Посланник

LXIII глава

Бортовой пришел к ректору МГУ с просьбой о создании внеочередной государственной экзаменационной комиссии. Обычно такую комиссию возглавляет профессор с другого ВУЗа, но в данном случае решили поручить возглавить мероприятие ректору МГУ.

Он долго не соглашался, не смотря на уговоры директора ФСБ, и не понимал, по чему об этом просит именно директор, а не сам испытуемый или хотя бы его родители.

— Александр Васильевич, если вам необходимо для работы, чтобы испытуемый имел диплом нашего ВУЗа, то мы такой выдадим, и вы знаете, как это делается.

Ректор предложил Бортовому напитки.

— Спасибо. Но испытуемый не имеет высшего образования и даже общеобразовательного среднего.

— Александр Васильевич, на что вы меня толкаете, как мы можем экзаменовать человека, который даже в школе не доучился. Извините, но если бы вы занимали другую должность, то я бы вас просто выгнал. Еще раз простите.

— Виктор Антонович, я вас понимаю. Но вас просят лишь оценить уровень знаний человека. Вы доктор физико-математических наук, неужели вы и ваши коллеги не смогут понять уровень знаний испытуемого. Никто не просит выдавать липовый диплом. Я не человек науки, но, на мой взгляд, уровень знаний испытуемого выше профессорского. Что ему теперь — на первый курс МГУ идти, чтобы профессора поняли, что не могут его ничему научить, ибо знают меньше или гораздо меньше этого "студента". Поэтому я прошу вас, Виктор Антонович, пригласить в комиссию не просто профессоров, а самых именитых ученых.

— Если именно так ставится вопрос, то я готов. Пусть испытуемый приходит в июне на выпускные экзамены. Как его фамилия?

— Виктор Антонович, комиссия должна экзаменовать человека не позднее недельного срока. И не здесь, а в городе Иркутске. Президент в курсе, что я сейчас у вас и тоже поддерживает мою просьбу. Он надеется, что вы решите вопрос без волокиты, формальностей и обид. Фамилию вы узнаете несколько позже, я тоже полечу с вами, у меня там свои вопросы. Членам комиссии прошу не пояснять до времени истинной цели командировки и не ссылаться на мое ведомство.

Комиссия прибыла большая и солидная, как и просил директор ФСБ. На следующий день утром их привезли в Михайловскую усадьбу. Гостиную в доме немного переоборудовали. Поставили ряд кресел для профессоров и академиков, столики с минеральной водой и соком. Напротив такое же кресло со столиком для экзаменуемого, доску для записей.

Михайлов старший не стал говорить сыну заранее о намечавшемся экзамене, что бы не волновать его.

— Папа, мне можно сними говорить на уровне?

— Нет, сынок, на твоем уровне они не смогут общаться. Говори с ними на уровне профессора или академика.

— Хорошо, папа, я понял.

— Дима, я пойду к ним, а ты побудь здесь, Александр Васильевич тебя пригласит.

Бортовой, когда все собрались и расселись по креслам, попросил минуточку внимания:

— Господа, прежде чем вы начнете экзамен, я бы хотел сказать несколько слов, пока нет испытуемого. Определять уровень знаний вы будете у ребенка пяти лет, — Бортовой поднял руку, предотвращая вопросы или ненужные высказывания. — Надеюсь, вы понимаете, что вас сюда привезли не для шуток. И второе — все что станет происходить в этой комнате, начиная с того момента, как войдет и представится испытуемый, станет секретом особой государственной важности. За стенами этой комнаты вы не вправе обсуждать настоящие события даже между собой. Соответствующую подписку мы у вас возьмем.

— Подписку мог бы и ваш сотрудник взять, — съязвил Садовников, ректор МГУ, кивая на Михайлова старшего, сидевшего чуть в стороне в генеральской форме.

— Это не мой сотрудник, Виктор Антонович. Но, чтобы было понятно, скажу — это первый ученый среди великих. Нет, не правильно — среди самых великих.

— Почему же тогда мы его не знаем? — Не сдавался Садовников, поглядывая на звезду Героя России, свидетельствующую о боевых подвигах.

