Последний праведник

67

Королевская больница, Копенгаген

Ханна сидела в больничном холле, Нильс беспокойно ходил взад-вперед, пока не увидел в окно того, кого они ждали. Каспер припарковал свой велосипед, снял с него фонарики и вошел внутрь.

— Приехал так быстро, как только смог, — он говорил запыхавшись.

— Ты говорил кому-то, куда и зачем едешь?

— Никто не спрашивал.

— Отлично. Вот, познакомься с Ханной, следующие два часа вы будете работать вместе.

— Я никогда раньше не выезжал на задания! — восхищенно сказал Каспер.

Ханна поднялась и пошла им навстречу, Нильс представил ее:

— Ханна Лунд, профессор из Института Нильса Бора.

Она не стала с ним спорить, все другие объяснения, каждое по-своему, стали слишком сложными. Представление Каспера прошло проще и было ближе к правде: наш полицейский компьютерный гений.

Бухгалтерия, Королевская больница

От щелчка выключателя до того момента, как люминесцентные лампы наконец-то загорелись и их холодное сияние высветило надпись на матовых стеклянных дверях, прошла целая вечность: «Бухгалтерия Королевской больницы».

— Я вообще-то собирался уходить, — сказал Тор, системный администратор средних лет, открывая им дверь. Интересно, подумал Нильс, считают ли до сих пор его родители, что Тор — подходящее имя для человека таких скромных размеров?[102] Или они, наоборот, еще в его раннем младенчестве поняли, что он вырастет коротышкой, и решили таким образом это компенсировать? Тор Йенсен. Немногим выше полутора метров.

— Так-так. Парк компьютерного юрского периода, — сказал Каспер, проводя ладонью по одному из старых компьютерных экранов. Тор не понял, на что Каспер намекает.

— Сегодня пятница, так что все рано разошлись, — ответил он.

— Вы умеете включать эту систему?

— Да.

— Тогда включите, пожалуйста, — попросил Нильс.

Тор со вздохом поставил портфель на стол, отошел в самый конец помещения и повернул ручку главного выключателя. Комната наполнилась электрическим гудением.

Каспер восхищенно расхохотался:

— Черт, это же машина времени.

— Работает без нареканий. Гораздо лучше, чем старая система.

— Это какая? Перфокарты?

Тор не собирался спорить с Каспером и просто пожал плечами:

— Все? Или вас что-то еще интересует?

Каспер перевел взгляд на Нильса. Ответила Ханна:

— Вы можете распечатать полный список всех, кто здесь работает?

— Ну, теоретически да.

— И всех пациентов, — добавил Нильс.

— Мой рабочий день закончился три минуты назад.

— Когда вы собираетесь мне объяснить, зачем мы сюда пришли? — спросил Каспер.

Нильс перевел взгляд с Каспера на Тора и обратно. Он знал, что другого выхода нет, нужно объяснить все как есть, кратко и точно:

— Нам нужно найти самого хорошего человека, который сейчас, в данную минуту, находится в этой больнице.

Молчание. Тор таращился на него в изумлении. Каспер раскрыл свою сумку и достал ноутбук с полицейским гербом, напечатанным на алюминиевой крышке: два поднявшихся на задние лапы льва, между ними — раскрытая ладонь с глазом на ней: око полиции.

— Тот же принцип, как и в прошлый раз? — спросил Каспер.

— Нет, — ответил Нильс. — Сейчас мы должны работать с большей точностью. Мы больше не ищем знаменитостей.

Каспер поднял на него взгляд:

— И что нам нужно делать?

— Мы ищем человека в возрасте сорока четырех — пятидесяти лет.

— Бездетного, — вставила Ханна.

— Это мог бы быть я, — сказал Тор. Все взгляды мгновение были прикованы к нему.

— Человека, который широко контактирует с другими людьми, — продолжил Нильс. — Который спасает жизни.

— Да, парочка таких тут точно наберется.

— Вот почему я тебя позвал, Каспер.

— В смысле?

— Ты будешь сортировать.

