Прародитель Магии. Том 3

125. Итоги

125. Итоги

После смерти Всадника Осени, грандиозной и в то же время тихой, воины легиона пали духом. Их души были потрясены, солдаты не могли поверить своим глазам. Замешательство в их рядах продлилось всего несколько секунд, но за это время многие воины успели потерять свои жизни. В прорези между их латами вонзались острые кинжалы.

Серебряные эльфы не долго сидели на месте. Только что они увидели смерть почти что божества. Они вспомнили речь неизвестного рыжего воина, и воспылали яростным пламенем. В молчаливом бешенстве они стали бросаться на своих врагов. Ряд серебристых щитов снова преградил им дороги, но теперь он уже не был как прежде крепким и стройным. Теперь он казался нескладным. Треснул он быстро. Серебряные эльфы вырвались на свободу, заполонили пустые дороги, и уже сами, подчиняясь некому стадному инстинкту, следуя воле общего разума толпы, начали окружать войска легиона.

Серебряные эльфы занимали крыши, балконы. Скидывали на врагов камни, горящие балки.

Наблюдая за их обдуманным безумством, Артур невольно вспомнил фразу из одной книжки, которую читал недавно — что толпа это тоже стихия, иногда наиболее разрушительная. Юноша первое время следил за битвой. Потом устал. Он сказал несколько слов Мерзелу и ушёл, растворяясь в ночь.

Небо медленно приобретало голубые нотки. Звёзды меркли, близилось солнце. Пламенные языки, пожиравшие город, тянулись в небеса. Артур вернулся в богатые кварталы. Там он увидел испуганное сборище. Эльфы пытались бежать, но не знали куда. Они столпились перед воротами дворца и пали на колени, моля, чтобы их впустили. Сперва кланялись немногие. Потом, с приближением огней, всё больше из них опускали глаза вниз. Кто вынес свои драгоценности, богатые шкатулки, — те вытягивал их перед собою, словно подношения, и падал перед ними на землю, вжимаясь в неё лбом.

Артур нежным, воздушным шагом пошёл ко дворцу. Он ступал по спинам склонившихся эльфов. Они его не замечали. Они лежали в полном смирении, на которое способен только хорошо тренированный зверь — или человек. Артур открыл двери, но эльфы продолжали лежать, вжимая головы в землю, и только лёгкая дрожь пробрала их ряд. Юноша вошёл и ворота за ним закрылись.

Эльфы и дальше лежали в смиренной мольбе.

Артур пошёл высокими коридорами. Юноша не чурался ступать на лианы. Он наблюдал, как устроено всё вокруг, и невольно умиротворение отразилось у него на лице. Артуру нравилась эльфийская архитектура. В сравнение с тем, как спроектированы человеческие замки и дворцы, эльфы делали всё проще, более обыкновенно. В том, как устроены были их жилища, не было неприятного, ощутимого влияния чужого разума, чужой, склизкой руки, которую юноша ощущал всякий раз, когда ему приходилось обходить свой дворец. В очередной раз Артур напомнил себе узнать имя таинственного архитектора. Или же архитектурного стиля, архитектурной школы, которой следовало, кажется, всё королевство Эргор.

Надо бы сделать заметку.

Артур прошёл высокие коридоры. Он вышел на просторную площадку. Высокие арки сперва немного мозолили ему глаза, но вот он их покинул, и ему даже вздохнулось глубже — и даже кровавый аромат вовсе не мешал его торжествующим лёгким. Юноша ступил на белую тропинку, и пока он шёл, за его спиной вытянулась, из тени, служанка с фиолетовыми косичками. Именно она… Арка в образе Мальвуна проникла во дворец, а потом взорвала высокую башню — к сожалению, Артур не смог взять эту роль себе — юноша любил взрывать бомбы.

Вместе Артур и его служанка ступали по белой тропинке. Рядом был бассейн. В нём плавали трупы. Тёмная кровь была незаметна в тёмных водах. Самые отдалённые тела напоминали брёвна. Тёмная кровь разливалась в саду неподалёку. Земля её впитывала и насыщала травы.

Некогда белая площадка с белым троном утратила свою белизну. Теперь она напоминала торт, обильно политый вишнёвым сиром с плохо порезанными, большими кусочками вишни, какие оседают на дне баночки с вареньем.

Артур отыскал в кровавом месиве Альфареса и Гемилиона. Аркадия показала ему на вице-Генерала Герона. Все они были мертвы. В битве не было победителей. Некоторое время юноша стоял погружённый в свои мысли. Потом он вздохнул и щёлкнул пальцами, и яркое пламя жадно набросилось на трупы. Когда повеял ветер, и пепел понесло по земле, юноша собрал самоцветы и пошёл назад.

Небо разгоралось всё ярче, на его фоне блеклыми казались огни, охватившие город — но это была всего лишь иллюзия. На самом деле они разгорались только сильнее. Бледное пламя сливалось с первыми лучами солнца. Безумные тени шатались по улицам. Трупы наполняли переулки. Дети бегали, неся в руках награбленное и прыгая через кровавые лужи. Где-то золотого эльфа прибили к стене и кидали теперь в него камни; где-то легионеры доставали свои запасы взрывчатки и минировали дома — готовили тёплый приём толпе восставших рабов; где-то женщина переползала улицу, заплаканная, окровавленная, но ещё живая.

Где-то юноша с длинными рыжими волосами открыл двери поместья, и вошёл. Служанка закрыла двери. Артур прошёл до чулана и открыл его. Внутри сидела Альфия. Она прищурилась на юношу и быстро проглотила кусочек куриной ножки. Спросила:

“Что?”

“Выходи. У тебя день, чтобы найти самоцвет. Если не сможешь его отыскать…” Альфия не дослушала. Она вышла из чулана — служанка снова открыла дверь — Альфия вышла на улицы. Дверь закрыли. Артур постоял ещё немного, наблюдая, как с лестницы второго этажа спускается огромный жёлтый цыплёнок. Он чинно протиснулся в чулан на своих неловких ногах и стал пожирать своим клювом куриную ножку. Артур смотрел на него несколько секунд. Потом подошла служанка.

Она похлопала цыплёнка по голове и отмахнулась от него, когда он попытался залезть на её руку.

Юноша поднялся в свою комнату. Изголовье его кровати вжималось в окно — Артур сам её так разместил. Юноша открыл окно. Повеяло гарью и кровь. Артур нахмурился, закрыл ставни и прилёг. Потом прикрыл глаза. Раздался шелест — Аркадия присела на кровать рядом. Она сама её так разместила. От девушки пахло кровью, свежей травой, пылью и ещё чем-то, кажется… лавандой. Артур поморщился. Ему не нравились цветочные ароматы — они были горькими и удушающими. И вся комната казалась ему теперь удушающей. И самое главное, самый главный вопрос — с каких пор она стала использовать духи? Зачем?

Надо будет ей сказать, что ему нравится запах ванили. Юноша снова вздохнул и попытался поскорее уснуть.