Полуночная Лили

Глава 6

Холден

Я стоял над унитазом, держа упаковку с таблетками в липких, дрожащих руках. Вернувшись домой накануне вечером, я не принял ни одной, хотя мое тело в них нуждалось. Сейчас уже рассвело. Издав глубокий стон, я бросил пакетик на стойку и захлопнул крышку унитаза. Я не был готов. Жадно вытряхнув две таблетки себе на ладонь, я подставил руку под кран и сделал большие глотки воды.

На мгновение я замер, с отвращением глядя на себя в зеркало. Бог Среди Мужчин. Это заставило меня посмеяться над собой.

Лили. Ее зовут Лили. И она прекрасна.

Если я собирался провести время с Лили, мне нужны были таблетки. Если бы сегодня я от них отказался, мне понадобилось бы не менее трех-четырех дней на детоксикацию и восстановление организма. Как минимум. Я не смог бы встретиться с ней сегодня вечером, если бы у меня была ломка. А я очень хотел встретиться с ней снова. Впервые за очень долгое время я чего-то захотел. Боже, у меня был миллион вопросов о ней. Кем она была? Откуда появилась? Где она жила? И почему наблюдала за мной?

Приняв долгий душ и выпив пол кружки кофе, я спустился вниз и направился в домашний тренажерный зал Брэндона. Включив свет, я огляделся и тихо присвистнул. Зеркала занимали всю дальнюю стену. По всей впечатляющей комнате были расставлены первоклассные тренажеры и скамейки для силовых упражнений. В противоположном углу висел телевизор с большим экраном, под ним была установлена звуковая система, динамики которой были также прикреплены к стенам.

Я провел полчаса на беговой дорожке, правда выдохся через пятнадцать минут, но заставил себя отзаниматься все тридцать. Затем потратил несколько минут на подтягивание и вспотел после двух повторений. Черт, я был не в форме. Меня не было полтора сезона, и я только и делал, что веселился и засорял свой организм. И теперь я знал, что был не только эмоционально подавлен, но и мое тело также оказалось сломлено. Чувствуя поражение, я выключил свет и вышел из зала.

Весь оставшийся день я не мог успокоиться, проверяя время снова и снова. Посмотрел в интернете, что солнце должно было зайти в семь двадцать один. В шесть тридцать я направился в сторону леса, убеждая себя в том, что не хочу, чтобы она ждала меня, если придет раньше. Мое сердце бешено колотилось, предвкушение заполнило грудь.

Вечер был прекрасен. Воздух бодрящий, но не слишком прохладный, а солнце грело спину. Сняв толстовку, я завязал ее вокруг талии. На мне осталась тонкая кофта с длинными рукавами. Засучив рукава, зашел в лес и как можно непринужденнее прислонился к дереву, ожидая.

Когда в последний раз я ждал девушку? Честно говоря, я не мог вспомнить. Возможно, в старших классах? В этом было что-то глубоко удовлетворяющее, с оттенком нервного возбуждения. Что, если она не придет? А что, если придет?

В семь двадцать один небо из нежно-голубого стало ярко-оранжевым, я вытер ладони о джинсы. Неужели она меня продинамила? Разочарование охватило меня, когда я подумал, что через полчаса вернусь в дом один, а Лили так и не появится. Возможно, она забыла. Может, наше «свидание» для нее ничего не значило. Может быть, что-то случилось. Возможно, я был идиотом, ожидая, что она захочет прийти.

Я поднял глаза, она стояла немного поодаль, наблюдая за мной. Облегчение и счастье мгновенно вызвали улыбку на моем лице.

— Ты пришла, — сказал я, подходя к ней.

Она склонила голову набок, ее черная коса была перекинута через плечо.

— Неужели ты думал, что я не приду?

— Я не был уверен.

Она покачала головой.

— Пойдем, я покажу тебе кое-что, что тебе понравится.

Я последовал за ней. На ней снова было платье — голубое, с пуговицами спереди. Она выглядела словно из эпохи, когда женщины носили короткие белые перчатки и маленькие шляпки. Несмотря на старомодность, платье хорошо на ней сидело, и я не мог удержаться от того, чтобы не задержать взгляд на женственных изгибах ее тела. На ногах у нее были черные парусиновые кеды, и снова без пальто. Я почувствовал, как мои губы изогнулись, и задался вопросом, кем была эта девушка?

Девушка. Девушка из плоти и крови.