Ханна села за один из старых компьютеров.

— А ты, Ханна, будешь искать кандидатов.

Тор откашлялся.

— Простите, что перебиваю, но…

— Да? — нетерпеливо спросил Нильс.

— Но в чем, собственно, дело? К чему это все?

— Мы должны предотвратить убийство, которое будет совершено в этой больнице в 15.48. То есть меньше чем через час.

Каспер беспокойно поднялся с места.

— Я думаю, лучше найти кого-то другого для этого задания…

Нильс властно сжал его руку.

— Спокойно, Каспер. Сядь, пожалуйста! — Но Каспер продолжал стоять.

— У нас есть возможность это предотвратить. Нам нужны твои мозги, Каспер. Нам нужно то, что умеешь только ты.

— Да, но если я ошибусь?

— Это неправильная постановка вопроса. Ошибкой будет, только если мы не попробуем. Так что сядь, пожалуйста.

Каспер наконец-то послушался. Нильс заметил, что у него слегка дрожат пальцы. Ханна успокаивающе положила руку ему на плечо.

— Так вот, как я уже сказал, Ханна вместе с Тором ищет потенциальных жертв в больничном компьютере.

— Но мой рабочий день закончен.

Нильс ответил ему вопросом:

— А вы знаете, как кормят в тюрьме «Вестре»? Баночным гуляшом.

Маленький системный администратор молча расстегнул куртку и уселся рядом с остальными.

— Мы ищем человека в возрасте между 44 и 50 годами.

— Найду всех, хорошо, это вполне возможно.

Нильс продолжал:

— Каспер, твоя задача — проверить, подходят они нам или нет.

Ханна вздохнула.

— Как именно мы определяем, что кто-то нам не подходит? На основании чего мы вычеркиваем человека из списка?

Нильс задумался.

— Серьезные или даже случайные проблемы с судебной системой. Если они есть, человека нельзя назвать хорошим. Ты удивишься, на скольких людей заведены досье в нашем архиве.

Каспер кивнул.

— Да, но как насчет того русского? — спросила Ханна. — Он ведь сидел в тюрьме.

— Да, сидел в тюрьме за то, что пытался бороться против системы. Он не совершал преступлений против людей, наоборот.

— А тот из Израиля, кто отпустил пленных?

— То же самое. Он был осужден за доброе дело, которое противоречило закону.

Каспер ввел свой логин и пароль.

— С кого мы начнем? Врачи? Медсестры?

— А как насчет санитаров? — спросила Ханна. — Они тоже могут быть хорошими?

— Наверняка. Но мы начнем с верхушки.

Ханна покачала головой:

— Нильс, это совершенно не систематичный подход. Кто сказал, что это не может быть один из пациентов?

— Тор, вы можете проверить всех, кто сейчас госпитализирован?

— Да, конечно.

— Хорошо. Но начнем все-таки с персонала. Врачи, акушерки, научные сотрудники. В возрасте между 44 и 50. Бездетные.

— Я могу проверять это в государственном реестре, — вставил Каспер.

— Нам повезло, что сейчас пятница и конец дня. Более того, пятница перед Рождеством, так что некоторые уже разъехались на каникулы. И многие освободились пораньше. Правда, Тор?

— Правда.

— Хорошо. Значит, вы сообщаете мне имена и отделения — и я сам с ними встречаюсь.

— Встречаешься — и что? Спрашиваешь, достаточно ли они хороши?

Его взгляд на несколько секунд замер на Ханне.

— Да, именно так и спрашиваю.

— Нильс… это невозможно.

Нильс подумал и кивнул головой.

— Да, правда, невозможно. Практически. Обычно мы ищем убийцу — но в этом деле мы ничего об убийце не знаем. Наиболее логичным решением было бы эвакуировать больницу — но это не удалось. — Он сделал паузу. — Зато мы знаем кое-что о жертве. Знаем, что это бездетный человек между сорока четырьмя и пятьюдесятью годами, который обладает странным даром внезапно, даже, может быть, сам того не желая, оказываться там, где нужна его помощь. Это человек с очень широким кругом общения. Связанный с каким-то социальным движением… — Теперь он смотрел только на Ханну и продолжал, улыбаясь: — Такие люди, словно пауки, плетут свою сеть, чтобы почувствовать, когда кто-то выпадает из нее, и поспешить на помощь.

