Полуночная Лили

Глава 25

Лили

Я сделала глубокий вдох и постучала в дверь передо мной. Дверь Райана. Его не должно было быть дома. Сегодня будний день, и он должен был быть на работе, но я решила, что все равно попробую, прежде чем положить в его почтовый ящик записку со своим номером телефона и с просьбой позвонить мне. Поэтому, когда дверь распахнулась, я испуганно втянула воздух и отступила назад. Там стоял Райан, одетый в джинсы и черную футболку, с выражением удивления на лице.

— Лили, — сказал он, уставившись на меня.

Я открыла рот, чтобы заговорить, а затем закрыла его, неподготовленная, поскольку не знала точно, что сказать.

— Не ожидала, что ты будешь дома, — наконец выдавила я.

Он прислонился бедром к дверному проему и скрестил руки на груди, выражение его лица было слегка настороженным, как будто он ждал, что я причиню ему боль. Снова. То, что я сделала на благотворительном вечере, а затем в океанариуме.

— Так зачем ты пришла сюда, если не думала, что я буду дома?

Я на мгновение прикусила губу.

— Собиралась оставить тебе записку со своим номером. Надеялась, что ты мне позвонишь.

Он сделал паузу, его глаза быстро пробежались по мне. Еще через мгновение он сказал:

— Два дня назад ты сказала мне никогда больше не связываться с тобой.

— Я знаю. Знаю, что сказала это.

Он просто наблюдал за мной мгновение, заставив меня чувствовать себя еще более неловко, чем я уже чувствовала. Ладно, теперь он не собирался облегчать мне задачу. Я даже не винила его — он был в режиме самосохранения.

— Что ж, теперь ты можешь сказать то, что собиралась сказать по телефону, — сказал он, но без недоброжелательности. Внешне он был совершенно спокоен, но каждый его мускул был напряжен.

— Честно говоря, я не была уверена, что собираюсь сказать. Думала, у меня будет немного времени подумать над этим.

— О.

— Итак, эм, почему ты дома?

— Я сказал, что заболел.

— О. А ты болен?

— Нет.

Я сделала паузу, ожидая, что он продолжит, но Райан просто уставился на меня. У него все еще был тот слегка испуганный взгляд, что и на благотворительном вечере, как будто он все еще не мог до конца поверить, что я настоящая. Хотя сейчас я чувствовала себя настоящей. Я чувствовала себя очень реальной. Мое сердце, наполненное болью и неуверенностью, напоминало мне об этом с каждым тяжелым ударом.

— О, ладно, что ж, хорошо. — Я достала из кармана записку, которую написала, и протянула ее ему. Он взял ее и положил в карман, а затем на мгновение прикусил нижнюю губу.

— Ты зайдешь?

— Я… да. Я имею в виду, если ты не против.

Соберись, Лили. Ты не ожидала, что он будет дома, но он дома. Смирись с этим.

Он отступил назад и в сторону, когда я вошла в его квартиру, глазами скользнула по мебели, оценив классический, простой дизайн, и отметила, что он, очевидно, очень аккуратный хозяин. Все выглядело так, будто он нежился на своем диване. Его ноутбук был открыт, а на подносе находились бутылка воды и что-то похожее на остатки сэндвича, рядом лежало несколько книг с бумагами, названия которых я не могла разглядеть.

Он махнул рукой на стул рядом с диваном, и я села. Он устроился на диване.

— Итак, в чем была суть того, что ты собиралась сказать, когда я позвонил бы тебе? Что я бы и сделал. Я бы позвонил тебе сразу же. — В глубине его глаз что-то мелькнуло, возможно, нервозность, но выражение лица оставалось нейтральным.

Я переплела пальцы на коленях и уставилась на них, прежде чем наконец поднять глаза обратно на него.

— Я должна тебе объяснить.

Он на мгновение замолчал.

— Это единственная причина, по которой ты здесь? Чтобы объяснить мне что-то? — однако в его вопросе подразумевалось: «А затем снова уйти».

Я моргнула, посмотрев на него.

— Ну, это и, чтобы ты знал, что твоя девушка приходила ко мне.

— Моя девушка? — он нахмурился. — Ты имеешь в виду Дженну? Зачем?

Я кивнула.

— О, она не упоминала об этом? Она очень ясно дала понять, что мне следует держаться подальше. Что я плохо тебе подхожу.