Мы брели по лесу, свет вокруг нас стал тускнеть. Я больше не видел горизонта сквозь деревья, небо над головой стало бледно-оранжевого оттенка. В воздухе витал терпкий аромат сосны, перекрывая мускусный запах влажных, гниющих листьев под ногами.

— Смотри под ноги, — сказала Лили, указывая направо. — В траве у трухлявого бревна змея.

Я повернул голову влево, Лили засмеялась. Я посмотрел на бревно, на землю вокруг него, но ничего не увидел.

— Ты шутишь? — Спросил я.

Лили посмотрела на меня.

— Нет. Но она не причинит тебе вреда. Если ты, конечно, не встанешь у нее на пути.

Я прочистил горло, изо всех сил стараясь не вздрогнуть. Я не задумывался о том, что в этих лесах водятся змеи. Я ненавидел змей, черт возьми.

Я хмыкнул, чувствуя себя идиотом. Но посмотрев на нее, и увидев ее улыбку, не смог не улыбнуться в ответ.

Некоторое время я наблюдал, как она уходит, а затем побежал следом.

— Лили, ты… я хотел спросить…

Перед нами не было ни деревьев, ни кустов, поэтому я пошел быстрее, обгоняя ее, затем развернулся и пошел задом наперед, пока она смотрела на меня.

— Осторожнее, не наступи на змею, пятясь. Неразумно поворачиваться спиной к тому, чему не можешь доверять.

Я тихо рассмеялся и повернулся так, чтобы идти рядом с ней, она улыбнулась явно забавляясь.

— Ха-ха. Я хотел спросить, ты живешь в этих лесах?

Это вообще возможно?

Она странно на меня посмотрела.

— Нет, Холден, я не живу в этих лесах. Просто хорошо ориентируюсь в них. Пойдем.

Она резко повернулась, потянув меня за руку, чтобы я следовал за ней.

— Хорошо, а где ты живешь? Не хочу лезть не в свое дело, просто мне сказали, что поблизости никого нет.

— Я живу неподалеку.

Оглядевшись, я задумался, что она имела в виду, говоря «неподалеку». То же самое она ответила ранее. Насколько я мог видеть с террасы дома, в радиусе десятка километров не было ничего, кроме леса.

— Ох, хорошо. Так значит, у черта на куличиках?

Лили засмеялась.

— Да, думаю, можно и так сказать. Как, собственно, и ты.

Я улыбнулся.

— Да, но только временно.

— Может быть, я тоже здесь временно.

— О, и что ты…

— Почему так много вопросов?

— Я просто хочу…

— Следуй за мной, — сказала она, внезапно сворачивая между двумя деревьями.

Местность стала более каменистой, а лес менее густым. Я шел позади Лили, потому что деревья располагались так, что не оставалось места, чтобы идти бок о бок. Примерно через десять минут деревья разверзлись еще больше, и я догнал Лили. Через несколько минут мы подошли к краю обрыва, и я осторожно посмотрел вниз. До земли было не очень далеко, я выдохнул, отворачиваясь. Никогда особо не возражал против высоты, но после Райана…

— Сюда, — сказала Лили, жестом указывая следовать за ней.

И я последовал.

Она посмотрела вниз.

— Спуск здесь.

Я присоединился к ней и увидел грубую лестницу, высеченную прямо в скале.

— Ух ты, — сказал я, глядя вниз. Ступеньки вели до самой земли. — Кто их сделал?

— Не знаю, — ответила она, делая шаг вниз.

— Подожди, Лили, позволь мне пойти первым, — попросил я.

Она снова посмотрела на меня.

— Я уже спускалась по ним.

— Знаю… просто… — Они могут рассыпаться, и ты можешь упасть. Я не могу позволить тебе упасть. — Сделай мне одолжение, — я улыбнулся. — Пожалуйста.

Она заколебалась, но затем отошла в сторону, и я прошел мимо нее.

— Спасибо, — поблагодарил я, снова улыбнувшись ей.

Небо потускнело, появилась луна, освещая небольшой каньон приглушенным светом. Я практически добрался до подножия, когда увидел, что последние две ступеньки обвалились. Спрыгнув вниз, протянул руки к Лили.

— Сейчас, — сказал я, обнимая ее за талию, — позволь спустить тебя.

Что-то в том, что мои руки оказались на ее талии, было более интимным, чем я предполагал. Тепло наполнило меня, когда я опустил ее на землю. Она стояла передо мной, глядя на меня.