Все трое выжидательно смотрели на него. Нильс продолжал:

— Почему же это невозможно? Я посвятил двадцать лет поискам злодеев — и это никого не удивляло. Почему я не могу потратить пару часов своего времени на то, чтобы найти хорошего человека? Разве добро найти сложнее, чем зло?

Он указал на садящееся декабрьское солнце, которое висело прямо над голыми верхушками деревьев в парке Амор.

— До захода солнца остается час — и да, я признаю, задача кажется невыполнимой, почти смехотворной. Но неужели она не стоит того, чтобы пожертвовать на нее неполный час? Несмотря на то, что успех с точки зрения статистики не очень вероятен?

Несколько секунд все сидели, погруженные в свои мысли, и в помещении слышался только компьютерный гул. Первым, как ни странно, ответил Тор:

— Стоит.

— Я согласен, — поддержал его Каспер. Он снова поверил в свои силы.

— Ну вот и хорошо. Тогда за дело. Проверьте больничные списки, начинайте с персонала.

Он повернулся к компьютерщику, все еще растерянному.

Ханна вошла в систему. Нильс сказал:

— Потом проверьте в реестре, есть ли у них дети. И позвоните мне, когда у вас будут какие-то имена.

Тор поднял взгляд от экрана.

— Вот, есть одна. Таня Мунк, акушерка. У нее вечерняя смена, так что она сейчас на работе. Я вижу, что она отметилась на входе.

— Персональный номер?

Тор зачитал его вслух. Пальцы Каспера летали над клавиатурой.

— У Тани Мунк трое детей. Разведена в 1993 году судом в Люнгбю.

Нильс перебил его:

— Ладно-ладно. Дальше, следующий.

Ханна тоже нашла подходящего кандидата:

— Томас Якобсен, сорок восемь лет. Где можно проверить, на работе ли он сейчас? — спросила она, оборачиваясь к Тору.

— Персональный номер? — спросил Нильс.

— Вот. — Каспер нашел его в реестре. — У него нет детей. Зарегистрированное партнерство[103] с другим мужчиной.

Ханна улыбнулась:

— И что? Это его дисквалифицирует?

— Нет, конечно. Выясните, где он сейчас, и позвоните мне.

— Так он на работе или нет?

Тор набрал номер. Нильс взглянул на часы и исчез за дверью. Последнее, что он услышал, был голос Тора, полный восторга и энтузиазма:

— Алло, дежурный? Это бухгалтерия. Не подскажете, дежурство Томаса Якобсена уже началось?

Коридор Королевской больницы, 14.48

Через час кто-то должен умереть.

Люди постоянно умирают, тем более в таком месте. По статистике, в среднем двадцать человек ежедневно испускают дух именно здесь. С другой стороны, и рождается тут каждый день примерно столько же. У Нильса зазвонил телефон.

— Да?

Ханна.

— Томас Якобсен не подходит.

— Кто тогда?

— Иди в сторону операционных.

— Операционные? — спросил Нильс у проходящей мимо медсестры.

— Лифт на шестой этаж, налево.

— Спасибо.

Ханна продолжала говорить в трубку:

— Хочешь прослушать порцию статистики, пока ты едешь в лифте?

— Давай.

— В больнице работает семь с половиной тысяч человек, в каждый отдельно взятый день на работу приходит половина из них. Но мы ищем человека в возрасте между 44 и 50 годами — таких здесь тысяча сто.

— И сколько из них сейчас на работе?

— Примерно половина.

— Пятьсот пятьдесят человек? — с оптимизмом уточнил Нильс.

— Да, из них бездетных примерно треть. Остается сто восемьдесят человек.

