Подземный мир

Глава вторая Чумная могила

Впоследствии ему уже не казалось, что это была удачная идеи. Но вначале она прозвучала заманчиво, и, конечно, весь класс высказался за неё, когда голосовали, - да и какой класс поступил бы иначе, окажись он перед выбором; совершить экскурсию в катакомбы пятисотлетней древности млн поглазеть на репетицию балетного спектакля?

Но иногда то, что хорошо на уровне идеи, на практике оборачивается настоящей катастрофой, вот к этому «иногда» и принадлежала экскурсия в катакомбы. Причём с катакомбами все было в порядке, катастрофой оказался Бергман, их учитель истории.

Возможно, решение класса было бы другим, знай «к заранее, что в «экспедицию» их поведёт не кто иной, как Бергман, скучнейший человек не только во всей школе, во и во всем городе, если не в стране. И вот двадцать два ученика добрых полчаса слушали Бергмана, и все эти полчаса Михаэль мучился единственным вопросом: как можно такой интересный материал преподнести настолько заунывно? Но ответа так и не нашёл.

- ...Традиция идёт, впрочем, от римлян, как и многое другое, - как раз вещал Бергман - Христиане имели тогда обыкновение погребать умерших в подземных сводах перед воротами Рима, носивших название Ad Catacumbas. И с тех пор все подобные места погребения стали называть катакомбами.

- Как интересно, - пробормотал Михаэль. Его слова не предназначались никому конкретно, но несколько его одноклассников согласно скривились.

Вообще, то, что рассказывал Бергман, было само по себе интересно, но Бергман умудрился бы даже новость о приземлении инопланетян на Стефан-плац сообщить так, что усыпил бы слушателей.

- Фактически, - продолжал Бергман своим снотворным голосом, - эти катакомбы служили местом подземного погребения до конца восемнадцатого века. Здесь захоронены жертвы великой эпидемии чумы средневековья, а также короли и высшие лица церкви - главным образом в примыкающей капелле.

Он указал на проход к тому, что он так высокопарно назвал капеллой, мрачному помещению с каменным алтарём и дюжиной узких, тоже каменных, скамей. Михаэль автоматически глянул в указанном направлении - и заметил взгляд темноволосого стройного мужчины, который, скрестив на груди руки, прислонился у входа и насмешливо разглядывал Бергмана. А может, в глазах незнакомца была вовсе не насмешка, а совсем другое выражение, разозлившее и вместе с тем заинтересовавшее Михаэля.

Незнакомец, видимо, почувствовал на себе этот взгляд, во всяком случае, внимание его переместилось с Бергмана на Михаэля. Он улыбнулся. То была очень доверительная, открытая улыбка, и хотя обычно Михаэль не шёл на контакт с чужими, тут он ответил улыбкой. Более того, он быстро оглянулся на Бергмана и затем отделился от группы и направился к незнакомцу. Вблизи он заметил у него в руках небольшой диктофон и только после этого задумался, что здесь делает этот человек. Вообще-то катакомбы были закрыты для посещений. Где Бергман раздобыл разрешение на экскурсию со школьниками, оставалось загадкой.

Мужчина вопросительно склонил голову и опять улыбнулся. Лицо его показалось Михаэлю знакомым, но он не мог вспомнить, где видел его. Михаэль нерешительно остановился, не зная, зачем вообще подошёл. Но ему не пришлось придумывать повод, потому что предупредительный незнакомец заговорил первым.

- Привет, - сказал он. - Это ваш учитель?

Михаэль кивнул. Бергман продолжал говорить, не заметив, что одна из его овечек отбилась от стада.

- Поразительно, - сказал незнакомец, - И как это ему удаётся?

- Что? - спросил Михаэль.

- Так скучно рассказывать о таких интересных вещах что слушатели засыпают стоя. Он всегда так?

Михаэль ухмыльнулся:

- Да. У него прозвище Морфей.

- Подходит. - Улыбка на лице незнакомца стала ещё шире, а потом совсем исчезла, зато осталось выражение не то дружелюбия, не то интересом. - А что у вас тут, экскурсия?

- Да. - Михаэль оглянулся в сторону удаляющегося класса, - Но я думал, что будет интереснее. А вы что здесь делаете?

Вопрос, кажется, не понравился незнакомцу. Но он все- таки ответил:

- Я здесь не ради удовольствия. Хотя вообще-то все зависит от того, доставляет ли удовольствие работа. - Он показал свой диктофон - Я собираю материал. Для книги.

- Для книги? - Михаэль на секунду задумался и вспомнил, почему лицо этого человека показалось ему знакомым. - Э, да вы тот писатель, который на прошлой неделе выступал по телевизору! Вольф, правильно? Вы Генри Вольф.

- Ну, скажем, это имя, под которым меня знают, - ответил тот. - Только не спрашивай, как меня зовут на самом деле. Это тайна. - Он улыбнулся и глубоко вздохнул. - Я, кстати, жалею об этом интервью по телевизору. Теперь из дома выйти невозможно, все; пристают с разговорами. Сам видишь, даже под землёй покоя нет.

Михаэль вначале растерялся, но по блеску в глазах Вольфа понял, что так шутит.

- Вы пишете книгу о катакомбах?

- О средневековье, - поправил Вольф - Вернее, об эпидемии чумы. Тебе это интересно?

Честный ответ был бы: «Ни капли». Но Михаэлю был интересен сам писатель, поэтому он кивнул и сказал:

- Немного.

