Поточи свой клинок. Том 2

Глава 20 Горячая мамочка

— Филия, как это понима… — взглянув на золотую вершину, Сидмон не обнаружил девушки.

Она опять исчезла из виду. А вот драконница спустилась на пол пещеры, и приближалась с явно недобрыми намереньями: звучно щёлкала зубами и высекала искры, скрежеща когтями по полу. Однажды Спасателям приходилось иметь дело с драконом, но тот был значительно меньше по размеру и являлся диким — не отличался особым умом. Изумлённые приключенцы опомнились только когда исполинское существо подошло слишком близко.

Не придумав ничего лучше, Лабдорис и Хильда сотворила на пути драконницы магический щит, Сидмон спустил стрелу в глаз, — сбитая жарким дыханием, она ударилась в надбровную дугу, покрытую толстой роговой чешуёй, и отскочила — Брук закричал, размахивая перед собой секирой. Рамми пятилась, помышляя о бегстве, но когда обернулась к выходу, то вместо него увидела только голую каменную стену. Он попросту исчез.

Драконница снесла созданную волшебницей и жрицей защиту одним размашистым ударом лапы. Отдача второго удара, который пришёлся в пол, раскидала Спасателей по сторонам. Никто не получил тяжёлых ранений, но теперь приключенцы оказались разрознены, и отбежали друг от друга ещё дальше, когда драконница неистово забила вокруг себя лапами, крыльями и хвостом.

К несчастью для Сидмона, она избрала его следующей целью. Эльф бежал сам не зная куда, слыша позади грохот шагов и спиной чувствуя жаркое дыхание. Он метался между золотых холмиков и перепрыгивал через массивные сундуки, доверху забитые сокровищами. Драконница попыталась достать беглеца ударом хвоста, но Зверолов уклонился, прыгнув рыбкой. А шипастый хвост разнёс горки из монет, так что они золотым дождём разлетелись по пещере, наполняя её мелодичным звоном.

Спасая соратника, Лабдорис пускала в драконницу молнии. Один за другим голубые разряды врезались в чешую, с шипением скользили по ней, но не оставляли даже подпалин. Высшие драконы, из рода которых, вне всяких сомнений, была здешняя хозяйка, отличались высокой устойчивостью к волшебству. Для неё заклятья Лабдорис были всё равно что комариные укусы для человека. Но волшебница и не надеялась сразить драконницу, хотелось лишь хоть чуточку помешать ей преследовать Сидмона.

Получилось даже «лучше»: разъярённое существо повернулось к Лабдорис и сердито фыркнуло. Однако теперь хозяйка сокровищницы решила прибегнуть к более традиционной для драконов атаке. Драконница встала на задние лапы и несколько раз встряхнула крылья. Её грудь раздулась будто бы от сильного вдоха, хотя каждый из Спасателей мигом понял, что там скапливается отнюдь не воздух. Толстый ком пополз по зобу драконницы, она вытянула шею, а затем раскрыла пасть до предела, при этом выпучив глаза.

Мощный огненный поток вырвался из глотки, и устремился к Лабдорис. Она быстро соткала волшебную преграду. Пламя врезалось в барьер и «расплылось» по его полупрозрачной поверхности. Слепящий свет огня ненадолго разогнал почти всю тьму, прежде властвующую в дальних уголках пещеры. Лабдорис была искусной волшебницей, но в одиночку не могла сдержать драконье пламя. Щит трескался и угасал, а по лицу Лабдорис стекал пот, после тяжёлыми каплями падая на грудь.

Едва волшебница подумала, что больше не сможет подпитывать барьер, как на золотой холм, рядом с которым была драконица, взобралась Хильда. Жрица запустила магическую вспышку в широко раскрытый глаз существа. Драконница поперхнулась, поток пламени тут же иссяк. Она встряхнула голову и часто заморгала.

А с другой возвышенности, со стола, который ломился от богатств, с разбега прыгнул Брук. Пролетев дугой, он упал на шею драконницы, и со всей мочи рубанул секирой. Лезвие вонзилось глубоко в толстую чешую, хоть и не пробило её целиком. Однако это оказалось куда болезненнее, чем молнии Лабдорис.

Драконница взревела и замотала шеей, громко хлопая крыльями. Один из взмахов чуть задел Хильду, так что она потеряла равновесие, и кувырком скатилась с холма. Брук продолжал крепко держаться за рукоять, и упёрся ногами в шею. Но драконница так неистово забрыкалась, что варвара встряхивало сильнее, чем при самом бурном морском шторме. В конце концов, он слетел с шеи, и упал где-то за высокой грядой из монет.