— Великого Королева, в свое время, тоже не все знали. Может быть, перейдем к экзаменам?

— Да, конечно, извините, Александр Васильевич.

Садовников сообразил, что звезду генералу дали за создание какого-то мощного оружия, и он работает на оборонку, поэтому не известен в широких кругах.

Дима зашел в гостиную уверенной походкой.

— Разрешите представиться — Михайлов Дмитрий Николаевич. Господа, прошу задавать вопросы.

Он отошел с середины в сторону доски.

— Мальчик, расскажи нам принцип работы ядерного реактора, — спросил один из профессоров.

— На этот вопрос, дядя, я отвечать не стану, ибо не считаю полезными и актуальными школьные вопросы для настоящей аудитории.

Профессор вначале обомлел, а потом рассмеялся.

— Хорошо, мальчик, простите, Дмитрий Николаевич. Каков период полураспада радиоактивного элемента, если его активность уменьшилась в 4 раза за 8 дней?

— Извините, профессор, вы, видимо еще не поняли, что я не студент и не школьник. Можно вопрос вам?

— Конечно

— Рассчитайте, пожалуйста, реактивную тягу в 140 тонн в ядерном ракетном двигателе осколками деления урана-235 самой активной зоны реактора, выбрасываемых из сопла диаметром один метр, в том числе с дополнительным вводом в активную зону дейтерия и гелия. Сколько потребуется урана для работы такого двигателя в течение 20 часов, и станете ли вы применять графитовые стержни в данном случае? Я прошу схематичный расчет с учетом выхода энергии только через сопло и без условностей заражения окружающей среды.

Михайлов старший сразу заметил, что вопрос с подвохом, но вмешиваться не стал, решил посмотреть, как поведет себя профессор.

— Дмитрий Николаевич, — уже серьезно заговорил профессор, — вы специально задали такой вопрос, на который схематично ответить невозможно или…

— Простите, профессор, я вижу — мы стали понимать друг друга. Я снимаю указанные цифры в вопросе, что позволит уже мне ответить на него схематично. При делении тяжёлого ядра выделяется примерно двести мегаэлектронвольт и более 80 % этой энергии составляет кинетическая энергия осколков деления. Остальная часть распределяется между нейтронами, гамма-квантами, β — частицами и антинейтрино. При этом соотношение между отдельными составляющими энергии деления слабо зависит от делящегося ядра и от энергии нейтрона, вызывающего процесс деления. Превращающаяся в тепло энергия на один акт деления, что составляет 200 мегаэлектронвольт, в перерасчёте на один грамм прореагировавшего урана-235 дает, — Дмитрий написал на доске формулу:

51023МэВ = 1,941010кал = 8,11010Дж = 22,5 МВтч ≈ 1 МВтсут.

— Таким образом, господа, мы можем представить себе схематично необходимое количество требуемого материала. Пожалуйста, еще вопросы?

Через три часа вмешался Михайлов старший.

— Господа, я предлагаю сделать перерыв и пообедать. Если еще нет убеждения в уровне знаний Дмитрия Николаевича, то продолжить проверку после обеда.

— Да, вы правы, товарищ генерал, совсем замучили мы молодого человека вопросами. Но это уже не от проверки уровня знаний, а из элементарного любопытства. Полагаю, что выражу общее мнение — уровень знаний испытуемого гораздо выше предлагаемого в университете. — Садовников посмотрел на коллег, которые согласно кивали головами — Разрешите поздравить вас, Дмитрий Николаевич, — Садовников подошел и пожал Диме руку, — с успешным окончанием испытаний. После обеда приглашаю всех на торжественное вручение красного диплома выпускнику физического факультета МГУ Михайлову Дмитрию Николаевичу.

Вечером, пока Ирина с родителями любовались дипломом сына и внука, Михайловы и Бортовой сидели в удобных креслах, пили пиво с вяленой рыбкой, Дима пил сок. Мужчины обсуждали будущее. Говорил, в основном, Михайлов старший:

— Дима переговорит завтра с профессорами, которых вы привезли, Александр Васильевич. Решит, кто с ним останется работать, а кто нет. Задумка у нас следующая: создать летающий аппарат, подобный НЛО. Он может использоваться как для полетов к другим планетам, так и в качестве боевого оружия. Назовем его пока космолетом.