Прозвучало это не особенно убедительно, потому что Вольф некоторое время пристально смотрел на него, потом сказал:

- М-да. Ну, тогда ты, может быть, знаешь, что эти катакомбы очень, очень древние. Они гораздо старше этой капеллы или той части, где теперь твои одноклассники. Кое-что тянется ещё к временам древнего Рима, но некоторые историки утверждают, что первоначальные катакомбы ещё старше. Может быть, ещё старше этого города. И уж определённо обширнее, как теперь стало известно,

- Разве они ещё не исследованы? - удивился Михаэль.

- Какое там! Несколько лет назад т начали обследовать новейшими средствами. Есть такие приборы, которые обнаруживают скрытые полости в монолите, знаешь? Так вот, они в первый же день обнаружили полдюжины помещений, о существовании которых раньше никто не догадывался.

Голос его звучал таинственно, и Михаэль готов был слушать его бесконечно. Ну почему Бергман не умеет рассказывать так увлекательно?

- И что же в них оказалось?

- В замурованных камерах? Вольф заговорщически подмигнул - Трупы, что же ещё.

- Трупы?!

- Вернее, скелеты. В некоторых вообще уже только прах. Здесь погребены сотни тысяч умерших - Вольф и сам поёжился, а Михаэля пробрала дрожь, хотя он вполне поверил этим словам.

- Сотни тысяч? А вы уверены? Не так уж здесь я просторно. Чтобы вместить столько мёртвых, подземные хода должны тянуться на километры.

- А кто тебе сказал, что это не так? - Вольф улыбнулся и поманил его за собой: - Идём, я тебе кое-что покажу.

Михаэль помедлил. Послушай он тогда свой внутренний голос и вернись к Бергману, все бы обошлось, но он поступил иначе: шагнул из капеллы я направился за Вольфом в узкий боковой проход, уводящий не просто в ту часть катакомб, но в чужой, неведомый мир.

- Тебя не будут ругать, что ты отстал от группы? - спросил Вольф.

- Бергман даже не заметит. Для этого ему пришлось бы сосчитать до двадцати двух, а он засыпает уже на двенадцати.

Вольф засмеялся, но Михаэлю этот смех показался принуждённым. Этот человек был ему очень симпатичен, но что-то в нем настораживало.

Ход, скупо освещённый лампочкой в проволочном фонаре, был перегорожен ржавой решёткой с висячими замкам. Вольф опять поманил его за собой, сунул диктофон в карман куртки и одновременно достал оттуда старинный ключ с тяжёлой бородкой и отомкнул дверь.

- А я думал, эта часть катакомб закрыта, - удивлённо сказал Михаэль.

- Так оно и есть. - Вольф сунул висячий замок себе в карман, очевидно бездонный, потому что он извлёк оттуда фонарик. - Иногда полезно быть знаменитым,

Дверь со страшным скрипом раскрылась, они прошли в темноту, и Вольф включил свой фонарик. Пустой ход с каменными стенами и сводчатым потолком был покрыт вековым слоем пыли. Они ступали в этой пыли почти по щиколотку, и видно было, что до них здесь много лет не проходил никто.

- Раньше здесь все выглядело иначе, - сказал Вольф, медленно водя вокруг лучом фонарика. - Лет пятьдесят назад мы бы спотыкались здесь о черепа и кости. Во времена последней чумной эпидемии, а это было не так уж и давно, на кладбищах не хватало места, и мёртвых складывали здесь штабелями. Взгляни.

Луч фонарика остановился на проломе в стене, Михаэль приподнялся на цыпочки и заглянул туда.

Камера была заполнена человеческими костями. Сотни, если не тысячи, черепов громоздились до самого верха. На Михаэля таращились бесчисленные пустые глазницы. В некоторых из них ему почудилось движение - то ли насекомые, то ли пыль, поднятая движением воздуха, то ли тени от луча фонарика. Объяснений было достаточно, но Михаэлю все равно стало не по себе. Для чего они сюда явились и потревожили вечный покой мёртвых?

- Что, страшно? - Вольф будто прочёл его мысли - : Мне всегда казалось, что они чувствуют наше появление и не особенно рады ему.

- Что это? - спросил Михаэль.

- Карнер. Как сказал бы ваш учитель, от латинского carnarium...

- Хранилище черепов - подсказал Михаэль.

- Верно. Эта идея родилась тогда, что называется, от нужды. Во время последней чумной эпидемии кладбища были переполнены, кроме того, опасались, что зараза от мёртвых перекинется на город. Поэтому стаскивали их сюда.

- Всех? - усомнился Михаэль.

- Да, ты прав, места было не так много. Но люди и тогда были не дураки. Они составляли гробы штабелями, а когда камера заполнялась, замуровывали её. После этого рыли новый карнер и так далее. А когда гробы истлевали - при здешней сырости и тепле на это уходило лет десять, - старые камеры вскрывали, кости складывали поплотнее и освобождали место для новых гробов. Экономно?

У Михаэля мороз прошёл по коже. Он представил себе, каково было выполнять эту работу: вынимать из истлевших гробов кости и складывать их штабелями вдоль стен в свете коптящих факелов.

- Ужасно, - прошептал он.

Вольф секунду помолчал, а потом произнёс тоном, отнявшим у него ещё часть и без того пошатнувшейся симпатии Михаэля:

- Однако это неистощимая сокровищница для человека вроде меня, который всегда в погоне за зловещими историями. И я тебе ещё не показал самбе интересное.