Его губы сжались, и он выглядел на мгновение удивленным, но затем выражение его лица стало отсутствующим.

— Значит, вы двое согласны в этом.

— Что? Нет! — гнев и возмущение пронзили меня. — Боже, Райан. Я понимаю, почему ты хочешь усложнить мне жизнь. И понимаю, почему ты злишься. Но нет, я с ней не согласна. То, как она выразилась… услышав это от кого-то другого, я поняла… — я вскинула руки в воздух. — Я даже не знаю, что это заставило меня осознать, но когда она это сказала, это просто прозвучало…

— Неправильно, — подсказал он.

Я разочарованно вздохнула.

— Да. Неправильно. Это звучало неправильно.

Его плечи слегка расслабились, и он оперся локтями на колени, придвинувшись ко мне чуть ближе.

— Потому что это неправильно. И Дженна не моя девушка. Честно говоря, мы ходили всего на пару свиданий. Вчера я окончательно порвал с ней.

Это удивило меня, и я увидела глубину ее собственничества.

— О… я… я… почему?

— Потому что это нечестно — встречаться с одним человеком, когда ты влюблен в другого, вот почему. — Его голос внезапно наполнился силой, как будто он едва сдерживался.

Я выдохнула.

Он все еще любит меня.

— Райан…

— Подойди, сядь рядом со мной, Лили. Объясни, что произошло. Расскажи мне о своей жизни. Я хочу знать о тебе. Я хочу знать каждую мелочь. Пожалуйста, не бойся. Пожалуйста, знай, что ты не можешь сказать мне ничего такого, что заставило бы меня относиться к тебе по-другому. — Когда я встала и снова села рядом с ним, он повернулся ко мне и взял мои руки в свои. Я улыбнулась ему и почувствовала, как мои губы слегка дрогнули.

Это. Это то место, где я мечтала быть.

Было так приятно чувствовать его прикосновения. Он улыбнулся в ответ, так нежно, а затем притянул меня к себе, обняв руками. Я расслабилась в его объятиях. Было так приятно, когда меня обнимали. Никто не обнимал меня в тот год, когда мы были разлучены. Я так сильно скучала по нему. Поэтому зарылась в его теплую, твердую грудь, и слезы потекли по моим щекам. Когда я отодвинулась от него, он вытер их большими пальцами.

— Лили, Полуночная Лили, — пробормотал он. — Ты тоже была совсем одна. Ты была одинока так же, как и я.

Я кивнула.

— Да, — прошептала я. — Но не просто одинока, Райан. Одинока из-за тебя. Только из-за тебя.

Он на несколько мгновений прижался губами к моему лбу, прежде чем сказал:

— Я тоже скучал по тебе, Лили. Даже не могу выразить, как сильно я скучал по тебе. Я тосковал по тебе. Все еще тоскую. — Его голос звучал хрипло и был наполнен болью. Я хотела прижать свой рот к его. И едва сдерживала себя, но нам нужно было так много обсудить. Так много вещей, которые могли бы заставить его сбежать.

— Райан. — пробормотала я. Он, казалось, прочитал мои мысли, потому что отстранился и снова взял мои руки в свои.

— Могу я предложить тебе стакан воды? Кофе?

Я кивнула, напряжение покинуло мое тело. Он как будто прочитал мои мысли и знал, что мне нужно время. Казалось, он так хорошо знал мои потребности, хотя мы провели так мало времени вместе.

— Конечно, воду, это было бы великолепно.

Райан встал и направился на кухню, и я тоже встала, подошла к окну и сделала глубокий вдох, готовясь. Я никогда не говорила о своей болезни ни с кем, кроме Ньялы и моих врачей. И никогда так не боялась.

Я смотрела из окна Райана, откуда открывался вид на бескрайний парк Золотые Ворота. Отсюда я почти могла представить, что это наш лес. Это заставило меня почувствовать… тоску по дому. Хотя я предположила, что это неправильное слово, поскольку на самом деле это не был мой дом. Тем не менее, это чувство не исчезло. Я была счастлива там, хотя в то время являлась всего лишь призраком самой себя.

Я повернулась, когда услышала, как Райан вошел в комнату, и вернулась к дивану. Он поставил бутылку воды на кофейный столик, и я сделала большой глоток, как только снова села.

— Тебе нужна минутка? — спросил он.

Я поставила воду обратно и покачала головой.

— Нет, мне просто нужно начать. Мне нужно тебе рассказать.

