Под маской ангела

Глава 4. Лео

— Доброе утро, девушка. Будьте добры, принесите в десятый номер американо и омлет-суфле со шпинатом и томатами черри.

— Хорошо. Может быть, желаете что-нибудь еще, Леонид Васильевич?

— После завтрака я, скорее всего, уеду в город. Буду благодарен, если уберете в номере за время моего отсутствия.

— Конечно. Завтрак вам скоро принесут.

Я всегда больше любил маленькие тихие отели на окраине или за городом, нежели огромные шикарные в самом центре. Там, где я остановился, было всего десять номеров, все они находились на первом этаже, буквой «Г» прижимались к уютному саду, который с другой стороны закрывал от любопытных глаз высокий забор.

В ожидании завтрака я и вышел в сад, устроился на скамейке с планшетом, положил рядом мобильник и принялся изучать новое задание. То и дело поглядывал на черный экран смартфона в ожидании звонка от друга. Еще вчера вечером попросил его поднять свои связи и нарыть побольше информации о девушке по имени Майя Мичурина.

Конечно, неплохо быть на моем месте и, сделав несколько звонков, иметь возможность найти буквально любого человека. Пусть даже я смогу узнать о Майе все, вплоть до перечня мест, в которых она бывает, но мне так много не нужно. Достаточно адреса проживания и адреса в сети.

Наша следующая встреча не должна быть спонтанной. Меня всегда воротило от подобных сценариев, когда он и она «случайно» сталкиваются в каком-то кафе или на улице. В таких ситуациях у девушек обычно проскальзывает мысль: «Ах, наверно, это судьба».

Мне не нужно, чтобы Майя думала, будто я ее судьба. Это лишнее.

Наша встреча и не должна выглядеть запланированной. Майя не должна узнать, что я ее искал. Ибо если узнает, слишком много о себе возомнит и, чего доброго, сделает вывод, что я влюбился.

Тем более мне не нужно, чтобы Майя делала подобные выводы. Это не просто лишнее, это значит пустить всю операцию коту под хвост.

Наша встреча должна случиться благодаря ей. Она сама должна меня найти. А мне нужно лишь придумать, как ее к этому подтолкнуть. Только в таком случае все пройдет идеально.

— Леонид Васильевич, ваш завтрак уже в номере.

На меня тенью упал силуэт милашки-официантки, которая позавчера слишком поздно принесла ужин и была за это наказана — мягко и нежно. А теперь глядела на меня обиженной волчицей. Точно я ей сделал предложение и не заявился на собственную свадьбу.

Но я даже намека ей не оставил на продолжение. Просто позавчера у меня было особенное настроение — приподнято-энергичное. Надо было срочно дать ему разгон. Погонял бы на машине, но тогда не вернулся бы в гостиницу (закрывались они в одиннадцать вечера). Пришлось выкручиваться. А тут еще и симпатичная девчонка под руку подвернулась. И я подумал: а почему бы и нет?

Теперь она на меня явно дулась за то, что вчера все не повторилось. Из-за вновь поздно принесенного ужина я просто оставил скупые чаевые и чуть ли не вытолкал девушку за дверь. Вчера настроение было совершенно другим — нервно-азартным. Я несколько часов искал во «Вконтакте» страницу Майи. Вспоминал имена и фамилии всех старых знакомых из этого города и шерстил их друзей.

Уже тогда я решил, что писать ей не буду. Только посмотрю страницу для того, чтобы определиться, как грамотно подстроить нашу встречу. Но поиск оказался безрезультатным.

Вот и вчерашний звонок другу пока что ничего не принес. А мне уже так не терпелось узнать о той девчонке чуть больше фактов, чем информация о скором разводе и ее увлечение фотографией, что я даже с трудом вникал в текст нового задания. Одно понял: мне придется следить за парнем, который ходит трижды в неделю в секцию карате.

Ай да Командир! Подколол! Если теперь меня спалят, то, вполне вероятно, просто отметелят, а не будут мило улыбаться, рассчитывая на мою симпатию.

Придется вести себя осторожнее.

