Позывной «Хоттабыч» 3

Глава 12

Удивленно почесав затылок, я поинтересовался у азиата:

— Ты насколько измельчал, Мамирка? По твоей интонации можно подумать, что великаном раньше был, типа нашего Кощеюшки.

— Да так, к слову пришлось… — забираясь на Костяной Трон, произнес тибетец. — Шутка, что ль, дурацкая такая… — И он натужно засмеялся.

Мы с командиром многозначительно переглянулись — со сменой глаз и голоса разительно поменялось и поведение Мимара, словно в его оболочке находился совсем другой человек.

— Не передергивай! — предупредил Кощея Магистр. — И без того перебор! Они нас давно раскусили.

— Не бзди, Вторник — прорвемся! — В очередной раз не стал слушать новоявленного советника Бессмертный. — Сейчас все будет, только доберусь до одного Артефакта.

— Видел, командир, — шепнул я на ухо Головину, — у него даже моторика другая…

— Да, — ответно прошептал оснаб, — складывается такое впечатление, что «шкурку» нашего узкоглазого друга одолжил на время кто-то другой. Но точно сказать этого невозможно: иногда побочные проявления иных Даров просто мозги накребень заворачивают…

Азиат, тем временем, вскарабкался с нашей помощью на высокий Костяной Трон Кощея, где с царственным видом расположился на широком седалище. Раскинув руки в стороны, Мимар попытался достать ладонями до противоположных подлокотников, в оголовки которых были вмонтированы два хрустальных «шара», имитирующие с поразительной точностью человеческие черепушки. На них, по всей видимости, покоились ладони великана, когда он еще восседал на своем месте. Вот до этих черепушек и старался одновременно достать двумя руками азиат.

Он пыжился, корчил рожи, пытаясь дотянуться, но у него это не очень-то получалось — не хватало какой-то малости. Как говорится — руки коротки. Наша троица, оставшаяся у подножия трона, с умилением на лицах наблюдала за его ужимками.

— Мимарка, тебе, может, помочь? — ехидно поинтересовался я. — Спускайся обратно, мы тебе руки немного вытянем!

— Не смешно! — рыкнул азиат.

Его льдисто голубые глаза яростно сверкнули. Вот ей-ей, они даже начали светиться в сумраке усыпальницы, «перебивая» мерцающий свет огня в чашах подле трона. Молнии в радужке заискрили интенсивнее, а руки с тихим хрустом немного удлинились.

— Ты чего творишь, сволочь! — заверещал Магистр, «отодвинутый» Кощеем от управления собственным телом. Но насладиться сполна накрывшей острой непереносимой болью общий для обоих организм, «милостиво» разрешил и ему. — Больно же как, сука! Ты же сейчас мне суставы с корнем вырвешь.

— Терпи, Вторник! — проскрипел дрожащим голосом Кощей, видимо, испытывающий те же самые болезненные ощущения. Его личность уже полностью адаптировалось к нервной системе азиата. — Мне тоже не сладко! Но по-другому никак! Нужно «замкнуть цепь», чтобы получить управление… Не мешай.

Я заметил, как лицо азиата перекосило от боли. Он судорожно сжал челюсти, так что зубы скрипнули. На лбу выступили крупные капли пота, а из открывшейся старой раны на губе на подбородок побежала струйка крови. Видимо, этот «фокус» давался ему нелегко, но он продолжал тянуться и тянуться, неизвестно каким образом удлиняя руки. Мышцы рвались, лопались сухожилия и связки, того и гляди, навернется сложная суставная капсула локтя — и все, амба! Без нормального целителя инвалидность обеспечена! Не думал, что когда-нибудь буду свидетелем подобного «суицидного членовредительства», да еще с помощью Магии. Чудны дела твои…

— Мимарка, ты это, прекращай безобразить! — Я попытался хоть как-то образумить сбрендившего диверсанта. — Давай еще подумаем, мож, и придумаем, как нам отсюда выбраться! Незачем так убиваться! Возись потом с тобой… — добавил я чуть позже, чтобы этот психопат не услышал.

Но он и не слышал, Магистр едва не визжал от боли, запертый в собственном теле, но не имеющий к нему доступа. Всем сейчас управлял Кощей, древний маньяк, возрожденный его собственной глупой выходкой, о которой азиат пожалел уже тысячу раз.