- Да, - скупо отозвался Михаэль. Он уже начал жалеть, что пошёл с Вольфом. Как и всякий мальчик в его возрасте, он любил историй о привидениях и демонах, о чудовищах и катакомбах с мертвецами, которые только и ждут, чтобы встать и наброситься на живых. Но здесь был не роман, а действительность, и все мертвецы, которых высвечивало фонариком Вольфа, были когда-то живыми людьми с невыдуманными судьбами. Михаэль всегда посмеивался над теми, кто боялся кладбищ и домов, где кто-нибудь умер. А теперь ему самому было не по себе. Они спустились в настоящее царство мёртвых, где нечего было делать живым. Он вдруг понял, почему Бергман не повёл экскурсию в эту часть катакомб. Ему хотелось поскорее уйти отсюда.

Но он тем не менее не возразил и отправился за Вольфом дальше. Ему не хотелось показаться трусом.

Вольф привёл его в пустое помещение поперечником в двадцать шагов, в середине которого была дыра метра в два, окружённая защитными перилами. Это напоминало старинный колодец, но что-то подсказывало Михаэлю, что тут что-то другое.

- Что это? - спросил он дрожащим голосом.

Ему ответило зловещее эхо. Воздух здесь был сухой, и при каждом шаге взвивалась пыль, от которой свербило в глазах и в горле. То, что Михаэль чувствовал, стоя перед карнером, было понятно, но страх, внезапно охвативший его здесь, был необъясним. Ему казалось, что помимо него и Вольфа здесь присутствует ещё кто-то (или что-то). Он подошёл поближе к писателю, который небрежно облокотился о перила. Луч фонарика бил направлен вниз.

Конечно же то был не колодец. Луч света падал в просторное куполообразное помещение, глубина которого не поддавалась оценке, потому что оно было заполнено человеческими костями так, что до дыры в потолке оставалось метра три - четыре. Судя по всему, трупы здесь просто сбрасывали вниз, их были тысячи, если не десятки тысяч. В отличие от карнеров, где скелеты складывали упорядочению, здесь они просто громоздились кучей высотой в пять, а может, и в пятьдесят метров.

- Боже мой, что же это? - прошептал Михаэль.

- Чумная могила, - ответил Вольф. - Ведь наступает такой момент, когда и в карнерах становится тесно. Гробы не успевали перегнивать. И тогда они придумали вот это. - Он поводил лучом своего фонарика туда и сюда; световой круг, словно живое существо обежал гору костей, и опять получилось как в карнере, только ещё страшнее: бегущий свет и вызванные им тени создали зловещую иллюзию жизни. Пустые глазницы наполнились движением, костлявые руки словно бы помахали им, скелеты угрожающе зашевелились. Михаэль мысленно пожелал, чтобы Вольф остановил свой фонарик, но на сей раз передача мыслей на расстоянии не сработала.

- Это помещение гораздо старше остальных катакомб - продолжал Вольф. - Многие считают, что оно было вырыто ещё во времена римлян, а я думаю, гораздо раньше. Его обнаружили случайно, когда какой-то бедолага провалился в дыру и свернул себе шею. А поскольку им как раз требовалось место... - Вольф не стал продолжать, и незаконченная фраза зловеще повисла в воздухе.

-...они стали просто сбрасывать туда мёртвых, - закончил за него Михаэль.

- Боюсь, что не только мёртвых, - мрачно добавил Вольф.

Михаэль испуганно уставился на него:

- Вы шутите!

- Не шучу. Судя по всему, сбрасывали и чумных больных ещё живыми. Правда, это только предположения, но я им верю. Времена были жестокие.

- Жестокие? - Михаэль повысил голос - Я бы назвал их бесчеловечными.

- У них не было выбора, - пожал плечами Вольф, - Нам трудно поверить, но ты только представь, что было тогда, Никаких больниц с изоляторами. Ни врачей, ни медикаментов, которые заслуживали бы это название. Приходилось быть жестокими, чтобы выжить.

Может быть в словах Вольфа была справедливость, но Михаэлю казалась нестерпимой сама мысль, что сюда сбрасывали живых.

Луч фонарика метнулся в сторону через всю гору костей,

- Что случилось? - испуганно спросил Михаэль,

Вольф ответил не сразу. Луч света описывал теперь маленькие круги и спирали, а сам он напряжённо всматривался в глубину.

- Ничего, - сказал он с нервной улыбкой, выпрямившись наконец. - Мне вдруг привиделось какое-то движение. Похоже, начались галлюцинации.

«Похоже», - подумал Михаэль. Но тогда они начались у обоих, потому что в этот момент он и сам заметил некое движение. Кости в луче света дрогнули. И послышался! шорох, как от сухого пергамента или листвы. Как будто кто-то силился выбраться на поверхность.

- Может быть, крыса... - прошептал Михаэль.

Вольф молчал. На лбу его выступили капельки пота, к руки задрожали. Он не сказал ни слова, но оба знали, что это не крыса. Михаэль с колотящимся сердцем перегнулся через перила. Они скрипнули под его тяжестью, но он не обратил на это внимания, неотрывно глядя на гору костей.

Теперь шевеление стало отчётливым шорох перерос в явственный шум.

