Пожиратель Драконов. Часть 2

Глава 43

Для защиты, чтобы немного остудить ожоги, начавшие постепенно заживать под действием приказа отмены, и чтобы ничего не болталось, одежды у меня ведь не было, я покрыл тело бронёй из чёрного льда.

Только боевые перчатки и сапоги Лорго оставил как есть, чтобы можно было по полной использовать выгравированные на них руны взрыва.

Не сказать, что эти примитивные узоры реально могли выдать взрывы, достаточные для того, чтобы пробить защиту Шулара. Но так как в целом сила рун зависела от количества введённой в них мировой ауры, совсем уж бесполезными они не были.

К тому же к простым взрывам я почти сразу начал добавлять мощь Дара молний. И первого класс, в отличие от четвёртого, был достаточно, чтобы даже великий судья начал отступать, раз за разом используя своё заклинание вспышки.

Маленькое человеческое тело, несмотря на то, что стало очень слабым, имело свои преимущества. И самым главным из них была манёвренность.

Хотя я и не мог никак помешать моментальным перемещениям Шулара, после того, как он возникал на новом месте, мне было достаточно мгновения, чтобы сблизиться и нанести очередной удар.

Физическую силу, необходимую для таких скачков, обеспечивали мировые приказы. Их мощь заметно упала из-за того, что мировой ауры в моём теле стало заметно меньше.

Но первые классы Даров роста и пожирания в некоторой степени нивелировали эту потерю. А Дар контроля позволял применять их намного быстрее и точнее, что тоже помогало преследовать Шулара.

Какое-то время я активно теснил великого судью, явно опешившего от произошедших со мной превращений. Даже удалось нанести ему хороший такой удар в живот, пусть и ослабленный процентов на девяносто девять выставленным им щитом из пламени.

Тем не менее, решающую атаку провести не получилось. Восстановив самообладание и осознав мой новый стиль боя, в целом, на самом деле, не слишком отличавшийся от старого, великий судья вновь начал перетягивать на себя одеяло.

Вместо того, чтобы скакать по ущелью туда-сюда как сайгак, не в силах нанести мне нормальный удар, он решил сменить тактику и превратиться в живую крепость.

Вынырнув из очередной вспышки, он не стал, как обычно, атаковать меня. Вместо этого он создал заклинание, окружившее его слоем осязаемого и невероятно плотного пламени.

И хотя мне удалось пробить этот барьер без особого труда, нанеся Шулару второй серьёзный удар, он не стал ни уворачиваться, ни снова уходить во вспышку.

За первым защитным заклинанием последовало второе, потом третье, потом четвёртое. И хотя быстро двигаться с таким количеством навешанных на себя щитов он уже не мог, тактика определённо была вполне жизнеспособна.

После шестого или седьмого наложенного барьера мои атаки вообще перестали достигать великого судью. Вместо этого моё собственное тело начало страдать от жара его пламени.

Спасал лишь Дар пожирания, после поднятия класса вернувший способность пожирать попадающую в тело инородную энергию.

А после того, как Шулар, видимо для перестраховки, наложил на себя аж десяток щитов, он перешёл к нападению, атакуя меня из-под прикрытия огненных стен, будто армия осаждённого города.

Могло показаться, что в таком режиме он тратил уйму энергии и быстро выдохся бы. Однако бо́льшая часть сил уходила именно на создание заклинаний, их поддержание было куда менее ресурсозатратно. Так что в итоге эта многослойная оборона вряд ли была намного хуже постоянных скачков туда-сюда по ущелью.

Тем не менее, хотя себе Шулар жизнь явно упростил, это не значило, что он усложнил её мне.

Атаки из-под прикрытия магических щитов стали куда менее быстры и точны. Их стало больше, Шулар буквально поливал меня пламенем со всех сторон. Но, учитывая подвижность и ловкость тела человеческих размеров, уворачиваться от них не составляло большого труда.

А что важнее, у меня появилось время на подготовку коронного удара.

Порхая почти по всему ущелью как вертлявая муха, по которой никак не удаётся попасть мухобойкой, я почти не атаковал великого судью, всё равно это было бесполезно. Вместо этого я продолжал постепенно накапливать энергию и формировать свой путь к победе.

Для успешного взятия осаждённого города нужен был таран, которым можно было бы проломить главные ворота. И я делал себе такой таран.

Использовав по полной Дары роста и пожирания, я создал основа из максимально спрессованного чёрного льда в виде тридцатиметрового конуса, полого внутри. С помощью мировых приказов я закрутил его будто волчок и довёл до бешеной скорости. А затем пропитал и покрыл сверху молниями, чтобы их энергия сталкивалась с пламенем и нейтрализовывала его.

