Поточи свой клинок. Том 2

Глава 17 Верховный вождь

Все опешили, кажется, даже на лице доселе равнодушного как камень Грумлака отразилось немного удивления.

— Бру… Курб! — первой опомнилась Кэя и сделала шаг вперёд. — Стой! Великий вождь, он слишком раззадорился, не воспринимай его слова. Курб! Тебе нужен отдых, завтра ты сразишься за право возглавлять орду.

Верховная шаманка спешно потопала к варвару. Уже почти подойдя, она протянула руку, чтобы схватить его за локоть, пока не натворил делов.

Но успела только чуть коснуться Брука. Он попёр на вождя как неудержимый бык, шумно и гневно раздувающий ноздри.

— Иди проспись, нет интереса зарубить тебя уставшего, — бросил Грумлак, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Тогда я рассеку тебя со спины прямо здесь, словно скот! — Брук ускорился почти до бега.

Грумлак замер, прислушиваясь к частым и всё громче звучащим шагам. После чего зарычал и выхватил свой топор. Верховный вождь орды кинулся навстречу голому Бруку.

Сшиблись лезвия, и от мощной отдачи противники попятились. Грумлак, ожидавший, что одним ударом свалит уставшего выскочку, теперь готов был поклясться, что по силе он ничуть не уступает огру.

Соперники повторно скрестили оружие. Теперь они били прицельнее и осмотрительнее, а ещё чаще предпочитали вместо блоков уклоны. Пускай Брук и был в состоянии берсерка, но дрался не бездумно.

Зрители наблюдали за схваткой затаив дыхание и почти не моргая, потому как боялись пропустить смертельный удар. А учитывай ту ярость, скорость и силу, с которой враги набрасывались друг на друга, он мог последовать в любой миг. Хотя пока удавалось только чуть задевать противника лезвием вскользь, так что и Брук, и Грумлак получили небольшие кровоточащие сечки.

Вновь секира врезалась в боевой топор, сцепились края оружий. Соперники дёргали оружие туда-сюда, но никак не получалось разойтись.

— Каким колдовским зельем накачала тебя шаманка⁈ — рявкнул Грумлак, потянув топор на себя. — Усилила какой-то дрянью?.. Но ничего, я изрублю тебя, и её мерзкое снадобье вытечет из рассечённых жил и живота!

— Не зелья шаманки подпитывают меня! — в свою очередь, Брук встряхнул секиру. — Я силён ненавистью к тебе за то, что изгнал мой народ с его священной земли!

— Чего?..

Варвар расцепил оружие, и оттолкнул вождя. Похоже, тот был слишком увлечён боем, чтобы сейчас придать значение словам противника. Да и зрители стояли далековато, и потому не могли их расслышать.

С новой силой над полем зазвучали скрежет и звон.

— Вот болван, — шептала Кэя, от волнения дёргая цацки на сосках. — Нет бы отдохнуть и подготовиться… Великие силы…

При очередном столкновении оружия раздался оглушительный треск. Лезвия сломанной секиры свалились на землю. В руках Брука остался только бесполезный обломок рукояти.

Пользуясь моментом, Грумлак набросился на обезоруженного противника. Варвар едва успевал отскакивать; раз споткнулся и чуть было не свалился на спину. Наседавший вождь оттеснил Брука на край поляны, где стояли зрители.

Варвар влетел в их ряды, орки и гоблины отпрянули. Никто из них не протянул Бруку своё оружие, по-видимому, уже считая его трупом. Потому варвар схватился за первое, что подвернулось под руку — ногу замешкавшегося гоблина.

Грумлак занёс топор для добивающего удара. Но Брук оказался шустрее, и неожиданно вдарил незадачливым гоблином по морде вождя. Он отшатнулся, встряхнул головой, однако варвар и не думал останавливаться: Брук замахал верещащим гоблином как цепом, нанося серию ударов.

Ещё трижды башка несчастного гоблина сталкивалась с широким черепом Грумлака. Он отступил и занёс топор, чтобы перерубить мясное «оружие» Брука, но тот вместо удара запустил коротышку в вождя как снаряд. И сам прыгнул следом.

Брук поднырнул под топор, обхватил ноги Грумлака у сгибов колен, и повалил его на спину. Оказавшись сверху, варвар со всей яростью берсерка замолотил кулачищами по физиономии вождя.