— Ты в порядке? — Спросил я. Мой голос звучал странно хрипло.

— Да, в порядке. Но ты все еще…

Она посмотрела вниз, где все еще лежали мои руки. Я быстро отдернул их.

— Прости, — я вздохнул, качая головой, затем посмотрел вверх и по сторонам. — Что это за место?

— Не знаю, — ответила Лили, отходя от меня. — Но смотри.

Она подошла к большому камню на краю, где скалы встречались с растительностью, и отодвинула в сторону несколько листьев. В скале было высечено нечто вроде очень маленькой комнаты с окном, идеальной квадратной формы, явно созданная руками человека. В верхней части окна была какая-то резьба. Я присмотрелся внимательнее.

— Это руки? — Спросил я.

— Да. Они выглядят так, будто тянутся друг к другу, кончики пальцев едва соприкасаются.

— Вау, — удивленно произнес я.

— В нескольких часах езды отсюда есть место, где древние люди строили дома под обрывами — прямо в скале. Такое впечатление, что они едва начали работать здесь, а потом решили уйти в другое место.

— Хмм, — промычал я. — Интересно, почему.

Я провел рукой по подоконнику, затем отодвинулся в сторону и наклонился к небольшому проему, где едва могли уместиться два человека. Когда я откинулся назад, заметил, что Лили водила пальцем по резным рукам.

— Так странно думать о том, что кто-то когда-то стоял здесь и вырезал эти руки, думая о своем, возможно, беспокоился о чем-то, может быть был раздражен из-за кого-то.

Она мягко улыбнулась, наблюдая за движением своего пальца по резьбе. Было что-то чувственное в том, как ее палец двигался таким образом, я практически мог чувствовать его на своей коже, прослеживающий, исследующий… Я не мог сдержать дрожь, пробежавшую по телу.

— Возможно, этот человек думал о девушке, — предположил я.

Она посмотрела на меня, и ее улыбка стала шире.

— Возможно. — Она обернулась к окну и положила руку на подоконник, наклонив голову. — Забавно, что человек, его мысли, идеи, чувства могут быть здесь в одно мгновение, а затем… исчезнуть.

Я изучал ее профиль, пока она продолжала смотреть в окно. И я понял, что она имела в виду. Я думал о том же, когда потерял лучшего друга. Как он мог быть живым, энергичным, наполненным всем тем, что было присуще только ему, а потом просто… исчезнуть. Куда он делся?

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Лили. — сказал я. — Я думал о том же самом.

Её губы слегка приподнялись, но она продолжала смотреть вперед.

— Но знаешь, что еще хуже? — Она посмотрела на меня, ее улыбка померкла, выражение лица стало печальным. — Ничего не оставить после себя. Никаких доказательств того, что ты когда-то существовал, ничего вроде этого, — она указала на подоконник. — И никого, кто мог бы напомнить миру, что ты был здесь, даже на краткий миг. Никого, кто мог бы прикоснуться кончиками пальцев к твоим и почувствовать тебя, даже в темноте.

Я моргнул, уставившись на нее, затем открыл рот, чтобы ответить, но снова закрыл его. То, что она сказала, поразило меня своей глубиной. По какой-то причине меня переполняли эмоции. Теперь это была моя задача. Задача, состоявшая в том, чтобы сохранить память о лучшем друге, о том, кого знал только я. Его родители умерли, у него не было ни братьев, ни сестер. Я был единственным, кто знал его по-настоящему. Что-то в этой мысли, в ответственности, которую она предполагала, одновременно наполнило меня внезапным всплеском радости и странно ноющей грустью, возможно, даже страхом.

— Я… да, — сказал я, мой голос слегка дрогнул.

Лили, казалось, вернулась в тот момент, слегка покачав головой.

— Наверное, это место наводит меня на размышления. — Она смущенно поджала губы. — И что-то в этом заставляет меня чувствовать, будто я уже была здесь раньше. Что-то вроде… дежавю. Разве это не странно?

Я смотрел на маленькое каменное пространство, думая, что, возможно, я чувствовал то же самое. В ширине подоконника под моей рукой было что-то знакомое, словно моя кожа знала каждый бугорок и бороздку еще до того, как я к ним прикоснулся. Нет, совсем не странно.