Насладившись вкусным кофе и завтраком (мне повезло: готовили повара в этом отеле безупречно), я оставил ключ от номера на ресепшене и отправился на долгожданную встречу со своей красавицей.

Жалко было оставлять ее ждать меня на улице, но, к сожалению, при отеле не оказалось крытого, уютного помещения, куда можно было бы ее спрятать. Поэтому я сразу, чтобы она не обижалась, поухаживал за ней, сдул пылинки, но все же решил сделать ей более приятное — отвез на мойку.

А потом бросился рассекать трассы! Моя красавица довольно урчала — мы оба любили сходить с ума, превышая скорость. Мы оба были созданы для этого.

Для меня скорость — наркотик. Ничто в мире не сравнится с кайфом, который получаешь, когда берешь его самую максимальную дозу.

И никакая досада не сравнится с той, когда тебя внезапно отвлекают от эйфории. Но, пожалуй, в этот раз отвлечение оказалось приятным — наконец-то звонил друг.

Я прижался к обочине и быстро поднял трубку.

— Ну что, готов записывать? — в голосе Мартина мелькнул намек на ухмылку.

— Удалось много нарыть?

— Вполне. Ты же знаешь, наши люди быстро работают. Пусть даже не на своей территории.

— Тогда скинь мне информацию запароленным архивом на почту. А основные моменты скажи сейчас. — Я откинулся в кресле, и пальцы невольно принялись отстукивать медленный ритм по кожаной обивке руля. Я был весь в нетерпении.

— Майя Васильевна Мичурина. Девяносто седьмого года рождения.

— Когда у нее днюха?

— Тридцать первого мая.

— Неудивительно, — усмехнулся я. — Продолжай.

— Родилась в том же городе, где и живет сейчас. Окончила школу с хорошими отметками, но в вуз так и не поступила. Профессионально занимается фотографией, имеет домашнюю студию. Также является известным в узких кругах консультантом по шоппингу. Работает под псевдонимом Майя Шанявская.

Постепенно в моей голове загорались идеи, как подстроить нашу следующую встречу. Возможно, половину я отмету, но обдумаю их явно после телефонного разговора.

— Вышли мне ее адрес смской, а остальное я уже прочитаю, когда пришлешь информацию на почту.

— Погоди, Лень. Тут кое-что еще очень интересное… Ее воспитывала мать, а вот про отца не удалось вообще ничего найти. То ли он сотрудник каких-то спецслужб, то ли наш «клиент». Короче, кто-то очень постарался, возможно он сам, чтобы никто не узнал, что у него есть дочь.

— Да он наверняка толстосум, который просто «удачно» гульнул на стороне. Хорошо прикрылся, чтобы не подмочить репутацию. Может, политик какой-то.

Стало жаль малышку. Мой отец, конечно, не лучший на свете, но расти вообще без отца — печально.

— Еще Майя замужем! Ты во что влип, парень?

— Она скоро разведется.

— Не благодаря ли тебе?

— Может и так.

Друг тяжело вздохнул.

— Так или иначе не задерживайся там надолго. Ты нужен в нашем Лагере. Пацан, которого я поставил тебе на замену, отвратительно ведет допросы. Мне приходится работать вместо него. Уже жалею, что тебя отпустил.

— Командир, так ты меня даже в отпуск не отпустишь? — посмеиваясь, спросил. — Я люблю летать на моря, между прочим.

— Когда переловим всех тех, кто злоупотребляет даром, будешь мечтать об отпуске, — отрезал Мартин. — До связи.

Глядя на потухший экран, я все еще улыбался. Приятно осознавать, что где-то в тебе настолько нуждаются. И к черту тот отпуск.

Шпион из меня не очень, особенно когда рядом находится объект, за которым вести наблюдение намного приятнее — как вчера за Майей. А вот вытащить из преступника какую-то инфу — это раз плюнуть.

Но в этом городе, к сожалению, я не мог позволить себе заниматься допросами и часто сидеть в Лагере. Мне надо было решить проблему с отцом: объяснить ему, что лучше передать компанию любому другому человеку — профессионалу своего дела, — а не сыну. Я что, виноват в том, что являюсь единственным наследником? Папаше никто не мешал завести еще детей и с детства им вдалбливать, что их ждет руководство компанией.