В конце концов вся куча костей зашевелилась. Какой-то череп с грохотом покатился вниз, за ним последовала настоящая лавина из костей, и Михаэль с Вольфом были не в силах оторвать взгляд от этого жуткого и одновременно притягательного зрелища. Перила заскрипели, и Михаэль мельком подумал, что такая старая конструкция может и не выдержать. Но если уж она продержалась лет пятьдесят, то ещё полминуты продержится.

На полминуты её действительно хватило. Но не более того.

Михаэль почувствовал, как решётка под ним подалась вперёд. Что-то сломалось в проеденной ржавчиной конструкции. Михаэль оттолкнулся от трухлявого железа и хотел выпрямиться и выпрямился бы, если бы в этот самый момент внизу не произошло нечто такое, что заставило Михаэля забыть об опасности.

Посреди горы костей возник плоский кратер, и затем в центре этого кратера что-то мелькнуло. Михаэль увидел лишь на долю секунды серо-зелёное лицо, усыпанное гнойниками и шрамами. То был. какой-то кошмар: глаза без зрачков, с красными веками, расплющенный нос, вместо рта - щель с акульими зубами.

Впоследствии Михаэль не мог сказать, кто из них двоих окончательно сломал перила, испуганно содрогнувшись и увлекая за собой другого в глубину. Видимо, они оба испугались настолько, что даже не попытались отпрянуть, а когда попытались, было уже поздно. Михаэль рухнул вниз, с криком переворачиваясь в воздухе, и увидел, как рядом с ним падает Вольф, беспорядочно маша руками. За долю секунды в голове его промелькнуло множество вариантов, которыми могло закончиться это падение, начиная от простейшей перспективы свернуть шею и кончая возможностью быть нанизанным на дюжину острых обломков костей.

Однако ни одно из этих видений, терзавших его все бесконечные полсекунды падения, не сбылось. Удар был жестоким, но не таким страшным, как он ожидал.

Секунду он боролся с тьмой, грозившей поглотить его сознание, затем с колотящимся сердцем прислушался к своему организму, шевельнул правой ногой, левой, потом обеими руками. Все было в порядке. И не особенно болело. Если не считать царапин и многочисленных ушибов он остался цел и невредим.

Он услышал, как рядом с ним чертыхается Вольф, и понял, что у того тоже всё обошлось. По-настоящему раненные обычно не ругаются как сапожники.

Михаэль открыл глаза, чтобы взглянуть на Вольфа, и обнаружил ещё одно маленькое чудо: даже фонарик остался цел и продолжал светить. Правда, луч его, направленный в каменный потолок, уже не был круглым: видимо, стекло разбилось, но лампочка уцелела.

Михаэль попытался подняться, но испуганно замер, ощутив, как кости под ним зашевелились.

- Ты в порядке? - спросил в темноте Вольф. Михаэль услышал, как Вольф зашевелился и тоже - как сам за несколько мгновений до этого - вызвал небольшую лавину из костей и обломков.

- Надеюсь, - сказал Михаэль, помедлив, и спросил: - Что это было? Или кто?

Вольф пропустил вопрос мимо ушей и снова начал пробираться к нему. Михаэль не видел его самого, но неровный круг света на потолке заплясал от шевеления костяной кучи, а воздух наполнился пылью, в которую превратилась большая часть останков.

- С тобой правда ничего не случилось? - Вольф принялся его ощупывать, а потом взял фонарик и просто посветил ему в лицо. Михаэль зажмурился и с трудом удержался от желания выбить фонарик у него из рук. Это могло бы плохо кончиться для фонарика.

- Вроде ничего, - сказал он, закрывшись руками. - Даже не ослеп. По крайней мере, до сих пор.

Вольф быстро выключил лампочку.

- Извини!

- Ничего. - Михаэль отнял руки от лица и огляделся. Даже после того, как Вольф выключил фонарик, полной темноты не наступило. Сквозь дыру в потолке проникал слабый свет, и можно было различить в нем очертания горы костей.

- Мы чуть не свернули себе шею, - сказал Вольф. - Это моя вина. Мне ли не знать, что ограждение совсем трухлявое. Все - таки я не первую неделю занимаюсь этой крысиной норой.

- Так что же это могло быть? спросил Михаэль. - Это... лицо?

На сей раз Вольф уже не мог притворяться, что не услышал вопроса. Тем не менее он попытался сделать это.

- Что... ты сказал? - уклончиво переспросил он.

- Лицо, - повторил Михаэль. - Которое появилось из костей,

- Не знаю, - наконец ответил Вольф. - Может... какое-нибудь животное.

- Животное? - Михаэль чуть не расхохотался. - Но вы же сами так не думаете!

- Я не знаю, - упорствовал Вольф. - Может, это нам показалось. Простая галлюцинация -

Михаэль растерянно уставился на него. Галлюцинация? Эта штука могла быть чем угодно, но только не галлюцинацией. И Вольф знал это не хуже его.

- Может, нам лучше подумать над тем, как выбираться отсюда, - предложил Вольф. Он снова включил фонарик и раздвоённый посередине круг света вырвал из темноты зловещие детали.

Гора костей оказалась обширнее, чем выглядела сверху. Каменный мешок был круглым, метров тридцати в поперечнике, с куполообразным потолком, весь заполненный человеческими останками на разных стадиях разложения. С течением столетий гора костей, образовавшаяся под дырой, расползалась все шире, и вся камера оказалась заполненной довольно равномерно. Но, кроме этого, фонарик ничего больше не высветил, хотя трижды обежал пространство. Если и был отсюда другой выход, то только под истлевшими костями.