Грумлак пробовал закрывать лицо мускулистыми руками. Тогда Брук чередовал атаки по голове с ударами по животу. Затем вождь попытался сбросить варвара резкими толчками, но тот крепко удерживал равновесие. Грумлак даже старался огрызаться ответными ударами, однако это принесло мало толку, ведь не будет особой силы в тычке, нанесённом снизу вверх без возможности вложиться весом тела. Зато Брук от души долбил кулаками как кузнец, орудующий молотом.

Мало того, он ещё при каждом ударе выдыхал слова, пока они не сложились в боевой клич варварского племени. Грумлак был единственным, кто его расслышал. В глазах вождя мелькнуло что-то похожее на изумление, кажется, он догадался, кто перед ним.

Но догадка померкла вместе с затухающим разумом, потому что Брук безостановочно вколачивал Грумлака в землю. Варвар продолжал лупить даже когда вождь перестал осознанно двигаться, только его раскинутые руки дёргались из-за отдачи от сыплющихся ударов. Усталость брала своё, гасла ярость берсерка, руки налились свинцовой тяжестью, однако Брук заставлял себя вновь и вновь заносить кулак, и обрушивать его на распухшее кровавое месиво, в которое превратилось лицо Грумлака. Притихли все зрители, наблюдавшие за этим. Только шаманка Кэя довольно улыбалась.

Наконец, Брук до того выбился из сил, что уже не мог поднять посиневший и окровавленный кулак. Отдышавшись, варвар кое-как встал над бездыханным телом вождя орды. Бывшего вождя.

— Да здравствует новый вождь орды!! — выкрикнула Кэя, воздев руки.

Из тысяч глоток раздался торжественный рёв, словно гул волн во время мощнейшего шторма, только взволнованное море было зелёным. Гоблины, орки, огры и тролли побежали к Бруку. Они подхватили его, и подняли над головами. Ворги не понимали причин шума, но общее возбуждение передалось им — они протяжно и хором завыли.

Брук слишком истощился, чтобы праздновать победу. Однако в его глазах появился восторг, когда подошёл великан, и вознёс варвара над своей головой будто счастливый отец новорождённого, решивший возблагодарить небеса за первенца.

Брук ненавидел орду. Ненавидел зеленокожих. Обоснованно считал как своими личными заклятыми недругами, так и исконными врагами всего варварского рода. Однако сейчас взирая на них с широкой длани великана как с балкона башни, слыша всеобщее восхваление, варвар испытал небывалый восторг.

— Я… верховный… вождь… орды? — произнёс Брук, не различая собственного голоса из-за слитного гула.

В конце концов, Брука-Курба опустили, но покоя не дали. Его то и дело кто-то обнимал, хлопал по плечу, тянул то в одну сторону, то в другую. Все отпрянули только когда к замаскированному орку прорвалась Кэя.

— А ну отвалите от него! — накинулась на окружающих шаманка. — Вы что, не видите, что он ранен⁈ Хотите убить нового вождя орды? А ну дайте его мне!

Только сейчас, когда радость победы и боевой раж окончательно спали, Брук ощутил боль в боку, и заметил широкую рану. Хоть и вскользь, но один раз Грумлак сумел хорошенько полоснуть топором.

Зеленокожие виновато потупились и отошли. Кэя подставила Бруку плечо и настойчиво повела его на стоянку своего племени. Но там победителя встретили с весьма буйной радостью. Дважды верховную шаманку оттесняли на край толкучки.

К удивлению Брука, среди толпы оказалась Хильда.

— Я победил! — крикнул ей варвар. — Слышишь? Я теперь вождь целой орды!

— Как же я рада за тебя! Богиня, как же я беспокоилась.

Хильда бросилась в объятия Брука, и крепко прижалась к нему. Но когда он склонил над ней голову, жрица серьёзным тоном зашептала в ухо:

— Слушай и запоминай. Шаманке Кэе доверять нельзя. Так сказала Лабдорис. Она что-то подозревает. Ни в коем случае не ходи к шаманке, не оставайся с ней наедине, ничего не принимай от неё. Она затевает зло. И…

Хильда хотела добавить что-то ещё, но её тихая речь стала совсем неразличимой из-за радостных криков окружающих. Её сдвинули назад, однако жрица напоследок уставилась на Брука суровым и даже почти осуждающим взглядом. Так она смотрела на варвара в те моменты, когда заставала его за каким-нибудь непотребством.

Рядом с Хильдой появилась ученица верховной шаманки, и потянула жрицу в общую палатку. Все эти дни орчиха следила, чтоб Спасатели лишний раз не разбредались по лагерю, и вообще не покидали шатёр.

— Идём ко мне, обработаю твои раны, — Кэя, наконец, разогнала зеленокожих, и взяла Брука за руку. — Идём…