Подождать до рассвета

Глава 21

Идея пойти на свадьбу вместе Иловенскому понравилась. Уже потом, сидя все-таки за накрытым Кузей столом при свечах, Маша рассказала, что Ильдар Каримов, ее бывший муж, женится. Она очень старалась, рассказывая об этой предстоящей свадьбе, ничем не выдать своего недовольства, чтобы не дать Павлу повода ее ревновать. Ей очень не хотелось бы его чем-нибудь задеть и обидеть.

Иловенский был знаком с Ильдаром Каримовым. Потеряв сына в роковой истории с медицинскими экспериментами, он нашел в себе силы взять эти работы под свой контроль, довести их до конца легальным и безопасным путем, чтобы ни у кого больше не было искушения превращать несчастных больных в подопытных кроликов и расправляться с ними по своему желанию. Уникальный прибор, изобретенный ярославским ученым-физиком Клинским и испытывавшийся в Москве на пациентах клиники академика Цацаниди, прибор, позволявший устанавливать и удерживать контакт с умершими людьми, был воссоздан и запатентован компанией Ильдара Каримова. Ни Клинский, ни Цацаниди не дожили до этого дня, и все лавры достались их третьему коллеге, академику Елабугову, сумевшему вовремя остановиться в самом начале связанного с прибором преступного пути. И все же самую большую роль в том, что уникальная разработка не погибла и не была вывезена за рубеж, сыграла Маша Рокотова. Подвергаясь шантажу и смертельной опасности, она чуть было не погибла год назад, разыскивая документы из архива покойного академика Цацаниди. Ильдар Каримов был тогда первым, кто встал на ее защиту.

Но, кроме того что он спас Машу, он еще и заработал на приборе баснословные деньги. Истинный бизнесмен, Каримов нюхом почуял выгодную сделку и поддержал Иловенского.

— Понимаешь, я не могу не пойти на эту свадьбу, — говорила Рокотова. — Ильдару будет казаться, что я на него в обиде, что я ревную…

— А ты ревнуешь?

— Нет! — воскликнула она, может быть, чуть более горячо, чем ей хотелось. — И если я приду одна, я буду чувствовать себя не в своей тарелке.

— В чем ты собираешься идти?

— В каком смысле? — не поняла она.

— В прямом. Какого цвета будет твое платье? Я же должен буду подобрать подходящий пояс для смокинга и бабочку, чтобы смотреться рядом с тобой лучше, чем Каримов рядом со своей невестой. Правильно я понимаю?

— Паша! Как ты мог подумать! Я же не для того тебя зову, чтобы утереть Каримову нос. Хотя, действительно, я же не предупредила тебя заранее. В чем же ты пойдешь? Послезавтра свадьба…

— Послезавтра? Еще уйма времени. Я успел бы подготовиться даже к нашей с тобой свадьбе, не только к Ильдаровой. Не забивай голову, к назначенному дню все будет в порядке. А завтра утром мы с тобой…

— Завтра утром я должна быть на похоронах, — виновато сказала Маша.

— Нескучно вы здесь живете, — кивнул Иловенский. — Завтра похороны, послезавтра свадьба. А сегодня что? Убийство?

— Убийство было вчера вечером. Убили того, кого завтра хоронят. Это финансовый директор и близкий друг Ильдара. Честно говоря, я думала, что Ильдар перенесет свадьбу, но он…

— Манечка, не суди его так строго, — мягко укорил ее Павел. — Свадьбу, особенно задуманную с размахом, отложить очень трудно. Дворец бракосочетаний, машины, ресторан, гости… А другу ведь не будет легче, если Каримов женится не в этот день, а в другой, правда?

— Наверное, — пожала плечами Маша. — Пожалуй, ты прав.

— За что его убили, этого финдиректора?

— За любовь.

— За это до сих пор убивают?

— Представь себе. Судя по всему, его убил Камо Есакян.

— Лицо кавказской национальности?

— Сам ты лицо кавказской национальности! Это мой и Ильдара близкий знакомый, адвокат. У Стаса Покровского, финдиректора, был роман с женой Есакяна. Возможно, даже был незаконнорожденный ребенок. Камо об этом узнал, а он армянин, горячая кровь и все такое…

— Он сам сознался?

— Нет, что ты! Он отрицает все. Говорит, что убийство связано с деятельностью компании, даже называет, кто мог быть заказчиком преступления. Но все улики пока против Камо, его арестовали.

— Ты говоришь о его вине с большим сомнением, — заметил Павел.

— Конечно. Я вообще не верю, что он убил Стаса. Камо, действительно, горячий человек. Даже, если бы он был способен на убийство, он убил бы обидчика сразу, не раздумывая. Он не стал бы готовиться и планировать хитроумную месть.

