Посланник

Третья глава

Утром он не поехал, как обычно, к девяти на работу.

Быть может Лена его разнежила ночью, а может просто захотелось задержаться и посмотреть, как ее увозят домой… Для себя он определился — хватит краткосрочных связей, пора остепениться и завести постоянную женщину. Женщину, с которой будет тепло, уютно, интересно поговорить и позаниматься сексом. Если и не любить, то привязаться душой и телом.

Но к десяти был непременно, выслушал краткий доклад адъютанта и приказал:

— Хорошо, вывози всех в поле — я следом подъеду. Да, и еще, господа, — обратился он уже ко всем присутствующим в приемной, — то, что вы сегодня увидите — это секрет государственной важности. Свой рапорт об увиденном напишите на имя главнокомандующего. Командующим родами войск о происшедшем здесь знать не обязательно. Так же и вы, господа академики, доложите все в письменном виде только Президенту страны.

Шеф прошел в свой кабинет и переодел обувь — натянул на ноги обычные валенки.

Когда он подъехал на полигон, все посмотрели с обычной, человеческой завистью на его валенки. Мороз уже успел пробрать всех до костей.

— Ничего, господа, скоро согреемся. Командуй, артиллерия, — приказал он генералу.

— Но, извините, Шеф, в танке же люди — я так не могу, — развел генерал руками.

— Выполнять приказание, генерал — я здесь за все отвечаю, — повысил голос Посланник.

Артиллерийский генерал уже знал, что предыдущий не вернулся домой. По дороге внезапно схватило сердце и спасти не смогли, а может и не хотели.

Мощное орудие, стоявшее в пятистах метрах от танка, выстрелило бронебойным и кумулятивным снарядами. Генералы, танкист и артиллерист, бегом побежали к танку.

— Товарищи генералы, зачем же бегом — машины ведь есть, — прокричал им вслед адъютант.

— Ничего, — усмехнулся Шеф, — пусть согреются. Поехали.

Подъехав к танку, стали осматривать его и поджидать бегущих по полю генералов. Подбежавший первым танкист с радостью произнес:

— Слава Богу, промазали.

— Как это промазали? — Возмутился артиллерист. — Точно в яблочко угодили, не могли промазать с такого расстояния.

Шеф подошел к танку и постучал.

— Эй, танкисты, выходите наружу.

Люки открылись и бледные, как полотно, военные повыпрыгивали на снег.

— Ну, что, как ощущения? — спросил, улыбаясь, Шеф.

— Прекрасно, товарищ Шеф. Слышали три выстрела и по броне, как будто три раза камешком тюкнули, а потом три раза оглушительно грохнуло. Танк даже не содрогнулся. Но три раза кто-то стукнул и грохнул. Как и вы сейчас постучали, примерно так и снаряды, только без взрывов у вас. Оглушило немного и все.

— Прекрасно, прекрасно, — произнес довольно Шеф. — Можно перекурить, посмотреть еще раз и через полчаса все у меня в кабинете. Экипаж танка и расчет орудия отправить в свои части.

Все уже давно забыли про мороз и крутились у танка, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь след или царапину от снарядов. Все видели взрывы, но следов никаких не было. Даже краска на броне нигде не облупилась от жара и не треснула от взрывов.

Ровно через полчаса все собрались в кабинете. Возбужденные и взбудораженные генералы и академики никак не могли успокоиться.

— Горячего чаю всем, — скомандовал Шеф, — пусть согреются от мороза и остынут от волнений.

Он засмеялся и все внезапно успокоились, накинулись на чай, грея руки и внутренности.