— Тогда расскажи мне, — мягко попросил он.

Я сделала глубокий вдох и нырнула прямо в воду.

— Зимой, когда мне было десять, моя мама взяла меня посмотреть «Щелкунчика» в центре Теллурида. Ночь была очень холодная, и мы чуть было не остались дома, но, в конце концов, моя мама решила бросить вызов погоде. Это было недалеко, и дороги были посыпаны солью. — Я сделала паузу, вспомнив, как красиво было той ночью, как ветви деревьев были покрыты льдом, заставляя их искриться в лунном свете. Это было похоже на страну из сказки. Вся ночь казалась волшебной. Я была очарована балетом, очарована музыкой, которую играл оркестр. Горячий шоколад, который мама купила мне во время антракта, был густым и сладким, с завитками взбитых сливок. Моя мать была особенно красива в своем белом зимнем пальто и красном шарфе, ее светлые волосы были длинными и блестящими, а зеленые глаза сияли от счастья. Когда мы уходили, я сказала ей, что это была самая чудесная ночь в моей жизни.

— Мы припарковались на стоянке в нескольких кварталах от театра. Разговорившись о спектакле, мы свернули на боковую улицу, где горел только один тусклый фонарь. Именно тогда появился мужчина из дверного проема здания. — Райан взял мою руку в свою и сжал ее, чтобы дать мне знать, что он здесь. — Сначала я была просто сбита с толку, но могла сказать, что моя мать была напугана, и поэтому мне тоже стало страшно. Мы попытались развернуться и пойти в другую сторону, но он сразу же догнал нас. Затем приставил нож к горлу моей матери и потребовал денег.

— Боже, Лили, — сказал Райан. Я сделала паузу, когда подняла стакан с водой и сделала большой глоток, нуждаясь в перерыве.

— Моя мать протянула ему свою сумочку, он высыпал все содержимое и взял то, что хотел. Но он еще не закончил с нами. А затащил мою маму в дверной проем и начал срывать с нее одежду… — я сделала глубокий, прерывистый вдох, заново пережив тот смутный ужас, который охватил меня тогда. — Я, конечно, плакала, а он продолжал говорить мне, чтобы я заткнулась, или он убьет мою мать. Я… — я начала дрожать, и Райан притянул меня к своей груди, издавая мягкие звуки утешения.

— Ты не обязана этого делать, Лили, если не хочешь.

— Я хочу, — настаивала я. — Я действительно хочу. — И, честно говоря, я не знала, смогу ли остановиться теперь, когда начала. Рассказывать эту историю было похоже на поезд, сошедший с рельсов. Я должна была довести ее до конца — казалось, что у меня не было выбора в этом вопросе. Тем не менее, было приятно окунуться в тепло тела Райана, когда я рассказывала это.

— Он изнасиловал ее. Он изнасиловал ее у меня на глазах, и я ничего не могла поделать. Я даже не до конца понимала, что происходит, только то, что он причинял ей такую жестокую боль. — Я почувствовала, как напряглось тело Райана, но он продолжал гладить меня по волосам. — Он оттолкнул ее в сторону… и он… он схватил меня. Его глаза были остекленевшими. Он начал срывать с меня одежду, точно так же, как сделал это с ней. — Руки Райана снова крепко обняли меня, и теперь я тоже чувствовала, как он дрожит. Райан, моя сладкая любовь. — Моя мать не двигалась, по крайней мере до тех пор. Как будто в ту минуту, когда он потянулся ко мне, она вернулась к жизни. Она начала кричать и царапать его. Я тоже кричала. Это было… — мои слова затихли, когда я вытерла слезы, которые начали капать. — Это было так, как будто мы попали прямо в ад из этого теплого, замечательного театра. — Я снова сделала паузу, глубоко дыша и пытаясь собраться с мыслями. — Мужчина поднес нож к лицу моей матери и начал наносить ей удары, снова и снова, и…

— Лили, Лили, — шептал Райан. — Милая Лили, мне так жаль. — Я уткнулась лицом в его грудь, мое сердцебиение участилось, дыхание вырывалось короткими рывками, пока сцена разыгрывалась у меня перед глазами.

— Там было так много крови, — выдохнула я в его футболку. — Я никогда не видела столько крови. Это был первый раз, когда я просто… ушла в себя. Я просто… — я втянула воздух.