— Н-да… — Кряхтел от боли и Кощей, продолжая рвать себя на части тем небольшим количеством Силы, которое оказалось ему доступно в этом жалком теле. — Куда как «неприятные» ощущения… Я, вот, грешным делом, любил раньше людишек на дыбе растягивать… — Мысленная речь Бессмертного время от времени прерывалась от очередной обжигающей волны боли. — И на тебе, сам сподобился-а-а-а! — Очередной болевой «приступ» заставил вскрикнуть даже Кощея, а Магистра отправить в глубокий нокаут, избавивший его от страданий.

На мои увещевания долбанутый придурок никак не реагировал. Он только натужно кряхтел и оглашал «вечную обитель покоя» сухим треском рвущихся сухожилий и выворачиваемых суставов.

— Может, стянуть его оттуда и вырубить? — Решил я посоветоваться с оснабом.

— Не стоит! — Покачал головой командир и обернулся с Харману, наблюдающему за экзекуцией с выпученными глазами. — Как тебе такое зрелище, Роберт?

— Он… он сумасшедший! — нервно воскликнул оберштурмбаннфюрер. — Как такое можно… да еще и с самим собой?

— Гребаный мазохист! — Сплюнул я себе под ноги. — Где у вас таких выращивают, Робка?

— О, нет! В Рейхе, конечно, хватает ненормальных, но не до такой же степени! Я не понимаю, чем руководствовался тот, кто отправлял его на задание? Ни в Вермахте, ни в Ваффен-СС таким психопатам не место!

— А-а-а! — При очередном сухом «хлопке» азиат наконец-то закричал, а Хартман даже немного сбледнул с лица.

— А я догадываюсь, зачем послали именно его, — с загадочным видом поведал я своим собеседникам, чтобы хоть как-то их отвлечь. — Ему пытки нипочем! Он от них только наслаждение получит…

— ЕСТЬ! — настолько громоподобно воскликнул азиат, когда сумел дотянуться до хрустальных черепушек, что у меня заложило уши.

Едва он прикоснулся кончиками пальцев к отполированным макушкам резных Артефактов, между ними проскочила настоящий дуговой высоковольтный разряд. На мгновение все вокруг потонуло в ослепительной вспышке, к которой мы все оказались абсолютно не готовы.

— Мать вашу так! — выругался я, пытаясь проморгаться. Но избавиться от пойманного «зайчика», приобретенного в результате ожога сетчатки и слизистой глаза, оказалось не так-то просто. Хотя мне, с моей-то чудовищной регенерацией, пришлось куда как легче, чем моим компаньонам. Поэтому я первый из всей нашей компашки вернул себе нормальное зрение. — Не понял… — Каково же было мое удивление, когда на Костяном Троне Кощея я не увидел азиата. — А куда этот узкоглазый пентюх делся? Сожгло, нахрен, «в пыль» таким разрядом? — Я бегло огляделся по сторонам, но Мимара действительно нигде не было. Да и не смог бы он за такое короткое время далеко уйти. А еще ведь надо было еще и с трона сползти. — Сука! Куда он, внатуре, делся? Неужели в одно лицо свалил, падла хитрожопая?

— Свалил? — произнес командир, наконец-то сумевший более-менее восстановить обзор, хотя в глазах еще плавали яркие световые пятна.

— Похоже, что так! — согласился я. — Робка, — окликнул я фрица, — похоже, кинул нас твой корефуля?

— Я сам крайне удивлен! — воскликнул оберштурмбаннфюрер, потирая глаза кулаками. — Может быть, он все-таки погиб?

— Да не похоже что-то… — Я внимательно посмотрел на опустевшее сиденье трона, но никаких «останков» азиата и не приметил: ни пепла, ни пыли, ни даже песка… Хотя, песок — это уже ко мне, возраст, понимаете ли… Может этого придурка вообще на атомы расщепило? А что? Электродуга там была ого-го! Могла и на атомы…

Кощея тоже чувствительно ослепило мощным разрядом, проскочившим между хрустальными Артефактами, когда он все-таки умудрился одновременно дотянуться до них изуродованными руками. По-другому сложную Систему Управления Артефактов было просто не запустить, а чужака, не прошедшего проверку, должно было попросту спалить разрядом молнии до состояния невесомой золы. Он только не рассчитал, что слабое зрение смертного, в теле которого он сейчас обретался, настолько болезненно среагирует на световую вспышку.