— Вы, господа, все видели своими глазами, — начал свою речь Шеф. — И, если кто-то думает, что снаряды не попали в танк, он глубоко ошибается. Генералы не дадут мне соврать и подтвердят прописную истину, хотя некоторые и сами в ней сомневались. Но это так, сгоряча. Если бы снаряды не попали в цель, то и взорвались бы где-то далеко в поле, а не на танке, как вы собственно и убедились. И так, господа, что мы имеем? А имеем мы необыкновенную и невидимую, неощутимую оболочку, которой был покрыт этот танк. Оболочку, способную отразить любой снаряд и сделать танк абсолютно неуязвимым для противника. Эта оболочка способна выдержать прямое попадание ядерной бомбы, которая не сможет не только уничтожить танк, но даже поцарапать или обжечь его. Кстати, радиацию оболочка тоже не пропускает, поверьте пока мне на слово. Этот танк — пока единственный экземпляр и моя лаборатория усиленно над этим работает. Довольно скоро оболочка станет практически серийной. Мы сейчас работаем над оболочкой, способной защитить авиацию и военно-морской флот. Вы представляете армию, имеющую неуязвимые танки, авиацию, корабли и подводные лодки? Эта армия неуязвима и непобедима. И еще хочется добавить лишь то, что цена оболочки необыкновенна мала. Стоимость нового танка останется прежней и никакого удорожания не произойдет. Просто ему не понадобится дорогостоящая броня — обычная жестянка в моей оболочке станет надежной и непробиваемой защитой. Да, я шагнул далеко вперед. И присутствующие здесь академики, работающие на оборонку, вряд ли понимают из чего и каким образом эта оболочка создана. Я не выспрашиваю у вас ваших военных секретов, но и своими формулами и чертежами, извините, не поделюсь. Так что Президенту страны вам придется доложить лишь увиденное и поделиться собственными впечатлениями. А сейчас всем спасибо и, пожалуйста, без вопросов. Вас всех проводят и отвезут домой. И прошу помнить — информация, увиденная и услышанная вами, носит гриф особой, государственной важности. Прошу еще раз этого не забывать. Всех благодарю за внимание и понимание и всего доброго вам, господа.

Академики и генералы вышли в приемную и опять зашумели, как прежде, обсуждая увиденное и услышанное. Но, скорее это было не обсуждение, а град вопросов. "Кто этот Шеф, откуда он взялся, где учился, какой состав и принцип работы оболочки и что нам теперь — в отставку"?

А Шеф улыбался и был доволен. Вызвал к себе адъютанта.

— Давай, развози всех по домам и предупреди, что вне этих стен они не могут обсуждать затронутые вопросы даже между собой — уши везде найдутся. Да, и еще — соедини меня с генералом Федоровым.

Посланник через минуту взял трубку. "Добрый день, генерал. Как самочувствие?.. Спасибо, у меня все замечательно. А как насчет той девушки, удалось что-то выяснить?.. Хорошо, пусть и немного, отправьте мне по электронке… Спасибо, всего доброго".

Шеф закурил и попросил сварить ему крепкий кофе. Никто не заметил, но, наверное, все-таки он волновался больше всех. И сейчас волнение выходило обыкновенной усталостью. Сигарета и кофе немного освежили его. Пора было открыть и электронную почту.

"Давай посмотрим, что тут прислали. Так, интересные фотки… А, вот — Малышева Ирина Петровна… по специальности учитель английского и французского языков, но работает секретарем в строительной компании. В школе работать не захотела и в другом месте по специальности устроиться не смогла. Живет с родителями, которые не работают — на пенсии. Отец, правда, подрабатывает сторожем в магазине. Семье катастрофически не хватает денег. Ирина любит отдохнуть на природе, зимой походить на лыжах, а летом поплавать. Мечтает съездить по турпутевке во Францию или Англию. Иногда заходит в кафе рядом с домом — выпить кофе, на большее не хватает средств. Домой ездит на общественном транспорте, в основном на автобусе и очень редко на маршрутках — бережет деньги. В рестораны не ходит — не выносит пьяных мужиков, пытающихся завязать знакомство".

"Так, и что мы имеем? — Стал рассуждать Николай. — Бедную, но красивую девушку 27 лет, которая не замужем и друга не имеет. Не старается познакомиться, не ходит в рестораны, знает иностранные языки и не может устроиться на работу по специальности. Родители пенсионеры. Вполне обыденная честная русская семья. А может у нее скверный характер, поэтому и нет друга, не говоря уже о муже? Вряд ли, скорее всего красота приманивает отъявленных подонков, пьяниц и прощелыг. От этого она замыкается в себе и гонит порядочных мужиков, которые не так настойчивы и активны, как бы хотелось. И именно настойчивость и наглость пугают ее. И что же делать, как познакомиться? Может прийти в офис и познакомиться там? Нет, это не дело. Тогда где — прямо на остановке? А заговорит ли она вообще. Хм, чего я гадаю"?..

