Прародитель Магии. Том 2

51. Перерождение

Вечерело, по улочкам города шумел охлаждённый восточный ветер. Многие толпы эльфов тянулись наперекор ему, на запад. Некоторые шли на своих ногах; другие восседали на заваленных подушками, богато украшенных носилках.

Один паланкин был так обильно усеян бриллиантами, что казалось его окунули в звёздное небо. Другой слепил золотистым заревом. Но самые дорогие и роскошные носилки, огромные как корабли, которые тащило больше рабов чем гребцов на галере, были совершенно просты за исключением одного единственного украшения — небольшого дерева, клёна, в золотистом кувшине.

Когда дорога наклонилась вверх, с таких деревьев посыпалась красная листва.

Толпы эльфов поднимались на широкий и высокий холм, расположенный в пределах города, как огромный, спящий зелёный зверь. Несколько широких каменных платформ опоясывали его, и на вершине холма стоял круг из девяти белых колонн. На них опускало свою пышную красную крону огромное древо.

Там располагалось святилище Отголоска осени.

Артур смотрел на него прямо сейчас, сидя на вершине сторожевой башни. Голубые глаза юноши потемнели, отражая жёлтые перелива заката. Артур опустил взгляд. В его ногах лежали гладкий янтарь и тот самый белый камешек. Он померк и напоминал фальшивую стекляшку.

Юноша взял янтарь и навёл его на солнце. Свет прошёл драгоценность насквозь, и на секунду стала заметка пустота внутри. Юноша сдавил его между пальцев, и камень рассыпался в жёлтый порошок.

Ещё недавно этот янтарь заключал в себе москита. Десять веков назад он застыл в древесном соке и сохранил в животе древнюю кровь, ингредиент, необходимый чтобы достичь третий ранг Мага Времени и стать Часовщиком.

Артур посмотрел за спину. В будочке, венчавшей башню, вместе с ним сидели Альфия и служанка. Перед Аркадией лежал бледный, похожий на высушенного осьминога корень. Глаза девушки были закрыты, прошло уже почти три часа с тех пор как она завершила первое перерождение и начала поглощать ингредиент.

Ещё двадцать минут, и она будет магом Второго Ранга.

Артур приподнялся и оглядел широких мир вокруг, и вдохнул, освежая грудь. Высота, а вернее отдалённость от всего прочего мира была полезна для второго перерождения. Артур был уверен, что и так бы смог повторить его без проблем, но, когда можно не рисковать, лучше, всё-таки, не рисковать.

Суть первого перерождения была в том, чтобы понять своё восприятие; второе же требовало осознать весь окружающий мир, пространство и время.

И пространство, и время были умозрительны. Чистой информацией. Разница между юношей тут, и деревом там могла быть выражена не только километрами, но временем и желанием. Между Артуром и луной тоже было только время. Но даже само по себе время не более чем частичка восприятия. Его можно обмануть, и тогда изменится весь мир.

Пространство — это не пустота, не сцена, но способ, с помощью которого мозг воспринимает связь между объектами. Таких способов могло быть несколько. Не было большой разницы между цифрой расстояния и её пониманием, и даже внешним олицетворением. Ничто из этого не было истинной природой мира.

Но выразить всё это словами, разумеется, невозможно. Перерождение меняет само тело, саму душу. Его можно лишиться и даже не заметить. У Артура после обретения нового тела был опыт практики, но не результат.

Маги не только воины, они ещё исследователи, им нужны ответы на все вопросы, которые можно поставить миру, и потому перерождение привлекает многих даже больше чем сила.

Согласно легендам, на девятом ранге открывается природа всего мироздания, великая и ужасная тайна. Многие не могут её вынести и нередко сходят с ума.

Когда Эрхан погиб, континент Двух Башен населяла сотня миллионов человек. Среди них было не более дюжины Архимагов. На первый взгляд разница была обоснована. Чтобы стать Архимагом нужно было быть гением. Но следовало ещё помнить, что каждый Архимаг мог жить до пяти сотен лет. На достижение Девятого ранга у среднего дарования уходило три века.

Старейшие хроники описывали прошлое континента на десять тысяч лет. Появился он много раньше. Разумно встает вопрос, почему за всё это время не накопилось хотя бы несколько сотен Архимагов?

Дело было в перерождении Девятого ранга. После него у всех Архимагов появлялись определённые суицидальные наклонности. Половина кончала жизнь самоубийством сразу. Остальные растягивали процесс на ближайшие годы. Выживали только безумцы, и даже они не дорожили своими жизнями, словно у них отключён был инстинкт самосохранения.

