Подземный мир

Глава четырнадцатая ПРИЗНАНИЕ

Они свернули с дороги, отец припарковался на стоянке у кафе. Мальчики к этому времени переоделись, что в тесноте машины не так легко было сделать. Михаэль сунул свои грязные вещи и пижаму Хендрика в пластиковый пакет и хотел выкинуть за окно, но отец не разрешил. И не только потому, что мусор не бросают на дорогу: полиция могла по этим предметам найти их след.

Выходя из машины, они столкнулись ещё с одной проблемой: куда деть Двицеля? Блуждающий огонёк всё ещё не вполне пришёл в себя и почти не отзывался. Он и всегда-то отличался непредсказуемостью, а в оглушённом состоянии мог учинить Бог весть что, если оставить его без присмотра.

- Забавный паренёк, - улыбнулся отец. - Он тоже из Подземья?

Михаэль кивнул, а Хендрик посмотрел на отца ещё подозрительнее.

- Возьмём с собой, - решил отец. - Но не посадим же мы его за стол. Спрячь его в сумку, чтобы никто не увидел.

Они вышли из машины. Михаэль осторожно положил Двицеля на дно сумки, шепнул ему, чтобы не шевелился, и застегнул молнию. К его великому облегчению, Двицель не протестовал.

Они все вместе направились к ярко освещённому кафе. Хендрик смотрел на всё окружающее широко раскрытыми глазами. То, что для Михаэля и его отца было совершенно нормально - это кафе, припаркованные машины, посетители и обслуживающий персонал, - Хендрику, должно быть, казалось фантастическим и причудливым не менее, чем Подземье для Михаэля. Уже сам по себе автомобиль для него граничил с волшебством. И Михаэль вдруг осознал какие опасности таит в себе эта новизна.

- Когда войдём, - тихо проинструктировал он Хендрика, - без спросу ничего не делай. Делай то же, что я, как бы странно или смешно тебе это ни казалось.

Хендрик кивнул и благоговейно спросил:

- Это что, дворец короля?

Михаэль чуть не рассмеялся. Только теперь он сообразил, каким огромным должно казаться Хендрику это кафе из стекла и металла после его мира, который можно было пройти из конца в конец за один день.

- Нет, дом для гостей.

- Дом для гостей? - изумился Хендрик. - Ты меня разыгрываешь?

- Нет, - сказал Михаэль. - Пожалуйста, пока не спрашивай ни о чем. Я потом тебе всё покажу, а сейчас нельзя, чтобы на нас обращали внимание.

Они вошли в зал. Несмотря на поздний час, было много народу, и отец Михаэля не сразу нашёл свободный столик. Михаэль осторожно поставил в ногах сумку с Двицелем, а отец отправился к стойке. Хендрик удивлённо озирался.

- Дом для гостей? М все только для того, чтобы люди могли поесть и попить?

- У нас все больше, чем у вас, - сказал Михаэль и тут же сам себе показался хвастуном. Но ведь, в конце концов, «больше» не означает обязательно «лучше». - У нас очень много народу, я же тебе рассказывал.

Но Хендрик, видимо, тогда не поверил ему.

- Но так много... Если вам приходится строить такой дом для гостей, то у вас, должно быть... десятки тысяч народу,

- Скорее десятки миллионов, - поправил Михаэль, но Хендрику это числительное, видимо, ни о чем не говорило.

Отец принёс поднос с двумя чашками какао и одним кофе. Хендрик с благодарностью взял свою чашку, осторожно попробовал и залпом выпил. Михаэль улыбнулся: отец автоматически взял для них какао, потому что Михаэль пил его на завтрак, хоть и не всегда добровольно.

Я рад, что с тобой ничего не случилось, - начал отец разговор. - Когда я услышал о том, что случилось в больнице, я очень за тебя боялся.

- А что тогда случилось? - спросил Михаэль.

- Разве ты не знаешь? - удивился отец.

- Нет. Вернее, я знаю только то, что случилось со мной.

- Там исчез лифт, - сказал отец, и Михаэль вспомнил пустую лифтную шахту и канаты, уходящие в голый бетон.

Отец вдруг засмеялся:

- Видел бы ты их лица. Я думаю, они и сейчас всё ещё ломают голову, что же могло случиться с их драгоценной кабиной. Да, кстати, а что с ней случилось?

