Поточи свой клинок. Том 2

Глава 30 Отчаяние

Как и в первом столкновении со Спасателями, ужас глубин протянул далеко вперёд множество щупалец, атаковав ими орков на второй линии обороны. Борясь ещё и с наседающей снизу нежитью, зеленокожие постепенно сдавали позиции, а их камни, копья и другое оружие не наносило вреда тентаклям, только ненадолго отбрасывало их. Хватая орков и гоблинов, ужас глубин поднимал их и сбрасывал с большой высоты — на острые камни или же в толпу мертвяков.

Только у Брука получалось рассекать магической секирой щупальца, хотя на их месте сразу же появлялись новые. Да и что может сделать всего один воин, когда со всех сторон давят мертвяки и слизь помельче?

На заклятье учениц верховной шаманки ужас глубин почти не обращал внимания. Зеленокожих оттеснили на последнюю линию обороны. Позади было несколько тоннелей, в которых неудобно защищаться. И некоторые из них вели в сокровищницу Матери.

— Джильда! — забывшись в отчаянном бою, Курб выкрикнул при орках её настоящее имя. — Какого демона ты пропала⁈

Но бывшая глава культа вовсе не бездействовала. Она вновь призвала мускулистого демона. Он кинулся рубить слизь адским топором, но тварь поглотила его. Как и в прошлый раз, демон взорвался — прямо внутри ужаса глубин. От этого щупальца отпрянули и тварь болезненно вспучилась. Однако через несколько минут слизь восстановилась, и начала новую атаку.

Иногда на поверхности ужаса глубин очерчивались лица, открывающие рты так, будто произносили беззвучные речи. Или даже появлялись целые фигуры, порой с женской грудью и длинными волосами.

Немного защитников осталось на последней линии. Самые трусливы гоблины бросали оружие, и бежали в тоннели. Да и среди смелых орков некоторые больше не верили, что даже легендарный вождь и благословение орочьего бога, о котором кричала верховная шаманка, помогут одолеть монстра. Многие помышляли о бегстве.

Нежить и слизь через нижние тоннели всё продолжала заполнять обширную пещеру. Но через один проход чудовищ появлялось совсем мало.

Именно из него вылетела юная драконница. Хлопая крыльями над головами мертвяков, она описала широкий круг. Тентакли потянулись к драконнице, однако она ловко маневрировала, избегая щупалец. А приземлилась на верхнем вале рядом с окровавленным Бруком.

Филия набрала в зоб как можно больше горючей смеси, и выплеснула поток огня сперва на толпы мертвяков, заставив их отпрянуть от укреплений. А затем направила струю на ужас глубин.

От огня щупальца взволновались, но вот «брюхо» твари даже не шелохнулось. И когда языки пламени затухли, не было заметно хоть каких-то ожогов. Чудовище и без этого было устойчивым к пламени, а уж теперь стало почти неуязвимым. Лабдорис оказалась права: существо нашло противодействие драконьему огню.

Сама волшебница и другие Спасатели появились чуть позже Филии. Хоть этот тоннель не был так забит нежитью, как другие, а всё равно пришлось усиленно пробиваться в пещеру. Когда Сидмон и Рамми, расчистили путь, Лабдорис переглянулась с Хильдой, и кивнула:

— Давай, как задумывали!

Волшебница и жрица ударили заклятьями одновременно. В одну секунду на ужас глубин обрушились как режущие вихри, так и луч священного света. Воздух, сжатый до формы острых клинков, рассёк студенистую плоть. И в этой широко открытой ране вспыхнуло заклятье Хильды.

Разлетелись по сторонам куски синей жидкости. Беспокойно забурлил ужас глубин, его щупальца прекратили свой натиск. Остановились нежить и слизкие монстры. Брук и Джильда с замиранием дыхания наблюдали за чудищем, надеясь, что Лабдорис вывела какую-нибудь формулу заклятья, которая уничтожит чудовище. Сама волшебница, судя по всему, отдала так много сил на атаку, что упала на колено.

Но сколь бы мощным ни были чары Лабдорис и Хильды, случилось то же самое, что и в первом бою Спасателей с ужасом глубин. Оторванные куски потекли к главному телу. Они быстро влились в него, и за считанные секунды рана, если её можно было так назвать, заросла, не оставив шрамов. Чудовище восстановилось.

И с прежним упорством потянулось щупальцами к орками и Спасателям.

— Проклятье, — выдохнула Джильда. — Не сработало…

Как только мертвецы пошли на новый приступ, часть зеленокожих защитников дрогнула. Некоторые орки и гоблины побросали оружие, и беспорядочно рванули к тоннелям, ведущим на поверхность.

— Курб, нужно отступать, — Кэя схватила варвара за локоть.

— Нет, я не брошу друзей! — вождь одёрнул руку.

— Тогда ужас глубин сожрёт тебя или превратит в зомби, — раздражённо выпалила шаманка.

Брук не стал отвечать. Он раздал несколько зуботычин ближайшим оркам, которые колебались и были на грани бегства, потребовал удерживать последний вал, после чего рванул вперёд, чтобы пробиться через мертвяков к друзьям. Но немалая часть орков продолжала биться. Они не обманывали, когда заверяли, что готовы вместе с вождём сложить головы в последнем сражении.

Филия огненным дыханием прожигала целые просеки в мёртвом войске, чтобы открыть для Спасателей путь отхода. Очухалась Лабдорис, и вместе с Хильдой сбивала заклятьями ближайших чудищ, пока Сидмон и Рамми прикрывали. Вместе с четвёркой верных орков Брук прорубался навстречу товарищам.