— Полковник, — позвал из кабинета шеф, — вызови машину, поеду в город.

Ему показалось, что очень долго ждал он на остановке у дома. И вот она вышла из автобуса. Николай рванул прямо к ней.

— Извините, девушка, можно вас спросить? — Она остановилась, давая понять, что можно попробовать. — Еще раз извините, я не стану спрашивать вас, где находится нофелет. И догадываюсь, предполагаю, что вы не знакомитесь на улице. Я просто спрошу — и как же мне быть? — Николай доверчиво улыбнулся. — Может пригласить вас в кафе на чашечку кофе? Здесь есть, как раз, рядышком и кафе. Я иногда бываю там, когда становится совсем скучно и одиноко. Пойдемте? Это совсем ненадолго.

Может быть, его улыбка или кафе, в котором она-то бывала на самом деле, или возраст с разницей в 20 лет. Может что-то другое, но она согласилась.

— Ура! — воскликнул Николай и даже слегка подпрыгнул.

Девушка засмеялась.

— Идемте, загадочный шутник, а то я и вправду передумаю.

— А вот этого — не надо. Так как вас зовут, синеокая?

Она даже остановилась.

— Как вы сказали? — Переспросила она.

— Синеокая, — недоуменно ответил Николай.

— А что — совсем не плохо, мне нравиться. Терпеть не могу синеглазки — как-то грубо и противно. А зовут меня Ирина, — девушка улыбнулась.

— Николай, — представился он.

Вошли в кафе и он заказал два кофе.

— Ох, и назнакомлюсь я с вами на свою голову…

— Что вы, Ирина, разве я чем-то обидел вас? А хотите — исполню ваше желание…

— Нет, простите, — она нахмурилась, — был такой фильм — "Исполнитель желаний". Так вот: героя там играл сам дьявол. А вы тоже из рода чертей?

— Что вы, Ирина, как можно… Я — чистый ангел. Ангелы не только ранят сердца амурами, но и оберегают.

— Да, это правда, — она задумалась. — А я всю жизнь мечтала съездить во Францию…

Она даже опешила немного — фраза вырвалась самопроизвольно и не к месту, чего она никак не ожидала. Он попытался успокоить ее.

— Видите ли, Ирина, — осторожно начал Николай, — если я отвечу вам правдой — вы обидитесь. Значит не всегда необходимо говорить правильные слова, иногда лучше слукавить.

— С этим не смогу согласиться. Правда всегда лучше лжи — возразила убежденно Ирина.

— Только иногда глаза колет.

— Да, Николай, так бывает. Но я бы все равно предпочла правду, пусть и горькую.

Николай задумался. Он практически на сто процентов знал исход своего сообщения. Но что-то смущало его. Может ее приятные голубые глаза или все лицо в целом — манящее, зовущее и доброе. И все же он решился сказать:

— Я знаю, Ирина, что вы сейчас неправильно поймете меня, хоть и твердите о правде. Вы мечтаете о Франции, а я как раз тот, кто может организовать эту поездку. Прямо сейчас, если пожелаете.

Она усмехнулась печально и грустно.

— И вы туда же… Думала, что просто попьем кофе, но, видимо, с мужиками по-другому нельзя. Все хотят наобещать, насладится и пакостливо сбежать.

Она поднялась как-то тяжело, с печалью в глазах, но Николай остановил ее.

— Ирина, я же предупреждал, что вы не так меня поймете. Вы, борец за правду, искатель истины… Да вы просто не хотите эту правду слышать и видеть. И понимать ничего не желаете… Как же вы живете… без веры в людей, без веры в то, о чем утверждали совсем недавно. Разве так можно, Ирина?

Она долго и внимательно смотрела в его глаза, не говоря ни слова, потом так же тяжело опустилась на краюшек стула, словно показывая, что присела ненадолго.

