Подлунный квест

Глава 21

в которой мне оказывают немалое доверие

— Ну, как тут у вас… без меня? — спросил я — сам не знаю у кого, у Светки или у Миланы.

В рабочем кабинете, что во время предыдущего моего появления в усадьбе Воронцовой занимал Стамболи, управляющий, сейчас присутствовали обе девушки. И кроме них — мои недавние спасительницы фон Ливен и Муравьева. А вот самого Вениамина Давидовича здесь не было — и скоро я узнал, почему.

— Не так сладко, как у тебя, плейбой, — саркастически хмыкнула молодая графиня из-за заваленного бумагами широкого письменного стола.

— Давай вот только не будем… — поморщился я — не столько даже от ее слов и язвительного тона, сколько от накатившей внезапно дурноты. Такие приступы у меня теперь случались то и дело, но Тереза заверяла, что скоро они прекратятся.

— Ладно, чухонец, не так плохо, как у тебя, — охотно переформулировала Воронцова. — Вот, видишь, — обвела она жестом кабинет, — Стамболи удалось выпроводить.

— И кто теперь управляющий? — осведомился я, еще борясь с головокружением.

— Никто. Я пошла к Корнилову, выела ему мозг и получила доверенность от Федоровки — на себя, любимую. Теперь я — полномочный представитель собственного опекуна, — усмехнулась Милана. — По сути — сама себе хозяйка.

— А что, так можно было?

— В исключительных случаях, на временной основе — можно, оказывается. После каникул есаул все же грозится кого-то назначить — но там уже или я выправлю ситуацию, или назначать станет некуда. Придет граф Ростопчин — а он дядечка совершеннолетний и в опеке не нуждается…

— То есть это и впрямь Ростопчин? Тот, кто все затеял? — уточнил я.

— Ну да. За забастовкой на добыче пыльцы точно стояли его люди. Я же тут смоталась в Ярославль и на месте все выяснила. Пришлось, правда, выпустить кое-кому кишочки, чтобы развязать языки… Да не бледней ты так, чухонец: я все сделала чисто, без магии, — выразительно повела она изогнутыми бровями. — Как выпотрошила негодяев, так и обратно набила, как новенькие бегают… Если, конечно, свои еще не придушили за болтливость.

Собственно, слова Миланы меня не особо шокировали, и если кровь и отхлынула у меня от лица — то все из-за того же приступа. Который, кстати, уже понемногу отступал.

— Векселя мои, как удалось выяснить, почти все тоже у него, у графа Василия, — продолжила между тем Воронцова. — Никаких тебе подставных лиц, никаких многоходовых схем, как мы тут себе напридумывали, — покосилась она на Каратову. — Все просто до примитивности, но от этого, увы, не менее действенно…

— А как узнали, где векселя? — спросил я.

— Оши постаралась, — ответила за Милану примостившаяся у торца стола Маша — как мне показалось, не без гордости в голосе.

«Да там и стараться особо не пришлось, — подключилась к разговору ее фамильяр. — Защита примитивная — ничего не боятся! Я все дрожала, что на духоловку нарвусь или еще на что подобное — только зря переживала! А векселя сама видела — граф Василий их при мне пересматривал. Почти весь миллион долга — у него!»

— И послезавтра утром он мне этот миллион до последней медной копеечки предъявит, — буркнула Воронцова. — И крыть мне будет совершенно нечем… Ну, то есть как, — сама же себя и поправила она. — Кое-что собрать удалось. Около двухсот тысяч империалов. Но пока это все. Из знакомых купцов кто сам на мели, а кто затихарился — вроде, и меня обидеть не хочет, и супротив Ростопчина идти боится. В деловых кругах это же, как выяснилось, ни духа не секрет — кто именно на меня ополчился. По ходу, один Стамболи ничего не знал. Или делал вид, что не знал… Вот кого бы в подвал да на цепи, — мечтательно проговорила она. — Уверена, много интересного бы услышали… Но Корнилов запретил.

— А ты спросила у него разрешение? — вот тут я удивился.

— Не успела. Есаул с этого начал: Вениамина Давидовича не трогать, иначе никакой доверенности… Да дух с ним, с этим Стамболи, — мотнула тугой косой Милана. — Мне время надо выиграть. Если за два дня я двести тысяч наскребла, за неделю-полторы, глядишь, и миллион бы нашелся. Под чудовищные проценты, конечно, но тут уж бизнес есть бизнес… — развела она руками. — Короче, мана в ноль — нужна отсрочка! И я ее получу!