— Может быть, мы уже были здесь раньше, — поддразнил я. — Может быть, ты была индийской принцессой, а я… вождем. Может быть, мы встречались в прошлой жизни. — Я усмехнулся, прислонившись бедром к скале.

Она рассмеялась, ее смех эхом разнесся по похожему на пещеру пространству, в котором мы находились.

— Почему, когда люди размышляют о своих прошлых жизнях, они всегда представляют себя кем-то известным или важным? — Она склонила голову набок. — Каждый человек — это Элвис, Клеопатра или Эйнштейн. Почему в прошлой жизни никто не был Джо Грином, механиком из Лонг-Бич?

Я усмехнулся.

— Когда речь идет о других жизнях, я говорю: «Мечтай по-крупному или иди домой».

Она засмеялась и покачала головой, приподняв свои тонкие брови.

— Я бы предпочла быть кем-то обычным, с простой жизнью, простыми проблемами. — Она посмотрела вокруг. — Не принцессой. Может быть, собирательницей. Я бы весь день бродила по лесу в поисках корней, цветов, трав, и была бы счастлива. Этого было бы достаточно.

Она улыбнулась мне. И я был вынужден с ней согласиться, потому что у меня были самые модные вещи, лучшее, что можно было купить за деньги, и все же в этом тихом месте я ощущал… счастье? Умиротворение? Противоположность всему остальному в моей жизни: простота. В окружении только деревьев и неба, посреди леса, с этой девушкой я чувствовал себя… правильно. Мы смотрели друг на друга, между нами, словно струился ток. Что-то, что я не мог понять, потому что это казалось таким значимым, таким быстрым. Лили первой отвела взгляд, как раз в тот момент, когда я заметил румянец на ее щеках.

— Есть еще одна вещь, которую я хотела тебе показать. — Она повернулась, и я последовал за ней. — Смотри, — сказала она, наклоняясь к чему-то, лежащему на земле под бревном.

Я подошел к ней и тоже наклонился, лунного света было достаточно, чтобы разглядеть, на что она указывает. Подняв один маленький, блестящий, черный камешек, я поднес его к глазам и изумился.

— Наконечники стрел, — пробормотал я.

— Да. Странно, что их так много, и все в одном месте, — прошептала она.

— Угу, — ответил я, чувствуя удивление.

Отложив черный наконечник, я взял другой — красноватый, — думая о том, кому бы эта находка понравилась больше, чем мне.

— Райан любил историю. Ему бы это понравилось. Черт.

Я подобрал с земли еще один. Он был нежно-розового цвета, кончик оставался острым.

— Кто такой Райан? — Спросила Лили.

Я вскинул голову, даже не осознавая, что произнес его имя вслух. С минуту изучал ее.

— Где ты живешь? — Спросил я, приподнимая бровь.

Лили тихо рассмеялась.

— Ах, баш на баш? — Она замолчала, но не выглядела сердитой. Я ждал, наблюдая за ней. — Я живу с мамой недалеко отсюда. В паре миль или около того.

Я кивнул, прочищая горло.

— Райан был моим лучшим другом. Он… он недавно скончался.

Лили изучала мое лицо, ее фиалковые глаза, казалось, заглядывали прямо мне в душу.

— Ох, мне очень жаль, — прошептала она.

Чувствуя себя неловко, я отвернулся и снова посмотрел на наконечники стрел.

— Странно, что они все в одном месте, словно их кто-то умышленно здесь оставил.

— Я тоже так подумала, — сказала она.

— Хмм, — произнес я, нахмурившись. — Странно.

Она пожала плечами.

— Знаю. Хотя рассматривать все виды сразу довольно интересно. Вот этот — мой любимый. — Она взяла белый перламутровый камешек, он был такой тонкий, что сквозь него можно было видеть. — Он такой изящный, — тихо произнесла она, — и все же он может сразить крупное животное или даже человека.

Она слегка улыбнулась, а затем посмотрела на меня. Я понял, что пялюсь на нее, впитываю красивые черты ее лица, взмах длинных ресниц на щеках, чернильные завитки волос, выбившиеся из ее косы и завивающиеся вокруг челюсти. Мне хотелось продолжать смотреть, но я заставил себя отвести взгляд.

— Ты сказала, что хочешь показать то, что мне понравится. Как ты узнала? То, что мне понравится здесь?

Впервые с момента нашего знакомства на ее лице появилось неуверенное выражение, и она зажала нижнюю губу между зубами.

Она издала тихий смешок и покачав головой, начала вставать.