— И лицо не лгуна, и глаза добрые. Но, все же послушайте прописную истину. Может у вас и есть желание свозить меня во Францию, и думаю не бескорыстно, естественно. Оплата, конечно, натурой… Но, сейчас это не возможно. Вы не подумали об одном — у меня просто нет загранпаспорта, а его оформление займет месяц или три. Даже, если вы крутой — неделю. Вот и получается, мил человек, что вы лжец, извините.

— Да-а, Ирина, — огорченно произнес Николай, — или вы не хотите слышать, или совсем живете без веры. Жаль… Но, поступим вот как — сейчас поедем в управление паспортно-визовой или миграционной… как ее там… Но вы поняли. Оформим паспорт за полчаса, а через час у вас рейс на Париж. Не беспокойтесь — я останусь здесь и не потребуется никакой натуры. Поехали.

— Простите, — удивилась Ирина, — вечер и паспортный стол закрыт, да и билеты берутся заранее.

В ее голосе уже не было той уверенности и что особенно радовало — тоски.

— Паспортную службу откроют, пока мы едем туда, все будет абсолютно законно, а полетите моим самолетом — там не нужны билеты.

Ирина снова долго смотрела на него. Но уже серьезно, внимательно и без печали.

— Я видела фильм "Укрощения огня", там Кирилл Лавров играл академика Королева. И он тоже предложил даме свой личный самолет. Вы из них, Николай?

— Нет, Ирочка, я не из них. — Он ласково улыбнулся. — И никакого отношения к ракетам, космосу, ядерному оружию, т. д. и т. п. не имею. Но я тоже имею самолет и мой начальник личной охраны, представьте себе, Ирина, тоже генерал. Хотя сам я — абсолютно гражданский человек. Так едем, Ирина?

— В Париж?

— Нет, Ирина, — он улыбнулся, — пока только в паспортную службу, а в Париж вы полетите одна, как я и обещал.

— Николай, я вам верю. Этого достаточно, что бы отказаться от поездки? Хотя бы сейчас.

— Вполне. — Михайлов еще раз ласково улыбнулся. — Тогда, может быть, поужинаем в более приличном ресторане?

— Спасибо, Коля, но мне не хочется в ресторан. Здесь так спокойно и уютно, не гремит музыка, никто не скачет…

Михайлов рассмеялся. Но в душе засвербело — насколько она печальна и одинока…

— Тогда ко мне домой?

— Сразу домой? — Мгновенно парировала Ирина.

— Я имел в виду…

— Не надо, — перебила его Ирина, — я же сказала, что верю вам. Вы же имели в виду, что будете вести себя прилично?

— Именно так.

— Что ж, Николай, давайте продолжим знакомство в вашем доме. Это далеко отсюда?

— Как вам сказать — поездка займет около часа времени. Нет, сейчас, наверное, минут сорок. Но вам надо зайти домой или позвонить хотя бы, что бы не беспокоились и не потеряли.

— А вы, Николай, действительно очень внимательны и добры — это радует. Пойдемте, я позвоню по дороге.

Ирина ехала с Николаем в машине и уже мало чему удивлялась. Почему-то поверила ему про самолет и Париж, а теперь уже не сомневалась и в этом. Простого человека или бандита не будет сопровождать такой кортеж с мигалками. Она не обеспокоилась и тому, что свернули они с основной трассы в лес, и не удивилась КПП, контрольно-пропускному пункту с солдатами. Положилась на судьбу и на будь, что будет. Мужчина ей нравился, лишь бы потом не заплакать. А как это узнаешь сейчас? А может, и счастье привалило ей. По крайней мере, он не из тех, кто пристает к незнакомым девушкам. Но ведь пристал… Она улыбнулась. Да, он старше ее, старше лет на двадцать, наверное, а может и вдвое. Зато не эта молодая хорохорящаяся размазня, с которой и поговорить-то не о чем и один блуд в глазах. Ревновать, наверное, будет страшно — но как себя поставишь и поведешь, так и будет. Не будет повода — не будет и ревности. Просто не надо давать этот повод. И тяжело придется — ведь человек необычный, гений, наверное. Они по существу замечательные люди, но с прибамбасами, а интересно — у него какие? Ведь придется подстраиваться. Подстраиваться?

