вопрос.

— Куда столько набираешь, сынок. Ты же с лагеря?

— Да, апа, но там кормят скудно, а я только прибыл, еще не слишком привык к этому, поэтому все время хочется есть. Вот, чтобы не бегать каждый раз.

Поверила она или нет, было непонятно, но вопросов больше не задавала.

Следом за консервами, в рюкзак встали три буханки белого хлеба. Здесь в редко встретишь серый хлеб. Еще в городе его как-то продают, а в колхозах только белый. Зато белого сразу несколько сортов. Тут и в буханках, и подовый, и батоны, и лепешки. Уже собравшись было рассчитаться вспомнил о чае, и взял пару стограммовых пачек заварки. Правда, увы, грузинского чая, но выбора не было. На соседней полке, заметил армейскую алюминиевую фляжку в матерчатом чехле, прикупил и ее. Ко всему прочему, взял блок из десяти пачек, болгарского «Опала» и десяток коробков спичек. Вообще-то я не курил. Но взятая у Бахтияра пачка «БТ», не вызвала у меня никакого отторжения, и я решил, что попробую продолжить, а дальше будет видно. На мои покупки ушла большая часть взятых у Бахтияра денег, а на часть сдачи, мне отсыпали карамелек, но зато теперь, я был загружен полностью, и как минимум за двадцатикилометровый переход по горам, я не боялся. Да и после него тоже надо будет, что-то есть. Так что лишним не будет ничего.

Попрощавшись с доброй женщиной, я вышел из магазина, и вдруг заметил вдалеке трех пацанов из лагеря, направляющихся прямо сюда. Похоже, не я один здесь голодаю. Оглянувшись, быстренько прошмыгнул за какие-то кусты и, пробежав по ним с десяток шагов, затаился в каких-то зарослях. Очень не хотелось попадаться им на глаза.

— … Может сразу, в магаз зайдем? — Донесся до меня вопрос одного из парней.

— Вот тебе охота тяжести таскать.

— Да какие там тяжести с сотни грамм ирисок?

— Я, слышал, хохол поднял цены. Так что вначале самогон, потом ириски. А то глядишь, и денег не хватит. — Вступил в разговор третий пацан. — Фисташками закусишь, ириски ему подавай бля!

— Говорил же я, нужно было к Бахтияру зайти, в долг попросить. Он бы не отказал.

— Где его искать знаешь? Он, как Анвар из лагеря смылся, тут же следом за ним направился. Сейчас небось уже третью палку Зиночке кидает.

— К Зиночке, же Анвар бегает?

— Анвар давно уже в Магриб перебрался, с тех пор как «Минск» себе приобрел, так и мотается туда.

— Бля, везет же людям.

— Не завидуй, мы тоже неплохо живем…

Пацаны удалились по дороге в направлении Гундарана, и я спокойно вздохнул. Если Бахтияра считают сбежавшим к некой Зиночке, значит как минимум до утра, о нем никто не вспомнит, и у меня есть шанс добраться до предгорья, не особенно торопясь. Пройдя два десятка шагов, добрался до какого-то огорода. Здесь вытряхнул из своего рюкзака все вещи, и переложил их так, чтобы железные банки с консервами, не били меня по спине. После чего закурив очередную сигарету, забросил рюкзак из плечи и пошел в сторону гор. Сейчас, когда все опасности остались позади, меня начало потряхивать, и наверное единственное, что как-то отвлекало от всего этого было то, что я настойчиво вбивал себе в голову мысль о том, что поступил единственно верно.

Бахтияр прямо говорил, что не выпустит меня из лагеря, и сделает все, чтобы я покончил с собой. И даже Анвар, хоть и понимал все последствия этого, и то, что все это может аукнуться на нем самом, все же согласился с доводами Бахтияра. Так, что либо он, либо я. Нам двоим на этом свете места не было. Да и месть за родителей тоже стояла не на последнем месте.