Вопрос был задан как бы вскользь, и Михаэль чуть было не ответил. Но в последний момент спохватился и уклончиво сказал:

- Это долгая история. Как-нибудь после расскажу.

Он не хотел обидеть этими словами отца, но тот, видимо, воспринял их иначе. Смущённо помолчав, он отхлебнул глоток кофе и тихо сказал:

- Наверное, ты прав. Я не могу требовать от тебя искренности, если я сам не искренен с тобой.

Тут бы Михаэлю сказать отцу, что тот его неверно понял, но Михаэль почему-то промолчал. Отец снова отпил кофе, неспешно зажёг сигарету и закурил - при этом у Хендрика глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, - потом аккуратно положил сигарету на пепельницу. И всё только для того, чтобы оттянуть время. Что же такое ужасное он собирался сообщить Михаэлю?

- Я знаю, что давно должен был тебе сказать об этом, - начал отец, не глядя на Михаэля, - но это было очень трудно. Не знаю, как и начать.

- Начни с того, откуда ты узнал, где меня искать, - предложил Михаэль.

Отец кивнул, сделал, ещё одну затяжку, протянул ещё одну секунду.

- Ну ладно. Ты спросил, откуда я знаю этот сиротский приют. Я действительно знаю его. Я уже был там однажды,

- Сиротский приют? - удивился Михаэль. - А мне показалось, что это скорее тюрьма.

- В известном смысле и тюрьма, - сказал отец. - Одно из этих современных исправительных заведений, которые больше предназначены для перевоспитания, чем для наказания, понимаешь? Там только подростки. И кроме того, у них есть один корпус, куда они принимают бесприютных детей. Ну, временами. Й у них есть самое современное медицинское оборудование. Поэтому Хендрика отвезли именно туда.

- И ты это знал?

- Я. услышал об этом в больнице, когда навещал твою маму. Но я уже знал этот дом и раньше.

- Откуда?

- Оттуда, что... - Он основа помолчал, прикусил губу и стал смотреть мимо Михаэля в пустоту. По его лицу было видно, как ему тяжело говорить. - Мы взяли тебя оттуда, - выговорил он наконец.

Михаэль в первый момент ушам своим не поверю, затем постепенно до него стало доходить.

- Меня?

Отец нервно начал вертеть в пальцах сигарету.

- Мы с мамой собирались сказать тебе это в тот вечер, когда на нас напали. Помнишь, мы хотели вместе поехать поужинать?

Конечно же Михаэль помнил. И вдруг он понял и то, почему сейчас они сидят в этом кафе. Не потому, что здесь можно спрятаться от полиции, а по той же самой причине, по которой это признание они с матерью собирались сделать ему в ресторане. В этих вопросах отец действовал очень робко. Ссоры в их семье были редкостью, но всё же несколько таких эпизодов Михаэль пережил и помнил, что отец, обычно уверенный, совершенно терялся в вопросах личных отношений с близкими. И это место он выбрал намеренно, чтобы использовать его многолюдность, шум и свет в качестве прикрытия.

- Мы ужу несколько раз собирались тебе это сказать, но всё не было случая, - продолжал отец. - Мне очень жаль, что всё происходит при таких обстоятельствах, но дело в том, что... - Он глубоко вздохнул и впервые за время этого разговора взглянул Михаэлю в глаза. - Что ты не наш сын.

Михаэль всё ещё не чувствовал никакого ужаса. Возможно, чудовищность этого сообщения была такой непомерной, что сразу его невозможно было переварить, а может, он уже и сам давно догадывался, чувствовал где-то на глубине своих подсознательных воспоминаний. Он молчал.

- Мы с мамой очень хотели детей, но у нас их не было. Мы обошли всех врачей, перепробовали все средства и наконец, лет пятнадцать назад, решили усыновить ребёнка.

- Меня... - уточнил Михаэль. Медленно, словно чернила по промокашке, по его сознанию расползалась эта новость, всё ещё не перерастая в ужас.

- Да, но не сразу. - Отец раздавил в пепельнице сигарету и закурил новую. - Видишь ли, нам не нужен был первый попавшийся ребёнок. Вообще-то нет никакой проблемы взять ребёнка. Хватает мальчиков и девочек без родителей, и, если они здоровы и имеют безупречную репутацию, официальные органы не чинят никаких препятствий в усыновлении. Но мы хотели ребёнка, которого бы мы полюбили как своего собственного, и мы его долго искали.

- И по каким же признакам вы его искали? - с горечью спросил Михаэль. - По красоте или по здоровью?