— Надеешься уговорить Ростопчина повременить с предъявлением векселей? — с сомнением спросил я — в принципе, понимая, что свой расчет молодая графиня наверняка строит на чем-то совершенно ином.

— Не уговорить — вынудить! — не обманула моих ожиданий Воронцова. Вот только ясности ее ответ не так чтобы добавил.

— И каким же образом?

— Старинным, фамильным, — хищно прищурилась Милана. — Вызову графа Василия на дуэль — и убью его к духам!

Ахнул не только я — не менее моего оказалась изумлена словами молодой графини и фон Ливен. А вот Маша — и даже Светка! — сохранили полную невозмутимость. Знали, что услышат? Очевидно, так…

— И что это даст? — первой из нас двоих опомнилась Тереза. — Даже если дело у вас выгорит — на следующий же день с векселями явится наследник графа! — к Воронцовой молодая баронесса, как и ко мне, предпочитала обращаться на «вы». Милана платила ей тем же.

— Не явится! — мотнула головой молодая графиня. — Вернее, явится, конечно — но точно не на следующий день. У графа Василия два сына-близнеца — Иван и Павел, — принялась объяснять она. — А по закону, владения Ростопчиных — майорат, он не может дробиться между наследниками — все переходит старшему. Но вот кто там у них старший — совершенно не очевидно! — торжествующе заявила Воронцова. — При рождении братьям специально подчистили ауры! Между собой Иван с Павлом, мягко говоря, не ладят, так что добром нипочем не договорятся — даже в свете маячащего куша. Затеется процесс — а это не день и не два. Минимум неделя у меня будет! — с уверенностью заключила Милана.

— А то и все две! — с энтузиазмом поддержала ее Муравьева.

— Вот только остается одна загвоздка, — тем не менее не спешила поддержать их оптимистичный настрой осторожная фон Ливен. — Не знаю, что там у Ростопчина с сыновьями — может, тут вы и правы… Но сам граф Василий — опытный маг, Боярин как по мане, так и по силе. К тому же, как я слышала, в прошлом — прославленный дуэлянт, разве что не бретер…

— Вот и отлично, — невозмутимо кивнула Воронцова. — Значит, у него и мысли не возникнет отклонить мой вызов — это бы все нам к духам поломало!

— Вызов он примет, не сомневаюсь, — не стала тут спорить Тереза. — Но в поединке — при всем моем уважении, сударыня — раскатает вас по ристалищу в плоский блин! — хмуро бросила она.

— Может, еще и не раскатает, — с загадочным видом пожала плечами Милана. — У нас, — показала она глазами на Машу, — есть план!

— И какой же, позвольте узнать? — поинтересовалась фон Ливен.

— У Ростопчина имеется слабость — миловидные юные девицы, — снова подключилась к разговору Муравьева. — Так что накануне поединка я графа Василия без труда соблазню! — как о чем-то совершенно заурядном заявила она. — И откушу у него столько от лимита, сколько только сумею!

— Нет! — само собой вырвалось у меня.

— Пока граф не сольется в ноль, он ничего не заметит, — как ни в чем не бывало продолжила длинноножка. — А когда в бою у него внезапно закончится мана — будет уже поздно!

— А инцидент с попранной девичей честью несчастной Марии Михайловны мы используем как неоспоримый повод для дуэли! — подхватила Воронцова, выставляя в сторону Муравьевой сжатый кулак.

Привстав с места, Маша стукнула по нему своим — с таким видом, словно задуманная авантюра уже была ими успешно осуществлена и осталось только отпраздновать победу.

— Нет, — ошалело мотнув головой, пробормотал я. — Так не годится!.. — не находя нужных слов, дернулся я к Муравьевой.

— Почему же это нет? — остановив меня жестом, с невинным видом пожала она плечами.

— Ты… Я тебе не позволю!

— Прости, но я у тебя разрешения и не спрашиваю, — бросила Маша. — И вообще, имей совесть: сам три дня прокувыркался со своей сушеной амурской стерлядью — дай и другим развлечься!

— Это не развлечение! — проигнорировал я ее звучную сентенцию насчет стерляди.

— Не тебе судить! Так или иначе, другого способа спасти Милану от разорения нет!

— Как ни прискорбно, другого способа и впрямь нет, — поддержала ее Воронцова.

— Ты не можешь заставить Машу пойти на это! — рявкнул я уже на молодую графиню.

— Остынь, чухонец, никто никого не заставляет! Мария сама предложила — это ее идея! А иного выхода, как уже сказано, нет.