Вольф выключил фонарик, и темнота накрыла их.

- Боюсь, нам придётся выбираться тем же путём, каким мы сюда попали.

- Зачем вы погасили фонарик? - сдавленно спросил Михаэль. Он никогда прежде не боялся темноты, но сейчас она сгустилась в образы чудовищ и наполнилась необъяснимыми шорохами.

- Надо экономить батарейки, - сказал Вольф. - Может нам придётся подавать сигналы.

- Сигналы? Но наверху и так скоро заметят, что нас нет!

- Разве что твой учитель заметит. Что же касается меня, то я должен тебя разочаровать: здешний персонал привык к тому, что я пропадаю здесь часами.

Мужество окончательно покинуло Михаэля. Зануда Бергман ничего не способен заметить, даже если пол класса нарядится в красные колпаки й будет прыгать на одной ноге. Его отсутствие могли заметить другие, но вряд ли они скажут об этом Бергману! Не в первый раз кто-нибудь сбегает с экскурсии, и остальные стараются прикрыть его, чтобы учитель не обратил внимания.

- Не бойся, старался успокоить его Вольф - Рано или поздно кто-нибудь придёт. И мы будем кричать и подавать знаки фонариком.

- Но вы же сами сказали, что вас никто не хватится. А эта часть катакомб закрыта для экскурсий. Мы можем проторчать тут недели.

- Даже месяцы, - подтвердил Вольф. - Если не годы и не десятилетия. Как знать, может, все эти трупы здесь вовсе не жертвы чумы, а упавшие в яму туристы, которых никто не хватился.

Михаэль не сразу понял, что Вольф шутит, но потом рассмеялся, и ему стало немного легче. Конечно, писатель прав. Настоящая опасность им не грозит. Рано или поздно отсутствие Михаэля заметят: при посадке в автобус или в школе, самое позднее - вечером родители начнут его разыскивать. Нет, как тут ни противно, но по-настоящему им ничто не грозит, если, конечно, их тут только двое.

Михаэль опять вспомнил про ту зелёную рожу, но не стал заговаривать об этом с Вольфом. Было ясно, что писатель не хочет говорить об этом. И Михаэль знал почему. То было не животное. Но и не человек.

- Зато будет захватывающий эпизод для вашего романа, - сказал Михаэль.

- О нет! Я пишу совсем другие книги. Ты ведь сказал, что видел мою передачу по телевизору?

- Честно говоря, я... - замялся Михаэль.

- Ну, ясно, тебе это неинтересно. - Вольф вздохнул, но не рассердился. - Сейчас все читают только занимательные приключения. В историю й литературу никого пряником не заманишь.

- Нет - нет, это не так! - горячо возразил Михаэль. - Просто...

- Тихо! - Вольф быстро поднял руку, прислушался и потом включил фонарик. Луч высветил белокурую голову, возникшую в дыре наверху.

- Стефан! - обрадовался Михаэль. - Тебя, послало, само небо!

Стефан загородился от света, и Вольф опустил фонарик.

- Михаэль! Что ты там делаешь? Вылезай скорее! Бергман заметил, что тебя нет. Его удар хватит, если он тебя здесь увидит!

- Перестань болтать! - перебил Михаэль. - Неужели ты думаешь, что мы попали сюда по своей воле?

- А что, нет? Что же вы там делаете?

- Загляни, увидишь! А лучше скорее беги за помощью. Тут нужна верёвка. Или лучше лестница.

Стефан исчез, и Вольф опять выключил фонарик, хотя теперь не требовалось экономить батарейки.

- Кажется, нам повезло, - сказал он, - А твой учитель не такой уж засоня.

- Вы его ещё не знаете. Меня ждёт проповедь длиной в вашу последнюю книгу.

Вольф засмеялся, но тут же посерьёзнел:

- Слушай... Что касается гоуля... Про него лучше не болтать. Скажем, что перила были гнилые, о'кей?

- Как вы его назвали? Гоуль? Что это значит?

Вольф помолчал, и Михаэлю стало ясно, что он жалеет о том, что произнёс это слово.

- Сказочный персонаж, - наконец сказал Вольф. Как тролль, эльф, гном, понятно? Гоули -это существа, которые якобы живут под кладбищами и... питаются трупами. Чепуха, конечно, но, с другой стороны... подходит к нашей обстановке; а?

- А почему б нем не надо говорить?

- Представь себе, что скажет твой учитель, если ты преподнесёшь ему ЭТУ историю? - спросил Вольф. Михаэль вздохнул: - Вот видишь. То же самое и со мной. Газеты только того й ждут, чтобы напечатать: известный - писатель встречает в катакомбах демона, пожирающего трупы. Нет уж, спасибо.

Михаэль чувствовал, что это ещё не вся правда. Однако он ничего не успел сказать; как послышались шаг. Вольф опять включил фонарик и направил его на дыру вверх, хотя ждать появления Бергмана и всех остальных было ещё рано.

Однако дыра была пуста, а шаги становились все громче. Если это были шаги.

Вольф опустил фонарик и обвёл им все помещение, но ничего нового они не увидели. Шум же становился все отчётливее, но звучал теперь как шаги, для этого он? был слишком тяжёлым и размеренным. К нему добавился струящийся, ползущий шорох, он-то и пугал Михаэля больше всего.

- Что это? - спросил он.

Вместо ответа Вольф посветил себе под ноги на кости.

