Подождать до рассвета

Глава 69

В холле «Дентал-Систем» уже висел огромный портрет Ильдара Каримова в черной раме. В приемной секретарша Катя снова сидела с печальным лицом и горящими от любопытства и страха глазами. Как тогда, когда убили Стаса.

— Здравствуйте, Мария Владимировна! Горе-то какое! Господи, да за что же…

— Катя, вы можете открыть мне кабинет Ильдара Камильевича? И позовите, пожалуйста, Наталью Гусеву.

— А теперь вы будете нашим директором, да? — защебетала Катя, обежала свой стол, зазвенела ключами. — А может, совещание собрать, а?

— Нет, спасибо. Только Гусеву.

Секретарша испарилась, Маша вошла в кабинет.

Она много раз бывала здесь. Не слишком большой, но и не тесный кабинет окнами на главную улицу города. Почти никакого пластика, стены обшиты деревом, так Ильдару казалось теплее. Он родился и вырос в Ярославле, но все время мерз здесь и все грозился уехать на родину своих предков, в Казань. Маша прошла вдоль высоких книжных шкафов, погладила золоченые переплеты. Подошла к массивному кожаному креслу. Она никогда в жизни не садилась в это кресло, здесь, в этом кабинете и вообще в его офисе, она чувствовала его превосходство. Он был здесь хозяином. Она — всего лишь гостьей. И не зависело это от того, какие отношения были между ними за пределами кабинета.

Маша опустилась в кресло. Большое, слишком большое для нее. Да, явно велико, да и компания — великовата. Вряд ли смогла бы она управлять таким монстром. Хотя, у нее ведь есть Павел.

Она остановила себя. Какой смысл об этом думать? Компанией, скорее всего, будет управлять Алена, если завещание вступило в силу. Самой ей, конечно, тоже не под силу, но есть ведь папа, Валерий Беловский, с его концерном. Что ему «Дентал-Систем»? На один зубок, проглотит, даже не хрустнет. Что там лукавить, конечно, Маша жалела, что уговорила Ильдара переписать завещание. Сама уговорила. И Павел считал…

— Мария Владимировна, добрый день, — Гусева вошла с подносом. На подносе — чай и две крохотные рюмочки с коньяком. — Хорошо смотритесь в этом кресле. Будете работать?

— Нет, что вы. У меня когда-то была похожая работа, мне не нравилось.

— Да? А говорят, власть опьяняет.

— Может быть, только потом от нее тошнит. Наталья Григорьевна, я бы хотела поговорить…

— Давайте помянем Ильдара Камильевича, — предложила Гусева.

Маша думала, удобно ли отказаться. Желудок болел по-прежнему. Правда, рюмочка маленькая, ничего страшного. Пока Наталья снимала с подноса чашки, Маша незаметно вытащила из сумки еще одну таблетку гастала и сунула ее в рот.

Они ничего не говорили об Ильдаре. Молча выпили. Коньяк показался Маше невыносимо противным, она сразу схватилась за чай. А вот чай… Он был необыкновенным. Просто волшебным! До смерти вкусным! Вот именно так хотелось о нем сказать. Рокотова одним махом допила чашку. Наталья налила ей еще.

— Это Ильдар Камильевич привез с выставки из Китая. Правда, вкусно?

— Чудесно!

У Маши даже желудок перестал болеть, и на душе стало легко и почти спокойно.

— Так о чем вы хотели меня спросить?

— Наталья Григорьевна, я хотела бы знать положение дел с завещанием.

— Но вы же знаете, Ильдар Камильевич переписал его и все оставил жене.

— Я знаю. Но оно… уже вступило в силу?

— Да, — кивнула Гусева. — Оно действительно и с момента подписания отменяет прежнее. Вы, конечно, можете оспорить его в суде, но это практически бесполезно.

— Я ничего не собираюсь оспаривать…

У Маши вдруг сильно закружилась голова, и кабинет как-то сдвинулся, поехал. Неужели это из-за завещания она так расстроилась? Не может быть, ее же вообще все это волнует только из-за проектов, которые разместил в компании Павел…

— Вам плохо? — спросила ее Гусева.

— Нет, ничего, — ответила Рокотова. Что-то в лице собеседницы ей почудилось угрожающее. Нет, почудилось.

В сумке зажужжал мобильный. Маша вытащила его, пальцы почему-то подрагивали и плохо слушались.

— Да?

— Машка, ты где?! — заорала Вера Травникова. Опять что ли кого-то убила? — Ты еще в офисе?

— Да.

— Машка, погоди, сейчас тебе Ядвига скажет…

Маше хотелось отключиться, она плохо слышала, плохо соображала.