— Есть! — сперва выпалил — и лишь потом смекнул, что тут можно предложить, я. — Вызов Ростопчину брошу я! С моим запасом маны… — не договорив, я вспомнил, как легко меня сегодня продавила Тереза. Вот кого бы выставить против графа Василия!

Впрочем, фон Ливен как-то в добровольцы-поединщики не рвалась. Да и что касается событий в «Национале» — должно быть, там я сплоховал чисто из-за духова приворота, как видно, сработал некий побочный эффект… Никаких других разумных объяснений случившемуся просто быть не могло!

— С моим запасом маны я справлюсь, не подкладывая под графа Машу! — заявил-таки я.

— А квота дуэльная у тебя есть? — сбила меня на взлете Милана.

— Квота?.. — блин, этот момент я из виду действительно упустил. — Хорошо, придумаем еще что-нибудь! — тем не менее не собирался я так просто сдаваться.

— Все, что можно было придумать — придумано, — тоном, недвусмысленно подводящим черту дискуссии, отрезала Воронцова. — Но за предложение — благодарю, — кивнула мне она. — И замечу, что для вас с молодой баронессой, — повернулась она к Терезе, — у меня тоже есть поручения.

— Какие? — опередив меня, быстро спросила фон Ливен.

— Вас, Тереза, я попрошу доставить к месту поединка моего холопа, Пири — если я выйду на ристалище без «бурдюка», граф Василий наверняка заподозрит неладное. Но сделать это нужно будет в самый последний момент — чтобы, если потом станут проверять, никто бы не понял, что дуэль подстроена!

— Хорошо, — склонила голову фон Ливен. — Я все сделаю, как надо.

— А на тебя, чухонец, я выпишу вексель, — снова повернулась Милана ко мне. — Станешь моим крупнейшим кредитором!

— В смысле? — не понял я.

— Идея твой подружки, — почему-то мне сперва подумалось, что она говорит о Цой, но Воронцова кивнула на Каратову. — Если вдруг с дуэлью что-то пойдет не так — мало ли… Приходит такой граф Василий с векселями на миллион империалов — а тут уже ты сидишь такой красивый — и тоже хочешь свой миллион получить! Вот он удивится!

— Погоди… — сообразил я. — Это же гениально! А давай не на миллион выпишем, а на все десять! Или даже на сто миллионов! — загорелся я идеей. — Претензии Ростопчина тогда вообще растворятся в общей массе! И никакая дуэль не нужна!

— Увы, так не получится, — вздохнула молодая графиня. — Я посмотрела закон, все хорошенько подсчитала… Чтобы не схлопотать обвинения в преднамеренном банкротстве — и не отправиться с тобой на пару прямиком в тюрьму — я сейчас могу выдать обязательств только на миллион империалов. Точнее, даже чуть меньше — на девятьсот семьдесят тысяч. Так что перебить ставку Ростопчина мы тут никак не сумеем. Все, что сможем — малость омрачить ему триумф и отгрызть назад какие-то активы… Мелочь, скорее всего: торги пройдут под контролем графа Василия, и лакомых кусков он всяко не упустит. Если, не дай Ключ, погибну на ристалище — вырученного тебе хватит, чтобы справить по мне добрую тризну — не поскупись уж! — невесело усмехнулась Милана. — А ежели поединок просто сорвется — может, в итоге хоть фамильную усадьбу за собой сохраню… Так что нет, дуэли по-любому быть! — заключила она. — Ну и миллионщиком успеешь себя почувствовать, — хмыкнула затем. — Пусть и фантомным.

— Может, все-таки для правдоподобности распределить этот миллион на несколько частей? — подала тут голос Светка. — Изначально идея была именно такая…

— А где я тебе найду столько надежных людей? — поморщилась, оглянувшись на нее, Воронцова. — Да еще таких, у кого не было бы толпы близких и дальних родственников, о некоторых их которых до поры, может, и не слышал никто, но кои, не ровен час, захотят урвать на дармовщинку свою долю добычи?.. И до кучи желательно — при громком титуле: природного князя никто лишний раз не спросит, на каком это основании он заполучил подозрительный вексель, а из безродной пташки, вроде тебя, всю душу вытрясут на раз!.. Так что ты, чухонец, единственный — и в то же время идеальный кандидат! — подмигнула она мне. — Знатен, одинок и каким-то образом сумел втереться ко мне в доверие!

— Из принципа украду у тебя этот духов миллион, — угрюмо буркнул я — конечно же, не всерьез — просто чтобы хоть что-то сказать.

— Только не трать потом все на какую-нибудь очередную Цой! — парировала Воронцова. — А то мне и в Пустоте обидно станет! А уж в подлунном мире и подавно…