Послезавтра

Глава 98

Герд Ланг из Мюнхена был симпатичным кудрявым молодым человеком, инженером-программистом, приехавшим в Берлин на трехдневную выставку компьютерной техники. Он занимал номер 7056 в новом крыле отеля «Палас».

Герду Лангу было тридцать два года, недавно он пережил мучительный развод, поэтому неудивительно, что на выставке у него завязалась оживленная беседа с привлекательной двадцатичетырехлетней блондинкой, проявившей большой интерес не только к экспонатам, но и к самому Герду. Воодушевленный явным сходством их вкусов и интересов, он пригласил новую знакомую продолжить беседу за коктейлем и, возможно, обедом. Скоропалительное развитие знакомства обернулось для Ланга не лучшим образом: когда после нескольких бокалов коктейля Герд пригласил девушку сделать еще по глоточку у него в номере, она быстро приняла и это предложение. В полной темноте они устроились на кушетке, и Герд Ланг почувствовал, как пальцы девушки погладили его шею, потом пальцы начали сжиматься, при этом она мило улыбалась, словно спрашивала, как ему это нравится. Он открыл рот, чтобы объяснить, что ему это совсем не нравится, и вдруг почувствовал, что хватка стала смертельной. Он попытался разжать пальцы девушки, но она оказалась невероятно сильной. Девушка с улыбкой наблюдала за его усилиями, словно это была какая-то игра. Лицо Герда Ланга побагровело, потом приобрело фиолетовый оттенок. Последняя его мысль была: «Почему она улыбается?..»

Когда агония закончилась, девушка перетащила тело Ланга в ванную комнату, положила в ванну и задернула занавеску. Вернувшись в гостиную, она достала из сумочки бинокль, настроила его и навела на освещенное окно комнаты 6132. Сквозь тонкую прозрачную занавеску она увидела силуэт высокого мужчины со светлыми, почти белыми волосами. Он стоял у самого окна. Девушка взяла прибор ночного видения и навела объектив на крышу. В зеленоватом мерцании она различила силуэт стоявшего у самого ее края мужчины с автоматом на плече.

– Вот черт! Везде полиция, – шепотом выругалась она и перевела объектив на окно шестого этажа.

Осборн присел на край стола, слушая, как Маквей излагает Реммеру основные законы физики низких температур. Он рассуждал о спорном вопросе в микрохирургии, возможно ли присоединение отрубленной головы к безголовому телу при температуре, близкой к абсолютному нулю. Звучит совершенно неправдоподобно, отметил про себя Осборн. Не то научная фантастика, не то фильм ужасов, но на самом-то деле – чистая правда, и кто-то делает такие операции или пытается делать. Реммер зачарованно слушал Маквея, поставив одну ногу на стул.

Вдруг в голову Осборну пришла жуткая мысль: а что, если Маквею окажется не под силу раскрыть это дело? Каким бы ни был он опытным детективом, на этот раз он явно пытается прыгнуть выше головы. А если верх одержит Шолл, как предполагает Хониг, что тогда?

Ответ на этот вопрос, если его можно назвать вопросом, был известен заранее: земля, где бы они ни находились, взорвется у них под ногами, не оставив им и крупицы надежды, потому что никому другому не удавалось еще подобраться к Шоллу так близко, как это удалось Маквею.

– Извините. – Осборн встал и вышел в свою комнату. Стоя в темноте у окна, он слушал их голоса через открытую дверь. Они говорили так же громко, как и раньше. Для них не имело значения, слушает он или нет. И завтра будет так же, когда с ордером на арест в руках они постучат в дверь Шолла, оставив Осборна в отеле в компании детективов.

Комната показалась ему маленькой и душной. Осборн зашел в ванную и зажег свет. Стакана он не нашел, поэтому пригоршней зачерпнул холодной воды из-под крана и плеснул на затылок. Ощущение прохлады было очень приятным. В зеркало он увидел, как в комнату вошел Нобл, взял что-то с туалетного столика и вернулся к Маквею и Реммеру, даже не взглянув на него.

Осборн закрыл кран. Его глаза остановились на собственном отражении в зеркале. Лицо казалось совсем бесцветным, капли пота выступили на лбу и над верхней губой. Осборн протянул руку – она дрожала. В желудке зашевелился омерзительный ком. Он услышал собственный голос – так явственно, словно он говорил вслух: «Шолл в Берлине. Его отель – по другую сторону парка».

Осборн вздрогнул всем телом, словно получил знак. Через минуту он пришел в себя с отчетливым сознанием: после всего, что пришлось пережить, нельзя позволить Маквею обокрасть себя. Шолл совсем близко. Надо обмануть, перехитрить Маквея, он не сможет и не должен жить, если в ближайшие двадцать четыре часа не получит ответа на свой вопрос: почему был убит отец?