Потапыч: Остров Пряностей

23. Марш-бросок

Лидари так и не проснулась, а я, зачаровав духами стоянку, оставив железного медведя на страже и напоив спящую (захочет жрать — проснётся, а нет — так похудеет, не помрёт), направился с Динькой смотреть, на что похоже преддверье джунглей.

И для начала, я начал хлюпать и проваливаться в топкую почву. Река даже не «разлилась», а равномерно покрывала почву джунглей в округе, превращая эту саму почву в непролазную топь, подло прячующуюся под травой и прочими мхами.

— Так жить нельзя, — проворчал я, выдирая лапы из болотины.

Вздохнул, полностью обернулся и рванул на четырёх лапах к деревьям: в такой позиции я почти не проваливался, точнее, почти не успевал провалиться. По пути на меня раззявила пасть какая-то крокодилина, получила плюху с огоньком и перестала скалиться. А я вскочил на дерево, скорбно оглядывая округу. Выходило, мягко говоря, нерадостно: болото оно болото и есть. Звери, видимо, откочевали на возвышенности, но насекомых и крокодилин со змеями хватает. Пробовал оскорбить действием меня только один, но всякого гадства в округе хватало. И некоторые были навью, что вообще-то в рамках биоценоза Пряного выходит не вполне верно. Духи местную живность не столько «одерживали-использовали», сколько находились с ней в этаком естественном симбиозе. И тупой агрессивности (сверх природной, само собой) они не проявляли. Самое забавное, что именно навь-змеи и навь-крокодилы от меня разбегались, а вот простые звери, как огрёбший крокодил, вполне могли пытаться нагадить.

Но это ладно. Как до Рачительного-то добираться, блин? Аркубулюс в болотине провалится по брюхо, а потом и глубже: он тяжёлый, железный как-никак. И… а что это за запах?

— Динька, а что это так пахнет? — как спросил, так и выдал целеуказание я, вися на дереве.

Мелкая метнулась и, через минуту докладывала: дупло с дикими пчёлами. А пахнет соответствующий продукт их жизнедеятельности.

— А ты сладкое любишь? — уточнил я.

«Люблю» — закивала фейка. — «Только они кусаются больно!»

— Фиг им, — хмыкнул я.

Потарзанил до дерева с дуплом, устроил прокурку-прожарку, ну и выгреб где-то половину… ну не больше двух третей сот с мёдом. Всё же не совсем я зверь, только наполовину.

И, уже отойдя от джунглей, потребил продукт. И даже с Динькой поделился (пропорционально размерам). Настроение закономерно поднялось. Правда, ни черта проще не стало, пока я не задумался. И сладкое — ТОЧНО способствует работе мозгов. Из недр памяти всплыло слово «болотоступы».

Стал я прикидывать: если на лапы аркубулюса насандалить решётку из веток, то может вполне неплохо получиться. Возиться, конечно, придётся, но альтернативы ещё хуже. Или плот на реке, как я прикидывал — вроде и неплохо, только живности в реке до чёрта, и ни черта, например, на этом плоту не заснёшь. Да и не факт что он далеко уплывёт. Или углубляться в джунгли, в обход приречных болот — подальше от реки они точно станут пролазными, вот только я заблужусь к чертям, наверняка. На побережье то выйду, скорее всего. Только мимо Рачительного с гарантией промахнусь, на сотни километров, плюс буду мотаться зигзагами, кроме рассвета и заката, когда хоть как-то можно сориентироваться по сторонам света.

В итоге стал мастерить болотоступы: нарубил веток, стал вязать и перевязывать и, в итоге, сделал что-то удобоваримое. По крайней мере, в сумерках аркубулюс прошёлся по топи, не особо проваливаясь. Останавливаться ему, конечно, нельзя — провалится к чертям, никакие болотоступы не помогут. Но гнать под полсотни, что с гарантией негативно скажется на целостности меня и груза, ему уже не нужно. Так что засыпал я пожравший мёда и достаточно довольный, а на следующее утро отправился в путь. Лидари, кстати, действительно впала в спячку-гибернацию: бледная, холодная, сердце бьётся медленно, дыхание чуть ли не тройка вдохов-выдохов в минуту. При этом — живая, естественных потребностей и их последствий не проявляет. Так что решил я тётку просто тащить и даже не поить: хрен знает, как скажется принудительное питьё-питание на явно контролируемой духом работе над телом.