Ирина словно очнулась и ей стало немного стыдно. Рассуждаю, как невеста — глупость какая. А почему глупость? Не чай же он меня везет пить и когда соглашалась поехать — о сексе даже не думала. Да и сейчас не думаю. Думаешь, думаешь — лезла в голову мысль — только не просто о сексе, о большем думаешь, планы строишь. Да что это я совсем… Она покраснела и попыталась переключиться от мыслей, стала смотреть на дорогу. Фары выхватывали лишь белый, белый снег на дороге да деревья на обочине, в темноте кажущиеся угрюмыми и таинственными, может быть немного страшными. Ирина не понимала себя, рушились все ее принципы знакомства и общения с мужчинами. Словно кто-то не давал произнести слово "нет" и толкал на общение.

Николай молчал, наверное, давая ей собраться с мыслями, а мысли то все об одном…

Но вот показался высокий забор и металлические, уже открывающиеся, ворота. Машины въехали внутрь, подбежавшие охранники открыли дверцу. Ирина успела заметить несколько домиков кроме основного коттеджа, но пока не стала ни о чем спрашивать.

В холле к ним подошел мужчина. Николай улыбнулся как-то нервозно.

— Это мой начальник охраны, Ирина, Фролов Иван Сергеевич, по званию генерал-майор. Воюю я с ним иногда, не без этого, но что делать? — Он развел руками. — Они бы хотели меня в клетку запереть, а я свободы хочу, свободы. Вот и воюем, но, в принципе, дружно живем, стараемся уважать друг друга. Извините, Ирина, необходимо соблюсти некоторые формальности, иначе он меня заклюет. Вас осмотрят и только потом разрешат нам общаться.

— Благодарю, Шеф, вы облегчили мне задачу. Прошу, — обратился Иван Сергеевич к Ирине, указывая рукой на соседнюю дверь.

— И что же — вы меня смотреть будете? — Возмутилась Ирина.

— Нет, зачем же так — вас осмотрит другой наш сотрудник, женщина.

Иван Сергеевич никак внешне не прореагировал на возмущение Ирины.

Посланник поднялся к себе на второй этаж, где находились его личные покои, присел на кресло в холле и закурил. Он не стал думать, строить планы своего поведения на вечер с Ириной. Пойдет так, как пойдет. Хотелось бы лишь одного — что бы она не знала, кто он. Не в разрезе фамилий и должностей, а в плане имущественном. Женщины иногда "клюют" не на человека, а на его деньги и положение. Но, скорее всего, на Ирину это не похоже. Поживем — увидим.

Она вернулась к нему, поднялась на второй этаж, минут через десять, не раньше, достаточно удивленной процедурой осмотра. Не просто обыскали, как она это видела в кинофильмах, а донага раздели и все унесли. Предложили накинуть халат или голой посидеть в кресле, посмотреть телевизор. Вскорости все вернули — и вот она здесь.

— Еще раз извини, Ирина, но это обязательная процедура. Такой осмотр проходят все, даже начальник охраны. Вещи и одежда подвергаются экспресс-анализу на наличие отравляющих веществ и всякой там пакости. Вот так меня берегут, — он улыбнулся. — Я не стал ничего заказывать без вас — вкусов не знаю. Есть несколько сортов водки, коньяка, красное и белое вино, пиво. Полагаю, если вы с работы, то и голодны.

— Есть немного, скрывать не стану.

— Отлично! А какие напитки? Вино, коньяк? Все настоящее и неплохого качества.

Она задумалась на секунду.

— Всегда предпочитала красное вино. Но, говорят, что хороший коньяк — это что-то особенное.

— Ирина, вы прелесть? — Николай повернул голову в сторону, — Таня, — позвал он.

Появилась та девушка, которая забрала в смотровой одежду.

— Нам Луидор и покушать.

Татьяна присела слегка.

— Слушаюсь, Шеф.

Когда она ушла, Ирина рассмеялась.

— Да-а, приседают по-женски, а отвечают по-военному. Вышколенные все. Она тоже охранник?

