Под маской ангела

Глава 23. Майя

Это не сон, но я отказывалась верить реальности. Со мной что-то случилось… что-то страшное и кардинальное. Сначала я разорвала веревки, не до конца осознавая, как это сделала. Потом очень долго думала, как поступать дальше. Разрывалась между выбором: продолжать сидеть на стуле в надежде, что какой-то босс решит оставить меня в живых, или пытаться выбраться. В конце концов поняла, что попытка освободиться может еще больше ухудшить мое положение, если провалится. Села на стул, попробовала связать за спиной запястья или хотя бы просто закрепить веревку так, чтобы не было заметно, что я ее разорвала. Но ничего не получилось. Я дико разозлилась из-за этого — подорвалась со стула, схватила его и изо всех сил ударила им о дверь.

Стул погнулся, а на двери остались вмятины.

Я превратилась в какое-то чудовище, у которого отказывал мозг и в несколько раз увеличивалась сила из-за сильных эмоций. Я не хотела верить своим воспоминаниям. Мне уже казалось, что я была в лаборатории, надо мной ставили эксперименты, а потом заперли в этой бетонной клетке.

Только я осознавала свою безысходность, или злилась, или на меня накатывала волна страха, и кожа на руках вмиг краснела, нервы становились похожи на оголенные провода — прикоснитесь кто-нибудь ко мне, и я убью.

Совсем скоро после того как я вмазала стулом по двери, в комнату вбежали два охранника. Ну как вбежали… Один переступил порог, удивился тому, что не увидел меня в центре под лампой на стуле, и в следующую секунду зарылся носом в бетонный пол. Мои руки как-то сами с легкостью замахнулись погнутым стулом и водрузили его охраннику на голову. Со вторым вышло сложнее. Он несколько секунд не решался войти за коллегой, а я сгорала в нетерпении. Моя кровь превратилась будто в лаву и горела в жилах. Я показалась в дверном проеме со стулом наперевес, и у второго охранника застыл ужас в глазах, что меня несказанно порадовало.

Откуда-то появилось осознание превосходства над обычными людьми. Мужчина, выше меня на голову и шире в два-три раза, совершенно не внушал страх. Зато подогревал желание проверить одну теорию: действительно ли чем больше шкаф, тем громче падает? Этот, второй, был грузнее своего напарника и действительно громко упал, когда я запустила в него стулом.

Выскочила в полутемный коридор, вдоль которого тянулись двери, и бросилась в противоположную сторону от той, откуда послышался топот ног. Энергия уходила из тела, уступая место страху и растерянности. Все казалось сущим кошмаром.

Лео, пожалуйста… Обними меня крепко-крепко и разбуди. Мой любимый ангел, скажи: «Доброе утро, Майюнчик. Не хочешь мне помочь поотжиматься?» А я буду делать вид, что еще не проснулась. Буду притворяться до последнего, пока ты не заберешься под одеяло и не начнешь своими ловкими пальцами меня щекотать. Я рассмеюсь, стану бороться, вырываться, сброшу с себя одеяло и спрыгну с кровати, защищаясь подушкой. Увижу твою ясную улыбку и пойму, насколько чувствую себя счастливой, просыпаясь с тобой. Только разбуди меня, прошу…

Но, к сожалению, никто мои мольбы не слышал. И я была бодрой, как никогда прежде, пусть и мозг отказывался верить всему, что видел и чувствовал.

Я нашла какой-то туалет и спряталась в одной из кабинок, забравшись с ногами на крышку унитаза. Глянула на ладони — сейчас они были обычного, телесного цвета. В зеркало на себя было безумно страшно смотреть — боялась испугаться так же, как и тот второй охранник. Я хоть не убила этих двоих? Или это была не я?

Меня дико колотило, сердце нереально быстро металось в груди. Руки дрожали, я обхватила ими колени, стараясь хоть немного успокоиться, если это вообще возможно в такой ситуации. Совсем скоро меня начнут искать и, если найдут, по головке не погладят. Поэтому у меня оставался один путь — к свободе.

Только это слово всплыло в голове, пугающей силы энергия вновь собралась хлынуть по венам. Я плотно сомкнула веки, умоляя свои желания и эмоции угомониться. Стала стараться медленно глубоко дышать, считать до десяти, массировать кончиками пальцев кожу головы — как еще заставить себя успокоиться и побороть острую потребность разнести стену туалета выкорчеванным унитазом и бежать стремглав к дому, обгоняя машины?

Картины побега так ярко рисовались перед внутренним взором, будто я действительно могла это все сделать. Нет, нет, нет… Это все невозможно. Но как вырваться на свободу? Желательно не прибегая к помощи этой чертовщины, которая в меня вселилась.

Я боялась ее. Смертельно страшно ощущать нечто внутри себя — причем когда это нечто время от времени перенимает управление телом, точно штурвалом корабля.

Так, главное, не паниковать, не нервничать, не злиться, и все будет хорошо. Подождать, пока дрожь перестанет колотить тело и сердце прекратит сотрясать быстрыми мощными ударами грудную клетку, тихонько выбраться из укрытия и мышкой попробовать прошмыгнуть к выходу. Знать бы еще, где он.