— Я знаю, — сказал Райан. — Знаю. — Да, он действительно знал. Он понимал. Я глубже зарылась в его грудь, сосредоточившись на ровном ритме его сердца, на его успокаивающем мужском аромате. Он погладил меня по спине, бормотал утешающие слова мне на ухо и успокаивал меня, как будто точно знал, что делать, как будто он делал это сто раз до этого. Мое сердцебиение замедлилось, снова став устойчивым и ровным. Я, наконец, откинулась назад и посмотрела ему в лицо. Выражение его лица было наполнено такой нежностью, пониманием и невыносимой болью, которых я никогда не видела там раньше, даже когда он рассказывал мне о Холдене.

— Я не знала своего отца. По правде говоря, моя мать тоже его не знала. Она встретила его однажды на выходных, когда была на девичнике в Нью-Йорке. Она провела с ним ночь, а затем на следующее утро нашла обручальное кольцо, которое он спрятал в ящике ночного столика. Месяц спустя она узнала, что беременна мной. Врачи говорили, что иногда такие вещи передаются по наследству, но я никогда не узнаю, как обстоят дела с той стороны.

Райан откинул назад прядь волос, упавшую мне на щеку.

— А знание помогло бы? Я тоже иногда об этом думаю. Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким, и я тоже мало что знаю о ее родственниках. Честно говоря, мало что знаю и о семье со стороны моего отца, кроме того, что большинство из них пьяницы или расточители. — Он вздохнул. — Не уверен, что это что-то бы изменило.

Я слегка улыбнулась ему.

— Возможно, было бы лучше иметь возможность обвинить кого-то.

Райан издал тихий смешок на выдохе.

— Тогда давай обвиним их. Они ничего не могут с этим поделать.

Я негромко рассмеялась.

— Хорошо.

Взгляд Райана скользнул по моему лицу.

— Тем не менее, она не умерла в тот день. Она выжила.

— Моя мать? Да, она выжила. Иногда я задаюсь вопросом, жалела ли она об этом. Но… да. Раньше она была красивой, а потом вдруг одна сторона ее лица оказалась ужасно изуродованной, по-настоящему изуродованной. Раньше… она любила гулять — всегда что-то планировала для нас: каникулы, однодневные поездки, спектакли, покупки. После этого она больше никуда не выходила. Мы переехали жить к моим бабушке и дедушке в их поместье, и она стала замкнутой. И она также не хотела, чтобы я куда-то выходила. Мама стала бояться мира и переживать, что со мной случится что-то ужасное. Меня на некоторое время положили в больницу. — Я покачала головой. — Сама я бы не справилась с тем, что на нас напали. — Я на мгновение прикусила губу. — После этого я была более чем счастлива оставаться с ней дома, где было безопасно. Я тоже боялась всего мира. Она забрала меня из школы, наняла частных репетиторов. Годами мы просто… цеплялись друг за друга.

— Но ты выросла храброй, не так ли? И хотела большего, чем тот маленький мирок, который создала для тебя твоя мать.

Я кивнула, почувствовав, как знакомое чувство вины сжимало мое горло.

— Да, — хрипло прошептала я. — Я хотела большего. Мы спорили. Мы тогда много ссорились.

— Это нормально, Лили. То, что ты чувствовала, было нормально.

— Я знаю… С точки зрения логики, я действительно это понимаю.

— Хотя от этого не становится легче.

— Да, не становится.

— В конце концов, твоя мать дала тебе больше свободы?

Я покачала головой.

— Мне снова стало плохо. На этот раз даже без какой-либо особой причины. — Я нахмурилась. — В любом случае, к тому времени мой дедушка, который был крупным специалистом в сфере недвижимости, купил Уиттингтон.

— Тебя послали в Уиттингтон? — выдохнул Райан.

Я кивнула.

— В то время было открыто только одно крыло. Оно выглядело иначе, чем сейчас. Сад все еще был прекрасен. Открытое крыло было чистым, и там было всего несколько пациентов, за которыми ухаживали. Мои бабушка и дедушка верили, что там я получу больше персонального ухода, чем где-либо еще.

Райан откинулся на спинку дивана, выглядя удивленным.

— Вау, Лили.

Я кивнула.

— Я знаю. Не могу вспомнить многое из того, что произошло, пока я была там. Они пичкали меня сильными лекарствами. Все было так расплывчато. — Я нахмурилась. — Но я пробыла там недолго. Мне стало лучше, и я поехала домой. И вскоре после этого умерла моя мать. Аневризма. Такая странная вещь.