— Ну, я просто подумала, что всем мужчинам нравится оружие.

— Мне нравится, — быстро успокоил ее я и схватил за руку, чтобы она осталась стоять на коленях. — Мне здесь нравятся. Здесь потрясающе. Это удивительное место.

Я думаю, ты потрясающая.

Она предложила мне единственное, что, вероятно, могла предложить. Я мало что знал об этой девушке… пока. Она должно быть жила скромной жизнью. То, чем она могла поделиться было… здесь. И она поделилась этим со мной.

На мгновение наши глаза встретились в тусклом, золотистом свете ночи. Лили встала, и я последовал за ней, чувствуя себя смущенным и потерянным по какой-то непонятной причине. Лили протянула руку, взяла меня за запястье и вложила в ладонь белый наконечник стрелы, который, как она сказала, был ее любимым, и сомкнула мои пальцы вокруг него. Ее кожа была теплой, и я чувствовал очень легкие мозоли на ее ладонях. Мне стало интересно, как они будут ощущаться на моих губах.

— На самом деле это не мое, но не думаю, что кто-нибудь будет возражать, если ты оставишь его себе.

— Спасибо.

Я сунул его в карман джинсов, чувствуя себя так, словно получил что-то драгоценное.

— У меня есть идея, — сказал я, поднимая небольшой острый камень и возвращаясь к части стены утеса в нескольких шагах от странной маленькой пещеры с окнами. Я использовал его, чтобы нарисовать две фигурки, одну с треугольной юбкой. — Когда нас не станет, это все еще будет здесь. И, может быть, когда-нибудь кто-нибудь наткнется на это место и задумается, кем были эти фигурки. Мы будем жить вечно

— За исключением того, что ты, вероятно, только что испортил историческую археологическую находку.

Я моргнул, глядя на нее, ее губы изогнулись в улыбке.

— Ты дразнишь меня, — заметил я.

Она рассмеялась.

— В основном. Пойдем.

Я оглянулся, еще раз взглянув на вырезанные руки, а затем последовал за ней, тихо смеясь.

Мы поднялись по грубым ступеням и пошли по открытой каменистой местности в сторону более густого леса. Я шел рядом с Лили, умышлено касаясь ее руки. Каждый раз, когда я задевал ее, мне казалось, что оживают тысячи нервных окончаний. Она ничего не говорила, и я задумался, чувствует ли она то же самое. Я снова ощущал себя пятнадцатилетним. Чувствовал словно только что обнаружил в себе что-то невинное, что-то чистое и нетронутое, даже несмотря на мое прошлое. Я не ожидал, что девушка все еще может заставить мое сердце биться, а рот пересохнуть. Особенно та, с которой я только познакомился. Более того, скромно одетая и не пытающаяся залезть ко мне в штаны. Никаких банальностей, болтовни, самоуверенности. Просто… спокойствие. Покой. Словно моя душа жаждала встретиться с ней, понять ее, узнать каждую деталь ее жизни.

Она взглянула на меня, возможно, думая о чем-то подобном, потому что спросила:

— Итак, Холден, что ты здесь делаешь?

Я предположил, что речь идет о домике в глуши. Я вздохнул. Не хотел вдаваться в подробности.

— Я бы рассказал тебе обо всем, Лили, но боюсь, что ты перестанешь меня уважать.

— Почему ты решил, что я тебя уважаю?

Мой удивленный смех зазвенел среди деревьев.

— Все меня уважают. Я супергерой. Бог среди мужчин.

— Хмм, — промурлыкала она, не впечатлившись. — Так какая у тебя суперсила?

Я почесал шею, перешагивая через корень дерева, и на мгновение задумался. В чем заключалась моя суперсила? Все ответили бы, — быть футболистом. Но это не суперсила. Это то, над чем я работал изо всех сил практически всю свою жизнь. Конечно, я был одарен от природы, но мне все равно приходилось вкалывать. К тому же, я не хотел сейчас говорить Лили об этом.

— Я умею летать, — ответил я, ухмыляясь.

Она посмотрела на меня.

— Ох, правда? Какое совпадение. Я тоже умею.

Я тихо засмеялся, и мы молча прошли еще несколько шагов. Мне было трудно сосредоточиться, потому что ее рука постоянно касалась моей, и время от времени я улавливал ее запах, что-то свежее с очень слабым оттенком полевых цветов.

