Подземный мир

Глава шестнадцатая ЧЁРНАЯ СМЕРТЬ

Миновала полночь, когда они вернулись в квартиру на другом конце города. Михаэль все ещё был словно оглушённый. Он так близко к сердцу принял смерть Брокка, что даже сам немножко удивлялся. А самое худшее было то, что тот погиб не от магии Вольфа, а от обычного оружия, которого всюду полно и которое Вольф со своими приспешниками может получить в неограниченных количествах. Он вдруг вспомнил о разговоре в придорожном кафе и о своей гордости, когда он рассказывал Хендрику о могуществе вертолётов и танков. Теперь ему казалось, что именно своим хвастовством обрёк Брокка на гибель.

Остальные тоже притихли. На обратном пути они едва обменялись несколькими словами. Отец включил телевизор и нашёл местную станцию. Потом долго суетился, снуя между ванной и спальней, роясь в аптечке дяди Ганса и в его платяном шкафу. Сводный брат отца был небольшого роста, и обоим мальчикам пришлись почти впору его рубашки и брюки. Закатав рукава и потуже затянув пояса, в этом можно было даже выйти, хотя, конечно, не на показе мод. По крайней мере, эта одежда не так бросалась в глаза, как их собственная, перепачканная и изорванная.

Серьёзных ран никто из них не получил, но царапин было множество, и отец полчаса возился с пластырями и бинтами. Михаэль понял, что он старается чем-то занять руки и мысли. Но в конце концов все пластыри были наклеены, все бинты завязаны, отец убрал аптечку и пошёл в кухню налить себе кофе. Когда он вернулся, начались новости. В них почти буквально повторили то же, что и вечером, только не говорили о марсианах и не добавили ничего о последних событиях в метро. Может быть, было ещё рано. Но Михаэль был почти уверен, что и позднее в новостях не появится сообщения об этом. Ведь они своими глазами видели, какой властью и влиянием обладает теперь Вольф.

Отец, видимо, думал о том же, потому что он сказал:

- Что же этот парень задумал? Захватить весь город? Или уж сразу весь мир?

Вольф, безусловно, хотел власти - власти над ним, над Хендриком и Анзоном, власти над Подземьем и многими другими людьми. Несомненно, это было своего рода безумие, хотя так же несомненно было и то, что Вольф очень умён. Каковы бы ни были его волшебные силы, он не может не понимать, что не так просто захватить целый город или страну. Ни он, ни его подручные не были неуязвимы, и вряд ли он захочет вести длительную войну против людей, которые не захотят ему покориться. А именно это неизбежно произойдёт, если он захочет открыто захватить власть. Михаэль никак не мог отделаться от мысли, что совершенное Вольфом в метро было не чем иным, как актом отчаяния.

- Я не понимаю, зачем он убил гоулей, - сказал Михаэль.

Отец выключил телевизор и обернулся к Хендрику:

-Разве ты не говорил, что они ваши друзья?

Хендрик сперва кивнул, но потом отрицательно покачал головой:

- Они не более чем глупые животные. Мы их прогоняем от себя, но не убиваем, они того не стоят. Да и не за что их истреблять. Они никому не делают зла, пока их не разозлишь или не загонишь в угол.

- Тогда почему они здесь? - спросил Михаэль. - И почему Вольф пошёл на такой риск, чтобы их уничтожить?

- Я думаю, что на второй вопрос смогу ответить, - сказал отец. Он взял свою чашку, но не отпил, а стал смотреть в чёрную жидкость. - После всего, что я услышал от тебя и от Хендрика и прочёл в твоём дневнике, я уверен, что Вольф что-то замышляет. Что-то очень, очень важное. И что-то такое, в чём ему не должно быть никаких помех. Но он уже сейчас наделал много шума. Уже множество людей думает об этом и задаёт вопросы. Он наверняка тоже видел это сообщение по телевизору и запаниковал. Если гоули в открытую появились наверху, то его замыслы недолго продержатся в тайне.

- Но я не понимаю, что им здесь было нужно, - сказал Хендрик. - Ведь их тут собралось целое скопище. Я никогда не видел их столько сразу.

- Может быть, они бежали, - предположил отец.

- От чего? - наморщил лоб Хендрик.

- Не знаю. - Отец пожал плечами. - Но ты же сам рассказывал, что творится в вашем мире. Может быть, положение ещё ухудшилось, может, возникла опасность, которая грозит не только людям, но и всей жизни внизу. У нас ведь тоже животные часто чуют опасность раньше человека.

Хендрик взглянул на него с испугом.