— Маша, — сказала в трубке Ядвига, — нигде ничего не пейте, слышите! Ничего! Кто бы ни предлагал! Мы тут с вашей мамой подумали, проанализировали… Я поняла, почему никто ничего не помнит! Это я виновата! Маша, кто бы ни предлагал. Ничего не пейте!

— Я — уже, — Маша с опаской посмотрела на Гусеву.

— Что?! Пили?! Что-то очень вкусное, да?

— Да. Вы простите, мне некогда сейчас. Я потом к вам зайду.

Она нажала отбой. Стало еще хуже, словно она держалась за этот голос, а теперь держаться стало не за что. Наступила какая-то тупая апатия. Ничего не хотелось, ни на что не было сил. Даже дышать стало трудно.

Наталья Гусева откровенно улыбалась.

— Подействовало? Вот теперь, Мария Владимировна, мы с вами поговорим.

Наталья называла этого человека просто — Хозяин. И Маша Рокотова очень долго не могла понять, кто же он все-таки такой. Она ничего не могла понять: что происходит с ней самой, почему так ненавидит ее эта женщина, почему рассказывает она обо всем, будто не боится, что Рокотова, выйдя из этого кабинета, тут же побежит в милицию. Гусева говорила о Хозяине с придыханием, чуть ли не возводя глаза к небу, Рокотова все поняла по-своему.

Все начиналось много лет назад, не тогда, когда загрохотали битвы бизнес-титанов, а еще в те годы, когда поверженную громаду народного добра драли на части и волки, и шакалы, и просто крысы.

Хозяин, похоже, мнил себя волком и подгреб было под брюхо неплохой кусок недвижимости и производства в городе. А потом из очередной ходки вернулся настоящий матерый Волк, и Хозяин сразу понял, что в городе он всего-навсего шакал, и все, чем придется довольствоваться, это объедки стаи. За годы отсидки кое-кто накопил для Волка неплохой стартовый капитал, он клацнул зубами, и Хозяин, бросив все завоеванное — не очень-то и хотелось! — унес свой хвост в Москву.

Он не стал в столице ни первым, ни сильнейшим, но свою нишу нашел, правда, поздно. Опоздав к первому разделу пирога, он стал отбирать куски у тех, кто послабее. Его увлекал сам процесс. С кем-то удавалось договориться. Кого-то приходилось запугивать, кого-то — убивать. Подделывать, обыгрывать, обманывать, отсуживать, убеждать, угождать, угрожать… Каждый раз что-нибудь новое. Большую часть захваченного бизнеса Хозяин выгодно перепродавал, кое-что оставлял под собой. За последние годы, как лоскутное одеяло, он состряпал огромный межотраслевой концерн с филиалами по всей стране и солидной управленческой командой. Там все уже было легально и безупречно, никто уже не смог бы докопаться до сердца этого спрута, в котором и гнездилась «творческая группа» профессиональных черных рейдеров.

Одним из самых ярких проектов Хозяина стал захват крупного учреждения, научного центра фармакологии и лекарственных средств. Он разом получил и прекрасное здание в центре Москвы, и научную базу для деятельности своего концерна, и контроль за хорошим куском производства лекарственных средств. Только одна золотая рыбка уплыла из сетей в последний момент: самый талантливый ученый и исследователь, автор неповторимых и уникальных разработок, светлая голова, доктор наук, Ядвига Степановна Дубова исчезла в неизвестном направлении. Хозяин даже заволновался, не перестарались ли его специалисты, не убили ли ярую сторонницу прежнего директора накануне суда. Но оказалось, дело не в этом, сама судьба вдруг повернулась к Дубовой спиной. Через некоторое время ее удалось разыскать в самом невероятном месте и необычайном образе. Она поселилась в глухой деревеньке и, самозабвенно играя роль бабы Яги, с ровной душой и равным успехом лечила и калечила человеческие тела и души. Она сделала неплохой бизнес на своих научных знаниях, нереализованном актерском потенциале и природных талантах. Из растений окрестных лесов создавала она жизнь и смерть, лекарства и яды.

Хозяин понял, что ему не удастся сразу заполучить Ядвигу обратно в научный центр, поэтому он приручал ее постепенно, ездил к ней в деревню сам, благо в лицо она его раньше не знала, покупал ее чудодейственные лекарства. И, осознав их безграничные возможности, решился на месть. Пришло время вернуться в родной город и покончить со старым Волком.

Валерий Ильич Беловский прибыл в Ярославль под предлогом создания очередного филиала.

Его расчет был прост: старый Волк Николай Сычев должен был отправиться либо туда, откуда он и вышел, — на зону, либо туда, где так мечтал увидеть его Беловский, — в могилу. Нужно было либо заставить Сычева убить кого-нибудь, либо заставить кого-нибудь убить Сычева. И чтобы все было громко, значимо и красиво. А походя можно еще раздавить Каримова, накопившего тот самый стартовый капитал для Волка, и заполучить его самое удачное вложение, компанию «Дентал-Систем». Она как нельзя лучше впишется в концерн «Беллона».