- Это трудно объяснить словами, но... когда мы наконец тебя нашли, мы сразу же поняли, что ты наш. Тебе было четыре или пять лет, то есть гораздо больше, чем мы хотели. Но когда мы приехали в этот сиротский приют и увидели тебя, мы решили, что без тебя не уйдём отсюда. - По его губам при этом воспоминании пробежала улыбка. - Ты ведь знаешь нашу маму. Если, она что-нибудь задумает, то добьётся непременно. Она так и сказала директору, пусть он делает со своими предписаниями и бумагами что хочет, а она отсюда без тебя не уйдёт.

- Вы давно должны были сказать мне об этом, - вздохнул Михаэль.

- Я знаю, - печально ответил отец. - Но это очень тяжело. Мне и сейчас это тяжело.

- И кто же... мои настоящие родители? Они умерли? Или просто бросили меня?

Отец затянулся своей сигаретой, закашлялся и потёр глаза.

- Проклятый дым, - сказал он. - Лучше не курить, если не умеешь.

Но то была лишь отговорка, й глаза он тёр не из-за дыма, а из-за слёз. Он погасил сигарету, отпил кофе и некоторое время смотрел в окно, прежде чем продолжить.

- Тебе знакомо имя Каспара Хаузера? - спросил он вместо того, чтобы ответить на вопрос Михаэля.

- Каспара Хаузера? А кто это?

Отец вздохнул:

- И чему вас только учат в школе! Каспар Хаузер был найдёныш. Может быть, самый знаменитый найдёныш. Он появился в окрестностях Нюрнберга в тысяча восемьсот двадцать восьмом году. На вид ему было лет пятнадцать или шестнадцать, он ничего не понимал, не умел читать и писать и панически боялся людей.

- Интересно, какая тут связь со мной?

- К нему начали искать подход, - тихо продолжал отец, - и история, которую он постепенно рассказал, была настолько -удивительной, что он вскоре превратился в своего рода достопримечательность. Видимо, он вырос в совершенно изолированном месте. Он не знал ни животных, ни растений и в первое время болезненно реагировал на солнечный свет. Он не знал, что такое окно.

Неприятное подозрение закралось в чувства Михаэля.

- В конце концов пришли к общему мнению, что он внебрачный сын какого-то родовитого человека и его поэтому убрали прочь с дороги. Предполагалось, что его в младенчестве поместили в подземную темницу и продержали там всё это время. Но я этому не верил.

- А что предполагал ты? - спросил Михаэль, и его голос внезапно задрожал от испуга.

- То, о чём он рассказал, для людей тогда казалось действительно подземной темницей. Но тебе ни о чём не напоминают эти описания: мир из камня, где нет солнца, нет различия между днём и ночью и нет неба? Мальчик, который ничего не помнит, не, умеет ни читать, ни писать, не знает, что такое трава, не видел за один раз больше двадцати - тридцати человек, и его охватывает паника, когда он впервые видит толпу народа. И который чуть не умирает, выйдя на солнце.

Медленно, с усилием Михаэль повернул голову к Хендрику и пробормотал:

- Совсем как ты.

- И как ты, Михаэль, - тихо добавил отец.

Михаэль вздрогнул:

- Поэтому тебя тогда и поместили туда, а не в обычный детский дом, - продолжал отец - Врачи считали, что это аллергия или неизвестная болезнь. Твоя кожа была чрезвычайно чувствительна к свету. Когда тебя нашли, ты был полумёртвый. Врачи совершили чудо, сохранив тебе жизнь. Понадобилось два года, чтобы ты привык к солнцу.

Ты хочешь сказать, что... - начал Михаэль.

- Я думаю, что этот Каспар Хаузер появился из Подземья, - с расстановкой сказал отец. - Как и твой друг Хендрик и как ты сам.

- Что? - изумился Хендрик. Это было первое его слово за весь разговор, но в этом единственном слове прозвучало столько неверия и ужаса, что отец Михаэля взглянул на Хендрика с испугом.

-Ты просто прочитал дневник, - сказал Михаэль.

- Это и навело меня на мысль, - ответил отец. - После всего, что ты пережил, это единственное объяснение. Ты смог выжить в испытании, Анзона только потому, что ты был там не чужой. Был бы чужой, демон в запретном зале истребил бы тебя.