Такие трусы как Змей были удивительной редкостью.

Когда сам Артур, Эрхан, стал Архимагом он семь дней не мог шевелиться. Не потому что у него не было сил, нет, но из-за не хватки желания, воли на любое действие. Весь мир утратил для него смысл.

Во многом потому он так бездумно отдал свою жизнь в последней битве. Сейчас это казалось ему большой глупостью. Но кто знает, что будет, когда он снова станет Архимагом?

Но да не время о таком думать. Юноша всмотрелся в эльфийские толпы. Они напоминали множество монеток, золотых и серебряных, которые невидимые руки загребали на гору.

Сегодня был фестиваль. Охрана древа была как никогда сильна.

Но лишь с одной стороны.

Юноша посмотрел на бумажку у себя в руках.

“Победителю турнира… будет даровано право поклониться самому Отголоску…” Прочитал он, кивнул и взялся за железную трость. Она вздрогнула и стала стремительно удлиняться…

*********

К лестнице на холм выстроилась огромная очередь. Лестница эта была извилистой и крутой, просунуться на неё в паланкине было нельзя, и потому все они теперь стояли у подножья холма, словно корабли, попавшие на мель; рядом, на траве, разложились уставшие рабы.

Неподалёку извивалась ещё одна лесенка, совершенно пустая. Она была ещё тоньше и могла вместить в ряд не больше трёх тел. На всём своём протяжении она была засыпана пылающими жаром искристыми угольками.

На подступах к ней тоже было столпотворение, но меньше. Перед собравшимися эльфами стоял страж в зелёной броне; его длинные золотистые волосы были завязаны в крепкий узел на макушке. В руках эльф держал длинный лук.

Толпа у лесенки всё раздувалась. Все говорили шёпотом. Никто не шевелился.

Наконец страж покашлял, оглядел собравшихся, кивнул и закричал гремящим голосом:

“Чтобы принять участие в турнире… Нужно пройти испытание — отборочное. Нужно забраться на лестницу. Она посыпана раскалёнными углями. Ступать на неё в ботинках запрещается. Ступать с лестницы во время подъёма запрещается. Одновременно подниматься больше трём запрещается”.

Он вдохнул и кивнул.

“Можете начинать”.

Но первое время никто не начинал. Все дожидались. Вскоре подтянулись зеваки, которым надоело ждать в другой очереди.

И вот, наконец, вышел золотой эльф. Он был одет во всё черное кроме золотистой бляхи на поясе. Эльф взбежал на первые несколько ступенек, — уголь хрустел у него под ногами — затем побежал ещё быстрее, а затем наоборот, замедлился. Спустя ещё пару ступенек, он остановился, помялся и встал на руки, свесив на прохладные ветер.

Все заохали.

Засвистела стрела.

Она пронзила эльфу таз и с чудовищной силой бросила его в сторону. Он врезался головой о землю и кубарем покатился вниз.

“Выбыл”. Крикнул страж в зелёной броне.

Эльф докатился до подножия холма, приподнялся, напряг руки, не зная, за что ему держаться — болело всё — скривил потное лицо и вскрикнул:

“Почему? В правилах не говорилось, что нельзя подниматься на руках!”

“Нет”. Страж в зелёной броне покачал головой.

“Но ты ступил с лестницы”.

Эльф посмотрел вниз. Он и вправду больше не стоял на лестнице.

“Так нечестно, ты в меня стрелял!”

“Стрелять в кандидатов… не запрещается”.

Эльфы: “…”

…

…

…

Прошёл почти час. Редкие эльфы одолевали даже половину пути. Снизу дорога казалась не очень длинной, но уже на трети пути, когда начинает воротить от запаха жареного мяса, а спереди тянется как будто бесконечная лестница, большинство эльфов ломались и спрыгивали на холм. Затем они падали на землю и отдыхали.

Первым на вершину забрался эльф с ровными, немного зеленоватыми волосами и в тяжёлом зелёном плаще. Преодолев дорогу, он прилёг на холм, закутался в плащ и как будто уснул.

Постепенно к нему прибавились другие. Каждый из них отличался волосами особого цвета, дворянской кровью. Ни один серебряный эльф ещё не посмел вступить на лестницу.

Почти.

В какой-то момент у первой ступеньки оказался низкорослый эльф с волосами наполовину золотистыми, а на половину как у раба. На него невольно уставились. Особенно забавно было, что он стоял между двух крайне высоких претендентов. Справа красовался дворянин с желтоватыми волосами и в пышной красной броне, украшенной перьями. Слева рослый воин в простой накидке держал длинное синее копьё.