Под маской ангела

Горячий бонус №2

Все было готово. Для моего «маленького и невинного» желания пришлось снять номер с огромной ванной комнатой, доставить туда оборудование и довольно долго выставлять свет.

Моей сегодняшней моделью был Лео. Да, я проводила с ним уйму времени, мы часто занимались сексом в душе (не только в нашей тесной кабинке в Лагере, но и ездили в командировки, где баловались в шикарных отелях). Можно было бы просто как-то взять с собой фотоаппарат, однако я хотела, чтобы снимки вышли идеальными.

С первой нашей встречи я мечтала его сфотографировать. Раньше даже не задумывалась о том, куда потом дену снимки, а сейчас знала: оставлю только себе. Не хотелось, чтобы их кто-то увидел. Конечно же, я не буду потом их пересматривать каждый день и, возможно, лишь взгляну несколько раз, ведь смысл этой фотосессии только в одном: в самом процессе.

Меня дико возбуждала одна картина: я, Лео, между нами только фотоаппарат и ноль одежды. Мне стоило дичайших усилий уговорить Лео хотя бы вначале побыть в майке и шортах, чтобы потом намочить их и снять. В отместку он предложил другое: пусть я буду голая. Нонсенс. На мои категоричные отказы он отвечал, что таким образом снимки получатся лучше. Сначала я не соглашалась — да и сейчас негодовала, — но потом подумала: если буду голой, это наверняка сделает острее наслаждение от фотосессии. Так что мы в итоге договорились.

Правда, было ужасно неловко после того, как я все приготовила, начать снимать с себя одежду, пусть даже мы были только вдвоем. Лео пристальным взглядом следил за моими движениями, вгоняя меня в краску. Сам же стоял в нескольких метрах от меня как раз на том месте, куда был направлен весь свет: в душевую комнату с прозрачными стенами.

— Белье тоже снимать?

— Еще спрашиваешь. Голая — это значит на теле не должно быть ничего. И белья тоже.

Кто еще от кого возбуждаться собрался? Похоже, Лео тоже решил найти свой кайф в фотосессии.

— Только не вздумай мешать мне фотографировать!

— Хочешь, я вообще не буду переступать через порог душевой комнаты?

— Было бы просто замечательно, — буркнула я, расстегивая лифчик. Только мои груди обнажились, заметила, как вызывающе торчат мои соски — уже затвердели и вовсе не от холода. Фотосессия еще не началась, даже Лео еще не намок, а я уже возбудилась от одного предвкушения. Благо, трусики еще были сухими, и что-то мне подсказывало, их единственный шанс остаться такими же, это полежать где-то подальше.

— Включай воду, — сказала, собравшись их снять. Может, Лео наконец-то перестанет пожирать меня взглядом, а я спокойно полностью разденусь и настрою фотоаппарат.

Спокойно вряд ли получилось. Только вода хлынула вниз мощными струями, мне стало тяжело заставлять себя не смотреть в сторону душевой комнаты. Потому что там вода быстро пропитывала белую майку, которая сразу же прилипала к мускулистому торсу, выгодно подчеркивая рельеф мышц... отчего у меня чуть не потекли слюнки. Лео повернулся ко мне спиной, стараясь, видимо, подставить струям переднюю часть шорт, а я мигом прилипла взглядом к его узким бедрам и округлой пятой точке.

Да, я видела его голым каждый день со всех сторон, но все равно не могла насмотреться. Трусики я снимала на автомате, даже положила куда-то, не глядя. На ощупь взяла фотоаппарат, раздумывая, на сколько меня хватит касаться к этому телу только взглядом, а не руками или языком.

Облизать его хотелось, а потом долго скользить влажными губами, повторяя очертания тугих мышц... Прижаться к нему всем телом и…

Так, стоп. Подобные мысли совершенно не нужны перед фотосессией! Заставив себя опустить взгляд, я принялась настаивать фотоаппарат и лишь чуть позже вспомнила, что сначала нужно поправить свет.

Когда закончила, Лео уже выключил воду и с ухмылкой стоял, оперевшись о прозрачную, запотевшую стену. Его взгляд бессовестно меня ласкал, причем в этих ласках чувствовалось нетерпение с нотками грубости.