Что для этого необходимо? В первую очередь создание и финансирование КБ-Д, что расшифровывается как конструкторское бюро Дмитрия. Дима генеральный конструктор, я его первый заместитель, еще два зама и зам по АХЧ, то есть всего четыре. Придется все строить с нуля, благо Ангарский каскад вырабатывает дешевую электроэнергию. К северу от Иркутска есть достаточно много ровных неиспользуемых площадок. Сейчас крайне необходим заместитель по АХЧ, человек надежный и проверенный, который бы занимался вопросами земли, строительства и так далее. Этого человека прошу подобрать вас, Александр Васильевич, или поручить это Суманееву.

Также придется создать специальный отдел по вашей линии, который бы обеспечивал защиту информации, этим может заняться Фролов, я ему верю. Это в общих чертах. В подробностях станем общаться по электронной почте, она защищена надежно. В науке нельзя назвать точных сроков, предположительно на создание космолета уйдет около трех лет. Плюс время на строительство КБ-Д.

Бортовой отнесся к просьбам Посланника очень серьезно, активно работал в этом направлении, и иногда казалось, что он не директор ФСБ, а помощник Президента или финансовый министр. Президент утвердил КБ-Д и объем финансирования этого института

Вскоре приехал Суманеев с каким-то полковником.

— Николай Петрович, Бортовой порекомендовал мне этого полковника, как хорошего снабженца и попросил представить его вам. Не знаю зачем, но приказы начальства не обсуждаются.

Михайлов вызвал охрану и попросил отвести полковника к Дмитрию.

— Петр Степанович, расскажите мне об этом полковнике поподробнее, — попросил Михайлов.

— Его рекомендовал директор, — начал с оправдательных оговорок Суманеев, — но мы его все равно проверили, как полагается. Знает вопросы снабжения армии продуктами, обмундированием, оружием, хозяйственно-бытовые вопросы, вопросы строительства. Не как инженер, а как снабженец, естественно. Умеет взаимодействовать и находить общий язык, в рамках законности, конечно, с гражданской администрацией. По службе характеризуется положительно и, как говорится у Штирлица, порочащих связей не имел. Все.

— Не густо. Меня интересуют вопросы секретности и чистоты рук.

— В личном деле полковника, Николай Петрович, никакого негатива нет. Я переговорил с его непосредственным руководством, пообщался с сослуживцами. У меня сложилось мнение, что он все-таки может унести домой банку тушенки, образно говоря, но не более того. По вопросам сохранения военной тайны или излишней болтливости никакой отрицательной информации я не получил.

— Хорошо, спасибо, Петр Степанович. Чайку попьете с вареньем, покушайте? Может пивка с вяленой рыбой? Тесть у меня ее классно готовит.

— Чашечку кофе выпью. Хорошо у вас здесь — красотища какая! Природа, воздух, залив… здорово! А Фролов все это потерял, променял на суетливую Московию.

Посланник улыбнулся, понимая, что завидует Суманеев Фролову, хоть и ссылается на чистый воздух и всю красоту природы.

— У вас не совсем верная информация, Петр Степанович, насколько я знаю: Фролов никуда не уезжает.

— На сей раз нет, Николай Петрович, вы не правы. Сегодня получен приказ о создании нового управления в главке, Фролов назначен начальником и ему присвоено звание генерал-лейтенанта. Кто у вас будет — пока не знаю. Какое-то особо секретное управление, если не обозначили в приказе его направление работы.

Михайлов сам налил две чашечки кофе, улыбнулся, подошел к генералу и потрепал его по-дружески за плечо.

— Хороший вы мой, старый друг! Скучаете по Москве?

Суманеев пожал плечами.

— Я же все-таки москвич, Николай Петрович, мне исполнилось шестьдесят, а значит, отправят на пенсию, и поеду я домой, в свой родной город.

