Посланник

Одиннадцатая глава

Эдик прекрасно изучил систему охраны объекта и понимал, что по дороге ему туда не проникнуть. Слишком много видеокамер, которые отключить невозможно. У объекта автономное электропитание и выключить его с внешнего периметра не получится. Радовало лишь одно — связисты мало что понимали в охране и он все-таки нашел одну лазейку

Эдик купил дачу дальше по тракту от отворота на объект. От нее до нужного периметра по прямой всего лишь километра три — четыре. Охотничьи лыжи достать не составило труда, и Эдик в полной экипировке шел в заданном направлении. Холод не пробирал его, хотя шел он тихо и осторожно, адреналин разогревал тело и будоражил нервы. Чертов снег оставлял следы и идти пришлось не от своей дачи и даже не от соседней, таща за собой волокушу, заметающую следы. Через час он оставил ее, идти стало легче, но напряжение усилилось. Внимательно вглядываясь, Эдик регулярно прислушивался, уже должен был показаться часовой на периметре, но он не видел его. Он остановился, не решаясь двигаться дальше, пока не поймет в чем дело. Или ошибся в расчетах и еще не дошел, или часовой где-то рядом и выстрел прозвучит, как гром, которого ему не услышать. Лучше не торопиться и Эдик внимательно осматривал каждый куст и дерево, каждый холмик, пытаясь определить — искусственный он или нет. Сердце стучало так, что, казалось, его может услышать и часовой. Но, вот хрустнул немного снег чуть в сторонке и мгновенно дернулся, практически беззвучно, пистолет с глушителем. Часовой рухнул из-за сосны в снег, а Эдик вздохнул облегченно. Внимательней надо быть, внимательней.

Он заспешил, можно пробежать без опаски метров пятьсот. А дальше уже полная неизвестность. Выскочив на поле, сориентировался — справа виднелись несколько размытых строений. Эдик отодвинул прибор ночного видения на лоб, вытер пот с лица и протер линзы. Строения стали четкими и он двинулся к ним. По пути обнаружил присыпанные снегом следы гусениц — не соврал сержант Сорокин, не соврал.

Уже и так стало ясно — никакого производства брони здесь быть не может. Здания, переоборудованные в казармы, оставалось лишь одно строение, про которое никто не знал. К нему то и спешил Эдуард. Необходимо исключить последнюю возможность — существование конструкторского бюро. Можно "рисовать" и здесь, а производить все в другом месте, в чем он, в данном случае, очень сомневался.

Жилья для ученых нет, а гражданских вообще не привозят — обыкновенная воинская часть, даже офицеры которой не появляются в городе. Это как раз смущало, но и наводило на мысль о ложности или искусственности полученной информации.

Эдик обошел здание вокруг, темнота поглощала его целиком, не пробиваясь лучиком света ни в одном окне. Внезапно в одном вспыхнул свет, но разглядеть было ничего невозможно, матовое стекло заслоняло комнату от чужих глаз. Туалет — догадался Эдуард и даже обрадовался. Дождавшись, пока все вновь погрузиться в темноту, он осторожно вынул стекло и пробрался внутрь. Было неизвестно, сколько солдат в здании. Прислушавшись, осторожно стал открывать дверь, свет резанул в глаза и Эдуард сдвинул прибор ночного видения на лоб. Выждав, когда освоятся глаза, он вновь приоткрыл осторожно дверь. Метрах в пятнадцати, сидя за столом, спал солдат. Пистолет словно фукнул при выстреле, а солдат так и остался лежать не проснувшимся на столе.

Эдик выключил свет, опустил на глаза прибор ночного видения и еще раз осмотрелся. Преимущество прибора позволяло ему видеть все, а его практически не было видно из-за темноты. Обойдя все комнаты и ничего существенного не обнаружив, он поднялся на второй этаж. Там его заинтересовала вначале лаборатория — несколько физических приборов, которые, на его взгляд, никак не могли иметь отношение к бронетехнике. А вот связистам приборы могли потребоваться. Никаких конструкторских бюро не было. И он понял, что вся эта история с новой броней — сплошная фикция, придуманная специально для иностранных разведслужб. И они заглотили эту наживку. Необходимо выбираться отсюда, как можно скорее, и сообщить в центр, что попались на удочку Российской контрразведки, которая и вычисляет сейчас их агентуру. Эдуард повернулся и заспешил к выходу.

— Стоять… руки…

Властный голос прозвучал среди полной тишины, как гром. Сердце бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть наружу. Он замер, соображая, что делать.

— Медленно, без резких движений, положи пистолет на стол и отойди на три шага влево.

Эдик плавно стал опускать правую руку к столу, он уже понял, что голос звучит сзади и чуточку левее его спины. Его учили стрелять на голос и, уповая на темноту, он резко нырнул вниз, в стремительном кувырке выстрелив несколько раз. Пули зацокали по железным приборам и стеклу, разбивая его вдребезги. Он не услышал характерного звука, когда свинец впивается в живую плоть, и понял, что промахнулся. Лежа на спине, продолжал осматриваться и ничего не видел. Резкий удар вспыхнул ярким светом в глазах, и он потерял сознание.