- Я так не думаю, - сказал Михаэль. Теперь не отцу, а ему было трудно говорить. - Сколько же мне было лет, когда меня нашли?

- Два с половиной, три. Может, четыре. Трудно сказать. Михаэль закрыл глаза. Все вокруг него закружилось, он не в состоянии был полностью осознать то, что услышал.

- Если это правда... - прошептал он, снова открыл глаза и повернулся к Хендрику: - Тогда знаешь, что это значит?

- Что?

- Есть только одно объяснение, - сказал Михаэль - Я твой брат, Хендрик.

Воцарилась тишина. Эта тишина была не вокруг, а внутри Михаэля. Он не знал, сколько времени просидел неподвижно под тревожным взглядами отца и Хендрика. Он был словно оглушённый и всё ждал, когда же начнёт чувствовать ужас, негодование, гнев или скорбь, но так ничего и не почувствовал. Те слова, которые он сам только что произнёс, до основ потрясали всю его жизнь до сегодняшнего дня. Он оказался не тем, кем считал себя до сих пор, и то же можно было сказать про его отца и мать.

Пришло ощущение покоя.

Его организм; однако, отозвался на эту новости не так безразлично. Пальцы его так дрожали, что ему понадобились о6е руки, чтобы взять чашку с какао и отхлебнуть глоток остывшего напитка. Вкуса он не почувствовал.

- Почему вы мне этого не говорили раньше? – наконец прошептал он.

Отец вздрогнул, словно от удара.

- Я хотел, но... - Он замолк на несколько секунд и начал сначала: - Поверь, я сам себя корю за это. Ты прав, но ведь от этого не станет легче.

-Мой... БРАТ? - пролепетал Хендрик. Эта новость ошеломила его так же, как Михаэля, но он вёл себя не настолько безучастно. Голос его дрожал, и без того бледное лицо побелело ещё больше.

- Это не точно, - ответил за Михаэля отец. - Это только предположение, но как его докажешь?

Ни Михаэль, ни Хендрик ничего не сказали. Подземный мир был слишком мал, число жителей слишком ограниченно, чтобы Михаэль мог ошибиться.

- Тогда, значит, гоули тебя не убили, а... увели наверх? Но зачем? - недоумевал Хендрик.

- Низачем, просто так, - сказал отец. Ему стоило больших усилий казаться хладнокровным. И хотя он сам только что объяснил, что все упрёки бессмысленны, он чувствовал потребность оправдаться: - Они, видимо, не отличаются большим умом. Может быть, они вообще животные, имеющие лишь сходство с человеком. Я думаю, они его просто бросили, не зная, что с ним делать. Жизнь ему спасло то, что его нашли.

Хендрик проницательно посмотрел на отца Михаэля:

- А вы разве в этом что-нибудь понимаете?

- Ничего не понимаю, - сказал отец с нервной улыбкой. - Но я прочёл дневник Михаэля и многое обдумал. Кроме того, Михаэль не первый человек, видевший гоуля лицом к лицу. Иначе бы об этих существах не рассказывали легенды.

- Давайте уйдём отсюда, - вдруг попросил Михаэль. Люди вокруг, их голоса, смех, тихая музыка - всё показалось ему невыносимым. Он боялся, что закричит, если они сейчас же не выйдут отсюда.

Отец глянул на часы и отрицательно покачал головой:

- Ещё рано. Надо переждать. Ведь мы не можем пойти ни в отель, ни в пансион.

- А к дяде? - спросил Михаэль.

- Именно туда мы и поедем, но не сейчас. Он готов приютить меня на несколько дней, но я не знаю, примет ли он троих.

Отец не особенно дружил со своим сводным братом, и теперь Михаэль припомнил, что отец сам был усыновлённым сиротой.

- Он уезжает завтра утром на несколько дней первым поездом, - продолжал отец. - Поскольку он очень осторожный человек и всегда боится опоздать, из дому он выйдет часа в четыре утра. Но если мы выедем сейчас, мы явимся слишком рано. Придётся ждать внизу в машине, пока он не уедет, а здесь, мне кажется, удобнее. - Он повернулся к Хендрику: - Может быть, ты нам расскажешь пока, что было в Подземье потом?

- Ваш побег тогда вызвал большой переполох, - начал Хендрик, печально глядя на Михаэля. - Анзон потерял своих лучших воинов и сам был ранен. Одно время даже были сомнения, выживет ли он. Но когда он выздоровел, все стало ещё хуже. Он заявил, что Эрлик как король никуда не годится, а Марлик слишком стар для того, чтобы обеспечить нам надёжную защиту. В совете начались споры. Я не знаю точно, что там происходило, ведь я не участвовал в заседаниях, но после этого все сильно изменилось.