— Нельзя так смотреть на фотографа! — заявила, ужасно неловко чувствуя себя с фотоаппаратом в руках. Как-то не приходилось мне это делать голой. Ноги невольно скрестились, а единственное, что «прикрывало» грудь — это ремешок, переброшенный через шею, на котором и держался фотоаппарат. На всякий случай я еще и обмотала запястье правой руки ремешком, чтобы, чего доброго, не уронить свою самую любимую и обожаемую вещь. Руки потеть точно будут.

— А как нужно смотреть на фотографа? — губы Лео растянула порочная улыбка.

— Смотри лучше куда-нибудь в сторону. На вон тот шкафчик у раковины, например, — приказала и махнула рукой в левую сторону. Послушавшись, Лео отвел взгляд, и мне стало намного легче. Мысли потекли в рабочем русле, и я некоторое время думала, какой выбрать ракурс.

Наконец выбрала, остановилась чуть справа от центра и поднесла фотоаппарат к лицу. Сделала один, второй снимок… Небесно-голубой цвет кафеля с черными вкраплениями идеально подходил для фона. Смотрелись выигрышно белая майка и темные шорты, ставшие почти черного цвета от воды. Вся композиция была выдержана в холодных тонах, освещение тоже. Идея своеобразной неудовлетворенной похоти, которую мужчина пытается с себя смыть или хотя бы спрятать под холодной маской.

Поэтому мне не нужно игривое выражение лица и ухмылочка. Мне нужен либо притворно-безразличный взгляд, либо убийственный.

И вот как раз в момент третьего снимка Лео снова посмотрел на меня. В его глазах резвились любимые бесенята, но, черт возьми, они сейчас были лишними.

— Не смотри на меня. Я ж попросила, — раздраженно прошипела, опуская фотоаппарат.

— Так неинтересно. Я уговаривал тебя стоять здесь голой не для того, чтобы теперь смотреть битый час на шкафчик. — Скользнул взглядом от лица вниз по груди, очертил формы и намертво припечатался там, где мои ноги по-прежнему были плотно сомкнуты. Пока фотографировала, даже временно забыла, что голая, ведь полностью погрузилась в работу. А теперь, стоило лишь Лео на меня посмотреть, и стыд вновь плеснул жаром к щекам, пробрался колючей дрожью по плечам и спустился по лопаткам холодным потом.

Выбора не осталось: сама отвела взгляд, чтобы не видеть, как меня имеют в фантазиях. Нацепила маску безразличия и непринужденным голосом произнесла:

— Не хочешь смотреть на шкафчик — тогда смотри в камеру пристально и сурово. У нас скорее мрачный концепт, а не развеселый.

— Хм… Тогда о чем мне думать? Какую эмоцию передать?

— Представь, что ты хочешь какую-то девушку, но сложилось так, что ты ее никогда не получишь. Вот теперь страдаешь в душе, сексуальный и одинокий.

— Это не мрачный концепт… Это трагический концепт.

— Отчасти… Ну, главное, ты приблизительно понял… — пробормотала, поднимая фотоаппарат и готовясь сделать новые снимки.

— Конечно, понял. Даже особо вживаться в роль не надо. Ты стоишь в двух метрах от меня, а я, дурак, пообещал не выходить за пределы душевой комнаты. И теперь мучаюсь.

Значит, не пообещай он мне этого, уже б сорвал съемку. А я ему, впрочем, ничем не смогла бы помешать. Он бы быстро заглушил мои возражения поцелуями.

Когда вновь решилась взглянуть на Лео через объектив фотоаппарата, у меня перехватило дух и трепет вдохновения пробежал по телу. Идеально. Лео пристально смотрел на меня, и в его взгляде томилась столь пленяющая похоть — опасная и ядовитая. Губы были плотно сомкнуты, а скулы, казалось, стали еще острее. Я сохраняла один за другим мгновения непривычной стороны Лео. Так странно, это выражение лица не казалось наигранным, а, наоборот, выглядело искренним, точно он просто приподнял свою маску ангела. И теперь к нему хотелось тянуться… Утешить, разделить его похоть на двоих.

Пока что я лишь вбирала ее до последней капли и находила ей отражение на снимках. Меняла ракурсы, и его взгляд двигался за мной. Делала портреты, и снимала во весь рост. Лео, точно горюя, оперся рукой о прозрачную стену, которая уже высохла, немного склонился и взирал на меня исподлобья. Сжимал мощной хваткой майку на груди, будто хотел вырвать свое сердце.