Аркубулюс двигался довольно бодро, в полусотне метров от русла реки, чавкая болотоступами по тому, что тут замещало должность почвы. «Зонтик» из тонкого слоя огня помогал от дождя, а заодно — и от насекомых, что было очень неплохо. Потому что крылатые пакости пропали, но появились (или морфировали) эквиваленты, прыгучие сволочи, аналог кузнечиков.

Но вот крокодилы, паразиты охреневшие, меня начали доставать. Змеи — хрен с ними, бросались на огненный зонтик и отлетали, или пытались ответственно укусить или удушить лапы железного медведя. Ну и с выбитыми зубами и перекошенными от натуги мордами отваливались через какое-то время. Но вот крокодилы, сволочи… Они, гады такие, ПРЫГАЛИ из болота! Не самые большие, конечно — до полутора метров размером, но именно прыгали. Хамски плевали на огненный зонтик — их шкуру огонь не прожигал, а «плотность» этого колдовства не удерживало вес. А у меня, блин, Лидариха на руках! Только и оставалось пинаться по завету Потапа и хреначить духами-заклинаниями. В общем, к вечеру я банально магически и психически вымотался. При этом, надо было вставать на стоянку.

— Вот как же вы меня достали, скоты такие, — сообщил я очередной крокодилине, которую поймал лапой.

Лидариху я, как и собирался, перекинул пузом через аркубулюса: висела, дрыхла, не жужжала.

Ну а крокодилина висела в моей лапе, извивалась, клацала зубами и злобно пырилась на меня крокодильскими глазёнками. Никак не реагируя на оправданные претензии, так что тварюшку я, как и её многочисленных предшественников, заломал нахрен. Вскрыл обернувшейся лапой, содрал шкуру и повесил её к вязанке таких же, на круп аркубулюса.

— Хоть кожевенный магазин открывай, — констатировал я кожаное изобилие, встряхнулся и велел медведю лезть на деревья.

Просто негде больше ночевать, а двигаться дальше, вне зависимости от дня-ночи, я уже не мог: банально устал, больше магически, но всё же. Медведь аккуратно стал на дерево взбираться, я Лидариху придерживал и сам держался и, в итоге, начал прочувственно выражаться: дело в том, что сплетений веток, более-менее способных удержать на ночь меня и Лидари, не говоря об аркубулюсе (хотя он может и на стволе повисеть, если что) — просто не было. Вроде как сплетение, ветки с лианами, но стоило на них встать — они начали опускаться, а через минуту — потрескивать.

— Даже ветки — болото кромешное, — посетовал я, судорожно думая, а что делать.

Так, с ночёвкой неважно. Поэтому рассмотрим имеющиеся факторы: ехать я не могу, потому что меня скоро вырубит. Держать защиту от насекомых-дождя и отбиваться от бешеных крокодилин слишком энергозатратно и неудобно, учитывая гибернирующий груз. С ночёвкой-отдыхом — тоже не фонтан. Разве что держаться за аркубулюса и просто отдохнуть.

Хм, а на кой мне, если «держаться», отдыхать? Ну в смысле ветки, как платформа — не годятся. Но железный медведь вполне может прыгать по веткам. И в верхнем ярусе даже змей толком нет, как и насекомых: всех загнали под листву потоки дождевой воды. Я, конечно, задолбаюсь без сна. Но тут вопрос того, с какой скоростью будет двигаться аркубулюс и насколько верхний ярус джунглей безопасен и не требует применения атакующей магии. То, что сейчас в округе никого нет — не гарантия, но… Можно попробовать.

И через три часа я, хоть и мокрый, как водяной, умеренно ликовал: аркубулюс уверенно делал по ветвям тридцать-тридцать пять километров в час. Тряс, конечно, но для того, чтобы уверенно держаться, было достаточно сжать его бока бёдрами. Ну и Олру на руках придерживать, не роняя — уроненная, она никакой ценности представлять не будет. И да, верхний, веточно-лиственный ярус был от зверья и навья фактически пуст, разве что попадётся изредка змеюка какая-нибудь, но даже не нападает, а ошарашено пырится вслед прыгучему медведю с всадниками.

