Посланник

Пятая глава

Совершенно секретно.

Директору службы внешней разведки

г-ну Фрадкину М. Е.

экз. единственный.

Из достоверных источников в ЦРУ получено сообщение о том, что в России разработан новый танк, неуязвимый для орудий любого калибра. Первые успешные испытания танка прошли около месяца назад под Иркутском.

Справка — танковых частей и полигона под Иркутском нет. Возможно, ЦРУ получило недостоверное сообщение. Однако источник сообщает, что агентуре в России даны указания о проверке указанной информации и сбору сведений. Нашему источнику неизвестно, откуда получена данная информация.

Генерал-майор Измайлов В. С.

Директор СВР прочитал сообщение и отложил его в сторону. "Все какие-то хитрожопые стали, — подумал он, — и сообщение напишут и тут же под сомнение его поставят. Надо бы с Бортовым переговорить — а вдруг это правда". Он набрал номер.

— Александр Васильевич, темка одна есть, не будешь в наших краях?

— Что ж, Михаил Ефимович, заеду, если темка есть. До встречи.

Он появился в СВР минут через пять.

— Ты что, на ракете ко мне летел, — удивился Фрадкин.

— Было бы неплохо — иметь ракеты для передвижения, — улыбнулся Бортовой, — как раз мимо ехал, вот и завернул.

— Будешь чай, кофе?

— Нет, Миша, ничего не буду. Тороплюсь, что там у тебя за тема?

Бортовой знал, что просто так Фрадкин его не пригласил бы, значит, нарыли они что-то по его службе или попросят оказать содействие в проводимой операции. Разведчик ничего не ответил — протянул чекисту лист бумаги.

— Почитай.

Бортовой побледнел и Фрадкин понял, что не зря пригласил его к себе. Видимо предстоит работа и его службе в этом направлении.

— Не прав твой Измайлов — есть такой танк, правда всего один пока, но есть. И испытания действительно проходили под Иркутском. Этот танк не берет ни один снаряд и его создатель утверждает, что он способен выдержать прямое попадание ядерной бомбы. Представляешь, что это за танк? Он неуязвим для современного оружия.

— Представляю, Саша, представляю. Есть какие-то мысли? — С интересом и озабоченностью спросил Фрадкин.

— Какие там к черту мысли… Даже не представляю себе откуда утечка. Сложная предстоит работа, хотелось бы, что бы и ты помог мне в этом.

— Понимаю, мои люди попытаются выяснить все возможное.

— Главное, Миша, найти крота, кто мог сдать эту информацию врагу. Здесь свой замешан. Конечно, можно сменить весь персонал, но это вызовет неимоверный интерес. И сможем ли мы его контролировать, вот в чем вопрос. Поэтому, Миша, любая твоя информация из ЦРУ будет архиважной. Если ЦРУшники зацепятся, потянут ниточку, то бросят сюда все свои силы. Танк — это только начало. Будут еще корабли и самолеты. Представляешь себе неуязвимую армию, армию, которую невозможно уничтожить и победить. И мы должны сделать все, чтобы информация не просочилась за границу. Если мы вычислим крота, а это мы обязаны сделать в кратчайшие сроки, то даже неплохо, что американцы узнают о новом оружии. Это сделает их более сговорчивыми в политике. Ты пойми, Михаил Ефимович, это самая первостепенная наша задача. Очень жаль, конечно, но, полагаю, что крот среди военных. Людей, которые могут и должны уметь хранить информацию.

— А почему ты отвергаешь ученых?

— Какие там к черту ученые. Наши академики ни бельмеса в этом не понимают. Представляешь — пришел человек, обычный мужик, ни кандидат наук, ни профессор, никто. Простой работяга. И предложил создать танк. Естественно — никто в это не поверил. Но он доказал, мгновенно доказал, что это возможно. Принес с собой две куклы, ничем не отличающиеся между собой куклы.

— Какие еще куклы? — удивился Фрадкин.