— Не совсем. Скорее всего, горничная — постель застелить, расстелить, рубашки постирать, погладить, стол накрыть. Но и приемами рукопашного боя владеет, стреляет весьма неплохо. Они все здесь ФСБэшники.

— А почему все называют вас Шефом, разве не удобнее по имени отчеству?

— Да они просто не знают, Ирина, ни имени, ни отчества. Почему-то так наверху решили, что это секретная информация. Из всех присутствующих вы одна знаете мое имя, а фамилию и отчество то же знать не будете. По крайней мере, пока.

"Пока" — Ирину устраивало больше, чем "никогда". И она понимала, на что намекает Николай — это уже радовало.

Стол накрыли гораздо быстрее, чем в ресторане, практически сразу. Принесли коньяк, название которого она и не слышала ни разу, минералку, клюквенный сок, порезанный лимон, несколько салатов, красную рыбу на льду, покрытого пленкой, черную и красную икру, виноград, яблоки, апельсины, мандарины, груши, черешню… И, что особенно ее поразило — свежую клубнику, словно только что сорванную с кустов.

Ирина, конечно же, впервые сидела за таким столом и сейчас думала о том, как живут обеспеченные люди. Неужели у них такое каждый день? Ей, выросшей в семье учителя и простого строителя, видеть такого не приходилось, да и двухкомнатная квартирка ее семьи не могла сравниться с этим трехэтажным коттеджем.

— Ирина, — прервал ее мысли Николай, — давайте нарушим некоторые правила. Я понимаю, что коньяк обычно подают после вторых блюд, перед кофе или чаем. Но правила создают люди, а значит, иногда они и могут их нарушать. — Он разлил коньяк по бокалам. — Я предлагаю перейти на "ты", — и, получив утвердительный ответ кивком головы, продолжил. — Хочу поднять этот бокал и выпить за то, что бы тебе понравилось в этом доме и что бы никогда не возникло желание покинуть его с обидой или отчаянием.

Звон бокалов прозвучал торжественно-празднично, и Посланник предложил закусить Ирине не лимоном, а клубникой.

— Да, Николай, у вас просто замечательно, а коньяк у меня почему-то всегда ассоциировался с клопами. А этот имеет очень приятный аромат и вкус, очень легко пьется…

— Мы же договорились на "ты", Ирина.

— Хорошо, Коля, не обращай внимания. А ты академик? — Неожиданно спросила она.

Посланник даже растерялся немного.

— Нет, Ирина, не академик и даже не профессор. Я и не задумывался никогда над этим, под моим руководством работают академики, а мне, наверное, как-то не до того было, не до званий.

— Я не знаю, Коля, кто ты, но мне как-то уютно у вас и спокойно. Мужчина, наверное, на первой встрече должен вызывать опасение. Нет, не то слово, просто надо быть осторожнее.

Ее откровенная простота удивляла и радовала.

— Зачем? Человек всегда должен оставаться человеком и быть самим собой. Не играть и не устраивать показухи. У меня нет возможностей знакомиться с женщинами, как у всех других мужиков. Где-то на катке, в ресторане, в театре, на приеме. Да меня, например, на каток и не пустят — соорудят и зальют прямо здесь, где-нибудь у дома. Но я все-таки мужчина и быть одному трудно. Вот увидел тебя на дороге, попросил установить личность и подошел на остановке у дома. Тебя бы могли и привести ко мне — но это уже лишение свободы и некрасиво. Вряд ли я смог бы потом завоевать твое сердце.

— А ты хочешь его завоевать?

— Хочу и не просто хочу. Хочу отдать тебе и свое. Вот такой я хотелка. Ты очень красива, Ирина, жизнь покажет, что у меня получится. А сейчас давай попросим горячее, полагаю, что свинина к коньку более подходит, чем говядина. А на десерт подойдет блюдо из говяжьих мозгов — прекрасная вещь, вкуснятина.

После ужина Татьяна показала ей спальню и на вопрос о том, где отдыхает Николай — ответила, как показалось Ирине, дерзко — "у нас таких нет". Но Ирина не собиралась уступать горничной и переспросила: "Где отдыхает Шеф"? "У себя", — последовал краткий ответ.