— Куда ты летаешь, Лили?

Она остановилась и повернулась ко мне.

— Куда захочу. Иногда я отправляюсь в многолюдный город, а иногда — на необитаемый остров. Однажды я побывала на Юпитере.

— На Юпитере? Я никогда там не был. И какого это?

Она обхватила себя руками.

— Холодно.

Я рассмеялся, а затем посмотрел на нее, почувствовав внезапную серьезность, и моя улыбка померкла.

— Как думаешь, мы могли бы найти способ летать вместе? — Я дразняще улыбнулся ей, но она не улыбнулась в ответ.

Она наклонила голову, выражение ее лица стало задумчивым, почти нежным.

— Полагаю, что все возможно.

— Где ты приземляешься? — Прошептал я. Она недоверчиво посмотрела на меня. — Я имею в виду, что полет хорош только в том случае, если у тебя есть место для посадки. Место, где тебя кто-то ждет.

Откуда это взялось? Я не знал, и все же правдивость моего заявления поражала до глубины души. Меня вообще кто-то ждал?

Мгновение она хранила молчание, в ее глазах что-то таилось, но я не мог понять что. Ее рот то открывался, то снова закрывался, брови слегка нахмурились, словно ответ пронзил ее разум, а затем оказался вне пределов досягаемости.

— Ты всегда так много думаешь, Холден Скотт? — Наконец спросила она, едва заметно покачав головой, и направилась дальше.

Я тоже слегка покачал головой, отгоняя странный момент. Я всегда так много думал? Да, наверное. Всегда. Я пробежал несколько шагов, чтобы догнать ее.

— Да. Думаю, что да.

Мы вышли из-за деревьев на более открытую местность.

Лили тихонько засмеялась, глядя на небо. Я проследил за ее взглядом.

— Никогда не видел так много звезд, — сказал я. — Они такие яркие.

— Я покажу тебе место, где их можно увидеть еще лучше. А потом провожу обратно. Уже поздно.

— Еще не так поздно, — сказал я, не готовый к нашему расставанию. — Ты можешь вернуться со мной, и мы немного потусуемся вместе, — предложил я, но Лили покачала головой.

— Нет, не сегодня.

Не сегодня. Это означало, что могла быть, еще одна ночь. Я буду надеяться на это.

Я едва знаю тебя, Лили, но ты мне уже нравишься. И почему-то я чувствую, что ты мне нужна.

Лес вокруг нас казался живым: движение в кустах, тихий шорох по земле, хлопанье крыльев на деревьях. Возможно, я отгородился от всего этого, когда был здесь один, не желая задумываться о том, кто издает эти звуки. Но внезапно, когда рядом со мной была Лили, я не почувствовал никакого беспокойства. Очевидно, она хорошо знала эти места. Если она не нервничала, то и я тоже.

Мы подошли к скале, и я последовал за ней, когда она начала взбираться на нее. На вершине был большой, плоский камень, она опустилась на него и легла на спину, глядя на звезды. Я лег рядом с ней и посмотрел вверх. Небо над головой сверкало и переливалось, и у меня на мгновение перехватило дыхание. Было такое ощущение, будто я не смотрю на него, а словно являюсь его частью, как будто парю среди него. Словно мы сорвались с какого-то волшебного утеса и упали прямо в небо.

— Мне кажется, что эта ночь — сон, — сказал я. — Кажется, что проснусь в Сан-Франциско, после непродолжительного сна, и пойму, что мне все приснилось. Ты мне приснилась.

Я повернул голову и обнаружил, что Лили смотрит на меня, наблюдая за мной, также как я смотрел на небо.

Она улыбнулась и приподнялась на одном локте.

— Сан-Франциско? Ты там живешь?

Я тоже приподнялся на локте и повернулся к ней лицом.

— Да.

Чуть не проболтался, что играл в футбол за «Сан-Франциско Форти Найнерс», но здесь, в лесу, словно не существовало жизни. Я хотел оставить того Холдена позади, хотя бы на время, и продолжить, как начали, делясь тем, чем хотели поделиться, но не всем, не сейчас. Здесь я не хотел быть… им. Я хотел быть самим собой.

Я вдруг понял, что не хочу рассказывать ей о своей жизни. Я отвернулся, смущение из-за сложившейся ситуации овладело мной. Мне никогда никому не приходилось объяснять это. Подавляющее большинство людей и так все знали. Сказать об этом вслух, подобрать слова — означало каким-то образом взять на себя ответственность за это, и именно это заставляло меня колебаться. Если бы я рассказал свою историю, если бы я сказал правду, я был бы вынужден заявить об этом. До сих пор у меня не было причин делать это.