- Что именно?

- Трудно сказать. - Лицо Хендрика омрачилось. - Никто этого не объявлял, но править нами стал Анзон. Его воины контролировали город, мы все были обложены высокой данью. Они ковали новое оружие, и все молодые мужчины должны были год отслужить в его войске. Вечером уже никому не позволялось выходить на улицу.

Михаэль легко представил, с какой радостью Анзон использовал предательство Вольфа, чтобы изменить порядок жизни в Подземье.

- Но это ещё не все, - продолжал Хендрик.

- Что ещё случилось? - Голос Михаэля дрогнул.

Хендрик долго молчал, и Михаэль видел, какие муки причиняют ему одни воспоминания.

- Это началось вскоре после вашего побега. Сперва незаметно, понимаешь? Что-то случилось с нашим миром. Растения стали расти хуже, свет ослабел, и все люди и животные начали как-то меняться.

- Меняться? Что ты имеешь в виду?

- Стали чаще ссориться, реже смеяться. Заговорили о войне и смерти, хватало пустякового повода, чтобы вцепиться друг другу в горло.

- Так бывает при диктатуре, - сказал отец, - Когда у людей отнимают свободу, они перестают смеяться.

Но Хендрик отрицательно покачал головой:

- Нет, здесь не это. По крайней мере, не только это. Марлик сказал, что жизнь уходит из Подземья.

- И он не знал, что делать? - удивился Михаэль,

- Ни он, ни мы. Его магические заклинания стали терять силу, и он сказал, что чувствует, как что-то злое приближается к нашему городу. И оно уничтожит нас.

Урожай на полях плохой, и люди говорят, что скоро не хватит воздуха для дыхания. И тролли ушли.

- Но Брокк...

- Он единственный, кто почему-то остался. Остальные ушли. В один прекрасный день их пещеры опустели, и никто не знает, куда они делись. Я думаю, наше время кончилось.

Глаза Михаэля наполнились слезами. Он попытался убедить себя, что Хендрик ошибается. Подземье не должно погибнуть. Оно было чудом, самым большим и, может быть, единственным чудом света, и нельзя допустить, чтобы оно исчезло!

- Поэтому вы и пришли? - спросил отец. - Чтобы подыскать новое место для жизни?

Хендрик отрицательно покачал головой:

- Мы не можем здесь жить. Ваше солнце убьёт нас.

- Тогда почему вы здесь?

Хендрик обратился к Михаэлю:

- Марлик послал меня, чтобы я предупредил вас.

- Предупредил? О чём?

Хендрик поднёс ко рту свою чашку, увидел, что она пуста, и отец Михаэля принёс ему ещё какао.

- Две недели назад Анзон произнёс на площади пламенную речь. В последние месяцы он часто делал это, чтобы никто не забывал, в какой опасности мы находимся и как он и его люди важны для нас. Но в этот раз все было иначе, чем обычно. Он без обиняков заявил, что Подземье гибнет и утверждал, что виноваты во всем вы: ты и Вольф, а особенно те люди, которые вас послали.

- Что за чепуха, - сказал Михаэль, хотя сам не был вполне уверен в этом.

- Конечно, чепуха, но многие боятся. С того дня, как вы убежали, наш мир изменился. Он был убежищем для всех, а стал угрозой. И Анзону было уже нетрудно привлечь большинство на свою сторону.

- Чего же он хочет? - испуганно спросил Михаэль.

Хендрик опустил взгляд:

- Войны.

- Войны? - Михаэль широко раскрыл глаза, - Против кого же?

- Против нас, - спокойно сказал отец, - Ведь так?

Хендрик молча кивнул, а Михаэль растерянно обернулся к отцу:

- А ты откуда знаешь?

- Нетрудно догадаться, - с печальной улыбкой сказал отец. - Я не знаю этого Анзона, но то, что я о нём слышал и читал, достаточно красноречиво. Типы, подобные ему, все одинаковы, во все времена и у всех народов. Они сильны лишь чужим страхом. Им необходимы враг и опасность, пусть и вымышленные. А кто же подходит для этой роли лучше, чем мы, после того что сделал Вольф?

- Но их всего несколько сот человек, вооружённых мечами, луками и стрелами!