— Может, я ее все-таки порву?

— Давай. У нас ведь будет по плану ню.

Мокрая ткань расползлась от небольшого усилия Лео, обнажая его мощную грудь и верхние кубики пресса.

— Оставить так или полностью разорвать?

Я уже еле сдерживала себя от того, чтобы не сделать несколько шагов и не прижаться своей голой грудью к нему. А перед этим дорвать эту майку, стащить с него мокрые шорты и… Интересно, он надел под них боксеры? Неважно. Все стащить и осквернить эту душевую комнату во всевозможных позах.

— Так что? Разрывать до конца или нет?

Прочистила горло и ответила:

— Оставь так.

Подняла фотоаппарат, сгорая от желания. Когда Лео смотрел на меня, я ни на секунду не забывала о том, что голая. Казалось, он взглядом передавал жгучее желание слиться со мной в поцелуе, крепко прижать к себе или к любой вертикальной поверхности и руками провести по самым соблазнительным округлостям. И я понимала, это случится в тот же миг, когда фотосессия закончится.

И я уже начала хотеть, чтобы она скорее подошла к концу. Но вместе с тем должна была завершить начатое — то есть снять Лео полностью голым.

Сделала несколько снимков и потребовала:

— Нет, снимай ее вовсе.

Мокрая ткань липла к телу, и пока Лео ее стаскивал, я поймала еще пару соблазнительных кадров.

Его тело, точно произведение искусства, можно было фотографировать и фотографировать со всех ракурсов. И я себя чувствовала особенной, ведь больше никому не позволено было это делать. Просила его повернуться ко мне спиной, напрячь мышцы, стать то в одну позу, то в другую. Каждую фотографию можно было ставить на обложку журнала, весь тираж которого разойдется за сутки, если его будет украшать Лео.

Сначала я действительно хотела снять его торс, на котором блестели капельки воды, потому и вертела им, как хотела… Но прошло время, я сделала более сотни фотографий и пора бы попросить его снять шорты, но не могла выдавить из себя ни слова. Лишь замерла, опустив фотоаппарат… До чего же я несмелая… С собственным мужем. Было дело, когда я сама его раздевала. И все же никогда не говорила ему: «Сними штаны». Быть может, потому, что обычно он сам приказывает мне делать подобные вещи.

— Майюньчик, в чем дело?

Уже заметил мое замешательство и оторопь. И это состояние все больше сковывало, когда я думала о том, как буду фотографировать его совершенно голым.

— Нам надо переходить к следующему этапу… — еле слышно сказала. — Ну, — неопределенно махнула рукой, пряча глаза, — ты понимаешь.

— А какой у нас следующий этап?

Боковым зрением заметила, что Лео оперся о прозрачную стену одной рукой, а второй взялся сверху за дверцу, едва не переваливаясь через порог. Его лица не видела, но была уверена: на нем уже расцветала беззастенчивая ухмылка. Решил подколоть меня. Делал вид, будто не понимает, о чем речь.

Мне стоило больших усилий вернуть голосу силу и скрыть смущение — оно еще отдавалось напряжением в теле.

— Следующий этап — ню. Раздевайся полностью.

— Так бы сразу и сказала.

Укусить его надо срочно за что-то! Или отшлепать веником по тому упругому заднему месту, которое должно сейчас оголиться. Расставив ноги на ширине плеч, Лео точно специально медленно расстегивал ширинку. Работая агентом, ему часто приходится играть людей разных профессий — интересно, стриптизером он не был? Я бы не удивилась.

Однако его медленное раздевание я вниманием обделила. Сделала вид, будто очень сильно занята пересмотром отснятых фотографий и подняла голову лишь тогда, когда Лео сказал:

— Я готов.

И готов был не только он. Еще пока на Лео были шорты, я особо не обращала внимания на их ширинку. Больше смотрела на глаза, лицо, любовалась рельефом мощных мышц груди, живота. И теперь не то что смутилась, а просто намертво приклеилась к его вставшему члену.

— Э-это п-прик-крыть надо! — Хотела предложить прикрыть рукой, но, боюсь, все равно будет видно. — Майкой прикрой!

— Зачем прикрываться? — спросил и провел пальцами по стволу, отчего член стал тверже. Ну зачем он так? Решил показать мне, какая я извращенка?