К прибытию Беловского в Ярославль все было уже готово: и обширное досье на «Дентал-Систем» и его акционеров лежало на столе, и дочь Алена не только познакомилась, но и вовсю поила Ильдара Каримова приворотным зельем, закупленным у Ядвиги, и внутри «Дентал-Систем» были завербованы надежные помощники: Гусева, руководитель юротдела, Грошев, начальник охраны, и Максим Леонтьев, охранник в подчинении Грошева. Достаточно было заставить Каримова убить Сычева и потом инсценировать муки совести и самоубийство. Или еще проще — заставить Сычева убить Каримова. А уж поссорить их — раз плюнуть. Только подстраховаться, внести телефоны в черный список, забросить дезинформацию, подготовить свидетелей и очевидцев.

На всякий пожарный случай готовили еще и Веру. Она была идеальным кандидатом: одинокая, влюбленная, всегда под боком. Удобно иметь рядом киллера поневоле. Беловский не сомневался, что скоро Травникова будет готова абсолютно на все, лишь бы получить тригербин. Но у нее все никак не кончались деньги! Как Вика ни повышала цену, Вера продолжала платить. Когда она, казалось, совсем готова была сдаться, Милешкина устроила ей проверку. Кражу липового контракта из сейфа должна была зафиксировать видеокамера, это стало бы дополнительным компроматом на Веру. Но та снова добыла деньги!

Тогда Беловский плюнул и, благо Вера сама напросилась со своими признаниями, решил использовать против нее другую схему, любовь для женщины сильнее любого наркотика, полагал он.

Все шло как по маслу. Никто Беловского в городе не трогал. Сычев и имя-то его давно забыл. Поэтому торопиться было решительно некуда. Начали, как обычно, с подставной фирмы и огромного иска. Фирмешку назвали «Бергус», Березовский плюс Гусинский, так, что в голову взбрело. И в первый же удачный момент убрали и Покровского, и Есакяна. Импровизация и чистое везение. Нигде никакой убийца не прятался. Просто дежурил в тот день именно Максим, он сообщил Грошеву об удачно сложившихся обстоятельствах, тот дал указание — убить и отвлек второго охранника. И Максим, четыре года отслуживший контрактником в Чечне, хладнокровно зарезал Стаса Покровского, который когда-то оштрафовал его за пьянку на рабочем месте.

Акции Покровского тут же перекупили у его жадной мамаши. Правда, из-за любви Беловского к театральным эффектам и стремления все самое интересное делать лично Ольгу Сергеевну пришлось убрать, ведь она видела Хозяина. Он представился ей Сычевым и даже оставил расписку. Конечно, Каримов захотел эту расписку видеть и дал Грошеву прекрасную возможность капнуть яд в турку на кухне Покровской. Отравление этим ядом так похоже на острую сердечную недостаточность.

Беловскому сопутствовала удача, потому что он в эту удачу верил. Хотя бывали и проколы. Он не собирался убивать Машу Рокотову в день свадьбы Ильдара и собственной дочери, только испугать. Но не вовремя явился Иловенский, все прошло смазанно, и Максим Леонтьев едва выкрутился, в последний момент сбросив оружие. Неудивительно, что охранник знал все подробности свадьбы и телефон Каримова.

Зато выстрел на свадьбе прозвучал почти вовремя, как только уехали люди Сычева, и хотя всеобщей паники не получилось, Каримов испугался и за себя, и за сына. Совсем не трудно было убедить его перед отъездом оформить передачу всех акций Маши и Тимура, чтобы обеспечить их безопасность. Беловский и его команда не знали, что Рокотова тоже уезжает, и надеялись разом провести и ее, и Тимура, подменив листы под предлогом ошибки. Была надежда, что глупая Маша останется в городе спасать из тюрьмы Есакяна, но потом Хозяин решил — пусть едет. Пока ее нет, легче справиться с Тимуром, а она все равно вернется раньше Каримова. От имени Рокотовой в тюрьму отправили посылку, а в ней чай, изумительно вкусный чай, отказаться от которого нет сил, чай, который подавляет волю и заставляет человека выполнять все, что от него требуют, и соглашаться со всем, что ему говорят. Пожалуй, лучшее, стратегическое изобретение Ядвиги Дубовой, еще лучше знаменитого тригербина. Только этот чай Беловский покупал у нее лично, говорил — для больной полоумной жены. На самом деле никакой жены, кроме бывшей, Алениной матери, у него не было.

Камо Есакян написал признание в убийстве, ведь именно этого требовал от него следователь. А Рокотова с тяжелой душой уехала в Швейцарию, понимая, что помочь другу уже не сможет.