Однако, даже дикая боль не смогла помешать Кощею активировать Артефакты-черепа и отследить еще не исчезнувший в Эфире слабый «отпечаток», оставленный Порталом. Зацепившись за него, как ищейка, взявшая след, Бессмертный отдал команду Системе Управления, выполненную по тому принципу, что и Портальный Камень переместить его к «шару». Он уже давно напрочь забыл все «алгоритмы» на основании которых были созданы Артефакты-Черепа, да это было и не важно — главное, что все до сих пор отлично работало!

Пока в глазах гасли «зайчики», и ныли искалеченные суставы на руках, ноздрей Кощея коснулся ярко выраженный аромат дикого леса. Похоже, что ему удалось переместиться к утерянному Вторником Портальному Камню. Пока зрение приходило в норму, Возрожденный попытался немного «подлатать» покалеченные руки, направив в них жиденькую струйку Силы, из того небольшого Резерва, что был ему доступен на данный момент. Отчего-то, в этом теле смертного он не мог в полной мере воспользоваться всей присущей ему Магией. Но с этим он разберется, нужно только найти Портальный Камень, с помощью которого он рассчитывал вернуться в Агартхи.

Наконец сверкающие «зайчики» в глазах исчезли, а руки, пусть и со скрипом в суставах и с обжигающей болью, но заработали. Поспешно взглянув по сторонам, Кощей понял, что действительно оказался на небольшой прогалине посреди леса. В окружающем воздухе отчетливо чувствовался «привкус» Мощной и «родственной» Волшбы, от которой буквально «стонал» окружающий Эфир.

— Святогорова Сила… — мгновенно определил принадлежность Магического выплеска Кощей. — Я ему даже завидую… Мне бы такую Силу — всех бы по струнке ходить заставил! А этот старый дуралей в горы удалился — отшельничать, чтобы никому вреда случайно не принести. Как же несправедлива Судьба! — буркнул он напоследок. — Кому-то все, а кому-то…

Портальный Камень обнаружился буквально в двух шагах, слегка прикопанным в рыхлую лесную землю. Кощей уже хотел его поднять, как вдруг почувствовал неясную угрозу. Он всегда осознавал заранее, когда ему что-то грозило и старался, по возможности, это чувство развивать. На время забыв про Артефакт, он напряженно огляделся и на первый взгляд ничего настораживающего не заметил. Но это только на первый… Стоило «взглянуть» несколько шире (к изумлению Кощея, у Мимара оказался в зачаточном состоянии один из талантов Шамана — видеть нематериальный мир), как он увидел мириады Духов, зависших над лесной прогалиной в виде черного облака, постоянно меняющего очертания.

Духи угрожающе нависали над головой Кощея, но отчего-то не пока не нападали. Хотя возрожденный Асур в своей прежней ипостаси прекрасно был знаком с повадками этих «нечистых» — темных эктоплазменных[40] образований, вся жизнедеятельность и устремление которых сводились лишь к неуёмному поглощению любых видов Энергий: как Магических, так и Жизненных сил.

Причины подобного неестественного поведения Духов прояснились буквально через несколько мгновений — перед Кощеем сначала «проявились» «из воздуха» четкие очертания еще одного, по всей видимости, Великого Духа, способного кроме прочего, пересекать границу между миром Духов и людей. Возникший перед Бессмертным Великий Дух, предстал в образе отчего-то смутно знакомого Древнему Повелителю Крылатого Змея. Но разобраться с воспоминаниями Кощею не удалось, поскольку «нарисовавшийся» перед ним Великий Дух, вмиг сравнявшись с вершинами высоких елей, угрожающе проревел:

— Не думал, что рискнешь вернуться обратно, смертный! Похоже, что жизнь тебе совсем не дорога…

— Ой, и откуда столько пафоса в жалком навозном черве? — иронично воскликнул Кощей, всплеснув руками. — Отвали, Чучундра[41], пока не раздавил! — Ну не мог удержаться бывший Властитель Немертвых от маленького преувеличения своих возможностей. А что, блефовать ему приходилось не раз, и в куда более печальных ситуациях. А вот неожиданно выпрыгнувшая из памяти Вторника «Чучундра» его нимало позабавила.