По ним пробегала дрожь. Мелкие осколки и косточки шевелились, прах сыпался в щели между раздвигающимися частями, и Михаэлю показалось, что вся куча, на которой стоял Вольф, начала медленно проседать. Шорох превратился в треск, воздух наполнился пылью, и Михаэль ощутил, как глубоко у него под ногами что-то подломилось.

Все происходило так - быстро, что они успели только вскрикнуть.

Прах у них под ногами подался, расползаясь в стороны, из костей образовалась воронка со все ускоряющимся оползанием вниз, и их обоих повлекло вглубь Михаэль хотел крикнуть, но рот его забило пылью, его швыряло туда и сюда, осколки костей впивались ему в спину, в лицо и шею, а в затылок с такой силой ударило чем-то тяжёлым, что у него искры посыпались из глаз.

И как раз в тот момент, когда он думал, что больше не выдержит, все кончилось. Ужасное вращение в куче костей прекратилось, вместо него последовало прямое падение вниз, затем удар, куда более жёсткий, чем в предыдущий раз, но у Михаэля хватило присутствия духа, чтобы сгруппироваться, втянуть голову в плечи и закрыть лицо руками. Он сделал это вовремя, потому что в следующий момент на него обрушилась лавина черепов, рёбер и прочих костей. То, что он й на сей раз обошёлся без серьёзных повреждений, было чистым везением, потому что глыбы, падающие вокруг него, могли и убить.

Ему пришлось ещё долго ждать, когда бомбардировка ослабеет, и только после этого он отнял руки от лица.

Чудо предыдущего падения повторилось: он опять услышал, как Вольф рядом с ним то стонет, то ругается, и то и другое служило доказательством, что он жив. И даже фонарь продолжал светить.

Это были хорошие новости.

Плохие же состояли в том, что они очутились метров на десять глубже прежнего в помещении более просторном и более древнем, чем чумная могила. Воздух был сырой и затхлый, в бледном свете фонарика колебалась паутина, облепленная пылью, размером с парус. Михаэль не боялся пауков, но эта паутина свидетельствовала о том, что здесь могли водиться и другие паразиты, не только мерзкие, но и опасные. Крысы, например.

Или гоули.

- Ты живой? - спросил Вольф. - Михаэль осторожно сел и на четвереньках отполз в сторонку, прежде чем ответить. Сверху все ещё падали кости и камни, и Михаэлю не хотелось в последний момент быть прибитым.

Надеюсь, - ответил он, - А вы?

- Несколько царапин... Похоже, на нашей стороне сегодня целый полк ангелов-хранителей.

«Или целое войско чертей против нас», - подумал Михаэль. Он поберёг силы говорить это вслух. Видимо, Вольф смотрел на вещи оптимистично. Михаэль же, напротив был подавлен и не хотел менять настроение;

- Вы знаете, где мы сейчас? - спросил он, и слова его вернулись многократным эхом, что свидетельствовало, по крайней мере, о том, что помещение было просторным,

- Ни малейшего предположения, - ответил Вольф, и тут же поправился: - Вернее, предположение есть, доказательств нет. - Он повёл лучом фонарика вдоль стен, Михаэль увидел запылённую каменную кладку, паутину и пыль, всюду пыль. На полу валялись только те кости, которые провалились сверху вместе с ними. Значит, раньше зал не сообщался с чумной могилой.

- Возможно, это то самое, о чем я подозревал все это время, - взволнованно продолжал Вольф.

- Что именно?

- Старая часть катакомб, - ответил Вольф. - Помнишь, что я тебе рассказывал? Что есть гипотеза о древности этих катакомб. Я верю, что это не гипотеза. И если я не обманываюсь, это место относится к старым катакомбам. Я думаю, это подарок судьбы, что мы сюда провалились.

Михаэль был другого мнения на сей счёт, но предпочёл не возражать, чтобы не отравлять Вольфу восторг открытия. К тому же он и сам разволновался при мысли, что они, возможно, первые люди, попавшие сюда за последние несколько столетий.

- Надеюсь, потолок не обрушится, - сказал он.

Вольф посветил вверх, и Михаэль увидел по пролому, что толщина каменного перекрытия не меньше - метра?

- Не понимаю, как оно могло проломиться, - недоумевая Вольф.

- Наверное, кто-то помог, - пробормотал Михаэль.

Вольф направил луч фонарика прямо в лицо Михаэлю, и тот заслонился руками.

- Что ты хотел сказать? - спросил Вольф. - Я понимаю, тебе хочется захватывающего приключения. Я и сам был в твоём возрасте, кроме того, я кормлюсь тем, что высасываю из пальца всевозможные истории. Но все, тебе следовало бы думать, что говоришь.

- Вы что, угрожаете мне? - напрягся Михаэль,

- Ну что ты. - Вольф неубедительно засмеялся, - Я только хочу тебя предостеречь. Видишь ли, единственное это помещение или целый лабиринт, мы вдвоём сделали открытие, которое произведёт фурор, И ты сослужишь себе плохую службу, если начнёшь направо и налево болтать про гоулей и других чудовищ.

«Это угроза», - подумал Михаэль. Хоть Вольф и не высказал её вслух: он никогда не подтвердил бы наблюдение Михаэля. Но почему? Ведь Вольф видел гоуля так же отчётливо, как и он сам.

Но в этот момент сверху послышался голос, не дав ссоре развиться:

- Эй! Михаэль! Господин Вольф! Вы там?