Возможно, в этом было все дело, в странном отдалении от моей собственной жизни. С тех пор как меня приняли в команду, я стал частью бульварной прессы, и начал чувствовать, что принадлежу всему миру. Я начал прислушиваться к мнению и суждению широкой публики, описывающей мое существование. Это было неприятно и тяжело, и поэтому за последние три года, никто по-настоящему не узнал меня, возможно, даже я не знал, кем являюсь. Конечно, данной ситуации не помогали принятые мной решения — все, что я делал в эти дни, гарантировало обсуждение и осуждение, и об этом говорилось во всех заголовках. Все это было из-за… одиночества.

Но я не хотел сейчас об этом думать. Не хотел видеть разочарование и презрение на прекрасном лице Лили. Не хотел, чтобы эта девушка знала, какой я непутевый. Я хотел оставить все позади и насладиться моментом покоя, которого у меня не было много лет.

Взгляд Лили скользил по моему лицу, словно она пыталась прочесть мои мысли по выражению лица. Я отвернулся, снова посмотрев на ясное звездное небо.

— Сколько тебе лет, Лили? Ты живешь здесь всю свою жизнь?

Она немного помолчала, а затем ответила:

— Девятнадцать, почти двадцать, и да, я прожила в Колорадо всю жизнь. Я выросла недалеко от Теллурида.

Девятнадцать. Она была молода и казалась очень невинной… И, тем не менее, очень мудрой. Я был старше ее на шесть лет. Но сейчас это не имело никакого значения.

Я улыбнулся, мои глаза снова пробежались по ее прекрасным чертам и на мгновение задержались на полных губах. Интересно, будут ли они такими же теплыми, как и все остальное в ней, или по сравнению с моими будут прохладными?

— Расскажи что-нибудь о своем прошлом, — прошептала она.

Баш на баш.

Я пытался вспомнить какую-нибудь историю из детства.

— Я был бойскаутом. Заработал всевозможные награды. Был гордостью сто шестьдесят первого отряда.

От смущения у меня раскалывалась голова. Да, да, я был бойскаутом. Совсем вылетело из головы.

Лили засмеялась, падая назад и возвращая меня в настоящее.

— Я построю каменный храм в твою честь, как только ты покинешь этот лес.

Я рассмеялся.

— Если я покину этот лес. В недавнем прошлом мне явно требовалась помощь.

— Я сохраню твой секрет. Сто шестьдесят первый отряд не узнает об этом. — Она снова облокотилась на локоть и улыбнулась, и мое сердце забилось быстрее. — Тебе нравилось? Быть бойскаутом?

Я пытался вспомнить, но в последнее время моя память была слишком туманной. Мне было трудно сконцентрироваться на конкретном событии. Но я мог… ощущать это. Быть бойскаутом. На мгновение я закрыл глаза. Да, да, мне это очень нравилось.

— Да, — наконец ответил я.

— Что еще? Что еще тебе нравится?

Прядь волос упала мне на глаза, Лили подняла руку и смахнула ее, а затем замерла, словно сделала что-то, чего не собиралась делать. Она моргнула, ее глаза встретились с моими.

— Прости, — сказала она, одергивая руку.

Я потянулся и взял ее руку в свою, сглотнув.

— Нет, пожалуйста, мне было приятно. Я не против, если ты прикоснешься к моим волосам.

Честно говоря, я хотел, чтобы она прикасалась ко мне везде и всюду. Хотел почувствовать теплое прикосновение ее пальцев к своей коже, хотел, чтобы она придвинулась ближе и легла рядом со мной, чтобы я мог почувствовать ее тело. Этот момент внезапно показался мне более интимным, чем все, что я когда-либо испытывал раньше, хотя мы даже не были раздеты. Мы даже не целовались.

Лили неуверенно вернула руку к моим волосам и запустила в них пальцы. Я застонал и лег на спину, закрыв глаза. Боже, как это приятно. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-то… прикасался ко мне. Вечность… Она продолжала водить пальцами по волосам с явным любопытством, словно никогда раньше не касалась мужских волос. Возможно ли такое?