- Почти пятьсот, - поправил Хендрик, и в тоне его послышалась гордость. - Анзон командует могучей армией.

- Ах да, - сказал Михаэль. - При случае я объясню тебе, что может сделать с вашей могучей армией один- единственный вертолёт или парочка танков.

Во взгляде Хендрика отразилось недоумение, и отец сказал с примирительным жестом:

- Сейчас это не важно. Но Михаэль прав в одном: ваше оружие здесь бессильно. Даже если бы оно оказалось лучше нашего, нас просто численно больше.

На сей раз Хендрик не возразил. Он только обвёл взглядом кафе, потом посмотрел за окно, в сторону скоростной дороги и моря огней над городом.

- После речи Анзона, - продолжил он, - между ним и Эрликом разгорелся спор. Город окончательно раскололся на два лагеря, и Анзон попросту велел бросить несогласных в застенки. Я сумел убежать, но наших родителей и Лизу арестовали. Лишь немногим удалось скрыться в катакомбах, воины Анзона погнались за нами и схватили бы всех, если бы не Марлик.

- Вряд ли Анзону это понравилось, - вставил отец.

- Не беспокойтесь, Анзон тоже не всесилен. Чары Марлика хоть и ослабели, но это единственное, на чём держится наша жизнь. Он отвёл людей в укрытие, где они защищены от преследования Анзона, а меня послал сюда, чтобы я разыскал тебя. Анзон бросился в погоню с четырнадцатью своими лучшими воинами, и я уже не верил, что мне удастся тебя найти. Брокк и несколько блуждающих огоньков сопровождали меня.

- Но ведь ты пришёл сюда, наверное, не только для того, чтобы предупредить нас о замыслах этого безумца, - предположил отец.

Михаэль снова удивился его проницательности, а Хендрик кивнул:

- Да. Марлик дал мне твой дневник, он надеялся, что его содержание поможет тебе разрушить чары забвения, и он поручил мне сказать тебе следующее: пусть Вольф вернёт то, что он украл. Если он не вернёт, всё Подземье обречено на гибель. И времени осталось совсем мало. Может быть, уже вообще не осталось, - добавил он тихо.

- Вернуть то, что он украл... - задумчиво повторил Михаэль. - Но что именно? Что украл Вольф?

- Этого я не знаю, - ответил Хендрик. - Я думаю, и сам Марлик точно не знает. Но что-то исчезло с тех пор, как он побывал у нас. Что-то, без чего мы не можем жить. Нам надо его найти и поговорить с ним.

- Боюсь, что это бессмысленно, - заметил отец. - Вольф не из тех, кого можно уговорить.

- Тогда мы должны его заставить, - решительно заявил Хендрик. - Он всего лишь старый человек. Мы же с Михаэлем полны сил, и даже если нам не поможете вы, у нас ещё есть Брокк.

Михаэль растерянно переглянулся с отцом.

- Но... разве ты не понял? - спросил Михаэль. - Человек, который захватил нас там, возле приюта...

- То был... Вольф? - не поверил Хендрик.

Михаэль молча кивнул.

- Но ведь оба воина были люди Анзона, я их знаю!

- Теперь они подчиняются приказам Вольфа, - сказал Михаэль

- Я не могу в это поверить. Этого не может быть. Анзон вышел наверх для того, чтобы убить Вольфа! Он поклялся, что принесёт его голову и как трофей установит на самой высокой башне скальной крепости.

- Тем не менее это так, - сказал Михаэль. - После того как Брокк утащил Вольфа, я долго его не видел: А когда он появился снова, люди Анзона уже подчинялись ему. И сам Анзон тоже.

- Как это может быть? - возмутился Хендрик. - Он, поклялся убить его хоть ценой собственной жизни!

Он произнёс это так громко, что на них оглянулись от соседних столиков. Хендрик виновато потупился и заговорил тише, но все с теми же взволнованными интонациями:

- Я не доверяю Анзону, но слово он держит. Поверьте мне, он не вступил бы всговор с Врльфом.

- Если это правда, - сказал отец, - то; должно быть, Вольф действительно похитил у вас нечто очень ценное.

Михаэль понял, что отец прав. Теперь ему и самому показалось смешно, как он мог поверить, что они с Вольфом убежали тогда от воинов Анзона лишь по чистой случайности или благодаря нескольким дурацким заклинаниям, записанным на диктофон. Нет, здесь может быть только одно объяснение: Вольф прихватил что-то из Подземья, что защитило их тогда н что даёт ему теперь его таинственные силы.