Без сомнения, то был голос Бергмана. Разве мог Михаэль представить, что так обрадуется именно этому голосу. Он быстро подошёл к середине дыры и помахал обеими руками. Вольф освещал его фонариком, и сверху его должны были видеть.

- Мы здесь!

- Никто не ранен? - крикнул Бергман.

- Мы провалились, но с нами все в порядке, - ответил Михаэль. - Пришлите на помощь, самим нам не выбраться.

- Сейчас! Оставайтесь на месте! Я скоро вернусь! Учитель убежал, и Михаэль отошёл от дыры, чтобы какой-нибудь камень не свалился на него как раз в тот момент, когда они уже почти спасены.

- Придётся подождать, - сказал Вольф. - Но теперь можешь не бояться, нас достанут. Почему бы нам пока не осмотреться? Другого такого случая не будет. Завтра же сюда набегут толпы с прожекторами и камерами.

У Михаэля не было охоты к новым открытиям, но Вольф и не ждал от него ответа, прямиком направившись к стене. Оставаться одному в темноте Михаэлю хотелось ещё меньше, и он побрёл следом.

Стена оказалась сложенной не из кирпичей, а из циклопических монолитных глыб весом по тонне каждая. Кто же мог построить такое сооружение, к тому же на глубине Пятнадцати метров под землёй?

- Фантастика! - восхитился Вольф. - Похоже, Михаэль, мы с тобой открыли нечто великое,

Скорее нечто старое, - буркнул Михаэль, демонстративно закашлявшись, - и пыльное. Кто это построил? Римляне?

Вольф посветил фонариком на стену.

- Не думаю. Я не специалист, но на римлян не похоже это гораздо старше.

- Старше? Но ведь до римлян здесь практически ничего не было!

- Ничего, о чем бы мы знали, - поправил его Вольфар. Но ты, конечно, прав. Культура, способная на такие деяния, не могла исчезнуть бесследно. Может, это были и римляне. Хотя римская архитектура выглядит совсем иначе...

Похоже, он был совсем сбит с толку. Но в его голосе слышалось волнение особого рода. У Михаэля уже не в первый раз возникло подозрение, что Вольф что-то умалчивает.

-Э! - воскликнул Вольф. - Да там дверь!

Михаэль взглянул в направлении луча и действительно увидел такое, что условно можно было назвать дверью: сводчатый проход, за которым могло быть следующее помещение или ход.

Вольф немедленно побежал туда, и Михаэль неохотно последовал за ним.

Сама дверь скрывалась за занавесом из паутины, такой толстой, что было слышно, как Вольф рвёт её. Что-то маленькое, черненькое метнулось на многочисленных ножках в угол, и Михаэль подумал, что пауки здесь, наверное, такие же чудовищные, как и паутина.

- Взгляни-ка! - взволнованно сказал Вольф.

Михаэль с любопытством нагнулся и увидел, что древние доски изрезаны линиями. Резьба была покрыта слоем пыли, но все же Михаэлю не составило труда различить знак|. и символы.

- Что это? - спросил он.

Вольф пожал плечами:

- Хотел бы я знать. Но что бы ни было, это фантастика, Наше открытие сразу переходит в другой ранг.

- Да что вы!

Он проигнорировал насмешку в восклицании Михаэля и продолжал:

- Я не криптолог, но с ходу могу определить здесь четыре письменности, и все из разных исторических эпох

Михаэль не видел ни одной письменности, но волнение Вольфа передалось и ему, и он с любопытством нагнулся.

- Вот! Это однозначно римская надпись

- Латинская, - поправил Михаэль, но Вольф даже не услышал.

- Не знаю, что она означает. А вот это руны, письменность германцев, а то и ещё древнее, А тут, его палец скользнул влево, - такого я вообще никогда не видел.

- А это что? - Михаэль указал на геометрическую фигуру, местами стёршуюся.

- Это пентаграмма, пятиконечная звезда. Символ, часто используемый в чёрной магии для заклинания дьявола, Или для изгнания, смотря что потребуется. - Вольф заметил ещё что-то и, сощурившись, наклонился. - А это по-немецки!

Михаэль ничего не мог разобрать. Разве это по-немецки? Скорее по-китайски. Или по-марсиански.

Вольф принялся возбуждённо жестикулировать:

- Этой надписи пять - шесть веков. Понимаешь, что все это значит? Что эта дверь существует по меньшей мере полторы тысячи лет.

- Вы можете что-нибудь прочесть? - спросил Михаэль.

- Не дословно. Но по смыслу это... предостережение.

- Предостережение? От чего?

- Не знаю. Но это то же самое, что и пентаграмма. И все остальное... Если присмотреться, надписи частично перекрывают друг друга. Мне кажется, это оттого, что они все означают одно и то же.

«Предостережение?» - подумал Михаэль. Уж не потому ли ему так неприятно даже смотреть на эту дверь? Он не мог прочитать ни слова из всех этих надписей, но ему казалось, что дверь содержит в себе не только видимые, но и невидимые предостережения.

- Может быть, чтоб дверь не открывали? - сказал он.

- Ты думаешь, эту надпись всякий раз возобновляли на том языке, который могли прочитать современники? - И Вольф сам же кивнул в ответ на свой вопрос: - Дельная мысль. И многое объясняющая. Должно быть, они страшно боялись того, что там, за дверью. Интересно, что же там такое.

- Не хотите же вы её открыть?