У меня был свой бизнес, который я создал с нуля. Я знал всех своих подчиненных, выстроил в компании доверительные отношения и приучил людей постоянно развиваться и двигаться вперед. Возможно, именно поэтому я быстро поднялся.

А что творилось в компании отца — было страшно представить. Постоянные задержки зарплат, сокращения, ухудшение качества предоставляемых услуг — это я узнал из новостей. Журналисты, как всегда, могут и привирать, и не видеть всю ситуацию в целом. Но дыма без огня не бывает.

На сегодняшний вечер у меня была назначена встреча с отцом. Наши телефонные разговоры все заканчивались на повышенных тонах. Боюсь, хоть бы мы не разнесли ресторан, в котором зарезервирован столик.

Но перед этим меня ждало куда более приятное дело. Я вбил в навигатор присланный другом адрес и вдавил педаль газа в пол.

Через пятнадцать минут уже был возле дома Майи — новостройки в районе, близкому к центральному. Рядом метро, хорошая транспортная развязка, парк и чуть ли не на каждом шагу магазины, рестораны. Сам бы не прочь отхватить здесь квартирку. Давно задумывался о расширении бизнеса. Но сейчас не до этого…

Я оставил машину в соседнем дворе, взял набор юного фээсбешника и направился прямиком в гости к консьержке первого подъезда. Черная кепка и очки ботаника совершенно не нужны для прикрытия на случай, если мне пришлось бы вернуться в этот дом в привычном виде. Для секретных операций у меня имелось нечто более интересное.

Консьержкой оказалась женщина лет сорока с аккуратной стрижкой и строгим лицом. Долго рассматривала мою поддельную ксиву агента ФСБ. На самом деле с ФСБ мы дружим, поэтому если вдруг под личиной консьержки скрывается тайный агент службы безопасности, то мне ничего не будет кроме словесного нагоняя.

Рассмотрев ксиву, она принялась разглядывать меня. Явно хотела хорошо запомнить. Мое терпение уже было на грани, поэтому я доступно объяснил, что спешу и вынудил ее начать отвечать на вопросы.

— Нет, Майя еще сегодня не покидала квартиру. А что она сделала?

— Секретная информация. Ваше дело отвечать на вопросы.

— А меня не буду вызывать в…

Перебил ее:

— Во сколько Майя Васильевна обычно выходит из дому?

Консьержка взглянула на часы.

— В субботу обычно бегает по утрам. Сегодня, странно, пропустила… Каждую субботу бегает. Все отсыпаются обычно, а она бегать. Два года как. Что в дождь, что в снег. Хотя когда этой зимой насыпало много снега и дороги не почистили, то она, конечно, дома осталась. А сегодня вот погодка чудесная…

На душе заскребли кошки. Какого черта?.. Что должно случиться с человеком, чтобы он нарушил привычный ритуал? Что-то должно помешать. Или кто-то.

Может, я зря волнуюсь, но все же — не смогу уехать, не убедившись в том, что нервничаю понапрасну.

— Ее муж выходил?

Женщина закусила нижнюю губу, поглядывая по сторонам.

— Вообще-то, он еще вчера поздно вечером ушел. И до сих пор не вернулся. Жильцы жаловались на грохот и крики, но дозвониться в квартиру не могли. Мне утром сказали.

Это стало последней каплей. Я метнулся к лифтам, стараясь прогнать из головы страшные картины возможных причин того, почему Глеб уехал вчера поздно вечером, а сегодня утром Майя не вышла на пробежку.

По жизни мне приходилось часто сталкиваться с жестью. Почему-то не верилось, что Майя просто проспала, а вчера они всего лишь громко смотрели телевизор.

На одиннадцатый этаж лифт тащился невыносимо медленно. Я уже держал наготове набор отмычек, в красках представляя, сколько костей сломаю Глебу в зависимости от того, что он сделал с малышкой.