- Надо узнать, что замышляет Вольф, - сказал отец. - И как можно скорее. Дело очень серьёзное. - Он ещё раз обратился к Михаэлю: - Вспомни, что он тебе тогда говорил. Ты должен побыть у него некоторое время - неделю или две, верно? И то же самое он только что сказал насчёт Хендрика. - Он встал и принялся беспокойно ходить по комнате. - Что у нас будет через неделю или две?

Разумеется, никто не знал ответа. Отец остановился перед календарём, ткнул пальцем в текущую дату и повёл его на две недели вперёд.

- Вальпургиева ночь! - воскликнул он и в волнении обернулся к мальчикам. - Через десять дней Вальпургиева ночь.

- Ну и что? -- с недоумением спросил Михаэль, не видя никакой связи с Вольфом.

- А что это такое? - спросил Хендрик.

- Есть такая легенда. ещё два дня назад для меня всё это были бабушкины сказки, но теперь... В ночь на первое мая ведьмы слетаются на свой шабаш на гору, в каждой местности это своя гора, у нас это Блоксберг, во время шабаша они встречаются с чёртом.

- Ведьмы? - повторил Михаэль. - Вальпургиева ночь? Черт? Но при чем здесь Вольф?

Отец махнул рукой:

- Я же не утверждаю буквально, что в эту ночь несколько старых ведьм летают на мётлах. Но надо привыкать к мысли, что в древних легендах гораздо больше правды, чем мы предполагали. Ведь это не случайность. Я думаю, Вальпургиева ночь действительно обладает некой магической силой. В эту ночь происходит что-то такое, чего Вольф ждёт.

- А где находится гора Блоксберг? - спросил Хендрик, очевидно быстрее Михаэля схватывая-смысл слов отца.

- Да совсем недалёко отсюда. Несколько часов на машине. Но мы не можем ждать первого мая. Вряд ли Вольф эти десять дней будет сидеть сложа руки.

Михаэль беспомощно взглянул на своего отца. То уже напоминало сумасшествие. Сперва Подземье с его забытыми жителями, троллями, гоулями и блуждающими огоньками, а теперь ещё ведьмы и черти! Но тут же он вспомнил про фигуры чертей, которые во множестве видел на пути в нижний мир.

- Мы должны найти Вольфа, - сказал отец. - Если у нас и есть какой-то шанс, то лишь за счёт внезапности вторжения в его собственное логово. Вспомни ещё раз хорошенько, Михаэль, какие-нибудь приметы этого логова. Ты там был.

Как будто Михаэль уже не думал над этим! Но не было там никаких примет. Только бесконечные коридоры и лестницы, наполненные красным светом и жарой, и лишь одна богато убранная комната.

- А почему не спросить Двицеля? - удивился Хендрик.

Михаэля огорошила эта мысль. Действительно, ведь именно Двицель разыскал его и вывел оттуда. Но отец ответил Хендрику:

- Да я уже спрашивал. Но он, должно быть, ошибается.

Двицель бросил на него сердитый взгляд, но ничего не сказал.

- Почему? - спросил Хендрик.

- По его описанию это получается замок. Но не может Вольф со своими людьми скрываться в замке.

- Почему же нет? - удивился Хендрик. - Как раз хватит места на сорок человек.

Видимо, слово «замок» ассоциировалось у него с каменной крепостью Подземья.

- Да там разместились бы все четыреста человек, - сказал отец. - Но всё же это невозможно, потому что этот замок - достопримечательность, понимаешь?

Хендрик ничего не мог понять.

- Ну, это очень знаменитый замок, - терпеливо объяснял отец. - Туда приезжают издалека. Каждый день приходят тысячи туристов. А ночью он надёжно охраняется. Там много очень ценных картин и сокровищ. Никто не может пробраться туда незамеченным.

- Даже чародей? - спросил Хендрик.

- Даже чародей. Вольф может загипнотизировать людей, но не автоматы. Ведь там полно сигнализации, видеокамер, фотоэлементов, датчиков... - Он не стал перечислять дальше, тем более что Хендрику все эти названия ни о чем не говорили. - Нет, это не замок... - И вдруг он осёкся. Лицо его вытянулось. - Погодите-ка. Может, вы и правы...

- Неужели? - с сарказмом сказал Двицель.

Но отец даже не взглянул на него и повернулся к Михаэлю:

- Как ты сказал? Узкие ходы, жара и духота?

Михаэль кивнул.

Отец вдруг разволновался:

- Вспомни, там было грязно? Все покрыто копотью и сажей? И пахнет гарью?

Михаэль опять кивнул:

- Откуда ты знаешь?

Отец глубоко вздохнул и наклонился к Двицелю:

- Прости меня, малыш, ты был прав. Они в замке.