Пока все так или иначе выживали в бою с драконницей, Рамми незаметно скользила вдоль стены, ища пропавший выход. Но даже в такой смертельно опасной ситуации сокровища притягивали взгляд алчной воровки. Ощупывая стену, Лисий Хвост нет-нет да и черпала на ходу горсть драгоценностей, чтобы распихать их по объёмным карманам.

Особенно Рамми приглянулся золотой кинжал, чей эфес украшен разноцветными камнями. Она даже на несколько секунд позабыла обо всём, зачарованно вертя в руках парадное оружие, на которое можно скупить все бордели Бабеля. От любования Рамми отвлёк яростный вопль драконницы.

Теперь она ползла на отступающую Хильду.

— Не подходи! — взвизгнула жрица, вытянув раскрытую ладонь, на которой сиял огонёк заклятья.

Но драконница и не собиралась приближаться. Зачем, если можно спалить полудемоницу зараз? Хильда поспешно сотворила волшебный щит, хотя умом понимала, что в оборонных заклятьях сильно уступает Лабдорис, и, скорее всего, чудовище прожжёт всё одним плевком.

Вновь расширилась грудь драконницы, вновь раздувалась шея по мере того, как по ней текла горючая смесь. Вновь распахнулась зубастая пасть. Нет рядом Брука или Лабдорис, чтобы прийти на выручку, а Сидмон не успевает наложить стрелу.

И всё же Хильда влила в магическую преграду все силы, какие могла. Но над плечом что-то пролетело, и устремилось в драконницу. Как в замедленном сне жрица пронаблюдала полёт золотого кинжала, который заблестел в свете огня, исторгаемого чудовищем. Драгоценный предмет влетел в первые языки пламени, и за миг нагрелся до белого каления. И всё же он достиг массивной челюсти. На язык драконницы упал оплавленный сгусток благородного металла с потрескавшимися самоцветами. Опять она поперхнулась, но теперь не успев дыхнуть пламенем.

Рядом с Хильдой встала Лисий Хвост.

— Спасибо, Рамми! — чуть не плача сказала жрица.

— С тебя теперь всё то состояние, что стоил этот кинжал, — проворчала воровка.

Драконница сплюнула расплавленное золото, и когда снова повернулась к Хильде, то увидела столпившихся вокруг неё Спасателей. Они отнюдь не выглядели отчаявшимися или хоть напуганными. Соратников загородил широкой спиной Брук, вытянувший секиру на боевой манер. Творила какое-то заклятье Лабдорис. Сидмон нацелил стрелу в глаз драконницы. А Рамми жонглировала кинжалом, хотя на сей раз из дешёвого железа.

Драконница выдохнула ноздрями дым, чуть опустила голову, приглядываясь к приключенцам, но теперь не спешила нападать.

Она открыла рот, однако не для того, чтобы плеваться огнём.

— А ты не ошиблась, Филия, — сорвались с её языка слова на человеческом наречии северных королевств, — они действительно достойные и славные воины, готовые постоять друг за друга.

— Мамуля, ну конечно я не ошиблась! — с ноткой обиды откликнулась возникшая будто из ниоткуда розоволосая девушка, которая сейчас сидела на сундуке, игриво постукивая носком сапога по горке самоцветов. — И не буду же ведь я тебе обманывать? Я своими глазами видела, чего они стоят. Да к тому же выбор в нашем захолустье невелик, другие приключенцы здесь не объявятся.

— Это наш-то дом — захолустье⁈ — пророкотала драконница, так ударив лапой в пол, что пещера вздрогнула вплоть до потолка. — Здесь вылупилась из яйца твоя мать! Здешние горы ещё помнят тяжёлую поступь твоего деда! Твой прадед!..

С человеческого языка она, видимо, перешла на драконью речь, состоящую из рёвов, клёкотов и рычания. По скуксившемуся лицу Филии можно было предположить, что там звучали брань, обвинения и поучения, которые приходилось слушать отнюдь не только сегодня.

— Эм-м, простите, — робко промямлила Хильда.

Однако этого хватило, чтобы драконница смолкла и повернулась к Спасателям.

— П-прошу прощение, что прерываю семейную беседу, — смущённая жрица сложила у груди один указательный палец к другому, — но вы не скажете, что тут происходит и зачем мы здесь?..