Только дверцы разъехались, я вылетел на этаж, быстро нашел шестьдесят третью квартиру и приложил ухо к двери, прислушиваясь. Тишина. Когда тихо, это хуже всего. Глеб никогда не был пай-мальчиком. Если его разозлить, он мог обидеть муху, собаку, девушку — да кого угодно, лишь бы доказать свое превосходство. Один из лучших способов: ограничить противнику свободу или заставить его замолчать.

Ловкие пальцы быстро прокрутили отмычки в замке, и меньше чем через полминуты, раздался щелчок. Не спеша я принялся отодвигать полотно двери, затаив дыхание.

Теперь я услышал тихие всхлипы. Фух, она хотя бы жива. Можно было бы еле слышно притворить за собой дверь и со спокойной душой уйти, но почему она все-таки не вышла? Не услышала щелчок замка и ковыряние отмычками, а я не особо пытался остаться бесшумным. Она слушает музыку в наушниках, или эта падла ее связал и запихнул в шкаф?

Нет, уйду я только после того, как увижу, что с ней все в порядке.

Войдя в прихожую, прикрыл за собой дверь. По левую сторону потянулся высокий зеркальный шкаф, по правую — одна за другой, через небольшое расстояние, три двери. Но всхлипы доносились не от них.

Мои глаза быстро привыкли к темноте. Я двинулся прямо, но вмиг застыл, как только разобрал смотрящую на меня камеру, которая держалась на полусложенном штативе.

Что за ахинея? Именно оттуда доносился плач.

Несколько секунд хватило мне, чтобы сложить два плюс два. Твою ж мать. Не кости Глебу нужно ломать, а мозги вставить! Проломить череп и прямо так и насовать их туда!

Майя сама никак не могла приложить камеру на штативе к двери ванной комнаты. И сколько она уже в ней сидит? Почти двенадцать часов?

Недолго думая, я сделал несколько шагов и замер, услышав, как всхлипы прекратились.

— Глеб? Убери фотоаппарат, не будь такой сволочью! Мне на встречу надо! — от дрожащего голоса Майи у меня внутри все перевернулось. Я какое-то время сомневался, протянув руку к камере, стоит ли ей сейчас помогать.

Она жива, не ранена — физически, но по голосу слышно, что убита морально. Как она отреагирует, если увидит меня? Изменить воспоминания ей смогу, чуть позже она и не вспомнит о том, что я приходил. Но на что их менять? На то, что камере, в конце концов, надоело стоять и она решила прогуляться по квартире?

— Глеб? — с опаской спросила Майя. — Это ведь ты? Я слышала, как хлопнула входная дверь. Я слышала твои шаги! Не прикидывайся, что тебя здесь нет! — через несколько секунд тишины добавила: — Стоишь сейчас под дверью и давишься от смеха? Да, ты не прогадал. Я не рискнула открыть дверь и разбить самую дорогую для меня вещь. Не знаю, что ты и кому хотел доказать этим поступком, но ты всего лишь добавил мне проблем. В чем виноваты мои клиентки, которые не получили вовремя свои фотографии? Или в чем виновата девушка, которой сегодня утром пришлось самой идти по магазинам и выбирать себе платье на выпускной?

Черт. Я уже достаточно напортачил. Уже придется менять ей воспоминания, ибо бедняга побежит в полицию (когда Глеб ее выпустит) и будет писать заявление: ко мне вломились странные грабители, ничего не взяли, но, сволочи, не сняли обувь и наследили в прихожей.

Можно, конечно, просто убрать камеру и выскользнуть на лестничную клетку. И пусть Майя думает, что хочет. О правде все равно не догадается.

И это было бы самым правильным решением, если бы я не ощутил острое желание ее увидеть.

Я даже представить не мог, что наша следующая встреча случится на пороге ее ванной комнаты. Она не должна была быть такой. И Майя о ней забудет, только я уйду. Будет помнить лишь то, что кто-то вошел в квартиру, отодвинул камеру и смылся.

А пока что я бережно взялся за ножки штатива, переставил его подальше с крайней осторожностью. Вернулся снова к двери и застыл перед тем, как дернуть за ручку. Не потому, что вновь засомневался, а оттого что ощутил странное волнение, подобное тому накалу адреналина, который я так люблю получать, превышая скорость. И оно мне нравилось.