- Но ведь только что ты уверял, что это невозможно, - сказал Михаэль.

- Да, это невозможно. По крайней мере, если кто-то захочет спрятаться в комнате. Там нет ни одного коридора, чтоб не охранялся электроникой. Только сунешь нос в дверь, сразу где-нибудь завоет сирена. Но есть там одно место, которое не охраняется.

Ну, подумал Михаэль, тут отец прав: они не ступали ни в один коридор, во всяком случае ни в один коридор, который мог бы принадлежать замку. Скорее какому-нибудь руднику или котельной.

- Помнишь, два года назад мы были там на экскурсии, - сказал отец. - И экскурсовод рассказывал об уникальной отопительной системе замка.

Михаэль растерянно взглянул на отца. Ну конечно! Как он мог забыть! Экскурсовод был так говорлив и очень гордился системой отопления, которая была в своё время единственной в мире. Почти в каждой комнате была печь, облицованная изразцами, но топились эти печи не обычным способом, когда слуги постоянно бегают туда-сюда по комнате с дровами и углём, с золой и сажей. Камины топились с задней стороны, для этого архитекторы предусмотрели специальные узкие ходы, не имеющие сообщения с комнатами. Эти ходы внутри замка образовали свою систему, дом внутри дома. Коридоры были такие узкие, что по ним можно было протиснуться только друг за другом, туда никогда не попадал дневной свет, только отсветы печного огня, а прокопчённый воздух почти не годился для дыхания.

- Лучшего логова им и пожелать было нельзя, - пробормотал Михаэль. - Анзон и его воины должны чувствовать себя там как Дома.

- Да, а главное надёжно, - добавил отец. - Считается, что доступа к отопительной системе нет. Несколько лет назад там заблудился ребёнок, его искали часов десять. С тех пор двери стоят замурованными.

- Значит, практически Вольф у нас под носом.

- Тогда едем, - решительно сказал Хендрик и вскочил.

- Куда? - спросил Михаэль.

- Чего ждать, если мы знаем, где он!

- Сейчас нет смысла, - сказал отец. - Мы все измотаны. И нужно сперва составить план. Ты же сам видел, что бывает, когда действуешь наудачу.

- Зато была бы внезапность. Сейчас самый благоприятный момент! - настаивал Хендрик.

- Поздно. Через два часа рассветает. Если не сам Вольф, то его люди боятся солнца, и в течение дня нас никто не побеспокоит. Не говоря уже о том, что мы даже не знаем, как вообще проникнуть в замок.

- Я могу вас провести, - сказал Двицель.

- Охотно верю, но это очень опасно, - ответил отец. - Вольф знает, что ты с нами. И он не дурак. Он наверняка уже выставил стражу или приготовил какие-нибудь ловушки. Нет, слишком активно действовать - такая же ошибка, как и ничего не делать. Сегодня мы останемся здесь. Выспимся до завтрашнего вечера, а тем временем кого-нибудь из нас осенит идея, как тайком проникнуть в замок.

В одном отец был прав: события сегодняшнего вечера ни для кого не прошли бесследно, им всем необходим отдых, а ещё нужнее план. Хотя все в Михаэле восставало при мысли, что придётся сидеть здесь до завтрашнего вечера и ничего не делать. Прав и Хендрик: никогда у них больше не будет такого благоприятного момента напасть на Вольфа врасплох. Может быть, Вольф даже ещё не вернулся в своё логово. И меньше всего рассчитывает, что его там ждут.

Михаэль уже собирался высказать всё это вслух, но тут поднял руку, призывая к тишине, склонил голову, прислушиваясь, потом подошёл к окну и осторожно выглянул из-за занавески.

Михаэль не мог знать, что видит отец, но прочёл на его лице испуг.

- Что случилось? - встревожился Михаэль.

Отец снова поднял руку. Взгляд его был прикован к улице.

- Проклятье, - пробормотал он. - Этого нам только не хватало.

Не говоря больше ни слова, он быстро прошёл к двери и выглянул в глазок.

Михаэль подошёл к окну и осторожно выглянул в щёлочку. Он ожидал увидеть Вольфа и его приспешников, окруживших дом. Но заметил только два припаркованных автомобиля как раз под знаком, запрещающим стоянку. Чуть дальше стоял третий, который Михаэль вначале принял за грузовой фургончик, но потом рассмотрел мигалку на крыше. Это была «скорая помощь».

Отец вернулся от входной двери:

- Берите свои вещи и переодевайтесь. Быстро. Надо уходить!

- Но почему? - спросил Михаэль.

Хендрик же без слов направился в спальню за вещами, знаком показывал Михаэлю, что всё принесёт сам.