— О нет, Боже, Лили. Детка, мне так жаль.

— Это снова отправило меня в себя. — Я сделала долгий, прерывистый вдох. — И я вернулась в Уиттингтон.

— О, Господи.

Я кивнула, вспомнив, как там было холодно, свет всегда был слишком ярким, а звуки слишком громкими.

— Опять же, я пробыла там недолго… И уехала домой. Но не могла справиться. Не могла справиться с потерей моей матери, с жизнью в мире без нее. Может быть, я была не готова. Я не знаю.

— Лили, тебе никогда не давали возможности погоревать. Твои бабушка и дедушка помогли тебе в этом? Кто-нибудь помогал тебе с этим?

Нет, никто не помогал.

— Нет, они не стали бы говорить о ней. Я думаю, они думали, что упоминание ее имени доведет меня до психического срыва. И, может быть, они были даже правы, но, — я втянула воздух, — не говорить о ней, просто притвориться, что ее никогда не существовало, когда она была всем моим миром. Моим всем. Это было… невыносимо. Боже, Райан, это было так больно. — Я на мгновение зажмурилась. Это все еще было больно. Она была единственным человеком, который знал об ужасных картинах, которые я видела. Она была единственным человеком, который знал о сокрушительной беспомощности, которую я чувствовала той ночью. Я так отчаянно скучала по ней.

— Я понимаю, детка. — Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал мою ладонь.

— В прошлом году это случилось снова, и именно поэтому я сбежала. — Я опустила глаза. Я могла бы описать это с точки зрения моих врачей, но хотела, чтобы он понял это с моей стороны. — Трудно объяснить и сделать так, чтобы это звучало рационально, потому что это нерационально. Это не так, и я знаю это. — Я сделала паузу. — Мир меняется, и что-то во мне тоже меняется, поэтому я просто принимаю это. Принимаю новую историю, новую жизнь, новых персонажей. Иногда это лишь небольшая вариация моей реальной жизни, а иногда она совершенно иная. — Как будто я смотрю на реальный мир через калейдоскоп, меняющийся, переливающийся тысячью разных цветов, узоров и света. Я смотрела, как мои собственные руки ерзали на коленях, чувствуя себя смущенной и неуверенной.

— Я понимаю, — сказал он тихо, потому что действительно понимал. Я посмотрела на него и увидела понимание, принятие в его глазах, и почувствовала, как любовь и печаль расцветают в моей груди. Мои губы изогнулись в том, что казалось грустной улыбкой, и я кивнула, сделав глубокий вдох, прежде чем продолжить.

— Прошлой весной я начала представлять, что моя мать все еще жива. Мой дедушка, который был болен, скончался за несколько месяцев до этого, и бабушка планировала продать Уиттингтон. И в моем воображении мать хотела провести там лето. Всего пара месяцев вдвоем. Горный воздух, солнечный свет, и отсрочка от моей бабушки, которая только и делала, что с беспокойством смотрела на нас с мамой и ходила, заламывая руки. Я даже не могу точно сказать тебе, почему, на мой взгляд, имело смысл, что мы едем туда. Я могла бы рассказать тебе о беседах, которые у меня были с моей мамой, я могла бы все это объяснить, но это выставило бы меня сумасшедшей, коей я и являюсь.

— Лили, прекрати, не говори так. — Его голос был хриплым.

— Тем не менее, это правда, не так ли?

Райан вздохнул, на мгновение сжав губы.

— Тогда, я думаю, мы оба сумасшедшие. И, Лили, я думаю, что иногда, ну, иногда, единственный способ выжить — это сойти с ума.

Я на мгновение задумалась об этом, насколько похожими казались горе и безумие, возможно, две стороны одной медали. Я думала о том, как убитые горем рвали на себе волосы и одежду, желая вырваться из собственной кожи. И я думала о том, что психически больные иногда делали то же самое. Я достаточно часто видела это в учреждениях, в которых бывала, и мне хотелось сделать это самой. Возможно, это и есть то, чем на самом деле является психическое заболевание — родственником горя. Как можно было перенести такое с изяществом?

И он должен был понять…

— Это случается со мной снова и снова, Райан. Это случается снова и снова — даже когда все кажется прекрасным.

— Вот уже год с тобой все в порядке.

