Позывной «Хоттабыч» 3

Глава 2

Оснаб с ротмистром-перебежчиком стояли на краю чудовищного пролома, расколовшего землю и бесследно поглотившего проклятый город Абакан, и нецензурно изливали на меня обуявшие их противоречивые чувства. Равнодушным не остался никто, даже всегда выдержанный и спокойный оснаб ругался, как распоследний сапожник. Что и говорить — сам в шоке! Так расколоть земельку я и не планировал. А оно, вона, как обернулось! Ну, возможно, оно и к лучшему — плакать там не по кому! На всех пробы негде ставить! И на контингенте, и на администрации… Те заключенные, у кого душа за Родину болела, уже давно на фронте — сами попросились. Пусть, и в штрафниках, но с правом реабилитации и снятия былых грехов кровушкой. Так что оставшимся в трудный для Отечества час на казенных Атойгаховских харчах — туда и дорога! Разве, что Арыхпай…

На противоположной стороне образовавшегося громадного каньона, уходившего на незнамо какую глубину, на самом его краешке завис, наклонившись, словно Пизанская башня, высокий каменный «минарет», прозванный в народе «Великим концом Хоргыза». И именно в нем и должен был находиться по заверению оснаба младший сын Атойгаха — Арыхпай.

— Не переживай, Хоттабыч! — догадавшись (а может быть, и пошерудив немного в моей голове — эти мысли я не скрывал), о чем я думаю в настоящий момент, произнес Петр Петрович. — Жив твой парнишка! Единственный, кто уцелел в этом аду… Ну, и устроил ты здесь настоящее светопреставление!

— Давно уже нужно было уничтожить этот вертеп! — ворчливо произнес я. — Прогнило здесь все и протухло… А таким маньякам, как твой Аверьяшка — вообще жить среди нормальных людей заказано!

— Вот тут соглашусь, старичок! — кивнул оснаб. — Таким тварям вообще жить на свете заказано!

— Господа, поспешим! — наконец опомнился Вревский. — Нас уже ждут! — И он скрылся в темных ночных зарослях леса.

Мы последовали за ним, стараясь держать его силуэт, смутно виднеющийся во мраке, в поле своего зрения. На этот раз быстро двигаться мне ничего не мешало — выплеснув в гневе просто непередаваемое количество Силовой Энергии, похоронившей Абакан, «режим Сятогора» отключился сам собой. Мои ноги больше не стремились провалиться в почву, а земля, наконец, перестала дрожать и испуганно дергаться при каждом моем шаге. Я опять стал обычным человеком…

Нет, обычным человеком мне, наверное, уже не стать никогда — я вновь превратился в обычного Силовика, Сеньку-Осененного, Мага, Окудника или Чародея с неясной пока специализацией. Но и тех, «сопутствующих» неизвестному основному направлению умений, мне хватало с лихвой! Стоит только вспомнить мой Дар Огневика-Пироманта, позволивший нам на несколько мгновений отвлечь душегуба Аверьяшку. И сдается мне, что после поправки Атойгахом (мир праху его!) моего «искалеченного» Энергетического Контура, эти умения будут только прирастать мощностью.

Постоянно же задействовать Силу, переданную мне древним, как мир, великаном Святогором, я реально побаивался. А осмыслив масштаб устроенных мною разрушений в Абакане, стал бояться этого Дара вдвойне! Ну, ничего! Дайте мне добраться до ихнего гребаного Рейха — вот тогда я реально смогу «распоясаться» не по-детски!

Бежать по темному непроходимому лесу — та еще задачка! Несколько раз я споткнулся, покоцал ладони о какие-то колючие кусты и разодрал щеку о торчащий острый сук. Хорошо еще, что глаза себе не выколол. Вот была бы хохма! Пришлось бы тогда позывной менять с Хотабыча на Кутузова, или, вообще, на какого-нибудь там «слепого Пью[6]».

Но, слава Богу, добежали без потерь. А руки и щека к окончанию «забега» и зажили совсем! Чумачечий прибамбас эта ваша (а теперь моя) регенерация! И как я раньше без всего этого обходился?