Отец снова подошёл к окну и подозвал Михаэля:

- Видишь машины внизу? И вон ту, подальше?

- «Скорую помощь»?

- Это не «скорая помощь», - мрачно сказал отец. - По крайней, мере, не обыкновенная. Как же они нашли эту квартиру? Про Ганса никто не знает. У нас даже фамилии разные!

- А что вообще случилось? - Михаэль вдруг вспомнил про Маркёра. Тогда тоже приехала санитарная машина, и он не мог понять, почему они так грубо схватили и уволокли беднягу.

И вдруг до него начал доходить смысл происшедшего.

- Это... как-то связано с мамой? И с тем, что она в больнице?

Отец промолчал.

- Поэтому они и забрали Маркёра и обнесли заграждением весь наш участок. И поэтому спускались в клетке в провал, - продолжал рассуждать вслух Михаэль, все ещё не понимая до конца.

- Дело не в маме, - поправил его отец и отвёл взгляд. - Они ищут тебя. И твоего брата. И видимо, каждого, кто как-то связан с вами.

Хендрик, вернувшийся с вещами, спокойно сказал:

- У неё, наверное, болезнь?

- Да, - сказал отец, снова повернувшись, к окну.

- О чём это он? - Михаэль уже знал ответ, но не смел поверить.

- Причина, по которой люди бежали тогда в Подземье, - сказал отец, - чума.

Михаэль изумлённо уставился на него:

- Но ведь чумы давно нет! Уже сотни лет.

- Время от времени встречаются отдельные случаи. Где-нибудь в Индии или в Африке. Но они забеспокоились не поэтому. Они знают, где заразилась твоя мать. Врач в больнице, с которым я разговаривал, хотел только удостовериться в этом. Люди, которые к нам тогда ворвались... Мать укусила одного из них за руку. И должно быть, заразилась при этом.

Михаэль вдруг понял, почему Вольф сразу же очертя голову попытался удрать из Подземья и почему Хендрика отвезли в приют, в надёжно охраняемое место, а теперь весь город их ищет. Чума... От одного слова мороз идёт по коже. В средние века не было на свете болезни опаснее, страшнее, а главное, распространённее, чем эта. Михаэль учил в школе, что великие чумные эпидемии были, может быть, самой большой угрозой существованию рода человеческого. От Чёрной Смерти вымерла четверть всего населения.

- Если у неё болезнь, она умрёт, - тихо сказал Хендрик.

- Не умрёт. - Отец печально улыбнулся Хендрику. - Наши врачи многое могут. Но они боятся, что она не единственная. Когда сгорел наш дом, там погибли два воина Анзона. Их трупы исследовали и у обоих нашли то, что ты называешь болезнью.

- От болезни нет защиты, - возразил Хендрик. - Кто заболел, тот умрёт.

- У вас не так, - ответил отец. - Я предполагаю, что вы все инфицированы, но не заболеваете, потому что организм уже приспособился. Но вы можете заразить других. Достаточно кашля или крошечной открытой раны, которую вы и не заметите. - Он повернулся к Михаэлю: - Я думаю, что и ты носишь в себе возбудителя чумы. Возможно, у тебя, иммунитет, как и у Хендрика и у других людей Подземья, но тебя все равно изолируют.

- И может быть, не выпустят до конца жизни, - пробормотал Михаэль.

- Может быть, - кивнул отец.

- Но тогда... и ты подвергаешься опасности, - испугался Михаэль.

- Вряд ли. Я уже десять лет живу с тобой вместе, и пока нечего не случилось. Но даже если так, инкубационный период длится четыре-пять дней. За это время мы должны обезвредить Вольфа. А после этого я ещё успею вылечиться, - Он снова выглянул в окно. - Надо уходить. Скорее!

Они вышли из квартиры. Михаэль направился к лифту, но отец развернул его к лестнице. Однако они не дошли до следующего этажа, как внизу хлопнула дверь и послышались шаги нескольких человек. Беглецы быстро побежали по лестнице вверх, стараясь не наделать шума. Дверь на крышу оказалась открытой, отец подошёл к краю крыши и заглянул вниз. Вернулся он с озабоченным лицом:

- Видимо, дом окружён. Придётся удирать поверху. - Он осмотрелся. Крыша соседнего дома располагалась существенно ниже, к тому же была не плоской, а двускатной, черепичной. С другой же стороны вообще зияла пропасть глубиной в семь этажей. - Да-а, выбор у нас невелик. Не боишься высоты? - спросил он у Хендрика.