А Джильда суетливо переводила взор от выхода к ужасу глубин, затем к Спасателям, и обратно. Уже никто не пробовал атаковать главное чудовище.

— Да будь оно всё проклято! — выругалась верховная шаманка.

Вместе с ученицами она начала бить заклятьями тьмы по ужасу глубин, чтоб хоть немного отвлечь его и тем самым позволить всем отступить.

Вот только существо, когда-то бывшее кругом чародеев-изгнанников, больше не собиралась отпускать противников, как это было в прошлых сражениях.

Щупальца хлестанули по кружащей у потолка Филии. Драконница отчаянно захлопала крыльями, но так и не смогла восстановить равновесный полёт. Она с рёвом упала на скопище нежити и слизняков, которые сразу набросились на неё со всех сторон.

Юная драконница плевалась огнём, кусала, била крыльями, разрывала когтями и хлестала шипастым хвостом. Но врагов было слишком много, они сумели подмять Филию общим натиском. Ржавые клинки и синие зубы впились в драконью чешую. Она была очень прочной, но кто-то из атакующих всё же сумел пробить или прокусить её. Драконница взвыла от боли.

— Филия! — Сидмон ногой отпихнул наседавшего мертвеца.

Ударом зачарованного кинжала он почти отсёк голову зомби, и кинулся вперёд, надеясь пробиться к драконнице. Но увяз в неравном бою, и сам чуть не стал жертвой синего слизняка.

Ужас глубин добрался тентаклями до Кэи и её учениц. Все орки-телохранители пали или сбежали с поля боя, так что некому было защищать шаманок. Кого-то из них щупальца забивали до смерти, кого-то просто обездвижили, а кого-то насиловали. Джильде не повезло испытать на себе все три воздействия: пока одни тентакли стягивали руки, ноги и шею, почти не позволяя дышать, другие нещадно хлестали по всему телу, а третьи, переплетаясь в толстые пучки, проталкивались во все отверстия. Это было слишком даже для демонопоклонницы, привычной к любым размерам и грубому обращению. Она захрипела от боли и подкатывающей к горлу тошноты.

Хильду и Лабдорис нежить оттеснила в угол. Защищая хозяйку, метался туда-сюда Алула, откусывая головы мертвецам, а Рамми рассекала их на куски стремительными ударами. Измождённый Брук так и не смог пробиться к соратникам, но сам попал в беду — вместе с горсткой орков оказался в полном окружении врага.

— Конец… — усталыми руками варвар кое-как поднял секиру, и разрубил жидкого монстра. — Это… конец.

Хлёсткими ударами тентаклей ужас глубин повалил Лабдорис на спину. При неудачном падении она сбила дыхание, и теперь от боли корчилась на камнях. Щупальца нависли над волшебницей и жрицей для решающей атаки.

Которой так и не последовало. Тентакли вдруг беспорядочно задёргались или сплелись в тугие клубки. Щупальца отпустили тех несчастных шаманок, что ещё были живы, включая изнасилованную до истощения Кэю.

Частая рябь пошла по телу ужаса глубин. Иногда на его поверхности проглядывались лица, будто искажённые гримасами боли. Из синей жидкости поднимались прозрачные конечности и вновь погружались в массу — столь же отчаянно тянут руки и бьют по поверхности вод утопающие люди.

Брук, Рамми и Сидмон с изумлением наблюдали, как мертвяков и жидких тварей — всех как одного — охватило необъяснимое замешательство. Они больше не пробовали атаковать, только суетливо вертелись на месте, натыкаясь друг на друга. Эльф с облегчением заметил, как Филия разметала оцепеневших монстров, и привстала на задние лапы. Вся израненная, со сломанными и оборванными крыльями, но, главное, живая.

А вот на теле ужаса глубин начали вздуваться и лопаться крупные пузыри. Обмякшие щупальцам падали на землю или вовсе отрывались. Жидкость фонтанами брызгала из монстра, будто кровь из перерезанных артерий. Масса обесцвечивалась и расплывалась, пока не превратилась в большую лужу.

Та же участь постигла желеобразных чудовищ. И вся нежить в одно мгновение развалилась на куски. В пещере больше не осталось врагов, все разом погибли.

— Но… Почему? — Курб, зеленокожие и Спасатели недоумённо глазел по сторонам, рассматривая останки мертвецов и ту жижу, что ещё совсем недавно была неуязвимым чудовищем.

Тишину нарушил смех Лабдорис, усиливая всеобщую растерянность. Продолжая лежать на камнях, волшебница безудержно хохотала. Рядом с ней устало плюхнулась Хильда, и тоже залилась смехом. Алула возбуждённо прыгал вокруг них, клацая челюстями и размахивая пушистым бирюзовым хвостом.

— Яд, — промолвила волшебница, когда на ней навис Брук. — Вы ведь все видели, что если от монстра отделяются какие-то куски, то они вновь собираются вместе, чтобы слиться в единую массу… В лаборатории я нашла в пробирках несколько живых образцов ужаса глубин. Видимо, существо оставило их, когда проводило над собой опыты. Даже будучи далеко от хозяйского тела, образцы искал его, тянулись к нему. Я сварила отраву, протестировала на них. И когда мы с Хильдой совместным заклятьем нанесли ужасу глубин рану, я быстро впрыснула яд в образцы и выпустила их. Они вместе со здоровыми кусками поползли к хозяину, он их предсказуемо впитал. Так смертельный для него яд оказался в теле… Конечно, я до конца не была уверена, что это сработает.

— Хитро, — Брук недолюбливал волшебство и все эти алхимические премудрости, видя в них подлую противоположность честному поединку с обычным оружием, но сейчас невольно проникся уважением к магическим трюкам Лабдорис.

Контракт с Матерью был выполнен.