Чувствуя себя расслабленным и наполовину в трансе, я сказал:

— Я люблю спорт, особенно футбол, «Звездные войны» и джазовую музыку. Не обязательно все сразу. — Я одарил ее кривой улыбкой и приподнял бровь, прежде чем снова закрыть глаза. — И мне нравится старый джаз, знаешь, вроде Майлза Дэвиса или Колтрейна.

Руки Лили продолжали двигаться в моих волосах, заставляя меня вздыхать.

— Что еще? — прошептала она.

— Мне нравятся, э-эм, комиксы… Люблю музеи, фейерверки… путешествия. Люблю завтрак на ужин и… кинотеатры. Мне нравятся кинотеатры. Больше всего мне нравится быть в кинотеатре, когда там нет никого кроме меня. — Я почувствовал, что мог бы так заснуть. — Мне нравятся вторники.

— Почему именно вторники?

— Потому что больше никто не любит вторники. Я получаю его в свое распоряжение. Вторник — только мой.

Я каким-то образом понял, как губы Лили растянулись в улыбке, не открывая глаз.

— И метели. Я люблю зиму и метели. — Я сделал паузу. — Почему у меня такое чувство, будто я заполняю анкету?

Лили тихонько засмеялась, ее ногти легонько прошлись по коже моей головы. Я был наполовину спящим, наполовину возбужденным, и это было чертовски приятно.

— Что насчет тебя? Что тебе нравится, Лили? — Мне показалось, что у меня заплетается язык.

— Хмм, — сказала она, на мгновение замолчав. — Я люблю читать. И мне нравится история.

— Что еще?

Она снова сделала паузу.

— Не знаю. — Ее голос звучал печально.

Я приоткрыл глаза и сонно посмотрел на нее.

— Какая музыка тебе нравится?

Она наклонила голову, наблюдая за своей рукой в моих волосах.

— Моя мама играла песни о любви сороковых годов. Я давно их не слышала, но раньше они мне нравились.

— Что ты вчера имела в виду, когда сказала, что, возможно, ты призрак? — Спросил я, снова закрыв глаза, наслаждаясь восхитительным ощущением ее теплой руки, пробегающей по моим волосам и коже головы.

Я подавил желание застонать вслух, думая, что любой подобный звук может отпугнуть ее и она перестанет прикасаться ко мне.

Она надолго замолчала, и я погрузился в комфорт ее нежных прикосновений. В моем прошлом не было нежности. А Лили была именно такой: нежной и чистой. Находясь рядом с ней, я отчетливо осознавал, насколько суровой и грязной была моя жизнь.

— Я имела в виду, что иногда не чувствую себя частью этого мира. Не чувствую, что моя жизнь… реальна, — наконец тихо ответила она.

Я открыл глаза, глядя на ее прекрасное лицо.

Да.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказал я. — Я чувствую то же самое. Но вот это, это кажется реальным. Тебе это тоже кажется реальным?

Она кивнула, выражение ее лица было очень серьезным.

— Да, — прошептала она.

Я снова закрыл глаза.

Я чувствовал, как что-то знакомое скребется внутри меня, требуя дозы, и знал, что мне следует уйти, хотя и не хотел этого. Но я так устал. За последние пару дней я спал не больше нескольких часов, а рука Лили в моих волосах была просто божественной. Если я закрою глаза всего на несколько минут…

Я проснулся в оцепенении и одиночестве, на небе появился первый проблеск рассвета. Я резко сел, толстовка, которой Лили, должно быть, накрыла на меня, упала в сторону. Резкая боль пронзила голову, и я застонал.

Но я спал. Я тихо рассмеялся про себя. Я ощущал благодарность к Лили, словно она сделала мне этот маленький подарок. И хотя мне необходимы были таблетки, я почувствовал целебное воздействие от нескольких часов сна.

— Лили? — Позвал я, но ответа не последовало.

Я неторопливо встал, стараясь не напрягать ноющий разум больше, чем нужно. Моя кожа была липкой и чувствительной, мне нужно было домой, но я все равно улыбнулся, вспоминая волшебство прошлой ночи. Это было похоже на побег, на первые настоящие мгновения покоя, которые я испытал за очень долгое время.

Стоя на скале, я заметил несколько маленьких камешков, выложенных в форме стрелы, и посмотрел в том направлении. Над верхушками деревьев виднелся самый кончик крыши дома Брэндона. Я был не слишком далеко и знал, в каком направлении идти. Впервые.

Лили снова указала мне путь.