Хендрик с нескрываемым страхом глянул вниз на остроконечную крышу. Мало того, что дом был выше любого другого на его родине, так ещё и крыша покатая, каких он вообще не видел там, где рос. Никакого опыта лазанья по коньку крыши у него не было. Тем не менее он кивнул.

Самая большая трудность встретилась им в начале пути. Не так-то просто спуститься вниз по гладкой стене, если нет ни окон, ни пожарной лестницы. Но наконец они нашли кабель - не то антенны, не то громоотвода, - который свисал по стене вниз в полуметре от крыши соседнего дома.

Михаэль приступил к спуску первый. Впоследствии он старался убедить себя, что это было совсем не трудно, но он обмирал тысячу раз, пока спустился на пять метров вниз. А когда наконец добрался до крыши и нащупал ногой опору, чуть с ума не сошёл от тревоги за Хендрика.

Зато отец удивил его, съехав по кабелю с ловкостью обезьяны и тут же скользнув к слуховому окну чердака.

Без видимых усилий и без шума он разбил окошко и пропустил мальчиков вперёд.

Они забрались на пыльный чердак, забитый хламом, то и дело спотыкаясь обо что-нибудь и удивляясь, как от такого грохота ещё не проснулись люди. Без Хендрика им пришлось бы туго. Его глаза острее видели в темноте, и он лучше находил в завалах дорогу к выходу. Чердачную дверь им пришлось общими усилиями взломать.

Они вышли в старомодный подъезд со, скрипучей деревянной лестницей и на ощупь спустились вниз. Скоро санитарно-полицейская команда обнаружит, что квартира дяди Ганса пуста, и начнёт обыскивать всю округу.

Рядом с выходной дверью было узкое зарешёченное окно, и они выглянули наружу. Открывшаяся картина подтвердила худшие опасения Михаэля. На улице не кишели полицейские, видимо стараясь не привлекать к своей операции лишнее внимание. Но Михаэль сразу заметил несколько разных автомобилей, будто невзначай припаркованных таким образом, чтобы в любой момент перекрыть улицу. Перед входом в дом на противоположной стороне улицы стоял человек в тёмном пальто, с одинаковыми интервалам поднося руку ко рту. Видимо, он передавал что-то по рации. Такие наблюдатели, скорее всего, были расставлены всюду.

- Да, недалёко же мы ушли, - подавленно сказал Хендрик. - По-прежнему сидим в ловушке.

Действительно, выйти из подъезда незамеченными не удастся. И вряд ли иначе обстоят дела с чёрным ходом. Все мыслимые выходы наверняка заблокированы. А спасение было так близко. Всего в десяти метрах на улице Михаэль заметил крышку канализационного люка, стоило туда проникнуть, и они обвели бы вокруг пальца любых преследователей.

- Давайте я их отвлеку, - предложил Двицель.

Эта мысль не понравилась Михаэлю, но отец всерьёз над нею задумался:

- Добраться бы до угла... Машину они наверняка выследили, но на соседней улице есть стоянка такси.

Двицель вопросительно глянул на Михаэля, и тот скрепя сердце тоже кивнул:

- Ну ладно. Только смотри, повнимательнее.

Блуждающий огонёк отмахнулся и полетел было к двери, но снова вернулся к Михаэлю:

- Чтобы ты потом снова меня не ругал, я должен вести себя тихо и незаметно, да?

- Наоборот, - улыбнулся Михаэль, - Можешь куролесить сколько хочешь. Только будь осторожен.

- Я и так осторожен, - самонадеянно заявил Двицель, полетел к двери, но отец не успел вовремя приоткрыть её, и Двицель с разгона ударился о дерево. - По крайней мере, стараюсь, - поправился Двицель, приходя в себя после удара.

Казалось, что время остановилось. С тех пор как Двицель вылетел наружу, не прошло и минуты, но Михаэлю она показалась вечностью. Хендрик и отец тоже нервничали. Михаэль снова подумал о том, как сильно изменился отец. Этот терпеливый, сомневающийся и медлительный человек всегда обеими ногами стоял на земле и пренебрегал фантазиями. Михаэль не мог припомнить, чтобы отец читал какой-нибудь роман, и счёл бы за шутку предположение, что его отец может с голыми руками броситься на вооружённого воина, отнять у него меч и повергнуть его. Михаэль знал, что в чрезвычайных ситуациях люди способны на необычные поступки, но не до такой же степени. Неужто человек, только что бесстрашно спустившийся по отвесной стене, и тот человек, который неделю назад в ответ на просьбу Михаэля разрешить ему сдать на права мотоциклиста разразился получасовой лекцией об опасности езды на мотоцикле, - одно и то же лицо? Уже сама его решимость выйти в одиночку против Вольфа и четырнадцати его приспешников противоречила всему, что Михаэль до сих пор знал о своём отце.