— Обыкновенные куклы, которыми девчонки играют.

— Но куклы то здесь причем? — вновь перебил Фрадкин.

— Да ты не перебивай — дослушай. Он предложил расстрелять эти куклы. Мы и на это долго не соглашались, предполагая, что из нас клоунов делают. Но, навстречу мужику все же пошли, в конце концов. Одна кукла разлетелась вдребезги от выстрела, а вторая так и осталась стоять не тронутой. Только пули об нее плющились и на пол падали. Мы ее и гранатами потом взрывали, и из огнемета жгли, и ничего — даже платьице не обуглилось и не потемнело. Академики ее наши обследовали и пришли к выводу — обычная кукла, не нашли никаких посторонних примесей в ее составе. Академики в шоке, мы все в шоке, а он и танк таким сделал, от снарядов даже краска не потрескалась. Поэтому академики ничего сдать не могут — они просто не знают ничего. Никаких формул и чертежей нет. И как он это делает — не знает никто. Но делает, и мы его охраняем.

— Фантастика какая-то, — резюмировал Фрадкин.

— Вот тебе и фантастика, Миша, а факт на лицо. Поэтому, очень прошу тебя, сделай все возможное, установи российский источник.

Разведчик поломал чекисту все планы своим сообщением. Необходимо было доложить Президенту и лететь немедленно в Иркутск. А этого говнюка Федорова снимать с занимаемой должности и снимать незамедлительно. Сначала Бортовой не собирался этого делать, плохой план еще не повод к снятию, но после услышанного в разведке сомнений не осталось. И повод как раз был, никто не догадается о фактической причине.

Бортовой летел в Иркутск, летел с двумя своими полковниками и генералом, новым начальником управления, которого одобрил Президент. Один из полковников станет работать непосредственно в управлении, другой у Фролова в охране. Задача одна — выявить и уничтожить крота. О том, что крот есть, не будет знать даже Фролов, рисковать не стоит. Полковникам даны особые полномочия, их вполне хватит разобраться с возможным местным противодействием.

Судя по сообщению Фрадкина, враг знал о проведенных испытаниях. О сверхматерии знали больше людей, но в сообщении ничего о ней не сказано. Значит, сделал вывод Бортовой, крот не из лаборатории Посланника, он, вероятнее всего, из тех приглашенных военных, которые принимали участие в испытаниях. А военные и не знали о сверхматерии, и каким образом танк стал неуязвим. Военных было немного, что упрощало задачу. Орудийный расчет, экипаж танка и два генерала. Причем орудийный расчет мог и не знать, что танк не подбит. Надо и этот факт выяснить.

Бортовой прилетел спецрейсом военно-транспортной авиации. Город встретил его белесым смогом от мороза и деревьями, покрытыми инеем. Минус тридцать пять стояло уже несколько дней, но уже назавтра синоптики обещали потепление.

Он сразу проехал в управление, собрал личный состав и представил нового руководителя. Федорова не перевели никуда, просто отправили на пенсию и он, конечно же, обижался. "Столько лет плодотворной работы и всего лишь один прокол с планом, разве можно так бросаться людьми", — рассуждал ничего не понимающий генерал. Но факт оставался фактом, с начальством не поспоришь, и он собрал свои личные вещи, освобождая кабинет приемнику.

Генерал Суманеев приступил к своим обязанностям немедленно. И Бортовой решил познакомить его сразу с Посланником.

Фролов с удивлением встречал директора на КПП — нежданно-негаданно директор не приезжает. Но все вскоре выяснилось и встало на свои места. Значит, не простил директор Федорову представленного плана, круто, очень круто обошелся с ним.

— Знакомься, Иван Сергеевич, это генерал-майор Суманеев Петр Степанович, новый начальник управления. Это полковник Терешкин Сергей Дмитриевич, станет работать непосредственно с тобой, твоя правая рука, так сказать. А это полковник Синицын Олег Игоревич, он тоже станет курировать этот проект, но уже от ведомства генерала Суманеева.