В небольшом овраге, по каменистому дну которого протекал небольшой ручеек, нашу компанию поджидали двое агентов врага. Первый диверсант — низкорослый и сухощавый возрастной азиат, со смуглым лицом то ли монгола, то ли калмыка, то ли казаха, явно «работающий» под вольного охотника: старенький вещмешок, потрепанная и видавшие виды двустволка, патронташ. Второй — лет пятидесяти, явно вволю послуживший кадровый вояка, боевой офицер. Чем-то он мне Петрова напомнил: та же выправка, словно кол проглотил, крепкий, жилистый… надежный… взгляд прямой, без бегающей «подлянки». Такому командиру любой солдат будет рад. Вот только, как такого типчика немецкое руководство решилось на вражескую территорию забросить? Он же им всю конспирацию к чертям собачьим попалит!

Когда наши взгляды встретились, немец неожиданно едва заметно сглотнул и нервно дернул желваками. У меня сложилось такое чувство, как будто он меня узнал и, отчего-то, опасается. Я пригляделся внимательнее: в его чертах мне тоже почудилось нечто знакомое. Но где мы с ним могли пересекаться? Я ведь с немцами и не «кентовался» особо. Разве, что в том соляном подземелье с гробом древнего велета Святогора? Может быть… не помню… А может, он просто мне кого-то напоминает. Но его реакция однозначно говорит о том, что мы с ним встречались, либо он обо мне слышал.

— Guten Abend, meine Herren[7]! — по-немецки произнес фриц.

Да он еще и по-русски не шурупит? Чудны дела твои, Господи! Похоже, в немецкой контрразведке совсем уже дебилоиды заседают? Да нет, не может быть! Допускать такие явные просчеты совсем не в духе прошаренного германского командования.

— Sprechen Sie russisch, Herr?..[8] — Перейдя на немецкий, я решил провентилировать этот спорный вопрос.

— Herr Hartman, — поспешно представился диверсант. — Nein, ich spreche nicht russisch[9].

— Представляешь, Петрович, — обратился я к оснабу, — он по-русски не бельмеса!

— Я слышал! — кивнул оснаб. — Действительно, очень странно. — Херр Хартман, — переходя на немецкий, произнес командир, — за нами действительно послали именно вас?

— Да, ваше сиятельство. — Хартман коротко кивнул. — Если не ошибаюсь, вы — князь Головин, Александр Дмитриевич?

— Не ошибаетесь, — ответил оснаб. — Теперь я вижу, что операцию по нашему вызволению из Абакана, хотя бы готовили… Я, правильно понимаю, что у вас нет никакого опыта нелегальной деятельности на территории врага?

— Правильно понимаете, князь, — не стал отрицать очевидного факта Роберт.

— Тогда почему послали вас? — Развел в недоумении руками командир. — Я не понимаю! Неужели у немецкой контрразведки закончились подготовленные специалисты?

— Я простой солдат, герр Головин! — сухо заметил оберштурмбанфюрер. — И не в моих правилах обсуждать приказы высшего командования. Возможно, в моем участии был некий резон, неизвестный, но решающий фактор…

— Господа Маги, — вмешался в «дружескую» беседу калмык, так же по-немецки, — не время сейчас разбираться! Еще немного и оставшиеся без Повелителя Духи обязательно нагрянут сюда!

— Пора сматывать удочки? — привычно произнес я по-русски, правильно вкурив посыл калмыка-охотника — если нагрянут Духи, нам кабздец!

— Что, простите? — Не понял моей «идиомы» Хартман, не владеющий русским языком.

— Пора уходить! — ответил вместо меня азиат. — Скоро здесь станет очень опасно.

— Каким способом вы планируете нас эвакуировать с территории Советского Союза? — между делом поинтересовался оснаб. — С Хартманом могут возникнуть проблемы…

— Это не проблема, князь, — невозмутимо улыбаясь, как умеют только азиаты, произнес диверсант. — Мы уйдем через Пространственный Портал.

— Пространственный Портал?! — недоверчиво воскликнул Вревский. — А разве это не сказки?