— Да, я здорова в течение года. Это действительно то, с чем ты хочешь иметь дело? Когда у тебя уже есть собственные трудности? Когда ты только выздоравливаешь? — я почувствовала, как слезы снова защипали мне глаза.

— Лили, — сказал он, в его голосе слышалась мука. — Я хочу тебя такой, какая ты есть. Я просто… Я хочу тебя, и…

— Пожалуйста, — перебила я. — Пожалуйста, не говори этого сейчас. — Я поднесла два пальца к его губам. — Пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказала. Подумай, на что ты соглашаешься. Подумай, на что будет похожа жизнь со мной. Пожалуйста, Райан. Пожалуйста, сделай это для меня. И если ты подумаешь об этом и решишь, что это плохо для тебя, для любого из нас, тогда ты будешь честен со мной, хорошо? Ты будешь честен со мной, потому что ты хороший и добросердечный, и потому что ты любишь меня. — Я убрала пальцы с его губ и провела ладонью по его щеке. Колючая щетина слегка царапнула мою ладонь. Он закрыл глаза и на несколько мгновений прислонился к моей руке.

Когда он, наконец, открыл глаза, то кивнул с серьезным выражением лица.

— Хорошо. Да, я всегда буду честен с тобой. Всегда.

Я выдохнула и кивнула.

— Знаю, — сказала я. — Я доверяю тебе, бойскаут. — Я одарила его дрожащей улыбкой. — Доверяла тебе с момента нашей встречи.

Райан наклонился и прижался своим лбом к моему, и несколько мгновений мы дышали в унисон.

— Расскажешь мне, что произошло в Уиттингтоне? Как ты нашла меня, и как твоя бабушка оказалась там?

Я кивнула.

— Да.

Райан откинулся на спинку, и я прочистила горло.

— Я нашла тебя в лесу, прямо возле Уиттингтона. Ты упал в очень неглубокий овраг. Ты был в синяках и царапинах, но больше от прогулки по лесу, чем от падения.

— Я пытался добраться до тебя.

Я кивнула, снова поднеся руку к его щеке.

— Знаю. — Я убрала руку и продолжила: — Я использовала толстое одеяло, переложила тебя на него и потащила в Уиттингтон. А потом воспользовалась твоим телефоном, чтобы позвонить своей бабушке. Она была медсестрой до того, как встретила моего дедушку… В любом случае, я знала, что она сможет тебе помочь. — Я покачала головой. — Наверное, мне следовало вызвать скорую, но я не думала, что ты повредил что-то жизненно важное, и крови не было…

— Ты справилась просто отлично. Со мной все было в порядке.

Я кивнула, все еще чувствуя себя виноватой.

— В любом случае, моя бабушка осмотрела тебя и согласилась помочь, если я пообещаю лечь в больницу. Найдя меня там, грязную и обезумевшую, узнав, что я жила в Уиттингтоне со своей… матерью, — я прикусила губу и на мгновение закрыла глаза, — она была обеспокоена и убита горем, мягко говоря. — Я вздохнула, вспомнив ту конфронтацию, споры, слезы. — Я сказала, что отправлюсь в больницу, если это будет рядом с тобой. Когда мы вернули тебя в коттедж, я нашла сумку с багажной биркой с твоим именем, выцветшей и трудночитаемой, но все-таки она была. Это только подтвердило то, что я уже подозревала — тебя зовут Райан. Райан Эллис. Моя бабушка просмотрела остальную информацию. — Я сделала паузу. Все это время было таким мрачным. Я была полна горя, страха. Позволила своей бабушке разобраться с деталями, пока пробиралась сквозь дни, как будто я была в полусне. Горе делает это с тобой. — Позже моя бабушка сняла дом в Марине, и мы собирались вернуться в Колорадо после завершения моего лечения.

— Значит ты с бабушкой отвезла меня в дом Брэндона и отнесла наверх?

— Да, — сказала я. — Ты немного помогал, но моя бабушка дала тебе легкое снотворное.

— Я так и думал, — пробормотал он. — Спасибо, что позаботилась обо мне. — Он на мгновение опустил глаза. — Боже, Лили, что ты для меня сделала. — Он поднял на меня глаза, и они были наполнены эмоцией, которую я не могла определить. — Ты согласилась лечь в больницу на неопределенный срок. Из-за меня. Это все равно что попасть в тюрьму. Я это знаю. Я, — его голос дрогнул, — даже не знаю, что сказать по этому поводу, как выразить тебе свою благодарность.