Бортовой достал сигареты и закурил, пока генералы и полковники знакомились друг с другом. За городом мороз еще был сильнее, градусов сорок, как минимум, и директор осматривался с интересом. Редко приходилось ему побывать в лесу, да еще в такой лютый холод, когда, казалось бы, и деревья не шевелятся, стоят заколдованные инеем. И снег, непривычно белый снег на дороге, не тронутый городской сажей.

Он докурил сигарету и немного замялся, не хотелось бросать ее в этот чистейший снег, но все-таки выбросил.

— Поехали, — скомандовал он и поежился, подумав о том, как могут жить люди при таком морозе. Видимо не зря считают Сибирь ссылкой. — Посланник дома?

— В лаборатории, Александр Васильевич, — ответил Фролов, — поедем к нему?

— Нет, в коттедж сначала, надеюсь жена его дома?

— Дома, Александр Васильевич, дома.

— Вот и хорошо, поздравим ее с законным браком, поговорим заодно, а потом уже и Посланника пригласим. Родители ее часто бывают, кто из друзей, знакомых?

Родители были два раза — в день свадьбы и на следующий день. Так и времени прошло совсем мало, неделя, как они поженились официально. Знакомых и друзей не было. Ирина Петровна не приглашает, ссылается на то, что генерал очень занят, так она своего мужа представляет подругам.

— Ваша работа?

— Нет, шеф, в смысле Посланник ее попросил об этом, она оказалась понятливой женщиной. Он не запрещал ей совсем, просто порекомендовал ограничить встречи с подругами. Пока никого и не приглашала.

— Это хорошо, пока нам не до подруг, но догму из этого делать не надо.

Они подъехали к коттеджу и прошли процедуру экспресс-анализа. Бортовой не стал отказываться, не стал нарушать заведенный порядок, спросил лишь о том, что все ли проходят этот анализ? "Все, кроме Шефа и Ирины Петровны", — был ему дан ответ.

Директор задумался, надо бы и Малышеву, теперь уже Михайлову, осматривать после возвращения из города. Мало ли чем там могут пшикнуть на ее одежду, о ее здоровье никто заботиться из иностранной агентуры не станет. Есть такие яды, действующие медленно, но верно, яды, убивающие все живое вокруг с латентным периодом в течение нескольких дней.

Бортовой лично поздравил Ирину Петровну с законным браком, подарил ей специально привезенный из Москвы подарок — колье с бриллиантами и вмонтированной видеокамерой — так на душе будет спокойнее.

Они все разместились в удобных креслах в холле. Хозяйка предложила чай, кофе и соки.

— Скоро придет муж, и тогда мы все вместе поужинаем, — пояснила она, — проголодались, наверное?

— Есть немного, — не стал скрывать Бортовой. — Я очень рад, что мы познакомились, у вас прекрасный муж, Ирина Петровна, и настоящий генерал.

— А он говорил, что человек сугубо гражданский, — удивленно парировала она, — соврал?

— Нет, это не совсем так, Ирина Петровна, Он настоящий генерал, но род его деятельности больше походит на гражданскую службу. У нас и Президент генерал, главнокомандующий, но мы же не считаем его по сути военным. И потом, ваш муж служит в войсках связи, занимается очень важным государственным делом, по существу он ученый генерал. Все академики, работающие на оборонку, если можно так выразиться, имеют воинское звание, но считают себя людьми абсолютно гражданскими.

— Но Коля не академик, — вновь возразила Ирина.

— Не академик, это правда, — улыбнулся Бортовой, — но он ими руководит. Это уже наша недоработка и в ближайшее время она будет исправлена. Я очень рад, Ирина Петровна, что вам достался такой замечательный муж. Мне бы не хотелось настаивать, но кое о чем хотел попросить. Николаю Петровичу и особенно вам одной сейчас нельзя бывать за границей. Вас могут похитить, а потом шантажировать его здесь. Таковы издержки брака с ученым государственной важности. Полагаю, вы это понимаете?