Оно росло с каждой миллисекундой, пока я крепко обхватывал ручку двери, и замерло на пике, когда я потянул ее на себя. Дверь оказалась заперта, но Майя быстро справилась с защелкой и через несколько мгновений предстала передо мной с воинственным видом.

Который, впрочем, стремительно улетучился, стоило ей встретиться со мной взглядом. Но мой взгляд долго не смог задержаться на широко распахнутых карих глазках, его магнитом потянуло вниз.

А все потому, что Майя стояла в одном полотенце. И, наверно, от шока не спешила прикрыться. Влажные волосы, потемневшие от воды до темно-каштанового цвета, беспорядочно спадали на обнаженные плечи. Их кожа казалась настолько нежной и шелковистой, что к ней немедленно хотелось прикоснуться. Желательно губами. Собрать ими все капли воды, бусинами рассыпанные по светло-персиковой коже. Коснуться языком ложбинки между грудей, высвободить их из полотенца, которое так нещадно их сдавило. А затем накрыть их ладонями и приняться мягко массировать, время от времени задевая чувствительные соски.

— Прекрати на меня пялиться!

Ну вот так всегда… Суровая реальность обрывает фантазии на самом интересном месте. Правда, до самого-самого интересного места я еще не дошел. И чувствую, буду сегодня до него доходить, коротая вечер в душе.

Майя набросила на плечи еще одно полотенце и вдобавок прикрылась руками. Уже поздно, малышка. Память у меня хорошая, а фантазия еще лучше (ей только стоит дать толчок). Тебе больше не нужно будет ничего оголять — я и так буду видеть тебя постоянно голой.

Только я опустил взгляд еще ниже, чтобы хотя бы несколько секунд полюбоваться обнаженными ножками, Майя принялась засыпать меня вопросами.

— Что ты здесь делаешь? Как попал в квартиру?

Пора бы уже вколоть ей снотворное и заняться переписыванием воспоминаний. Внизу меня ждала еще и консьержка — с ней надо будет провернуть то же самое.

Но мне настолько не хотелось уходить! Может, именно такой должна быть наша встреча? Неслучайная, не спланированная, и в ней отчасти есть вина Майи. Мозг быстро подкинул оправдание моего нахождения в квартире.

— Глеб позвонил мне и передал ключи. Я приехал, как только смог.

— Глеб?..

Майя отвела в сторону задумчивый взгляд, а я наконец-то отвлекся от фантазий и посмотрел ей в лицо. Кожа вокруг глаз подпухла, губы тоже, нос покраснел… Она очень долго плакала в одиночестве, не имея возможности покинуть тесную комнатушку. Сгрести бы ее в объятия, погладить по голове и пообещать, что все будет хорошо. Но, черт подери, в данный момент у меня нет никакого права это делать. Пусть она хотя бы просто поверит моим словам.

А Глебу стоит доходчиво объяснить, что так нельзя издеваться над женой, несмотря на то что она скоро станет бывшей.

— Спасибо, что выпустил меня, — тихим голосом произнесла Майя.

Видно было, что ей явно стыдно передо мной находиться в подобном положении. Пусть я друг Глеба, но меня-то она видит всего во второй раз. Не отразится ли это на моей задумке? Чувство неловкости передо мной — не то чувство, которое я хотел бы в ней вызвать. Может, все-таки стоит все переиграть и встретиться при других, более приятных, обстоятельствах. Еще непоздно вернуться к первоначальному плану и заняться сменой воспоминаний.

— Но почему он не приехал сам? Он слишком занят с… — запнулась она и мигом отвела взгляд, в котором я все же успел заметить застывшие слезы.

Возможно, Майя это не осознает и наверняка будет отрицать, но в ней еще сохранились к нему чувства. Когда чувств нет — все пофиг.

Я не знал, где Глеб. Может быть, он должен вернуться с минуты на минуту или уехал на выходные к любовнице. В любом случае мне предстоит с ним серьезно поговорить.