— Из этих ста восьмидесяти, как выясняется после проверки Каспера, примерно на треть когда-то было заведено уголовное дело.

— Так что остается сто двадцать человек. Если следовать статистике.

— И кого я сейчас должен найти? — спросил Нильс.

— Петера Винтера, младшего врача.

В отделении, в которое он вошел, было тихо. Телевизор работал без звука и без зрителей. Медсестра подняла взгляд от своих бумаг, Нильс показал полицейское удостоверение.

— Петер Винтер?

— У него сейчас обход.

— Где?

Она указала на ряд палат, и Нильс увидел выходящего из одной из них врача, за которым гуськом тянулся небольшой эскорт персонала.

— Петер Винтер!

Нильс пошел ему навстречу, вытянув вперед руку с удостоверением. Врач заметно побледнел.

— Подождите меня, пожалуйста, в палате, — резким шепотом попросил он медсестер.

— Я из полиции.

Нильс не стал ничего больше говорить, видя, что врач собирается рассказать обо всем сам. Но тот выжидательно молчал, теребя пальцами кожу на горле.

— Вы сами знаете, зачем я пришел.

Врач повернул голову, осмотрелся и подступил на шаг ближе.

— Вы меня арестуете?

— Нет. Мы просто хотим выслушать вашу точку зрения на произошедшее, прежде чем делать какие-то выводы.

— Мою точку зрения? — фыркнул врач. — Вот вам моя точка зрения: она абсолютно и беспросветно сумасшедшая!

Нильс заметил, что в уголках его рта скапливается слюна.

— И любой психиатр скажет вам то же самое. У нее нет ни малейшего шанса, если она решит довести дело до суда. Вы меня понимаете? И вообще это была самооборона, у меня остались шрамы, которые могут это подтвердить.

Петер Винтер расстегнул верхнюю пуговицу, обнажая горло, и продемонстрировал длинные следы царапин, скрывавшиеся под рубашкой.

— Если уж на то пошло, это я должен был заявить в полицию. Что бы вы сделали, если бы у вас была жена, которая… — Он пододвинулся еще ближе, этот разговор его заметно разгорячил: — Да, я дал ей пощечину. Одну! Одну-единственную пощечину, которую, по-хорошему, я должен был влепить ей еще три года назад.

Нильс взглянул на телефон, на экране светилось сообщение: Ида Хансен, акушерка, родильное отделение.

— Нет, ну вы подумайте, она пошла и заявила в полицию. Просто невероятно! Так что, мне нужно позаботиться об адвокате?

Нильс покачал головой.

— Нет, не стоит. Спасибо, что уделили мне время.

Нильс поспешил прочь, предоставив врачу Петеру Винтеру самому разбираться со своим отчаянием и порушенными отношениями.

— Рассказывай, Ханна, — бросил Нильс на бегу.

— Она акушерка, но сейчас обедает. Столовая у них на первом этаже.

Он с силой вдавил кнопку лифта.

— Может, вы как-то будете подбирать их по географическому принципу?

— В смысле?

— Ну, чтобы я говорил с ними по мере того, как иду из одного крыла в другое, а не бегал каждый раз из одного конца больницы в другой.

Ханна молчала, лифт все не приезжал. Нильс выглянул в окно. Солнце даже не было красным, несмотря на то, что быстро садилось. Он слышал в трубке дыхание Ханны. Смотрел на стрелку, указывающую в сторону родильного отделения. Усталая мать толкала тележку со своим новорожденным мальчиком, с каким-то отсутствующим, но напряженным выражением лица жуя плитку шоколада. Мальчик, как и Нильс, смотрел на солнце — кто знает, о чем он при этом думал. Со стороны все выглядело так, как будто деревья в парке несли солнце на своих плечах, так что зрелище походило на похоронную процессию. Умирающее солнце уносили на запад.

Лифт сообщил о своем прибытии звуком, который услышал бы даже глухой.

— Я в лифте, спускаюсь.

— Хорошо. Ида Хансен, сорок восемь лет, акушерка. Быстрее.

Нильс нажал на отбой.