Поточи свой клинок. Том 2

Глава 19 Пощечины

— У меня, конечно, порой память дырявая, но, насколько помню, Джильда выглядит иначе, — Лисий Хвост окинула шаманку скептическим взглядом.

Сама Кэя никак не отреагировала на слова Лабдорис, словно пропустив сказанное мимо ушей.

— Хотите уйти? — бросила она. — Да пожалуйста. Проваливайте, можете даже взять меня в заложники, пока не покинете Окраинный хребет.

— Не спеши, — Лабдорис говорила так тихо, что орки не слышали её, только соратники и сама Кэя. — Теперь я понимаю, почему ты не позволяла мне приблизиться и запретила посещать твой шатёр. Ведь если я окажусь рядом, то быстро почую тот колдовской морок, которым ты опутала себя. Тем более чары по плетению те же самые, которые ты наложила на Брука.

— Так ты утверждаешь, что весь этот облик, — Сидмон склонился над шаманкой, пристальнее разглядывая её, — обман? Магическая личина? Но как ты догадалась?..

— Я-то не могу проскочить через охрану. Но вот Алула…

Грудь Лабдорис закачалась, будто зажив собственной жизнью. Ткань у декольте оттопырилась, раздалось шуршание, и через несколько мгновений из мясистого укрытия показался блестящий влажный нос.

— Но вот Алула по моему велению побывал в твоём шатре, впитал образ тех магических узоров, что витали там, и принёс их мне — продолжила Лабдорис. — Это явно академическое волшебство и я узнала твой почерк, Джильда.

Волшебница подалась вперёд, так что грудь свисла и фамильяру пришлось ухватиться покрепче, чтобы не вывалиться.

— И я могу одним щелчком развеять твой обман, — Лабдорис демонстративно сложила пальцы щепоткой. — Так подозреваю, далеко не всем в этом племени известно о твоей истинной природе. Не говоря уже о всей орде. Каково им будет узнать, что главным хранителем традиций и посредником с духовным миром предков является человечина, да ещё магичка, вдобавок, однажды с головой измаравшая себя связями с демонами? Мало того, что обманщица заняла священный пост верховной шаманки, так ещё и протолкнула в вожди варвара из людского рода. Очень похоже на попытку подорвать боеспособность орды. Сдаётся мне, что такое открытие скажется на тебе не лучшим образом… Не так ли, Джильда?

Тут уж шаманка не смогла сохранить прежний презрительный вид. Чуть нахмурившись, она невольно покосилась на орков, растерянно ожидающих развязки.

— Если ты так или иначе навредишь мне, — Кэя чуть запнулась. — Ну или моей репутации, то вы уж точно не выберетесь отсюда живыми. Потому ещё раз хорошенько подумай над моим предложением. Ваше положение намного хуже.

Не отводя взор от шаманки, Лабдорис прикидывала, как поступить. Выбор и впрямь невелик. Волшебницу больше заботило как обезопасить Спасателей от очередного обмана ложной шаманки, ведь если взять её в заложники, то едва ли она покорно пройдёт весь путь до подножия Окраинного хребта.

Но, предположим, пройдёт, не выкинув каких-нибудь трюков, размышляла Лабдорис. Просто отпустить демонопоклонницу, совершившую столько преступлений? Грумлак убит, но кто может поручиться, что Джильда действительно не поведёт орду на человеческое королевство? Не лучше ли притащить её в священную Нхасу, где глава культа предстанет перед справедливым судом? Хотя в таком случае в погоню за Спасателями может ринуться её племя, даже если ему открыть истинное лицо Джильды.

— Какая «неожиданность»: сисястая нас использовала, чтобы укрепить свою власть над ордой!.. Ой, прости, Лабдорис, — Рамми приложила клинок к шее верховной шаманки, так как у волшебницы уже не хватало сил, чтобы удерживать боевое заклятье. — Получается, все эти россказни про Ужас глубин тоже были пустым трёпом?

— Нет, это правда, подгорное чудовище действительно существует, — ответила Джильда, вызвав у Лисьего Хвоста усмешку.

Лабдорис старалась обдумывать всё это быстро, но пауза затянулась. Сидмон целился в одного из ближайших орков, и косился на волшебницу, мысленно подгоняя её принять какое-то решение. Хильда следила за ученицей шаманки, готовясь прикрыть Спасателей магическим щитом, если она попытается сотворить боевое заклятье. Сурово стрелял глазами Брук, поигрывая секирой.

— Хорошо, — наконец, определилась Лабдорис. — Джильда, ты пойдёшь с нами как заложник. Если же кто-то из племени покажется нам на глаза, то Рамми отре…

— Подождите, — перебил волшебницу тонкий девичий голос, в котором, однако, звенела властность.

В свете факелов показалась та розоволосая девушка — Филия. За все дни с того момента, как решили выставить Брука чемпионом в борьбе за место верховного вождя, Спасателям больше не попадалась на глаза эта загадочная особа с рогами и чешуйчатым хвостом. Лабдорис и вовсе видела её в первый раз.

— Я прошу вас остаться. И поговорить в шатре шаманки.