— На пенсию вас пока не отправят, извините, что вмешался, но я просил директора о продлении контракта, так что еще послужим вместе годик. Вместо Фролова уже приехал Терешкин, вам он известен. Скажу по секрету, что управление "Д", которым с сегодняшнего дня руководит Фролов, базируется здесь, в Иркутске, а вы, Петр Степанович, с этого момента, более не осуществляете оперативное сопровождение моей деятельности. Так решил Президент, не я и не директор. Естественно, что с Фроловым по службе вы пересекаться будете, а со мной лишь по старой дружбе. Так что всегда буду рад слышать вас и видеть у себя.

— Понятно теперь, что за управление "Д" и чем оно заниматься станет. Что-то я проглядел в свое время, не понял, если целое управление создали. Новая работа, направление деятельности?

— Извини, Петр Степанович, это уже военная тайна, сам понимаешь.

— Да-а, Николай Петрович, старею я, но если вам надо — годик еще поработаю, — вздохнул Суманеев.

— Фролову и мне, в том числе, легче общаться с вами, чем с новым руководителем. Вы хорошо знаете территорию, кадры. Кстати, Фролов, естественно, заберет у вас к себе немного сотрудников, остальных наберет в других управлениях, выпускников академии возьмет. Замом к нему Синицын назначен, тоже вам человек известный.

— Ничего себе! — Воскликнул Суманеев. — Генерал в замах… штат, видимо, солидный намечается. А я, дурак, не обратил внимания, что из Москвы сюда стайка академиков прилетала. Что ж, пора мне, Николай Петрович, спасибо за гостеприимство. С полковником этим что делать: обратно увозить?

— Нет, пусть он здесь останется, не беспокойтесь о нем.

Михайлов попрощался с генералом. По-своему ему стало жаль этого человека. Служил Родине, не жалея сил, а в новый проект его не пустили. Обидно старику, естественно

Заработала внутренняя связь:

— Николай Петрович, к вам можно?

— Да, Дима, заходи через пару минут.

Михайлов старший понял, что сын придет с полковником, надел форму для встречи.

— Товарищ генерал-лейтенант, полковник…

— Присаживайся, полковник, — перебил его генерал. — Я ознакомился с вашим личным делом и предлагаю работу здесь, в этом городе. Квартиру вам дадут сразу, можете перевезти семью из Новосибирска, если согласитесь. Служба связана с вашими прямыми обязанностями, но несколько расширенного ассортимента. Я имел в виду, что вы станете заниматься всеми вопросами, которыми занимается ваше управление военного округа. Должность полковничья, обязанности, права и зарплата — генеральские. Что вы ответите или вам надо подумать?

— Думать всегда хорошо, товарищ генерал-лейтенант, слишком мало информации для принятия решения.

— Согласен с вами, полковник, но, к сожалению, сказать больше не имею права, так как служба связана с государственными секретами. Могу добавить к сказанному, что работа вам знакома, а полномочия и зарплата равны начальнику тыла военного округа.

— Хорошо, товарищ генерал-лейтенант, я согласен.

Михайлов протянул ему лист бумаги.

— Вот вам подписка о неразглашение государственных секретов. Но, прежде чем ее подписать, знаете, что обратной дороги не будет, и отказаться вы уже не сможете.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, товарищ генерал-лейтенант, — полковник улыбнулся и подписал документ.

— И так, господин Ларичев Валерий Игоревич, теперь я могу говорить с вами более подробно. Вы назначаетесь заместителем по тылу КБ-Д. Это особо засекреченное конструкторское бюро. Подчиняться вы станете только генеральному конструктору и Президенту страны. Ни министр обороны, ни премьер-министр вам не начальники. Ни полиция, ни ФСБ не могут вас проверять, запрашивать информацию. Вы можете дать запрашиваемую информацию только управлению "Д", начальник генерал-лейтенант Фролов. Это управление входит в состав структуры ФСБ, но имеет особый статус, директору ФСБ, его заместителям, местному начальнику УФСБ вы никакой информации не даете. Для семьи, для жены и детей вы так же служите в Сибирском военном округе по снабжению, но в более престижной должности. Если кто-то заинтересуется вашей работой, решит проверить документы, вы немедленно информируете об этом генерала Фролова и своего непосредственного начальника.