Но много ли он знал, если разобраться? Его родители скрывали от него, может быть, самое главное, и неизвестно, не скрывают ли ещё что-нибудь.

- А теперь внимание, - сказал отец. Кажется, началось.

Михаэль выглянул в окно и увидел начавшуюся тревогу. Дверцы машин распахнулись, выскочили люди, в воздухе замелькали лучи карманных фонарей. В небо взметнулся столб пламени, крики пронзили ночную тишину, отовсюду послышался топот ног - короче, началось именно то, что требовалось.

Отец распахнул дверь и выбежал на улицу, мальчики за ним. Они не были уверены, что их никто не заметил, но приходилось идти на риск.

Столб огня уже опал, но пламя распространялось вширь, привлекая к себе всё внимание. Беглецы бросились к перекрёстку, и, перед тем как свернуть за угол, Михаэль оглянулся. На другой стороне улицы горела машина. Стекла полопались, пламя лизало внутреннюю облицовку. Отовсюду сбегались люди, в том числе и из того дома, откуда только что выбежали они. Видимо, их бегства никто не заметил.

Но они ещё не добежали до перекрёстка, как впереди загорелись две яркие фары, и Михаэль даже без синей мигалки понял, что это за машина. А сзади их поджимала другая, с погашенными фарами. Теперь их включили, и Михаэль зажмурился, а Хендрик заслонил лицо руками и застонал. Отец чертыхнулся и крикнул:

- Бегите! Я попытаюсь их задержать!

Может быть, мальчикам и удалось бы бежать. Улица была достаточно широка, и две машины не смогли бы перекрыть дорогу. Но Хендрик не двигался с места. Видимо, свет парализовал его. Михаэль хотел оттащить его в сторонку, но Хендрик отбивался от него, корчась на свету от боли, которая растекалась по всему его телу. Позади распахнулись дверцы, впереди из машины выскочили два санитара.

Один из них бросился к Хендрику, второй попытался схватить Михаэля. Но в этот момент подбежал отец. Он схватил за шиворот обоих санитаров сразу, оторвал их от мальчиков и с силой швырнул о машину. Один оказался на земле, второй растерянно таращился.

- Бегите! - снова крикнул отец.

Но было уже поздно.

- Стоять! - раздалась команда позади, и грянул выстрел. Отец вскрикнул, схватился за плечо, пошатнулся и упал рядом с санитаром. Михаэль бросился к отцу.

Между пальцев, сжимающих рану, текла тёмная кровь, взгляд затуманился. Он попытался встать, но сил не хватило, и он тяжело рухнул.

Грубая рука вцепилась в Михаэля и рванула вверх. Напавший был в зелёной форме полицейского, но лицо его походило на застывшую маску, а взгляд был пустой. Он подтолкнул Михаэля к машине, и только тут мальчик заметил, что у остальных были такие же пустые лица. Они двигались быстро и рассчитано, но больше походили на машины, чем на живых людей. Совсем как полицейские в метро.

Михаэля подвели к задним дверцам санитарной машины. Внутри действительно все напоминало «скорую помощь», только аппаратуры больше. Из машины выскочил человек в белой больничной одежде, и Михаэль ждал, что сейчас его затащат внутрь, как Маркёра в прошлый раз. Но врач указал сначала на Хендрика, который дёргался в железных руках полицейского, а потом на отца.

Михаэль был уверен, что очередь за ним, но врач отрицательно покачал головой, влез внутрь и закрыл за собой дверь. Замигала синяя лампа, и машина тронулась.

Михаэля отпустили. Он растерянно посмотрел на полицейского. В глазах молодого человека все ещё было пусто. Более того, этот полицейский наверняка даже не знал, где он и что делает. Он зашагал, как робот, к патрульной машине, остальные тоже отвернулись от Михаэля и разошлись по своим местам.

Все, кроме одного. Этот силуэт до поры до времени скрывался в тени дома, но как только выступил вперёд, Михаэль сразу узнал его. То был Вольф.

- Сказать по правде, - заговорил Вольф своим обычным злорадным тоном, - я даже не знаю, то ли удивляться тебе, то ли взять да выпороть.

Михаэль в ярости шагнул к нему, но Вольф остановил его жестом и шутливо погрозил пальцем:

- Лучше не делай ничего, чтобы не пришлось потом жалеть. Я хоть и терпелив, но и моему терпению есть предел, и он уже близок.

Михаэль увидел, что правая половина его лица бесформенно раздулась. Удар Брокка, видимо, пришёлся точно.

- Что вам от меня нужно?