Непонятно почему, но Ильдар вдруг перестал пить кофе, который варила ему молодая жена, и стал трезветь, освобождаться от болезненного влечения к ней. Он не дал Тимуру указания подписать все, что скажет Гусева, что-то Каримова насторожило. Может быть, незапланированный телефонный звонок Сычева, который чуть вообще все не испортил. А ведь Алена внесла все номера Сычева в черные списки на всех телефонах Ильдара. Хорошо еще, что Наталья успела передать Сычеву поддельное письмо. Там была самая настоящая подпись Каримова, когда-то преданной и верной Наталье Гусевой он подписал несколько чистых бланков компании, на всякий пожарный случай. Он ей верил, а ведь она была именно преданная, преданная им когда-то любовница. Письмом хотели спровоцировать взрыв гнева у Сычева, чтобы он все же назначил Ильдару встречу, и можно было разыграть между ними стычку с летальным исходом, но Сычев распустил сопли и безропотно продал акции тому, кому было указано в письме. Пришлось брать.

Тимура решили заставить подписать документы силой с помощью все того же Ядвигиного чая. И заставили. Да не того! Не тот паренек оказался в злополучный день «черненьким в компании со светленьким». И выяснилось все слишком поздно, когда сам Ильдар уже прилетел в Ярославль, выяснилось только в кабинете Гусевой, когда та изображала муки раскаяния у пустого сейфа.

Валерий Беловский снова вступил в игру сам. У него был блестящий план. Ильдар подпишет завещание на Алену и умрет. А с Сычевым потом будет разбираться милиция и Рокотова. У Алены алиби, она до сих пор на Маврикии, а завещание вообще будет оформлено задним числом, еще до их отлета в свадебное путешествие.

В тот день к Беловскому вернулась его беглая секретарша. Вот и место для встречи, лучше не придумаешь, гораздо безопаснее, чем в офисе или ресторане. Ильдар выпьет чай с ядом, лишится воли и сил, подпишет завещание, выйдет из подъезда — и умрет прямо во дворе дома, где живет его бывшая жена и сын. Влюбленная дурочка Верочка будет молчать, даже если что-то заподозрит. Она не перепутала чашки. Беловский из своей вообще не пил и даже не знал, что она ему туда подливала, пока ему не сказали об этом в милиции. А вот он с дозой для Ильдара, кажется, переборщил. Да и тянул Каримов слишком долго. Ему давно пора было по всем расчетам быть во дворе, а он все еще думал. И в результате — не успел уйти, стал умирать прямо у Травниковой в квартире. Вера перепугалась, запаниковала, не хватало еще, чтобы она вызвала «скорую». Беловский решил убить и Ильдара, и ее. Будто это она его застрелила, а потом — и себя. Но она догадалась и опустила на голову своего возлюбленного бутылку из-под шампанского.

Укол кордиамина, сделанный матерью Рокотовой, спас Ильдару жизнь. Но и Беловскому удалось выйти сухим из воды. Веру теперь было трудно убрать, она оказалась под следствием, легче было убедить ее, что все ей померещилось. А вот Ядвигу он решил убить. Вдруг да приведет к ней Травникова милицию, а старуха и расскажет о своих чудесных средствах, которые покупал у нее Беловский.

Наталье Гусевой было страшно поджигать дом Ядвиги Дубовой, но она знала, ради чего выполняет ужасный приказ: ей было обещано место Стаса Покровского, до сих пор не занятое в «Дентал-Систем». У нее недостало сил смотреть, как горит изба, а в ней — баба Яга, Ядвига Дубова. Наталья вылетела на своей машине из деревни, как ведьма на помеле, и едва не столкнулась на выезде с черным джипом. У нее не было сил вернуться, как приказал ей Хозяин, и посмотреть, догорел ли дом и кто приехал на джипе.

Все проколы и недочеты в «проекте» исправили две жены Каримова. Одна — по своей воле, другая — по неведению. Маша Рокотова сама передала свои акции бывшему мужу и уговорила его переписать завещание. Думала, это спасет его от Сычева.

А Алена, которая якобы не могла вылететь с Маврикия, сама ввела яд в капельницу и поставила точку в своем браке и в жизни своего мужа. Работа, ничего личного. Она, как и ее отец, все самое опасное любила делать сама. И сделала, да еще так красиво. Теперь в убийстве Каримова обвинят Аллу Ивановну Рокотову, и Маша в последние минуты своей жизни будет знать, что ее мать вот-вот посадят в тюрьму, ведь в ее сумке нашли ампулу из-под яда, а на шприце — отпечатки только ее пальцев. Мать Рокотовой очень удачно побывала накануне у Сычева. Будет нетрудно доказать, что именно он дал ей яд. А то, что он разорил Каримова, практически доказано.