Шулару из его крепости вряд ли было что-то видно, скорее он ориентировался на мою энергию. И я постарался, чтобы он не уловил до поры до времени, что именно я хочу сделать, щедро вливая мировую ауру в приказ скрытности.

А когда он наконец-то понял, было уже поздно.

Направив острие конуса на великого судью, я рванул вперёд вместе со своей импровизированной пикой, скрытый в её внутреннем пустом пространстве.

Первые два щита Шулара мой таран преодолел почти без проблем. На третьем начал потихоньку плавиться, несмотря на защиту из молний. На пятом она слетела и плавление пики ускорилось.

На седьмом тонкие «стенки», закрывавшие меня сверху, снизу и по сторонам, расплавились полностью, я ощутил жар преисподней на своей коже и единственное, что мне оставалось — это ещё больше ускориться, чтобы ещё державшееся остриё смогло по максимуму защитить меня от пламени.

На девятом слое барьера и оно превратилось в чёрный туман, оставив меня перед последним, самым концентрированным и плотным щитом. Его я, недолго думая, просто протаранил телом, полагаясь на остатки брони из чёрного льда.

Шулар не увернулся. Да он бы и не смог: слишком велика была сила, вложенная в его десять барьеров.

На то, чтобы достаточно далеко сдвинуться в пространстве, утащив их все за собой, потребовалась бы как минимум десятая доля секунды. На нашем с ним уровне в критические моменты это была практически вечность.

Я налетел на него, обожжённый с ног до головы, со сгоревшими волосами и начавшей плавиться кожей. Благо, на этот раз мне пришла в голову идея закрыть здоровый глаз, а то опять пришло бы искать целителя.

Тем не менее, даже такого меня, травмированного и почти обессиленного, хватило, чтобы нанести Шулару красивый джеб стальной перчаткой прямо в лицо. От такого удара на такой скорости, тем более нанесённого с силой, всё-таки в несколько раз превосходящей человеческую, великий судья отлетел прямо на свой же барьер.

В отличие от одарённых Тейи, которые не могли навредить сами себе своей магией, маги мира Драконьих Островов использовали в качестве основы своих заклинаний никому не принадлежащую и не подчиняющуюся полностью мировую ауру.

А поэтому пламя, созданное этой самой мировой аурой, пусть и созданное самим Шуларом, опалило его спину ровно также, как и мою. После чего пострадавший от болевого шока, со вдавленными вовнутрь лицевыми костями, разбрызгивавший кровь изо рта и носа великий судья начал падать вниз, на дно ущелья.

Щиты, потеряв подпитку его энергией, почти сразу растворились, и я, устремившись вдогонку, успел поймать Шулара на половине пути к земле. Было бы очень обидно, если бы он умер, лишив меня тем самым некоторой доли крайне питательной энергии.

Запустив обратное превращение, я за секунду обернулся четырёхметровым дракончиком. По сравнению с полутора сотнями, что были до этого — смешные размеры. Однако этого было вполне достаточно, чтобы за несколько хороших таких укусов оставить от великого судьи только небольшую сумку через плечо. В ней я ещё рассчитывал найти что-нибудь полезное.

Теперь нужно было действовать быстро.

О смерти великого судьи Драконьему Трону наверняка совсем скоро станет известно. Не говоря уже о том, что наверху, над ущельем, я всё ещё чувствовал расставленную сеть, а значит там могли остаться судьи в своих маскхалатах.

Однако, когда я подлетел к краю колодца, чтобы сожрать тела убитых мной судей, выяснилась крайне неприятная вещь. Тел на земле лежало пять.

Наполовину обожжённых, наполовину покрытых слоем чёрного инея, уже совершенно неузнаваемых, но всё-таки пять. Последний судья, всё-таки спасённый Шуларом от моих атак, куда-то делся.

Хотя, в смысле «куда-то»? Было очевидно, что он сбежал под шумок. А ведь он знал о том, что Мо не только была жива, но и сражалась с другими судьями, защищая меня.

И теперь было очевидно, на кого повесят провал операции и гибель одного из немногих магов сорокового ранга. Чертыхнувшись, я подхватил остатки тел приказом фиксации и нырнул в колодец.

Искать беглеца уже было бесполезно. И даже если Мо придётся столкнуться с гневом Драконьего Трона, то она для этого должна будет как минимум быть живой.

По пути я зажевал и обожжённые трупы. По сравнению с Шуларом энергии в них было с гулькин хрен, но жаловаться было не время. Всё было полезно, пока давало хоть немного силы.