— Вовремя же ты объявилась, — хмыкнула Хильда. — Сперва нападаете на нас, а потом, как всё пошло не по злостному умыслу, в вас вдруг пробуждается желание мирно побеседовать.

— Если бы я действительно желала вам зла, то могла попросту оглушить, как уже раз делала это, — спокойно возразила Филия. — Кэя… назовём её так, напала на вас без моего ведома. И больше не посмеет сделать этого.

Спасатели нерешительно переглянулись.

— Я говорила, что после победы над Грумлаком раскрою вам всю правду: какому чудовищу мы противостоим, ради чего и собрана орда, — продолжила Филия, видя колебания приключенцев. — Предложение всё ещё в силе. Как и возможный договор о награде, если захотите помочь. В любом случае никто не причинит вам вреда даже если отвергнете предложение и захотите уйти. Теперь я позабочусь о вашей безопасности.

Лабдорис внимательным взором изучала Филию. Из-за рассказов соратников о рогах и хвосте, волшебница поначалу заподозрила, что девица является полудемоном, как и Хильда. И хоть жрица убеждала, что не ощутила в розоволосой адского родства, это предположение только укрепилось, когда Лабдорис узнала, что верховной шаманкой является бывшая глава культа. Небось опять спуталась с кем-то из демонов!

Однако сейчас, глядя на Филию, волшебница поняла, что чутьё не обмануло Хильду. В розоволосой ощущалась древняя и даже словно благородная сила, но ничего общего с преисподней она не имела.

— Я тебе верю, Филия, — вдруг прервал молчание Сидмон, опуская лук.

— Мне очень приятно слышать это, добрый эльф, — девушка расщедрилась на лёгкую улыбку.

— Стоит только остроухому дать пощупать звериный хвост, как он вместо головы начинает думать головкой, — проворчала Рамми, не спеша убирать клинок от шеи Джильды-Кэи.

Лабдорис кивнула, соглашаясь с эльфом. Только тогда Лисий Хвост отвела лезвие. Шаманка поднялась на ноги, и вместе со Спасателями направилась в свой шатёр. Они не переставали с опаской следить как за орками, так и за Кэей.

— Хм, хоть всё смотрится по-знахарски, а видно, что разложено как в академической лаборатории, — волшебница взяла со столика сосуд и повертела его.

— Эй, ты всё ещё гость здесь, а не хозяйка! — взъелась Джильда. — Положи на место!

— Простите за столь неприятный инцидент, — сказала Филия. — Хорошо, что никто не пострадал.

— Ты уверена, что хочешь отвести их в убежище? — пробурчала шаманка. — Не стоит им так слепо доверять!

— В этом я и без тебя разберусь, — отрезала Филия, положив руки на талию. — Послушай, Джильда. Займись-ка лучше своими делами. Раз уж Брук уходит, подумай, кого и под каким предлогом выставить вместо него верховным вождём. И позаботься о том, чтобы свидетели ночного боя не слишком-то трепались. По орде не должны ходить дурные слухи.

— Как ордой управлять я и без тебя знаю, чешуя! — сгрубила Джильда.

Прежде подвижный хвост Филии замер, и сама девушка словно превратилась в скульптуру, даже дышать перестала.

А потом вдруг подскочила к Джильде, и отвесила ей добротную звонкую оплеуху. Шаманка застыла в полусогнутом состоянии, и коснулась ладонью покрасневшей щеки. Но Филия не удовлетворилась этим: она схватила Джильду за волосы, вздёрнула её, заставив распрямиться, и отвесила повторную пощёчину — ничуть не слабее первой. Следом за ней посыпались новые затрещины, от которых шаманку сносило то в одну сторону, то в другую. Прежде расчёсанные и уложенные волосы Джильды пришла в такой же беспорядок, как и шевелюра неряшливых гоблинш, а при каждом шлепке груди неистово дёргались, позвякивая пирсингом.

Шаманка не устояла, и свалилась на бок. Однако это не охладило гнев Филии. Рогатая девушка сорвала с потолка какую-то верёвку с толстыми узлами, после чего задрала набедренную повязку Джильды, обнажив её задницу. Теперь уже по зелёным ягодицам полетели тяжёлые удары. Филия поставила ногу на бедро шаманки, частично лишив её подвижности, и, стиснув острые зубы, стегала со всего размаху. Джильда вздрагивала и кряхтела от боли, тряслась сочная раскрасневшаяся от ссадин попа, на миг открывая любопытным взорам впадинку ануса и выпуклые половые губы. Но шаманка не пробовала закрыться, будто считая справедливым безропотно принимать наказание.

— Э-э… Может, н-не надо больше, хватит с неё? — Рамми почти никогда не славилась милосердием, однако ей неожиданно стало жалко давнюю противницу, пускай она совсем недавно пыталась их убить.

— Да ладно, ей не в тягость, — спокойно сказала Лабдорис, чувствуя, как напуганный шумом Алула зарывается подальше в грудь. — Наверняка от Лакхесис получала ежедневную порцию побоев и наслаждалась этим. Для такой извращенки как Джильда это только в радость.