— Если вы ничего не знаете о подобном Магии, — ответил калмык, продолжая наиграно улыбаться, — это не значит, что она не существует в природе.

Диверсант сбросил на землю свой не слишком объемный вещевой мешок и вынул из него какой-то округлый предмет, заботливо завернутый в мягкую ворсистую тряпицу. Я с интересом подался вперед, стараясь рассмотреть скрытый под тканью артефакт. Оснаб с Вревским тоже изнывали от любопытства — ведь не каждый же день, сказочные истории о Магии Портального Перехода становились былью. Жестом заправского фокусника, калмык сдернул тряпицу, явив миру прозрачный хрустальный шар, размером, чуть меньше футбольного мяча.

— Артефакт? — поинтересовался оснаб.

— Артефакт, — ответил азиат, расстилая на земле тряпицу и устанавливая на нее шар. — Господа, для активации Портального Перехода, мне потребуется ваша кровь. — И он вынул из голенища узкий засапожный клинок, острое лезвие которого хищно блеснуло в тусклом свете луны.

Оснаб первым бесстрашно протянул руку. Калмык цепко ухватил её за запястье и развернул ладонью кверху. После чего неуловимым движением провел по коже остро отточенным металлом. Края раны на ладони командира слегка разошлась, и она обильно закровила. Азиат тут же развернул ладонь командира боком, чтобы тягучая темная кровь стекала прямо на отполированную поверхность волшебного Артефакта. Едва первые капли крови разбились о поблескивающее стекло, шар словно «задымился» — его прозрачное нутро помутнело, а затем полыхнуло ярко-алым, заставив всех присутствующих непроизвольно зажмуриться.

— Достаточно! — Калмык отпустил руку оснаба. — Следующий!

— Держи, кровопивец! — Я безбоязненно протянул руку ладонью вверх немецкому диверсанту азиатской наружности.

Дождавшись, когда Артефакт вновь примет первоначальный вид, Калмык отработанным росчерком «пера» вскрыл кожу на ладони и пустил мне кровушку. Обильно «помочившись» красной юшкой на шарик, я заблаговременно прикрыл глаза. Несмотря на это, яркий импульс пробился даже сквозь закрытые веки, породив на сетчатке глаза мерцающих световых «зайчиков».

— Однако! — Услышал я удивленный возглас калмыка. — Очень неординарная и мощная реакция! Никогда с таким эффектом не сталкивался!

— Я и сам весь такой… неординарный… — Я открыл глаза — вся наша команда, ослепленная яркой вспышкой, усиленной еще и окружающей нас темнотой пыталась побыстрее проморгаться, но без особого успеха. Если уж меня с закрытыми глазами проняло, то уж им досталось и вовсе не по-детски. — Извиняйте, хлопцы, — виновато произнес я по-русски, — не хотел! Ich bitte um Entschuldigung[10]! — повторил я по-немецки для Хартмана, хотя временами мне хотелось этого фрица, с его калмыцким приятелем-нацистом, попросту удавить. Однако, нужно было привыкать к ублюдкам и налаживать дружеские отношения — скоро всем моим окружением будут одни лишь гребаные гансы, что их разорвало!

Хартман махнул в ответ рукой — все, мол, в порядке, а другой продолжал тереть «обожженные» вспышкой глаза. Наконец все сумели привести себя в относительный порядок — и процедура кровопускания продолжилась. Калмык по очереди порезал руки Вревскому и Хартману, обильно поливая кровью свой необычный шарик-Артефакт. Что примечательно, после каждой вспышки кровь куда-то улетучивалась, и шар вновь становился чистым. К моменту, когда все, кроме самого азиата, прошли через ритуал поливания Атефакта кровью, калмык вытер нож о тряпочку и вернул его обратно в сапог.

— А сам? — поинтересовался оснаб, догадавшись, что диверсант не собирается вскрывать себе ладонь.

— Артефакт только открывает Портал в определенную точку пространства, — пояснил узкоглазый диверсант, — а сам остается на прежнем месте. Если мы всем уйдем порталом — Артефакт будет некому забрать. Он слишком ценен, чтобы его так глупо лишиться. Поэтому я остаюсь, и буду выбираться своим ходом.