Я покачала головой, посмотрев на свои колени.

— Я бы сделала что угодно для тебя, Райан, пошла на любую жертву. И глубоко внутри я знала, что тоже больна. Я знала. Несмотря на мое беспокойство за тебя, знала, что мне самой нужно лечение.

Райан на мгновение замолчал, его глаза блуждали по моему лицу.

— Ты, должно быть, была так… — он сделал паузу, словно подыскивал подходящее слово, — удивлена, узнав, кем я был на самом деле, через что проходил.

— Да, — сказала я. Слово сорвалось с языка, и я прочистила горло. — Я знала, что мы не могли быть вместе, знала, что не подхожу тебе, но я любила тебя. И все еще люблю. Я все еще люблю тебя.

— Лили, — сказал он, снова притянув меня к себе. — Я тоже тебя люблю. Мы никогда не будем идеальными или без недостатков, жизни, которые нам дали, не такие. Но, Лили, в моем сердце ты идеальна для меня. Моя. И я твой.

Жар, внезапно разлившийся по моим венам, удивил меня. После всего, о чем мы только что говорили, после того, как раскрылись все мои секреты, обнажился каждый скелет, я с трудом могла поверить, что способна испытывать желание. И все же я его испытывала. Райан слегка отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Могу я тебя поцеловать? — спросил он.

— Да, — тихо пробормотала я, наклонилась и коснулась своими губами его.

Он колебался в течение двух ударов сердца, прежде чем сказал:

— Не целуй меня так, как будто это прощание, Лили. Не делай этого со мной снова. Просто пообещай мне.

Я зажмурила глаза и покачала головой.

— Я не прощаюсь.

Я просто хочу, чтобы у тебя получилось это сделать, если решишь, что не можешь жить той жизнью, которую я бы тебе дала.

Его руки поднялись к моему лицу, и он прижался своими губами к моим. Скользнул языком мне в рот, и я вздохнула, звук удовольствия смешался со сладким облегчением, с надеждой. Казалось, что во многих отношениях я лучше узнавала его с закрытыми глазами — помнила вкус его рта, его кожи. Я вспомнила звуки, которые он издавал, когда заставлял меня терять контроль, и звуки, которые вырывались, когда терял его сам. Я вспомнила ощущение его тела, прижатого к моему, и то, как он дрожал рядом со мной. Мы целовались, сидя на его диване, снова узнавая друг друга, и это было похоже на возвращение домой.

Когда я наконец отстранилась, то сказала:

— Мне нужно вернуться. Меня ждет бабушка. — Но я не двигалась, а вместо этого продолжала тереться носом о его челюсть, ухо.

— Ты не обязана уходить. Могла бы просто остаться здесь, и мы могли бы… поговорить еще немного, — сказал он, тоже не двигаясь, вернув свои губы к моим и снова поцеловав меня. Я улыбнулась ему в губы.

— Нет, мне действительно нужно идти. Я не хочу, но должна, — пробормотала я, наконец, отстранившись и встретившись с ним взглядом. — И, Райан, если ты подумаешь о нас и решишь, что это неправильно, если ты решишь, что мы не должны быть вместе, я не буду винить тебя. — Я быстро поцеловала его один раз в губы, а затем в лоб и в оба глаза. — Я пойму и все равно буду любить тебя. Я буду любить тебя, но позволю тебе уйти… снова.

— Боже, Лили, — сказал он, прижавшись своими губами к моему лбу, — я уже…

— Нет. Пожалуйста, потрать немного времени. Я прошу только об этом. Мне нужно знать, что ты потратил хоть немного времени на это. Пожалуйста.

Он кивнул, более уверенно, и отстранился, чтобы дать мне место.

— Да, хорошо. Хорошо. Я так и сделаю. Обещаю.

Я слегка улыбнулась ему и сжала его руку, поднеся ее к своему сердцу и задержав там на мгновение, прежде чем отпустить. На дрожащих ногах направилась к двери. Мое тело хотело остаться. Мое сердце хотело остаться. Но в тот момент я знала, что мне нужно идти, и когда Райан медленно повел меня к двери, держа мою руку в своей, я знала, что он тоже это понимал. Когда он открыл дверь, я вышла. Не могла заставить себя оглянуться назад. Если он решит отпустить меня, это означало, что я только что оставила свое сердце позади.