Спустившись до пещеры, я развеял барьеры приказа фиксации, всё это время защищавшие Мо от потенциальных угроз. Ко мне на руку тут же юркнул Рейн, оставшийся «защищать» девушку.

Присев рядом с Мо, я начал более тщательный осмотр её повреждений. Хуже всего выглядели три места.

Травма бедра, из которого будто хищный зверь вырвал здоровенный шмат мяса. Благо, бедренная артерия задета не была, иначе девушка бы давным-давно истекла кровью. Но сочилось из раны изрядно, да и мышц повреждено было очень много. Была немаленькая вероятность что в случае неправильного заживления девушка будет хромать всю жизнь.

Ну, если ей вообще не придётся ставить протез ноги. Потому что отращивать заново отрезанные на уровне щиколотки ступни люди точно не умели. Благо, в отличие от травмы бедра, стопа была срезана очень ровно и, более того, мне удалось найти отрубленную конечность. Она лежала тут же рядом. С учётом того, что целительной магией Мо тоже владела, был шанс прирастить стопу обратно.

Однако хуже обеих этих травм выглядела дыра в щеке. Не из-за того, что девушки очень заботились о своей красоте и подобное уродство могло навсегда поставить крест на её самооценке. И даже не из-за того, что сломанные и выбитые зубы и перелом верхней челюсти были чреваты неправильным прикусом, способными спровоцировать головные боли, проблемы с пищеварением и ночное апноэ.

В отличие от травм ног, пусть очень серьёзных, но чистых, дыра в щеке, несмотря на то, что появилась меньше пятнадцати минут назад, уже начала гноиться. Видимо, это была особенность заклинания нанёсшего эту рану мага.

Ещё раз чертыхнувшись, я попытался привести девушку в сознание. Я не знал, на каком именно уровне находятся её целительные навыки, но с учётом тридцать девятого ранга Мо наверняка могла очень немало. Как минимум прирастить обратно стопу и убрать заражение из щеки она бы точно смогла.

Тем не менее, мои попытки её разбудить не увенчались успехом. Да и не удивительно, на самом деле.

Ведь её организм под воздействием генов поглотителя перераспределил внутренние ресурсы, начав отправлять бо́льшую часть силы драконьему сердцу.

Вообще на высоких рангах тела магов становились намного крепче, сильнее и выносливее, чем у обычных людей. Но Мо, несмотря на тридцать девятый ранг, если и превосходила простого человека, то совсем ненамного.

Так что обильное кровотечение, в том числе и из отрубленной ноги, множество гематом и переломов и гноящаяся рана так близко к мозгу — всё это поставило девушку на самую грань гибели.

В таком состоянии прийти в сознание было практически невозможно и я, тряся её и шлёпая по щекам, фактически, надеялся на чудо. Чуда не произошло.

И передо мной встал факт. Если я сейчас же что-то не сделаю, дальнейших попыток побега Мо не переживёт.

Чертыхнувшись в третий раз, я взял отрубленную ступню и приставил к кровоточащей культе.

Сейчас в магии благодаря наставлениям девушки, я был на уровне мага где-то тридцатого ранга. В целом неслабо и, владей я целительной магией, наверняка смог бы заживить её раны, с учётом очень слабого тела.

Однако в процессе обучения я решил, что оно мне не надо, ведь есть приказ отмены. И теперь единственное, что оставалось — это применить этот самый приказ на Мо.

Я никогда этого раньше не делал. Пробовал несколько раз ещё на Тейе, так, чисто ради эксперимента, но всё безуспешно.

В отличие от других мировых приказов сложность использования приказа отмены не на собственном теле возрастала экспоненциально. Я не знал с чем это было связано, да и не слишком старался узнать, было не нужно.

И ещё совсем недавно даже в попытках применить отмену на ком-то другом не было смысла. Однако сейчас мой Дар контроля достиг первого ранга, и кое-какие шансы на то, что этого хватит на успешное использование, были.

Отключившись от внешнего мира я постарался максимально сконцентрироваться на приказе отмены и ноге Мо. И спустя несколько секунд стало понятно, что это работает. Очень медленно, но рассечённая плоть всё-таки срасталась обратно.

Подавив восторг, я продолжил восстанавливать целостность ноги, пока не почувствовал, что в стопу начала поступать кровь. До полного исцеления было далеко, однако потеря ноги Мо больше не грозила, что уже было успехом.