А я да, ею и являлась. Хотя раньше об этом даже не подозревала. Кто бы мог подумать, что я при виде члена буду хотеть срочно его взять в рот. Домашние тренировки минета явно не прошли даром. Теперь мне скулы сводило от желания провести по его напряженному члену языком, почувствовать его нежнейшую кожу, под которой будто находился камень.

— Это будет пошло, если ты не прикроешься, — покачала головой, прогоняя назойливые фантазии. Одни ушли, а им на смену пришли другие: куда приятнее будет почувствовать эту твердость внутри себя. О, от мысли об этом внизу живота становилось жарко и терпко.

— Тебе тоже уже жесть как хочется? — спросил Лео низким, хрипловатым голосом. Его рука продолжала скользить по члену вверх-вниз, а взгляд… Лучше бы я не смотрела ему в глаза. Ведь этот взгляд бешено бегал по моему телу, словно не мог определиться, какое место у меня самое соблазнительное. Словно желал меня съесть без остатка. Словно хотел сию секунду наброситься на меня, но понимал, что сейчас нельзя.

Руки машинально подняли фотоаппарат, и я на автомате и под каким-то странным воодушевлением, как под бурлящим кровь шампанским, начала делать снимки. Да, они были пошлые, Лео не убирал руку от члена, но они были настоящими, откровенными, искренними в передаваемых чувствах.

Это странное воодушевление все больше завладевало рассудком, опьяняло его, и я подступала все ближе и ближе, забивая карту памяти десятками снимков и чувствуя сладостный, головокружительный восторг.

— У нашего концепта будет хеппи-энд? — вдруг спросил Лео. Я опустила фотоаппарат и только сейчас поняла, насколько близко подошла — даже ощущала жар сильного тела.

— Что ты имеешь в виду?

— Это. — Он дотянулся до меня рукой, крепко ухватил за предплечье и потянул на себя. Мне даже в голову не пришло сопротивляться. Несколько шагов — и вот я уже переступила порог душевой комнаты.

Лео находился так близко, что стоит покачнуться, и я упаду на него. К счастью, падать мне не хотелось, руки мертвой хваткой сжимали фотоаппарат, но сразу же разжались, когда Лео его отобрал. Мне уже было все равно — нетерпение дрожало в каждом нерве, я готова была сама наброситься на Лео или хотя бы протянуть руку к его члену, как вдруг сверху послышался щелчок. Вскинула голову: Лео поднял одной рукой фотоаппарат повыше и направил объектив на нас. Еще щелчок. Вот только я больше не смущалась. Провела пальцами по рельефной груди, оставила нежный поцелуй на его шее и обхватила рукой напряженный член.

Мой, только мой. И пусть там выбран не лучший ракурс, эти фото будут только наши.

Теперь концепт изменился: Лео стоял, не двигаясь, склонил ко мне голову; не глядя, нас фотографировал и позволял себя ласкать. Я немного подразнила его. Опустилась на колени и с наслаждением вобрала его член в рот по самое основание, выпустила и нежно облизала головку. Сверху больше не звучали щелчки, зато слышалось сломанное дыхание и тихие низкие стоны.

— Он нам мешает, — с ноткой раздражения проговорил Лео. — Подожди.

Оставил меня одну в душевой комнате, но очень скоро вернулся. Я уже успела подняться с колен, и Лео сразу же подхватил меня под бедра и прислонил спиной к прохладной кафельной стене. Впился в губы жестким, страстным поцелуем, напрочь сшибая мой рассудок вырвавшейся на свободу похотью. Я сама его до одури хотела, в нетерпении сжимала его бедра ногами, впивалась пальцами в плечи, изнывая от дикого желания почувствовать себя наполненной до предела.

Лео не заставлял меня долго ждать и через несколько мучительных мгновений опустил мои раскрытые бедра, насаживая меня на член. Следом за волной жаркой дрожи, из меня вырвался стон, который вмиг утонул в поцелуе. Лео беспощадно терзал мои губы, нагло завладевал моим ртом, терся своим языком о мой, подчиняя его. Растягивал удовольствие неспешными, но глубокими толчками. Мне так хотелось, чтобы он быстрее входил в меня, что я безрассудно металась руками по его плечам и спине, расцарапывая ее, судорожно двигала бедрами, чувствуя, как меня внутри скручивает от дикого желания.