Голоса Грубияна и Разбойника, их торопливые тяжелые шаги по коридору заставили меня сжаться, убили все надежды на тихое спасение. Волна страха, поднимаясь по позвоночнику, быстро смешалась с буйными искрами адреналина.

Эти сволочи меня похитили, отобрали вещи. Вкололи какую-то гадость, привязали к стулу и закрыли в подвале! А еще они собирались меня убить как-нибудь потом, когда стану им не нужна, и хотели бросить Лео гнить в соседней камере. Уроды, твари и мерзавцы! Их нужно наказать!

Попытки успокоиться рассыпались прахом. Я ничего не могла поделать со взорвавшейся в сердце бомбой и с хлынувшей по венам огненной кровью. В голове стало пусто, лишь красным знаменем маячили слова: наказать всех гадов и обрести свободу.

По легкому мановению побагровевшей руки дверца туалета отлетела в стенку. Грубиян стоял в метре от меня, и почему-то именно над ним превосходства не чувствовала, хоть он и был на вид слабее Разбойника, спрятавшегося за его спиной.

— Нихера себе, как быстро у нее дар пробился! — выкрикнул Разбойник.

— Вполне возможно, все дело в сильном стрессе. Не бойся, — обратился ко мне, как к неприрученному тигренку, — мы тебе плохо не сделаем. Вон босс дал добро и разрешил тебе жить. А из базы ты все равно не сбежишь. Так что давай пойдем обратно в камеру по-хорошему.

— Чего ты с ней базаришь?! Скрути ее быстро! У тебя ведь тоже дар!

Скрутить меня? Из меня вырвался смешок, а рука потянулась к раковине. Я, как дикий зверь, замерла, выбирая самый удачный момент к нападению.

— Заткнись, придурок, — гаркнул Грубиян. — И дай сюда транквилизатор, пока я тебе зубы не пересчитал!

— Да скрути ее скорее! Не успеешь попасть дротиком!

— Она меня убьет! Я не могу на нее разозлиться!

Убьет? Убьет! Смерть — лучшее наказание! Особенно для тех, кто посмел меня назвать шлюхой!

Некогда выкорчевывать раковину, нужна быстрая расправа! Несмотря на то что я была на голову ниже Грубияна, смогла сомкнуть руки на его горле и оказаться с ним лицом к лицу. Разбойник в ту же секунду бросился опрометью прочь из туалета, крича: «Сейчас позову подмогу!»

Интеллигентное лицо Грубияна краснело и пухло от перенапряжения и нехватки воздуха. Его шея в моих руках казалась всего лишь свежеиспеченным багетом, сломать который не составит труда. Но так хотелось помучить его, увидеть в глазах раскаяние — где же оно? Приблизилась к его лицу ближе, не обращая внимания на то, как Грубиян пытался расцепить мои руки, и увидела в радужках его глаз вспыхивающий огонь. Что еще за чертовщина?

Мои руки моментально разомкнулись. От перепуга энергия схлынула, и мы вместе с Грубияном грохнулись на пол с метровой высоты. Морщась от боли — точно подвернула лодыжку и сильно ударилась коленями — я только осознала, что смогла оторваться от земли и поднестись к потолку. Несколько секунд назад я парила в воздухе!

Что я такое?!

Бросила оторопелый взгляд на Грубияна, и чуть не схлопотала сердечный приступ — он лежал на полу с закрытыми глазами, а на краю раковины алел кровавый след.

Мертв? Разрываясь между желанием помочь и бежать, выбрала второе. Одна секунда промедления может стоить мне жизни. Но все же переступая через его тело, преградившее путь к выходу, не сводила с него глаз, до сих пор сомневаясь (может, хотя бы пульс проверить?), и лишь поэтому уловила быстрое движение его руки, которая едва не поймала меня за ногу.

Жив! И сейчас бросится за мной вдогонку!

Выскочила в коридор и замялась на миг, решая, куда бежать. Слева послышался топот ног, и я ринулась вправо. За поворотом напоролась на тупик: коридор заканчивался запертой дверью. Что за ней, еще одна камера или выход, неизвестно. Шаги приближались. Судя по звукам, страшно было представить, скольких человек привел Разбойник на помощь. Если ничего не придумаю — мне конец. Даже если это чудовище во мне проснется, разве справится с пятью мужчинами? Тем более под рукой нет ни стула, вообще ничего. Одни голые стены и железная ручка на запертой двери.

А если я постараюсь пробудить эту силу во мне, она поможет выбить дверь? Я взялась за холодную ручку, собралась еще раз изо всех сил дернуть ее, как послышался голос Разбойника из другой части коридора:

— Ты чего? Живой? Вставай! Куда она делась?

Ответа не услышала, но не сомневалась: не пройдет и нескольких секунд, как все будут здесь, передо мной. А я буду трястись от страха, прижимаясь спиной к запертой двери.

Надо срочно что-то делать. Сконцентрироваться? Нет. Разозлиться, выйти из себя. Эти сволочи, убийцы, мучители, изверги ни в коем случае не должны поймать меня! Они… они… Не получается. Зато от страха знобило и колотило так, что футболка на спине промокла от холодного пота, а рука подрагивала, держась за ручку двери.

