Последний праведник

75

Королевская больница, 15.32

— Поуль Спрекельсен, кардиологическое отделение, — сказал Каспер, поднимая глаза от экрана. — Он, может быть, не настолько эффектный, как Самуель Виид и его борьба с малярией, зато он разработал…

Ханна его не слушала, все ее внимание было поглощено телевизором по ту сторону стеклянной стены. Съемки с вертолета показывали, как перед «Белла-Центром» останавливаются две машины «скорой помощи», из которых выскакивают врачи и спасатели. Внизу экрана шла новостная строка: «Экстренное сообщение — переговоры прерваны из-за состояния здоровья одного из участников.

— Вы меня слышите?

Но нет, Ханна не слышала. Она вышла из бухгалтерии и зашла в соседний кабинет.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила сидящая там женщина, удивленно глядя на Ханну.

— Можете. Сделайте, пожалуйста, погромче!

Женщина не сдвинулась с места.

— Всего на две минуты. Пожалуйста, я вас очень прошу.

Женщина вздохнула, повозилась с пультом и сделала чуть громче:

— Сейчас, как вы видите в кадре, его выносят из «Белла-Центра», — говорил комментатор. За спиной у Ханны вырос Каспер:

— Вы думаете о том же, о чем и я?

— Не исключено.

Комментатор продолжал описывать происходящее в кадре:

— Теперь его несут мимо ложи для прессы. Рядом с носилками идут двое врачей, похоже, что ему поставили капельницу.

— Ну же, ну, назови имя, — нетерпеливо сказала Ханна. И в ту же секунду, как по команде, ведущий подвел итог всему увиденному:

— Итак, критический момент — посреди переговоров одному из участников, одному из лидеров неправительственных организаций, Иву Девору, стало плохо. Сейчас он находится на пути в Королевскую больницу.

Каспер и Ханна в два прыжка выскочили за дверь.

Гугл: неправительственные организации, Копенгаген и… Каспер набрал имя:

— Ив Девор.

— Осталось минут десять, — сказала Ханна. — Может «скорая» доехать сюда за десять минут?

— Вряд ли.

Каспер уже нашел Ива Девора. Красивый мужчина. Француз на все сто процентов, как багет.

— Ему пятьдесят. Я не знаю, есть ли у него дети. И фигурирует ли он в базах французской полиции.

Они оба смотрели на экран телевизора: переполох, хаос, люди, демонстранты, машины «скорой помощи», охранники и полицейские.

Ханна ответила на телефонный звонок:

— Нильс?

— Я заблудился, — сказал он, запыхавшись.

— Где ты? Прочти какую-нибудь табличку, которую видишь перед собой.

— Отделение ортопедической хирургии, 2162.

Ханна взглянула на Тора.

— Как быстрее всего попасть из отделения 2162 в кардиологию?

— Скажите ему, чтобы он нашел ближайший лифт.

— Нильс, ты слышал? Сейчас 15.33, у тебя остается ровно пятнадцать минут.

— Ханна?

— Да, Нильс?

— Ничего не выйдет. У нас ничего не получится.

Ханна неуверенно молчала, глядя на экран. Скорая еще не выехала из «Белла-Центра», к ней как раз подносили Ива Девора на носилках. Ханна подумала, стоит ли рассказывать Нильсу о потерявшем сознание участнике переговоров.

Ханна наконец заговорила, но ее уверенный прежде голос охрип.

— Нильс, то, что ты делаешь… это так прекрасно. Голос дрогнул на последнем слове — слове «прекрасно». Рыдания застряли где-то неглубоко.

— Это все слишком далеко зашло, Ханна. Больше всего на свете мне хочется сдаться.

— Ну нет, Нильс. Ты просто пытаешься найти хорошего человека. Одного-единственного хорошего человека.

— Да, но все, что я нахожу, — это ошибки хороших людей. И так было с самого начала: я ищу хорошее, а нахожу только… плохое. Изъяны. Недостатки.

Она слушала дыхание Нильса в телефонной трубке, следя за экраном телевизора. В животе разливалось какое-то неприятное предчувствие, больше всего похожее на то, что она испытала, когда они с Густавом однажды попали в аварию. За рулем была она, Густав всегда предпочитал такое распределение ролей: она ведет, а он командует: «Ханна, следи за скоростью. Ханна, готовься к повороту». В тот день они ссорились, как и несчетное число раз прежде, и когда Ханне нужно было сворачивать с шоссе, она недостаточно сбросила скорость. В результате их вынесло далеко в поле, дорогая машина Густава, «Вольво», была в грязи по самую крышу. И вот тот момент, непосредственно перед тем, как их занесло и выбросило в поле, секунда до того, как все случилось, та самая секунда, когда ты понимаешь, что это ничем хорошим не кончится… короче говоря, сейчас Ханна чувствовала себя точно так же, как тогда.

— Ханна? — спросил Нильс в трубке.

— Да.

— Кого это сюда везет «скорая»?

— Это мы как раз сейчас выясняем. Ты готов продолжать?

— Да.

— Тебе нужно отделение 2142. Клиника кардиологии. Поуль Шпрекельсен.

Нильс нажал на отбой.

Каспер поднял взгляд от монитора.

— Я сейчас приступаю к пациентам.

Она кивнула Касперу — какой же он неутомимый, — продолжая следить за «скорой» по телевизору. Машина выехала на шоссе и мчалась по направлению к Королевской больнице, эскорт из полицейских автомобилей прокладывал ей дорогу.

Телефон зазвонил снова.

— Нильс?

— Ты должна мне помочь. Я не уверен, что я один могу успеть. Ты сейчас находишься ближе, чем я.

Он говорил, запыхавшись, может быть, плакал?

— Хорошо, Нильс.

— Грю… это она. Я так думаю. Внизу, в операционных.

— Хорошо, Нильс. Я сейчас спущусь.

— Беги.

Ханна положила трубку.

— Я пойду помогу Нильсу.

— Позвонить вам, если я найду кандидатов среди пациентов? — спросил Каспер.

Ханна выглянула в окно. На виду уже оставалась только самая верхушка солнечного серпа.

— Нет. Мы больше не успеем.