Внезапно отец вздрогнул и повернул голову в ту сторону зала, где на полке под потолком стоял маленький телевизор. Он работал, и Михаэль узнал мультфильм, который транслировали. Тот самый, что шёл, когда он и Двицель освободили Хендрика. Видимо, какая-то частная студия гоняла свою программу по два-три раза на дню.

- А где ваш маленький приятель? - спросил отец.

Михаэль заглянул под стол, сумка была на месте, и он уже хотел успокоить отца, как вдруг почувствовал лёгкий запах палёного. Тут он испугался и расстегнул молнию. Сумка была пуста. В ней зияла горелая дыра величиной с кулак.

- Он... удрал! - заикаясь, сказал Михаэль.

На другом конце зала кто-то удивлённо вскрикнул, и Михаэль подскочил из-под стола, ударившись о его край так, что зазвенели чашки. Но на это никто не обратил внимания, потому что в этот момент раздался ещё один вскрик, и все обернулись в ту сторону.

Конечно, причиной всеобщего возбуждения был Двицель. Михаэль ахнул, уже зная, чем это кончится.

Двицель летел, к телевизору, рассыпая искры, и на сей раз не стал ломиться сквозь экран, а сразу залетел с задней стороны. Мгновение спустя произошло то, чего боялся Михаэль: телевизор взорвался, на посетителей посыпался град осколков, и они, повскакали с мест.

Одна из официанток истерически закричала, где-то разбился стакан, и в зале началась паника.

Хендрик направился было на выручку Двицелю, но Михаэль остановил его, а отец снова проявил выдержку и хладнокровие и принял правильное решение:

- Сейчас же уходим, пока никто не заметил, что мы к этому причастны.

Хендрик смотрел на горящий телевизор, Михаэль схватил его за руку и потащил к выходу, где уже образовалась давка. К счастью, никто не пострадал, потому что кафе по случаю позднего часа всё-таки не было переполнено. Михаэля несколько раз толкнули, и его богатейшая коллекция царапин и синяков обогатилась ещё несколькими превосходными экспонатами, но вскоре все уже были в машине.

- Надо подождать Двицеля, - сказал Хендрик.

- Не беспокойся, он нас разыщет.

Это случилось даже раньше, чем думал Михаэль. Отец только успел вырулить на скоростную автотрассу, как рядом с машиной появился мерцающий светляк, Михаэль опустил стекло и пригнулся, давая Двицелю влететь внутрь.

- Если кто-нибудь это видел и записал наш номер, мы пропали, - сказал отец.

Двицель приземлился на сиденье между мальчиками, прожёг в нём дыру и принялся выбирать из волос осколки стекла.

- Вот задаваки! - ругался он. - Но теперь всё, хватит! Следующий пускай поищет другого дурака, чтоб вытаскивал его из этого ящика! Даже спасибо не сказал.

Михаэль не сразу понял смысл этих слов. Видимо, Двицель принимал эльфов за настоящих блуждающих огоньков, которых кто-то поймал и запер в стеклянный ящик.

После этого Михаэль уже не мог на него сердиться.

- Знаешь, Двицель, в следующий раз всё-таки спрашивай, прежде чем что-нибудь сделать.

- Почему? - покосился на него Двицель.

- Этот эльф был не настоящий, то есть это вообще был не эльф.

- При чем здесь эльф, - перебил его Двицель. - Эльфы гораздо больше, это всем известно.

- Это был вообще никто, - терпеливо объяснял Михаэль. - То, что показывают по телевизору, всего лишь картинки.

- Но он же двигался, - возразил Двицель.

- У нас и картинки двигаются. Иной раз они проделывают и более невероятные трюки. Но всё это только видимость.

Двицель заморгал, поскрёб в затылке и вздохнул:

- У вас сумасшедший мир. И сами вы тоже сумасшедшие.

Михаэль удивлялся, что отец все это время молчит, а когда встретился с ним взглядом в зеркале, увидел, что в глазах у него нет ни капли гнева, а только одна радость, с которой он едва справлялся.

Отец не гнал машину и ехал в самом правом ряду. Часы на приборной панели показывали, что времени у них в запасе много, а случай в кафе подтвердил, что отец прав и с дядей лучше всего не сталкиваться. А тем более с кем-нибудь другим.