— Логично, — согласно кивнул командир. — А зачем кровь?

— Кровь — это ваш «пропуск», — пояснил диверсант. — На другой стороне смогут выйти только те, кто участвовал в Ритуале…

— Шарик кровушкой окропил? — Опять влез я со своими предположениями.

— Да, правильно, — кивнул азиат. — Обычно ритуал проводится заранее, чтобы в сложной ситуации никто посторонний не вышел на «той стороне».

— А войти, значит, можно?

— Можно, — ответил «охотник», хищно улыбнувшись. — Но выйти уже не получится…

— О как! Вход рубль, выход — два?

— Выхода нет! — возразил калмык, вновь склоняясь над шаром. — Приготовьтесь, господа Маги!

Он что-то там зашептал, совмещая свое невнятное бормотание с «вычерчиванием» руками в воздухе каких-то знаков и иероглифов, что на мгновение загорались в ночной темноте, а после так же стремительно гасли. Шар поначалу никак не реагировал на его усилия, однако, постепенно в его глубине начала проявляться какая-то маленькая мерцающая «звездочка». Она неторопливо разрасталась, набирая мощность, пока не заполонила собой весь объем хрустального Артефакта, а после и вовсе «вышла» за его пределы, превратившись в большой и ярко светящийся круг.

Пока азиат колдовал, я каким-то неведомым «шестым» чувством (наверное, задницей) ощущал приближение какой-то опасности. Такое ощущение, что над нашими головами постепенно сгущаются «грозовые» тучи. Я обеспокоенно шарил глазами по сторонам, но разглядеть что-нибудь в кромешной темноте, не удавалось. Однако, чувство опасности не отпускало. Оно прямо-таки вопило во весь голос о приближающихся серьезных неприятностях. Но, откуда они должны были свалиться на наши и без того многострадальные головы или, на каком «дворе» поджидают, как котенка Гава[11], было совершенно непонятно.

— Портал активирован! — заявил азиат. — Поторопитесь, господа! Мне тоже нужно будет еще унести отсюда ноги!

— Туда шагать? — указав пальцем на светящийся круг, уточнил я.

— Да! — ответил диверсант. — Просто войдите в светлую область, и Портал перенесет вас в заранее заданную точку.

— Поехали, что ли, командир? — Взглянул я на оснаба.

— Другой дороги у нас все равно нет. — Оснаб пожал плечами.

Пока мы переглядывались, к Порталу подошел Хартмани и первым «растворился» в ярком свете. Видимо, положение обязывало — хотел подать нам пример. Следом за ним поспешно шагнул Вревский. После всего пережитого в Абакане, ему хотелось поскорее убраться отсюда подальше. Даже неизвестность его не испугала.

— Давай, Хоттабыч, — произнес оснаб, легонько подталкивая меня к пятну света, — я замыкающим.

— Принято командир, — ответил я, напоследок окидывая взглядом ночной лес.

Где-то на периферии зрения, я заметил какую-то нездоровую «активность», выделяющуюся обширной, и еще более темной областью, чем сам ночной лес. Хотя, казалось бы, куда еще больше? Недолго думая, я ухватил командира за ремень и силой втащил его за собой в Портал.

После того, как все подопечные азиата исчезли в светящемся круге, он начертал в воздухе еще один символ. После этого свет Магического Портала потускнел и, вскоре, совсем погас. Диверсант удовлетворенно выдохнул, присел на корточки возле хрустального шара, и бережно обернул его тряпицей. Взяв в руки Артефакт, все еще излучающий приятное тепло, чувствующееся даже через ткань, калмык заснул его обратно в вещмешок. Затянуть горловину калмык не успел — неожиданный удар в спину опрокинул его на землю. Однако диверсант не распластался беспомощно на траве, а легко перекатился через голову, и уже через секунду стоял в защитной стойке, выискивая врага.

— Проклятый мам[12]! — прошипел азиат, «разглядев» невидимого обычным зрением противника — эфемерного Крылатого Змея, нервно стегающего близлежащие деревья длинным чешуйчатым хвостом…