Оторвалась от его губ, запрокинула голову, слегка ударяясь затылком о кафель и, с трудом выровняв дыхание, умоляла:

— Быстрее, прошу, быстрее…

— Что быстрее?

Еще один толчок — глубокий и мучительно-сладкий. Горячие губы коснулись шеи, принялись терзать ее жадными поцелуями, от которых вновь сбилось дыхание. И еще острее захотелось заставить член двигаться в ускоренном темпе.

— Пожалуйста, — пробормотала, — ты же знаешь, что я хочу.

Он внезапно отпустил мои бедра и поставил меня на землю. Присел передо мной, закинул одну ногу себе на плечо, отчего я едва не потеряла равновесие, и прижался губами к моим складочкам. Еще секунда — и его кончик языка пощекотал клитор.

Это слишком жестоко! Так жестоко и до безумия приятно, что я перешла на крик. Вцепилась в волосы Лео пальцами, дурея от мощных всплесков наслаждения.

— Этого ты хочешь? — спросил, на несколько мгновений отстранившись, а потом вновь пробежался языком между складочками, нежно надавил на клитор и втянул его губами. Убийственная стрела удовольствия пронзила тело, я выкрикнула что-то похожее на «да», захлебываясь стоном.

Уже не знала, что хотела. Все мысли напрочь заволокло хмельным туманом, кроме одной: лишь бы Лео не останавливался, а продолжал и продолжал сводить меня с ума этими бессовестными ласками.

— Хотя нет… Ты ведь говорила делать что-то быстро. — Поставил мою ногу на пол и выровнялся. Голова плыла в сладком дурмане, и я не сразу смогла сфокусировать взгляд на его губах, где играла шаловливая улыбка. Засранец, любит же погнать беса. — Может, ты этого хотела?

Он прокрался пальцами между ног, быстро вошел в меня и принялся двигать ими в лоне со стороны в сторону, терзая мокрые чувствительные стенки быстрыми движениями. Меня накрыло новой волной острого наслаждения. Тело била крупная дрожь, ноги не держали, и я до побелевших костяшек впивалась в предплечья Лео. Я уже не знала, сколько раз содрогнулась от оргазма, потому что мне никто не давал расслабиться ни на секунду. Насыщенное удовольствие все росло, пульсировало внизу живота и расплескивалось по всему телу ласковыми, жаркими волнами.

— Хотя погоди, в тот момент, когда меня попросила, мы были в другой позе. — Он вытянул из меня пальцы, а там, внутри, все пылало, ныло от желания вновь оказаться наполненным. Хоть чуть-чуть.

— Да, я хотела немного другого… — ответила, переводя дыхание. — Но я не против, чтобы ты так долго догадывался. — Подняла смущенный взгляд и улыбнулась.

Лео подхватил меня под бедра, насадил на член и припечатал к кафельной стене. После чего принялся так быстро вбиваться в меня, что меня стало разрывать на части от яркого удовольствия. И Лео решил сделать его еще ярче. Заглянул мне в глаза своим огненным взглядом, и окружающий нас небесно-голубой кафель с черными вкраплениями, яркие лампы, прозрачные стены душевой комнаты — все растворилось в белесой дымке, остались только огни напротив, которые резвились с сумасшедшей силой, затягивая меня в свой круговорот. Я больше не ощущала прижимающийся к спине прохладный кафель — его сменила легкость и свобода. Руки Лео по-прежнему крепко держали меня, член быстрыми толчками возносил к пику наслаждения. И в этот раз радужная сфера внутри меня разорвалась так бурно и ослепительно, что я на неизвестно сколько времени напрочь выпала из реальности, забыла, что являюсь человеком. Мне казалось, я нечто неземное, полностью свободное и всемогущее. А эти кружащиеся огни — мои альфа и омега.

Только они исчезли — земля вновь потянула обратно. В душевую комнату, спиной к прохладному кафелю, а — главное — в жизнь с самым любимым человеком. Поэтому я никогда не грущу, когда возвращаюсь, и не мечтаю зависнуть в полете навсегда. Ведь здесь, на земле, меня ждет бесчисленное множество минут, проведенных вместе и наполненных приятными неожиданностями, заботой и любовью.

Конец