Хотя предстоящий путь напрягал: двое, а то и трое суток без сна, постоянно придерживая Лидари… Теоретически, не тратя магию на зверьё, териантроп выдержит. А вот на практике…

— Лидари — ка-а-а-злы! — буркнул я под нос неоспоримую истину. — Динька, ты спишь? — уточнил я.

«Нет, не сплю. А что-нибудь интересное?» — отэмоционировала фейка.

— Я не про сейчас, я про вообще: ты спишь?

«Иногда сплю. Иногда нет. Сплю, если поймаю интересный сон — его интересно видеть», — выдала довольно мозголомный и до конца мной не интерпретированный мыслеобраз мелкая.

Видимо, процесс сна у неё связан не с отдыхом, а именно со сновидчеством, уж чёрт знает, как она «ловит» сны и по каким критериям определяет «полезность».

— Трое суток не спать и следить за округой, с моего плеча — сможешь? — уточнил я.

«Хоть весь сезон!» — надулась мелкая, определяя мыслеобразом именно годичный сезон.

— Значит, я спать не буду, но ты тоже приглядывай. И если заметишь опасность — предупреждай немедленно.

«Сделаю, старший. А когда мы её съедим?» — поинтересовалась она, тыкая в Лидари.

— Никогда… точно не скоро, — поправился я.

А то мало ли — окажется в каком-нибудь гипотетическом будущем Лидариха единственным источником пропитания. А мне, в общем-то, с учётом Потапа, того, что феи — точно создания бога (знать бы ещё какого), лучше лишний раз не врать, даже невольно. Нет, можно, конечно, но это некая возможная уязвимость в мистическом мире, которая мне нахрен не нужна.

Динька жалобно вздохнула и стала сосредоточено вращать головой. И начался, чтоб его, бесконечный, мокрый, дёрганый путь. Зонтик я перестал держать, Олра промокла, но в себя не приходила, так что и хрен с ним. Ну и сам промок, психически устал (хорошо, что не физически), а в голове всплывали планы жестокой мести казлам-Лидари. Не слишком осуществимые (да и не слишком нужные), но поддерживающие меня в этом гребучем марафоне.

А ночью желтая луна, чтоб её, умудрялась пыриться на меня, невзирая на облака и дождь. Не часто, время от времени, но раздражало. Да и попались пару раз твари — один раз сам почуял навь в виде рогатого двуглавого змеюка, метящего плюнуть в нас ядом. Пристрелил револьвером, чуть не уронил Лидариху, но «чуть» — не считается. И один раз Динька хорошо сработала: пара мокрых кошатин, типа пантер, вострили когти и зубы если не на меня, то на поклажу. Причём с пантерами мелкая справилась сама, подправив прыжки кинувшися с двух сторон хищниц. Даже настроение поднялось: мяв промахнувшихся и летящих в пропась охреневших кошатин был вполне приятен. И вот, на рассвете третьего дня джунглевых прыжков, арукбулюс выбрался на побережье. Я, уже давно плюнувший на сухость, просто спрыгнул на пляж, уронил Лидариху и с урчанием повалился, потягиваясь, на мокрый песок.

— Добрались, всё-таки, — сообщил я дождливому небу. — Но как я, всё-таки, задолбался-то!

— Видом? — раздался хриплый голос слабо шевелящейся на песке Олры.

— Видом, видом. До Рачительного полсотни вёрст, Лидари, — подал голос я, не отвлекаясь от разглядывания дождевых облаков.

— А сколько…

— Меньше трёх дней.

— И мы на побережье⁈

— Да.

— А мне надо отлить.

— А ноги ещё не слушаются? — с надеждой на отрицательный ответ поинтересовался я.

Нет, вообще понятно, что такие дырищи заживают месяцами и не без последствий. Но для обычного человека, а териантроп, которого латает тотемный дух… Ну скажем так, был шанс, что носильщиком мне быть не придётся. Правда, шанс ухнул в бездну: Лидари покопошилась и тяжело плюхнулась на песок. Ну, будем надеяться, что в последний раз, мысленно вздохнул я, помогая Олре.

После взгромоздились на аркубулюса, и тот просто втопил. Достало меня это мокрое джунглевание хуже… да хуже вообще всего! Правда, из моря выкатился какой-то скотский навий лангуст громадных размеров. Пощёлкал нам навстречу клешнями, а вслед ему уже нечем щёлкать было: одной клешнёй на ходу хрустел железный медведь. А вторую оторвал я — проснувшаяся Олра хотя и не могла ходить, но явно подзажила и бултыхалась сзади, держась за мой пояс. Ну и я освободившиеся лапы использовал, думаю, устрою себе… Много чего. Но сначала надо сдать ценный груз.