Ирина задумалась — чем вызвано такое поведение прислуги? Правилами работы, желанием переспать или даже выйти замуж? Скорее всего, комплексом — правилами и желанием, чем черт не шутит. Надо бы избавиться от этих горничных. "Так, значит, и ты хочешь к нему в постельку" — поймала она себя на мысли. "А почему бы и нет? Ведь он за этим как раз меня и привез. Просто стеснительный — не пригласил сам в спальню. И как быть теперь? Идти самой — вульгарно". Она не понимала себя — прежде застенчивая дама, никогда даже не заговаривающая с незнакомцами, думала сейчас о постели…

Посланник тоже думал об этом и корил себя, что не нашел повода пригласить к себе. Не стал ложиться, а вышел обратно в гостиную. Сел в кресло, закурил, включил телевизор. Хотелось побыть одному, поразмышлять, а телевизор включил так, для фона.

"Еще не все потеряно и можно зайти к ней — наверняка не спит. Но тогда она подумает, что у меня не чувства, а похоть. А может и правда похоть? Нет, она мне нравится. Конечно, все определится позже, но утром я предложу ей остаться в этом доме. Интересно — о чем она сейчас думает, может о том же, что и я? Нет, женщины более медлительны и без прелюдий не примут скоропостижных решений. Надо немного поухаживать и все образуется. Судя по глазам, я ей понравился. Почему понравился, может, она удивлена бытом, ведь для нее это роскошь?"

— А ты не смотришь телевизор, Николай…

Он вздрогнул, не заметив, как она вышла из своей спальни.

— И, правда — не смотрю.

— О чем мысли?

— Так… размышляю о тебе.

— И мне не спится…

— Так может мы вместе…

— Может…

Они видели и понимали, что оба волнуются и стало окончательно ясно, что не уйдут отсюда поодиночке. Николай подошел и взял ее на руки, а Ирина крепко обвила его шею руками.

Утром, после приглашения остаться, она не задавала ненужных вопросов — надолго ли и в качестве кого? Сказала лишь о своей работе.

— Не волнуйся, милая, там все уладят и без тебя. А работу я найду тебе и здесь, если захочешь. Но, думаю, что ты дома одна сидеть не станешь. Я не общаюсь с иностранцами и переводчик мне не нужен, и своего адъютанта заменить не могу. Но вы можете поделить неким образом обязанности первое время, а там ты сама освоишься, подскажешь чего-нибудь. Согласна?

— Конечно, согласна, Коленька. Самое главное — быть рядом с тобой. Скажи — а как мне тебя называть на людях — Шеф?

Николай засмеялся.

— Все же просто, Ирочка, ко мне станешь обращаться по имени, а при разговоре с кем-то — конечно же, Шеф.

— Все правильно, — покивала головой Ирина, — могла и сама догадаться.

— Я сейчас уеду и вернусь в обед, а ты пока освоишься здесь, тебе все покажут. Потом поедем знакомиться к твоим родителям, но можно и привезти их сюда. Как тебе лучше?

Это особенно обрадовало Ирину, значит у Николая серьезные намерения, а не так — переспать. Она не сомневалась в нем, но лишнее подтверждение всегда приятно.

— Не знаю, Коля. И сюда хочется, и забрать бы что-то из дома надо.

— Забирать как раз ничего не надо, и по магазинам ты ходить не станешь. Для тебя все привезут сегодня. И одежду, и обувь, и белье, и косметику, и все, что нужно женщине. Все новое, из магазина.

Она хотела сказать, что вдруг ей не понравиться что-то или не подойдет, но промолчала.

— Хорошо, Коля, я тогда съезжу за папой и мамой.

— И этого не надо, милая. Ты только позвони им, предупреди — их привезут. Объясни, что выходишь замуж. За… за генерала, поэтому все немного секретно.

— А я выхожу замуж?

— Конечно, милая, за меня. И очень скоро сыграем свадьбу. Ты не против?

Ирина лишь взвизгнула от радости и кинулась к нему на шею, потом заплакала.