— А вы в какой должности, товарищ генерал-лейтенант?

— Я первый заместитель генерального конструктора, зовут меня Николай Петрович, фамилия Михайлов. Ко мне лучше обращаться по имени отчеству, а не по званию. Привыкайте, Валерий Игоревич, к гражданскому обращению. Кстати, мне вы тоже можете давать любую информацию, но другим заместителям генерального — уже нет.

— А кто генеральный директор?

— Генеральный конструктор, вы хотели сказать, Валерий Игоревич. Он перед вами, знакомьтесь — Дмитрий Николаевич Михайлов. Да, этот не розыгрыш, этот молодой человек и является первым лицом. Трудно поверить, понимаю, но сейчас вы пойдете с ним, и он поставит конкретные цели, задачи, что необходимо сделать в первую очередь. Президент России то же с трудом поверил в этого юношу.

— Товарищ генерал-лейтенант…

Михайлов перебил его сразу:

— Я рекомендовал вам, Валерий Игоревич, обращаться ко мне по имени отчеству. А если уж вы обратились по военному, то в Уставе вооруженных сил прямо сказано, что при обращении к нижестоящему лицу необходимо спросить разрешения у вышестоящего.

— Извините, Дмитрий Николаевич, сложно воспринимать подобное.

— Ничего, Валерий Игоревич, привыкните, освоитесь. Пойдемте ко мне.

— Есть идти к вам.

Михайлов старший вздохнул, когда сын с полковником ушли. "Ничего, освоится полковник, перестанет козырять, где надо и не надо".

Ларичев с Фроловым и губернатором области срочно вылетели в Москву, Президент вызвал. Их троих завели в пустой кабинет, Президент зашел позднее, поздоровался с каждым за руку.

— Я собрал вас всех вместе, — начал Президент, — чтобы вы знали друг друга и плодотворно работали. Это губернатор Иркутской области Степаненко Савелий Федорович, — начал знакомить их руководитель государства, — генерал-лейтенант Фролов Иван Сергеевич, начальник управления "Д" ФСБ России, полковник Ларичев Валерий Игоревич, заместитель по тылу одного из подразделений. На территории области, Савелий Федорович, начнется строительство секретного военного объекта. Иван Сергеевич занимается вопросами безопасности, а Валерий Игоревич, как я уже сказал, заместитель по тылу. Руководитель объекта — лицо секретное и к вам, Савелий Федорович, вряд ли станет обращаться напрямую. О нем не знает и не должен знать даже начальник местного управления ФСБ, министр обороны и другие лица, включая Премьер-министра. Этот объект очень важен для страны. Я прошу вас, Савелий Федорович, оказать полковнику Ларичеву полное содействие в выборе земельного участка под строительство, оказывать ему помощь и по другим вопросам в вашей компетенции. Где-то уладить возможные трения с гражданскими фирмами, например, по срокам поставок материала и так далее. Повторяю — этот военный объект очень важен для страны и я надеюсь на ваше тесное и плодотворное взаимодействие друг с другом. Вас, Савелий Федорович, прошу не обижаться, если получите отказ в посещении объекта. Все, летите домой, удачной работы.

Ларичев вышел удивленный, ошарашенный и озабоченный важностью своей должности. Ничего себе — сам Президент здоровался за руку с простым полковником. Значит, надо приложить все усилия, умения и навыки для эффективной работы.

Строительство шло ударными темпами и в народе поговаривали, что один из московских олигархов решил построить здесь целый комплекс заводов. Опять, дескать, Сибирь москвичи грабят и куда только губернатор смотрит. Был бы жив Юрий Ножиков — разве бы допустил такое. Гораздо позже, когда всю территорию огородили колючей проволокой, натыкали видеокамер и понавесили табличек: "Стой, запретная зона военного объекта", народ заговорил о другом и по-разному. Кто-то приветствовал и считал усилением обороноспособности страны, кто-то тривиально махал рукой, не задумываясь.

Ларичев почти сразу стал называть КБ-Д объектом "Кабы-дабы", это подхватил Фролов и решил использовать в своих оперативных сводках, как псевдоним предприятия. Потом его так называли уже все.