- Ты сам знаешь. Мне нужен ты.

- Логично. Поэтому бы и даёте мне убежать, не так ли?

- Абсолютно верно, - подтвердил Вольф. - Я мог бы заставить тебя сопровождать меня. Строго говоря, я мог бы сделать это с самого начала. Но я этого не хочу. Хоть ты и не веришь мне, но для меня действительно важно, чтобы ты пришёл ко мне сам, добровольно.

- Никогда, - решительно заявил Михаэль.

Вольф снова погрозил ему пальцем и улыбнулся отвратительной улыбкой:

- Никогда не говори «никогда». Это безнадёжное слово. На свете есть только одно окончательное и бесповоротное дело – смерть.

То ли это была скрытая угроза, то ли Вольф просто любил послушать собственные разглагольствования.

- Даю тебе последний шанс сделать выбор. И советую тебе на сей раз хорошо подумать. Наверное, ты хотел бы снова увидеть своего отца и друга целыми и невредимыми? Итак, предлагаю тебе договор, с условиями которого, кстати, ты уже однажды согласился, если мне не изменяет память. Договор такой: их жизнь за твою дружбу. - Он закашлялся, отдышался и, продолжил: - Только не пытайся больше ловчить. На сей раз никто уже не явится, чтобы спасти тебя в последний момент.

- Вы и в самом деле думаете, что мою дружбу, - он подчеркнул это слово так, что оно прозвучало как его прямая противоположность, - можно получить принуждением?

- Отчего же нет, - серьёзно сказал Вольф. - Кстати, довольно будет и того, что ты перестанешь воевать со мной. Только не пытайся обмануть меня. Я сразу замечу это. - Он снова закашлялся и провёл рукой по лбу. Только теперь Михаэль заметил, что он весь в поту, а пальцы его дрожат. И, будто взгляд Михаэля был ему неприятен, Вольф снова отступил в тень - Я больше не буду охотиться за тобой. Я больше не буду пытаться принудить тебя к чему бы то ни было, Михаэль. Решение зависит только от тебя. Как только примешь его, приходи ко мне. Ты знаешь, где меня найти.

И не успел Михаэль ответить, как Вольф отступил в тень и растворился в ней. Будто и не бывало.

Михаэль смотрел на то место, где только что стоял Вольф, и чувствовал себя бесконечно одиноким и подавленным. Третий раз чародей устраивал с ним поединок, и третий раз Михаэль терпел поражение. Вольф как будто играл с ним в игру, умышленно давая ему ложное ощущение победа, чтобы тем беспощаднее потом затянуть петлю.

Потом сквозь его мысли пробились взволнованные голоса и шум. Михаэль медленно вернулся в действительность и поднял голову. На стоянке такси, которая совсем недавно была их целью, суетились какие-то люди, но приспешников Вольфа и след простыл. Если бы не шум и не зарево пожара, Михаэль принял бы все это за дурной сон.

Он снова вернулся назад. Машина все ещё горела, и ему показалось странным, что такой маленький блуждающий огонёк сумел разжечь такой огонь. К пожару сбежались любопытные, и Михаэль даже издали ощущал дыхание жара, Двицель при всей своей малости и незаметности был для него могущественным союзником, с которым в обычных условиях, Михаэль мог бы чувствовать себя непобедимым. Но теперь он не мог рисковать Двицелем перед лицом такого противника, как Вольф. Может быть, он уже опоздал и больше нет ничего, что смогло бы удержать Вольфа.

Как только он подумал о блуждающем огоньке, тот словно по волшебству появился около него. Одного взгляда Михаэлю было достаточно, чтобы понять: блуждающий огонёк знает, что произошло.

- Мне очень жаль, - сказал Двицель. - Что ты будешь теперь делать?

Михаэль зашагал по улице. Двицель полетел за ним.

- Что я ещё могу? Пойду к нему и сделаю всё, что он потребует. Он победил меня.

- Тогда твои люди в Подземье пропали, - вздохнул Двицель.

«Твои люди в Подземье» - как странно это прозвучало. Михаэль ещё не привык к мысли, что люди в затерянном мир - это его семья и, как выразился Двицель, его люди. Он чувствовал себя вырванным с корнем и не принадлежащим ни той, ни другой стороне. Он был один против мира, полного опасности и врагов. Неужто это и есть то великое приключение, о котором он всегда втайне мечтал? В настоящий момент он не хотел больше ничего, кроме как открыть глаза и обнаружить себя в своей постели очнувшимся от долгого кошмарного сна.

- Если даже это так, я ничего не могу сделать, - запоздало ответил он Двицелю. - Если я снова выступлю против Вольфа, он убьёт Хендрика и, может быть, моего отца.