— О, а вот и наша беглянка. Ну что, далеко убежала? — раздался за спиной голос Разбойника. Я обернулась и застыла от ужаса: мало того, что за его спиной возвышались трое мужчин, так еще и он держал в руках что-то похожее на пистолет. Транквилизатор? Хотят усыпить меня? Этого еще не хватало!

Я подняла руки, всем видом показывая, что сдаюсь.

— Сама не знаю, что со мной происходит! Но все уже прошло! Не надо в меня стрелять, пожалуйста, я сама вернусь в камеру…

Пока говорила, за спиной раздался щелчок.

— Да конечно, — ухмыльнулся Разбойник и нажал на спусковой крючок. Кто-то сзади резко толкнул дверь, сшибая меня с ног.

— Какая тут скотина выламывает дверь в мою лабораторию?! — услышала голос Лысого, едва не впечатавшись носом в бетонный пол, — вовремя выставила руки. Зато наверняка содрала ладони и локти — их обожгла боль. Пофиг! Как можно резвее подорвалась на ноги и шмыгнула мимо падающего на пол Лысого, которому прилетел в грудь дротик.

Яркий свет ударил по глазам. А от вида пустых клеток в человеческий рост и медицинских столов, заваленных инструментами, перехватило дыхание. Я бы закрыла за собой дверь и продолжила офигевать от увиденного, но Лысый, как назло, лег прямо на пороге. Поэтому я бросилась вперед, мимо клеток, столов, опешившего Киселя, который застыл с тряпочкой в руке, прервав вытирание каких-то грязных разводов на железной поверхности стола. Пролетела мимо выбивающейся из всего интерьера односпальной кровати со смятыми простынями и разбросанными на ней датчиками. Мимо незнакомого мужчины, болтающего по телефону. Мимо вешалки и кофейного аппарата к вожделенной двери.

Кажется, в меня еще пускали дротики, потому что Кисель вдруг не своим голосом пророкотал:

— Здесь запрещено стрелять! Это лаборатория, ослы безмозглые!

Шум, крики за спиной побуждали нестись все быстрее. Мысли разбегались из головы, в кровь врывалась энергия пробудившегося чудовища — и в этот раз я с облегчением встретила ее. Дверь, отлетевшая в сторону от удара с ноги, открыла путь к свободе: вверх потянулась освещенная лестница.

Не тратя времени, чтобы закрыть дверь, бросилась по ступенькам вверх. Причем ноги задвигались так быстро, что я чуть не испугалась. Лишь на секунду замерла посреди лестницы, борясь с возвращающимся сознанием, и вновь устремилась вперед.

Следующая дверь тоже не была закрытой. Выскочив за нее, я оказалась в холле загородного дома, и глаза мгновенно нашли путь к свободе — окно. Хорошенько разогнавшись по блестящему в ярком свете люстры ламинату, я подпрыгнула и боком бросилась в стеклопакет. Сопротивление, несмотря на хруст и треск, показалось ничтожным, я разорвала его, как бумажку.

И полетела кубарем в палисадник.

В доме грохотали тяжелые шаги, разносились указания, а я морщилась от режущей все тело боли, не в силах встать. Мое чудовище совершенно сумасбродное! Вытолкнуло меня через окно на улицу, а теперь уснуло, оставив рыдать с плотно стиснутыми зубами, которые сцепила лишь для того, чтобы через них не вырвался крик. Пока энергия не схлынула из вен, я вообще не чувствовала ничего, кроме драйва, острого желания скорее обрести свободу и ощущения, что мне любая преграда нипочем.

А теперь за все расплачивалась. Хоть бы ничего не сломала. Но не должна, по идее, потому что вылетела из окна первого этажа. Надо как-то попробовать подняться. Раны, скорее всего, постепенно затянутся, нужно лишь им немного помочь — вылезти из рассадника микробов, то есть из дурнопахнущей клумбы. Возможно, она и неплохо пахла, но меня раздражал этот сладко-приторный запах неизвестных цветов, которым не повезло помяться подо мной. Потом вытащить, морщась от боли и отвращения, несколько осколков из левой руки.

Наконец я поднялась на колени и заметила, что где-то потеряла туфли. Принялась вертеть головой по сторонам, с удивлением обнаруживая, как хорошо вижу в темноте. Все вокруг казалось подсвеченным каким-то нереально-космическим светом.

— Она должна быть где-то здесь! — донеслось откуда-то уже со двора. Некогда брезговать бегать по земле босиком. Хочу я, черт возьми, жить или нет?!

Еле слышный толчок энергии вспыхнул в сердце и погас. Сложилось впечатление, будто я собралась завести машину и вдруг обнаружила, что бензин закончился. Что… что такое? Эй, оно больше помогать мне не собирается? Устало?!

Лучи фонарей пробежались по стене дома, просочились ярким светом через кроны деревьев, лизнули траву и разделившие ее тропинки. А, главное, выхватили из темноты забор. Как теперь перемахнуть через него, когда силы иссякли?