— Д-да! Вот так её наказывай! — Хильду, кажется, затрясло от переполнявшего её праведного гнева. — За всё, что натворила! Бей по гузну!.. По одной половине!.. Теперь по другой!.. За храм и сестёр отшлёпай её как подобает!.. Ах!

Особенно много праведного гнева оказалось в дрожащих ногах жрицы; их свело, так что колени застучали друг об друга. А хвост Хильды бешеным ужом заметался промеж бёдер, то и дело подскакивая вверх. В какой-то момент жрица была готова упасть рядом с шаманкой, разумеется, чтобы ближе проследить за должным исполнением экзекуции. Но Хильду удержал Сидмон.

Наконец Филия прекратила побои и замерла над шаманкой, лежащей лицом вниз.

— Ну что ж… — розоволосая немного отдышалась. — Больше не будем терять время здесь. Идём за мной, отведу вас в убежище. Там всё узнаете.

Филия вышла наружу, и Спасатели направились за ней, у выхода бросая взгляды на притихшую Джильду. Когда все покинули шатёр, она перекатилась на спину, и криво ухмыльнулась.

Филия беспрепятственно провела Спасателей через лагерь племени. Орки расступались с пути девушки, а часовые не смели задавать ей вопросов. Видимо, здесь она обладала не меньшим авторитетом, чем сама шаманка.

— Слушай, а Джильда будет мстить после того, как ты хорошенько отделала её? — Сидмон поравнялся с Филией.

— Не посмеет, — отрезала девушка. — И очень скоро вы поймёте, почему. Кроме того, никто из орков этого не видел. Так что в глазах соплеменников уважение не потеряет.

Лагерь орков остался позади, Филия вела Спасателей в потёмках по петляющей горной тропе. Хильде, да и всем прочим, надоело спотыкаться, так что она зажгла магический огонёк для освещения пути. Дорога потянулась вверх, пришлось долго взбираться.

Иногда кто-нибудь из Спасателей пробовал заговорить с Филией, особенно часто это делал Сидмон, но девушка почти ничего не отвечала, ограничиваясь только одним загадочным «увидите». Лабдорис магическим чутьём пыталась осторожно «прощупать» ауру Филии, но это было трудно сделать на ходу, когда надо смотреть под ноги, чтобы не оступиться. Единственное, что могла бы сказать волшебница после своих робких попыток: сила розоволосой казалось ей смутно знакомой, где-то уже приходилось встречать отпечаток этой магии.

Над горным хребтом забрезжил рассвет, когда Филия привела Спасателей к пещере. После короткого отдыха, во время которого Брук успел вздремнуть, двинулись в глубь горы. Хождение по тоннелю заняло не меньше часа. В конце концов, вошли в настолько просторную пещеру, что и её стены, и потолок терялись во тьме. Но Спасателей поразила вовсе не обширность пространства, а то, что занимало его немалую часть.

Куда ни кинь взор, всюду высились холмы из золотых монет, будто источающих ровное сияние. Среди них поблескивали драгоценные камни всевозможных цветов и размеров. Там и сям валялись искусно выкованные доспехи или оружие, кувшины с замысловатой инкрустацией и большие картины, вышедшие из-под кисти мастеровитых художников.

— О, боги! — Рамми завертелась волчком, не в силах задержать взгляд на чём-то одном.

Лисий Хвост сейчас походила на истово верующего, который после смерти предстал перед любимым божеством в раю. Да и все прочие Спасатели потеряли дар речи при виде несметных сокровищ.

Лабдорис опомнилась первой, заподозрив неладное. Она повернулась к Филии, но не обнаружила её на том месте, где видела девушку последний раз. Оглянувшись, волшебница заметила розоволосую на вершине одного из золотых холмов. Скрестив руки на груди и вскинув подбородок, она взирала на Спасателей будто на мышей-вредителей, заползших в её дом.

— Филия! — крикнула Лабдорис, привлекая внимание соратников.

— Помнится, я обещала познакомить вас кое с кем, — строго откликнулась девушка.

Тяжёлые хлопки заставили Спасателей повернуться в другую сторону. И увиденное поразило ничуть не меньше, чем сказочные богатства. Вот только оно внушало не столько восхищение, сколько ужас.

Хлопая гигантскими крыльями, к Спасателям спускался дракон размером с двухэтажный дом.

Он грузно приземлился на вершину из сверкающих монет. Под его тяжестью случился целый оползень из драгоценностей. При каждом выдохе из широких ноздрей струями шумно вырывался дым. Массивные когти вонзились глубоко в золотую поверхность холма. Дракон отнюдь не выглядел дружелюбно; он скалился, демонстрируя огромные клыки.

— Знакомьтесь, — со злым торжеством произнесла Филия, — моя МАМА!

Словно поддакивая девушке, драконница вскинула голову, широко раскрыла пасть, и выдохнула поток пламени, который погас только когда достиг высоких сводов пещеры.

— Теперь мамуля попробует вас на вкус! — Филия топнула по золотой горке.

А драконница сложила крылья, сползла с холма, и с рычанием тяжёлой поступью зашагала к Спасателям.