— Пожалуй, так. У меня есть знакомые армяне. И даже друзья. Мне всегда казалось, что это люди простые и бесхитростные, не способные на коварство. Хотя, хитрость и подлость — такие черты, которые не всегда зависят от национальности… А как произошло убийство? Следователь-то что предполагает, не знаешь?

— Примерно знаю, — пожала плечами Рокотова. — Мне Ильдар сегодня сказал. По их версии, Камо сфабриковал иск против компании «Дентал-Систем», зная, что это обеспокоит мнительного Покровского, но нисколько не тронет непробиваемого Каримова. Там какой-то фантастический долг какой-то неизвестной фирме. Каримов говорит, все это совершеннейшая чушь. Камо якобы знал, что Стас будет искать встречи с ним в офисе, но без ведома шефа. Он еще при Ильдаре все расспрашивал о реестре акционеров и пугал возможным рейдерским захватом. Каримов не поверил, а Стас испугался и действительно позвал Камо вечером в воскресенье, чтобы поработать с документами. Во всем здании, кроме комнаты охранников, в тот день система видеонаблюдения отказала, а ее в свое время тоже монтировала организация, порекомендованная Камо. Из сейфа якобы пропали документы, но и это только со слов Есакяна. Ильдар говорит, там никаких ценных документов и не было.

— Покровского застрелили? — спросил Павел.

— Зарезали.

— А нож?

— Это был нож Есакяна, швейцарский, но с очень длинным лезвием.

— И как все объясняет армянин?

— Они пили пиво и ножом резали копченого леща…

— Где? Прямо в офисе? — не понял он.

— Представь себе, да. На газетке на столе совещаний. Пива им не хватило. Камо побежал вниз.

— Ерунда какая-то, — дернул плечом Павел. — Тут все шито не просто белыми нитками, а вообще… А роман-то этот у финдиректора с женой адвоката в самом деле был?

— Был, — подтвердила Маша.

— Ну тогда, если убийца — этот Есакян, то он полный дурак.

— Не знаю. Я вообще не верю в то, что он убийца.

— Завтра на похороны пойдем вместе, — подвел итог Иловенский.

— А ты-то зачем?

— А я бы не хотел, чтобы ты ввязалась в расследование этого дела и сорвала нашу поездку. Если ты не передумала, то в понедельник мы уже должны улететь в Швейцарию.

— Я не передумала, но…

— И никаких «но», — Павел встал из-за стола, подошел к Маше и, обняв ее за плечи, поцеловал в макушку. — Если бы ты знала, как я жду эту поездку, ты забыла бы слово «но».

— Я уже забыла, — засмеялась Маша. — Слушай, я хотела предложить тебе: пусть твой племянник погостит у нас в Ярославле, пока мы будем в отъезде. Я уже говорила со своими мальчишками, они будут рады им заняться.

— Что ты! — испугался Иловенский. — Они же с ним не справятся! У меня даже матушка от него стонет.

— Вот и дай ей отдохнуть. Отправь куда-нибудь в хороший санаторий. А Витьку присылай сюда. Да не беспокойся ты! Мои родители тоже за ними присмотрят. И вообще, он отвлечется, отдохнет. Давай!

— Ну ладно, — сдался Иловенский. — Ему и правда нужно сменить обстановку, летом в Москве совсем тошно.

— Вот и хорошо.

— Манечка, ты мне так и не сказала, какого цвета будет твое платье на этой чертовой свадьбе?

— Не на чертовой, а на Ильдаровой, — прыснула со смеху Маша. — Синее платье будет. Ох ты! Я ж забыла, его же надо было в чистку сдать!

— Зачем?

— Да я его подруге дала на свидание надеть, а она облила подол вином.

— Ты даешь свои вечерние платья подругам на свидания?

— Не платья, а платье, — поправила Маша. — Оно у меня одно. И не потому что я такая бедная и несчастная, просто мне ходить в таких платьях некуда.

— Маня, ты не обижайся…

— Я не обижаюсь. Но платье надо почистить.

— Платье надо купить новое. У вас в городе можно купить что-нибудь приличное?

— Да уж не в деревне живем! — съязвила Маша.

— Вот и отлично. А испорченное — выбросим.

— Но то платье мне подарил Ильдар.

— О-о, как у нас тут все запущено, — протянул Павел. — Оно тебе дорого как память?

— Нет, но…

— Ты обещала забыть это слово.

Иловенский, несмотря на свой невысокий рост, легко подхватил Машу на руки и деловито спросил:

— Так, где у нас тут спальня?

— Здесь.

— То есть как?

— А вот так. У меня же всего шесть комнат.

— И какая из них спальня?

— Эта. А еще детская, кухня, туалет, ванная и прихожая.

— Ну-у, я так не играю, — тоном Карлсона пробурчал он и бросил Машу прямо на мягкий диван.