- Я не хочу? - Вольф изумился, как будто его спросили верит ли он в Деда Мороза. - Да я должен! Неужто ты думаешь, я упущу такое открытие?

Но вдруг это опасно?

- Опасно? - Вольф рассмеялся, - Чепуха. Что там может быть опасного?

- Не знаю, но вы же сами сказали, что на двери предостережения... Не зря же они старались писали больше тысячи лет!

Вольф улыбнулся:

- Я только сказал, что это могут быть предупреждения, и потом, при всем уважении к нашим предкам, они были очень суеверны. Да за одну эту штучку в средние вещ тебя вознесли бы в чудотворцы. - Он помахал своим карманным фонариком. - А скорее всего, сожгли бы на костре, как колдуна.

Но Михаэля это не убедило.

- Не стали бы они зря писать, - упавшим голосом пролепетал он, но Вольф не слушал, углубившись в надписи. Он протянул руку и осторожно коснулся двери кончиками пальцев, словно раскалённой плиты. Потом нажал посильнее. Послышался треск, и из всех щелей вырвалась пыль. Вольф | испуганно отдёрнул руку и ухмыльнулся:

- Видишь? Ничего же не случилось.

Михаэль молчал. Он был уверен, что случится ужасное, если дверь действительно открыть. Но вместе с тем он понимал, что Вольфа не отговорить. Может быть, им повезёт, и Вольф не сможет открыть эту массивную с виду дверь?

Но она только казалась такой. Вольфу даже напрягаться не пришлось, хватило короткого нажима, чтобы замок упал на пол, осыпая ржавчину. Михаэль замер в страхе и ожидании, когда дверь со скрежетом раскрылась и луч фонарика скользнул в темноту, не встретив никакого препятствия.

Тьма всосала этот свет с жадностью пустыни, тысячелетиями ждавшей первой капли дождя. Однако это было и все, земля не расступилась, чтобы поглотить их, и зеленокожие демоны не набросились на них. За дверью простирался пустой тёмный ход, единственным движением в котором была пляска пыли в луче фонарика. Михаэль мог бы вздохнуть с облегчением, но не сделал этого.

- Видишь? - сказал Вольф. - Ничего страшного. Не боишься же ты темноты, как ребёнок? Идём?

- Не хотите же вы войти туда?! - ужаснулся Михаэль.

- Я-то не хочу? Но ты можешь не ходить, если боишься,

Михаэль отчаянно искал отговорку, запрещающую не только ему, но и Вольфу переступить этот порог.

- Бергман нас потеряет. Он скоро вернётся, а нас нет.

- Он вернётся через час, - ответил Вольф. - Я ведь не собираюсь предпринимать экспедицию к центру Земли. Я не псих и не отойду от этой двери далеко.

- Обещаете?

- Конечно; Я же не самоубийца. К тому же у меня богатое воображение, и я легко могу себе представить, что значит заблудиться в подземном лабиринте, который тянется, может, до Новой Зеландии.

Наверное, он шутил, но Михаэлю было не до смеха, Вольф не оставлял никаких сомнений, что войдёт в эту дверь, а перспектива остаться одному казалась Михаэлю ещё хуже. Кроме того, он уже и сам заразился любопытством.

- Ну хорошо, - сказал он. - Только несколько шагов. Докуда фонарик светит.

- Ни миллиметра дальше, - пообещал Вольф.

Они переступили порог вместе. Свет фонарика побежал вперёд, как дрессированный зверёк, разведывая дорогу. Путь лежал прямой, и Михаэль с облегчением понял, что они не заблудятся. Ход метра в три шириной и такой же высоты был кругом вымощен такими же циклопическими глыбами, как и пещера позади. В пределах досягаемости луча не видно было ни двери, ни ответвления.

Стены хоть и были покрыты пылью, но сквозь пыль виднелась рельефная резьба по камню, немедленно пробудившая интерес Вольфа.

- Невероятно! Бог мой, да это же работа тысячелетней давности!

Он шагнул к стене, и в ту же секунду пол под ним провалился, и он, вскрикнув, исчез в глубине в третий раз за такое короткое время.

Михаэль инстинктивно отпрянул назад, но среагировал слишком поздно. Пол провалился весь, не только то место, где стоял Вольф, но весь участок до самой двери, и Михаэль рухнул вниз, беспомощно загребая воздух руками.

Падение было не очень глубоким, но зато жёстким, так что у Михаэля отбило лёгкие, а в глазах взметнулись огненные пятна.

И хотя фонарик окончательно испустил дух, полной темноты не наступило. Откуда-то проникал бледный, зловеще-зелёный свет, в котором можно было схематично разглядеть обстановку.

Михаэль лежал на пыльной груде обломков, а перец ним, широко расставив ноги и распахнув руки для хватки, стоял какой-то гигант.

Силуэт был могучий, метра в два ростом, такой массивный и мускулистый, что Арнольд Шварценеггер показался бы против него дистрофиком. Он смахивал на человека, но было несколько решающих отличий. Вместо ступнёй он опирался на раздвоённые копыта, спинной хребет заканчивался длинным чешуйчатым хвостом с колючей кисточкой. Вместо рук у него были когтистые лапы, а лицо было широкое и угловатое. Уши заострённо топорщились вверх, как у лисы, а на лбу колосса красовались два изогнутых рога.

Михаэль увидел перед собой живого черта. И то, что он в ту же минуту лишился чувств, никому не показалось бы странным.