— А… Э… — Неожиданно «поперхнулся» Крылатый Змей, не рассчитывающий на такое пренебрежительное отношение со стороны уже почти побежденного в прежней схватке противника. — Да ты верно не понял…

— Хех, а как тебя еще понимать? — спокойно продолжал заговаривать зубы Высшему Духу Кощей. — Зенки свои запотевшие пошире распахни! — презрительно процедил он сквозь зубы, старясь «реанимировать» свой Дар Некроманта, Повелителя не только мертвой материи, но и трансформировавшихся Сущностей, бывших некогда живыми существами.

А в туче нечистых Духов, нависших над его головой, таких было большинство. К удивлению Кощея, его Дар в этом лесу откликался куда как охотнее, нежели в его собственной Костяной Усыпальнице. Скорее всего, дело тут было в разлитых по округе остатках Магии — эманациях родственной Силы, которую, хоть и с трудом, но перерабатывал Источник Возрожденного Асура. И если бы не «оковы» смертного тела Мимара, все было бы гораздо веселее.

— Ты меня утомил, смертный… — проревел Великий Дух. — Я не буду о тебя даже мараться! Тебя обглодают до костей мои безмозглые слуги. Прощай! — И Змей картинно взмахнул металлическими крыльями, подавая знак своей многочисленной армии.

«Не прокатило, — мелькнула мысль в голове Кощея. — Тогда пусть — он уже успел подготовиться…»

— Не смеши меня, бедолага! — выкрикнул вслух Первый Повелитель Навьев, когда его окутала туча прожорливых и постоянно голодных Духов. — Позже по душам поболтаем…

Недаром сказки и былины называли Кощея Бессмертного — еще и живым мертвецом, за его внешнее сходство с самой Смертью. Мертвенно бледные покровы кожи, крайняя степень истощения — любой, кто его видел при жизни, неизменно считал его ожившим трупом. Нет, на самом деле он был живым, вернее почти живым… Ибо он был едва ли не единственным Древним Асуром, которому удалось прорваться на самую Кромку[42]…

Он, и его верная спутница — Прекрасная Яга. Бывшая Прекрасной… А после — превратившаяся в отвратительную старую каргу, которой ничего не могло помочь — ни Магия, ни заемная Прана… Даже наведенный на её чудовищно искаженную личину Морок, не держался длительное время… Теперь они оба подобны Кромешникам, постоянно находящимся между жизнью и смертью… Живые и мертвые…одновременно… или наоборот — немертвые и неживые… Кому как больше нравится.

Он считал себе немертвым, а Яга — неживой. Может, отсюда и вся разница в их дальнейшей судьбе и проистекала? Он основал свое Кощное Царство, постоянно был «на виду», жил, если можно так выразиться, полной жизнью: бился с богатырями, развязывал кровопролитные войны, разорял царства, угонял в полон рабов, воровал царских невест и просто красивых баб, собирал Артефактное оружие со всего света, набивал сундуки золотом и драгоценными камнями… Да мало ли на свете развлечений?

А она стала настоящей затворницей, схоронившись в каком-то непроходимом лесу за тридевятью землями. Кощей, вспомнив её уродливый облик, передернул плечами помимо воли, хотя он лучше других знал, какой она была… когда-то… Из настоящей статной красавицы, от которой не отвесть глаз, она превратилась в маленькую согбенную старуху. Бархатная прежде кожа сильно сморщилась, а во рту осталось два железных зуба-клыка. Блистающие прежде длинные шикарные волосы, цвета воронова крыла, поседели, спутались и не поддавались никакому гребню. И теперь она подвязывала их неопрятной косынкой-балдахином. Миниатюрный точеный носик, ранее игриво вздернутый, превратился в бородавчатую изогнутую клюку. И нога у нее костяная…

«Интересно, — подумал Кощей, перед тем, как в него вонзился первый нечистый Дух, — она до сих летает на своей метле или ступе, а остальное время также молчаливо лежит на печи в своей странной избе?» — Да, у нее необычная избушка без видимых окон и дверей, и стоит она на курьих ножках. Чтобы попасть в нее, нужно знать заветное слово… И он его знает…