Следующей на очереди была щека. Приказ отмены не мог воссоздать плоть из ничего, так что дыра осталась на месте и на месте выпавших зубов тоже ничего не появилось. Но срастить обратно челюсть мне удалось, и, что даже важнее, удалось убрать из раны весь гной.

Бедро всё по той же причине поддалось отмене хуже всего, даже кровь остановить полностью не удалось. Так что там была применена альтернативная медицина. Использовав чёрный лёд, я попросту закупорил сосуды в ране.

Разбираться с остальными переломами и кровоподтёками было некогда. С каждой минутой шанс на то, что по наши с Мо души явится ещё один великий судья, рос.

Я отчётливо чувствовал, что высоко над нами и над ущельем по прежнему была развёрнута сеть-ловушка. Так что, прежде чем пытаться лезть в львиную пасть, следовало попытаться выбраться тем способом, который запланировала создательница этого места.

Отнеся Мо в дальний конец пещеры, я вернулся к траншее, что она выкопала к рукояти топора Махуаса, и начал подготовку ещё одного, даже более мощного, тарана.

Цель была проста: сломать оружие минотавра напополам. Однако уверенности в успехе у меня было куда меньше, чем в победе над Шуларом.

Тем не менее, сейчас мне никто не мешал и подготовиться я мог как следует. И, потратив на это аж целых пять минут, я достиг своего предела.

На этот раз чёрный лёд принял форму сразу двух объектов.

Первым было нечто вроде долота — длинный цилиндр с заострённым концом, упёртым прямо в рукоять топора. А вторым — подобие молота, размещённое на высоте в два с половиной километра над стамеской, настолько большое и тяжёлое, насколько позволяли запасы энергии и размеры колодца.

Благо, этот план я разработал уже довольно давно и Мо специально выплавила изо льда именно ту часть рукояти, что находилась ровно под выходом колодца.

План был прост. Разогнать «молот» и с максимальной силой врезать им по «долоту». Что я, собственно, и сделал.

Активировал все полезные приказы, задействовал все Дары, разве что сам верхом на этот молот не сел, чтобы подтолкнуть его посильнее. Возможно, конечно, сломать рукоять было возможно и за несколько не таких убойных ударов, но я не любил полумер.

Подхватив тело Мо, я вылетел из колодца, чтобы нас обоих не убило ударной волной, и, недолго думая, запустил огромный груз вниз.

Подгоняемая силой молний болванка весом в полмиллиона тонн уже через километр полёта преодолела скорость звука. А когда достигла дна пещеры, находившегося почти в трёх километрах под нами, её скорость уже составляла более двух с половиной махов.

От столкновения на подобной скорости задрожала даже земля под нами, несмотря на невероятную плотность и прочность породы. А вверх по колодцу устремилась ударная волна, от которой пришлось защищаться, выставляя барьеры из приказа фиксации.

Ну, в принципе оно и не удивительно. Школьные уроки физики выветрились из головы почти полностью, но даже без них я мог понять, что энергия столкновения «молота» и «долота» вполне могла сравниться со взрывом ядерной бомбы.

Проверить, что произошло там, внизу, пока что было невозможно даже с помощью восприятия мировой ауры. Слишком много энергии было выделено и слишком мощные искажения распространялись по пещере.

Тем не менее, через несколько секунд после взрыва стало понятно, что у меня получилось.

Сначала колодец, а потом и всё ущелье вздрогнули, и уже не от ударной волны, а будто сами по себе. Затем дрожь повторилась, и ещё раз, и ещё…

А потом я неожиданно понял, что стены ущелья начали стремительно смыкаться, словно хотели сожрать нас с Мо заживо. И происходило это так быстро, что даже у меня не было времени среагировать и хотя бы попытаться вылететь из ущелья наружу, пусть и в расставленную судьями сеть.

Остался один выход — нырнуть в колодец, что я и сделал, успев буквально за мгновение до того, как пасть ущелья с грохотом сомкнулась над головой. Ещё одна ударная волна сбила мой полёт, едва не впечатав нас с Мо в стенку колодца.

И хотя в последний момент мне удалось выправиться, отделавшись лишь ушибом плеча, проблемы на этом не закончились.

Не успев даже отдышаться, я понял, что дно трёхкилометрового колодца стремительно надвигается на нас. Как и ущелье, он будто бы зарастал изнутри, и уже никаких признаков пещеры, тысячелетиями хранившей тело минотавра Махуаса, не было и в помине.

Сделать я уже ничего не успел. Двигавшееся на огромной скорости дно колодца столкнулось с его «крышкой», появившейся после смыкания стен ущелья.

И мой разум погрузился в кромешную тьму.