Только сейчас я понял, что Майю некому защитить. Она сама, без поддержки, без сильного мужского плеча, против жестокости в этом мире. Был бы у нее отец, брат или хороший друг — кто-то из них поставил бы на место Глеба, понимающего только силу. Это в дополнение к разводу.

Хотя стоп… Что-то здесь не чисто… Если они собрались развестись, почему она еще не съехала из этой квартиры? Или у них отношения по типу: громкая ссора чуть ли не до развода, а потом такое же эпичное примирение? Знаю многих ребят, которые постоянно живут в такой жести. Экстрима им не хватает. Бьют посуду, портят друг другу нервы, жалуются всем вокруг на неудачный брак, но не спешат его разрывать. Фу, противно.

— Который раз ты уже ночуешь в ванной?

Майя возмущенно сдвинула брови.

— Тебя это не касается.

От размышления над ответом отвлек шум за дверью. Майя вмиг поменялась в лице, когда с лестничной клетки послышался хорошо поставленный женский голос:

— Вот эта квартира. Шестьдесят третья. Чем скорее откроете замок, тем больше заплачу. Поторапливайтесь.

Ловкие цепкие пальчики быстро впились в мое предплечье и потянули прямо в ванную комнату. Оу, детка… Не так же быстро исполнять мои желания. Я еще морально не готов. Но уже, кажется, готов физически.

Майя прикрыла за нами дверь. В тесной комнатушке вмиг стало жарко. Если в коридоре мне было сложно держать себя в руках, то здесь еще тяжелее — теснота втягивала в слишком большой соблазн. Еще и полотенце, прикрывающее плечи Майи, сползло, обнажив тонкую ключицу.

Сила воли, сила воли, сила воли… Я чувствовал себя так, будто три года сидел без секса на необитаемом острове, а тут вдруг повстречал прекрасную нимфу. Набросился бы и не отпускал три дня и три ночи.

— Я пока сидела в ванной, позвонила маме. Ключей у нее нет, но она обещала привести с собой мастера, который откроет замок, — стремительный ручеек слов Майи доносился ко мне сквозь вату. Я из последних сил держал руки при себе. — Когда тебя увидела, совершенно вылетело из головы набрать ее и сказать, что уже все в порядке. Подожди здесь, пока я быстренько переговорю с ней.

Только она выскользнула в прихожую, до меня дошел смысл сказанных ею слов. Черт, так и не придумал, как к ней невзначай прикоснуться. Сейчас она проведет матушку на кухню или в комнату, а меня, чего доброго, попросит прошмыгнуть на цыпочках к входной двери и покинуть квартиру.

Я тяжело вздохнул, оперся о стиральную машину и от нечего делать принялся разглядывать ванную комнату. Только заметил над ванной сушилку с вещами и выхватил взглядом среди них маленькие кружевные стринги темного цвета, совсем мокрые, — замер. Это, выходит, под полотенцем у нее совершенно ничего не было?

Злорадное воображение сразу же развило дальше эту тему. Вот Майя наклонилась над ванной в своем махровом полотенце, оперлась руками о бортик. Край полотенца слегка задрался, открыл моему любопытному взгляду сладкую попку. Настолько сладкую, упругую и соблазнительно-округлую, что просто невозможно устоять. Я приподнял край полотенца до самой талии, мягко надавил на нее, заставляя Майю прогнуться. Опустился на колени и, накрыв ладонью аппетитную ягодицу, нежно сжал ее, а ко второй прикоснулся губами, вдыхая дурманящий аромат бархатной кожи. Прошелся по ней кончиком языка — действительно сладкая. И вкусная. Стараясь не сделать очень больно, я сжал зубами упругую кожу…

Так так, парень, полегче! Чтоб она позволила тебе делать с собой все, что ты захочешь, для начала нужно очень хорошо постараться. Расположить к себе, раскрепостить и бла-бла.

Чувствую, это будет чертовски тяжело. Особенно когда в штанах постоянно становится слишком тесно при одном взгляде на нее.

Чтобы хоть немного остыть, я открыл кран и засунул под него голову. Хоть и не помешало бы засунуть туда же и моего поднявшегося друга.