- Может быть, - согласился Двицель. - Но то, что сделает Вольф, если победит, может оказаться ещё хуже смерти.

И об этом Михаэль тоже думал. Он был в отчаянии.

- Но у меня нет выбора. Может, мне удастся сдержать Вольфа после того, как он отпустит Хендрика и отца.

- Ты же знаешь, что не удастся, - серьёзно сказал Двицель. Вдруг даже блуждающий огонёк опечалился: - Итак, ты хочешь пожертвовать сотнями жизней ради двух.

- Нет! - горячо возразил Михаэль и остановился. - Вот уж этого я не хочу. Но у меня нет выбора. Что же мне делать? Смотреть, как он убивает моего отца и моего брата?

- Может, всё-таки попробовать захватить его врасплох? - предложил блуждающий огонёк после долгого молчания. Но слова его звучали не особенно уверенно.

- О да, конечно, - насмешливо сказал Михаэль. - Ты да я - целая рать. Спорим, он уже сейчас сидит в своём логове и дрожит от страха.

- Я мог бы слетать за подмогой.

- Нет! Только не это!

- Но у меня есть друзья, которые...

- Ты уже привёл на подмогу Брокка, - перебил его Михаэль. - Я больше не хочу, чтобы из-за меня погибали.

- Ты не виноват, это я, - печально сказал Двицель. - Но я не повторю своей ошибки. Те, кого я имею в виду, не боятся вашего оружия. Как и магии Вольфа. - Он помолчал и продолжил тихим, очень серьёзным голосом: й- Я совсем не уверен, правильно ли будет просить их о помощи. Они тебе не понравятся.

- Нет, - решительно повторил Михаэль. - Теперь дело касается только меня и Вольфа. Я знаю, что ты желаешь мне добра, Двицель, но сейчас это бессмысленно. Я больше не хочу, чтобы страдали невинные. И я не хочу, чтобы ты сопровождал меня.

Как же ты можешь мне воспрепятствовать? - поинтересовался Двицель.

- Да никак. Я знаю, что не могу. Я просто прошу тебя, оставь меня одного. Возвращайся к себе на родину. Расскажи там, что здесь произошло. Может быть, это им как-то поможет. Если мне не удастся остановить Вольфа, может, они остановят его.

- Ты безумец, - сказал Двицель.

Михаэль печально улыбнулся:

- Может быть. Может быть, как раз безумец и нужен, чтобы остановить другого безумца, понимаешь? Прошу тебя, улетай

Ему было бесконечно трудно произнести последние слова. На самом деле он совсем не хотел, чтобы Двицель оставлял его одного. С его исчезновением Михаэль терял последнего союзника, лишался последнего друга, а сейчас ему, как никогда, необходим был друг. Но он ещё настойчивее потребовал, чтобы Двицель оставил его, потому что если чего и боялся больше, чем остаться один на один с Вольфом, так это причинить вред Двицелю.

Блуждающий огонёк грустно посмотрел на него, потом молча повернулся и полетел прочь. Михаэль смотрел ему вслед, пока он не превратился в далёкую искорку в ночи и потом совсем исчез. Глаза его наполнились слезами. Теперь он был наконец совсем один. Одиночество окружило его со всех сторон, словно удушающая свинцовая оболочка. И так он стоял, подавленный и неподвижный, неспособный ни к какой ясной мысли. Он понимал, что находится в том состоянии, до какого и хотел довести его Вольф. Смысл той мрачной игры, какую вёл с ним Вольф, состоял лишь в том, чтобы сломать волю Михаэля. Больше Михаэль не хотел бороться. Он пытался, он отдал всё, что у него было, и знал, что, если и дальше будет уклоняться от неотвратимого, заплатит за это не только своей, но и чужими жизнями.

Тем не менее казалось, что это полное поражение одновременно означает и некий выигрыш, поскольку Михаэль вдруг потерял страх. Ему стало не за что бояться. Вольф отнял у него все, что мог, сделал с ним все, что мог, и дальше был бессилен/

Михаэль уже собрался уходить и тут уловил некое движение. Он обернулся и увидел, как невдалеке от него остановилась машина. То был мощный шестидверный «мерседес», чёрный как ночь, и Михаэль вспомнил, что уже видел эту машину в тот день, когда все началось, перед домом его родителей. И это не случайность, что она появилась именно сейчас. Он подумал, что лет сто или двести назад вместо неё появилась бы карета, запряжённая шестёркой вороных коней.

Михаэль помедлил не дольше секунды, спустился с тротуара и твёрдым шагом направился к машине. Задняя дверца раскрылась перед ним, и он сел в машину.