— Да, Александр Васильевич, я это понимаю. Понимала и ранее, еще до вашего приезда. Я рассуждала по-своему, по-женски, что если человек так живет, его везде сопровождает охрана, значит, его от кого-то берегут, охраняют. И этот кто-то явно не банальный уголовник. Спасибо за советы, конечно, но большего, чем я знаю сейчас, вы мне вряд ли скажете, да и не нужно. Я взрослый человек и хочу, что бы мой любимый мужчина был счастлив со мной. И создавать ему проблемы, не вам, поверьте, а ему — мне бы не хотелось вовсе.

Ирина широко улыбнулась и Бортовой понял, что с ним говорили, как с мальчишкой. Не он, а она объяснила прописные истины. И он сразу понял, почему так скоропалительно женился Михайлов. Красавица с голубыми глазами, умна и тактична, высока и статна. Кто же сможет не влюбиться в такую?

Когда появился Михайлов, Бортовой уединился с ним для беседы, рассказал о сообщении внешней разведки и попросил сделать соответствующие выводы. Рассказал и о том, что уже завтра произойдет смена внутренних войск на связистов, и он сможет появляться в городе в генеральской форме. Президент, как главнокомандующий, официально присвоил ему звание генерал-майора.

— Вот как, — рассмеялся Михайлов, — не был солдатом, но генералом стал. Иногда стану появляться в форме, не переживайте, Александр Васильевич. И не беспокойтесь особо — выкрасть меня не сможет никто, это физически невозможно, как невозможно травмировать или убить. Как ту куклу, помните?

— Да-а, не видел сам, но наслышан. Это хорошо, камень с души вы мне сняли, но пусть об этом никто и не знает. Договорились?

— Договорились, Александр Васильевич, договорились. А если кто-то попытается все-таки что-то со мной сделать, обещаю — оставлю в живых и вам будет, с кем пообщаться

— За это спасибо, милый друг. Но все — мне пора ехать.

— А поужинать?

— Признаюсь — голоден, но действительно некогда. Очень много дел, очень много.

— Сколько времени вы пробудете у нас в городе? — Спросил Михайлов.

— Дня три.

— Хорошо, и мне как раз три дня необходимо. На четвертый хочу продемонстрировать вам самолет. Пусть его попытаются сбить ракетой, он станет неуязвим. Сможете это все организовать?

Бортовой задумался.

— Я вам верю, Николай Петрович, и очень бы хотелось все увидеть самому. Но, пока не найдем источник утечки информации — никаких испытаний проводить не станем, это очень опасно. А за работу — спасибо, огромное спасибо, я доложу Президенту о вашей готовности. Когда вы сможете организовать серийное производство сверхматерии?

— Для танков — хоть сейчас. Не стоит говорить о какой-либо материи. Лучше сказать, что танки направляются для усовершенствования брони. Загнать их на железнодорожные платформы и где-нибудь в укромном местечке, прямо на платформе, я надену на них эту материю. В день могу одевать по несколько составов, примерно сто пятьдесят танков. И еще, Александр Васильевич, можете забрать от меня академиков. Они все равно ничего не понимают и вертятся здесь балластом. Все сотрудники лаборатории могут быть свободны, они мне больше не нужны, все я сделаю сам.

— Вот даже как… — Бортовой задумался.

— Я вас понимаю, Александр Васильевич, но они мне действительно не нужны. Если хотите — пусть ошиваются от нечего делать.

— Нет, зачем же, — он тяжело вздохнул, — я распоряжусь, их сегодня же увезут. Так даже лучше, меньше вопросов будет у новых солдат и офицеров. Если что — звоните, встретимся уже только после того, как поймаем шпионов, а скорее всего предателей. Пока и до встречи.

Бортовой крепко пожал руку Михайлову и вышел.