Доскакали до губернаторского дворца, где я, непроизвольно обернувшийся (и нетерпение, да и раздражало всё), пинком вышиб засов двери. Ну и рявкнул в недра замка:

— Обеден!!! Выходи, Потапыч пришёл!!!

В общем-то, понятно, что этот рявк услышало всё население недвижимости, но мне на них было похрен. А вот сдать Лидариху — нужно срочно. Пожрать нормально, принять ванну, обсохнуть, Мирке помочь со служебными делами справиться. В общем — дел до хрена, так что я бы хромоножку просто сгрузил бы у ворот… Но как-то галантность какая-то проснулась. Да и увечная она, не поорёт толком.

— Почтенный… госпожа Лидари⁈ — выпучился на нас скатившийся на запредельной скорости по лестнице сеншаль, делающий вид что прогуливается.

— Всё, уважаемая. Ты — дома. А я — отдыхать. И мешать мне до завтра не стоит, — отрезал я, погнав аркубулюса к Запазухе.

И на полдороге с некоторой даже истерикой заржал: дело в том, что мой ряд… Ещё не закончился официально! То есть, без учёта хрени последних дней, окончится он в полдень завтрашнего дня.

— Ну и чёрт с ним. Пришлёт Лидарёныш кого-нибудь, мешать мне отдыхать — так этот кто-нибудь потеряется с концами, невзирая на звание, возраст и пол, — сам себе сообщил я, перестав ржать.

Доскакал до Запазухи и огорошил лупающего глазами Гана кучей кож и клешнёй, вываленных перед ним на стойку.

— Кожи надо обработать, найдёшь мастера, уважаемый? Естественно, оплачу.

— Э-э-э-э… слуги сделают, почтенный, а…

— Клешню, — помотал я эпической клешнёй, — сварить с пряными травами и солью, подать моему почтенству с пивом… в полночь.

— Сделаем, а…

— А я — к себе. И до клешни и пива меня беспокоить — опасно, — честно предупредил я, сайгача по ступенькам.

Засунул морду и увидел Мирку, самым вопиющим образом дрыхнущую на господской кровати. Но без сапог и вообще, лишнего на неё одето не было. Так что решил я, раз уж служанка к исполнению обязанностей готова, сразу её и употребить. И… несколько перестарался. Видимо, сбрасывая нервное напряжение, к десяти пополудни заездил девчонку до потери сознания. Хоть без травм, вроде бы.

Ну, будем считать, это у нас такое прощание беролака, мысленно хмыкнул я, оглядываясь.

По номеру порхала Динька, разглядывая светильники и мебель. Ну, значит, мелкую крабом угощу, потянулся я, став перебирать бумаги: спать хотелось, но пожрать лангусто под пиво хотелось тоже, особенно после сухпаёв.

В полночь в дверь постучали, и служка с Ганом притаранили заказанное.

— А кожи, почтеннейший, выделают к завтрему. Два авра вышло, — сообщил Рейнар, на что я безропотно выдал монетки. — И, почтенный, мне ОЧЕНЬ любопытно…

— Уважаемый Ган, я устал и отдыхаю. Твоё любопытство понятно, но давай побеседуем днём или завтра?

— Но…

— Можем не беседовать, — широко оскалился я, разведя лапами.

— Как вам угодно, почтенный, — кивнул корреспондент и свалил.

А мы с Динькой принялись за лангусты с пивом. Мясо мелкая одобрила (как и Потап, буркнувший что-то из моих недр, одобрительное), а вот с пивом вышло забавно. Я, честно говоря, не знал, поить или нет, но капельку отжалел, очень уж жалобно мелкая пищала. После пробы фейка выдала: «испорчено и горько», заливисто захихикала… и вырубилась, посапывая!

— Ну, алкоголизм новой сотруднице не грозит, — пожал я плечами, дожевал краба и завалился спать.

На НОРМАЛЬНУЮ, сухую кровать. Мягкую и сухую, между прочим! Так что засыпал я с широкой лыбой, хотя и помнил, что дел мне предстоит уйма. Но всё это завтра.