Прародитель Магии. Том 3

127. Собственно, зачем?

127. Собственно, зачем?

У Артура была одна дурная привычка. Он давно уже заметил её, давно уже она успела ему надоесть — надоесть настолько, что даже повторять, что она есть у него, и что от неё следовало бы избавиться, ему тоже надоело. И всё-таки. У Артура была одна дурная привычна. Его всегда очень заботило, что о нём думают другие. Потому что мысль столь же важна, как и материальный мир, потому что ему противна глупость, потому что… Просто потому.

Поэтому, когда эльфы посмотрели на него с явным презрением. Когда они разозлились его молчанию, и стали доставать свои ножи, чтобы, как они говорили, выбить из него слова — юноша разозлился. Он решил их проучить.

“Давай, открой ротик…” Говорила грязная, неряшливая женщина и тыкала в Артура кинжалом. Лезвие надавило на щёку юноши. Ржавый кинжал был замазан кровью. Он давил на мягкую плоть, давил, но никак не мог её потревожить. Женщина удивлённо поморгала, и по своей тупости попробовала надавить сильнее. Серебряные эльфы были довольно сильны, а потому, под её напором, кинжал вдруг треснул. Ржавые осколки врезались в глаза женщине. Она заревела и, шатаясь, упала с лестницы.

Неотёсанный мужчина закричал и ринулся на юношу. Артур выставил ногу и одним ударом вбил его в землю. Голова его пробила деревянные дощечки и превратилась в кровавую кашицу, с костями. Близнецы оцепенели. Один из них побежал наружу, как вдруг в спину ему ударил огненный шар. Юный эльф на бегу развалился в пепел. Второй близнец стоял неподвижно. Он дрожал. Артур подошёл к нему. Близнец сорвал с себя рубаху.

У него на груди было вставлено несколько самоцветов, их окружал мудрёный узор — магический круг — и надпись, на древне-магическом — ‘С добрым утром, Эрхи!’ Артур прочёл её моментально, но ещё быстрее он понял, что именно за магический круг сверкал и сочился искрами на груди эльфа.

Это была бомба.

*********

“Бум”.

Сказала маленькая девочка и цокнула своими ботиночками. А потом весело улыбнулась Альфии.

Альфия скривила ответную улыбку.

Они стояли на крыше, на некотором отдалении от поместья Мальвуна. Отсюда открывался ясный вид на всё представление. Альфия была крайне напряжена, но сделать ничего не могла. Ужасная девочка, — а она и вправду ужасала, особенно когда говорила не мужским голосом, но писклявым детским, причём таким голоском она говорила слова и интонации того самого мужчины — взяла её в заложники.

Альфии не впервые было быть в заложниках. Ей это не нравилось, но и выбора особенно не было. И всё-таки, страшно было наблюдать, как готовиться покушение на… него. На Артура. Не потому, что он мог умереть, нет, это было бы слишком хорошо, или не хорошо, — Альфия была не вполне уверена, — но потому что Альфия была рядом, и ей было страшно, что он сочтёт её соучастником, и тогда…

“Не волнуйся”. Сказала девочка.

“Эрхи такое не убьёт. Даже не ранит. Он крепкий мальчик. Мне просто нужно было его шугануть — она нарушила мои планы, и теперь приходится идти на крайние меры, чтобы всё исправить. Жаль-жаль. Не люблю переводить штучки”. Девочка похлопала сумку, набитую сверкающими через неё самоцветами. Альфия взглянула на сумку с мимолётной и беспомощной жалостью — она была уверена, что это были, наверное, все самоцветы, которые вообще можно было добыть в округе. Для неё совсем ничего не осталось.

“Так вот. Честно говоря, потому что всё вышло так спонтанно, я не приберёг для тебя никакой весёлой истории из детства Эрхи. Поэтому давай сегодня я расскажу немного о моём прошлом”. Девочка щёлкнула пальцами и присела на карниз, скрестив ножки. Альфия осторожна встала рядом. С одной стороны, ей было интересно, а с другой она всячески размышляла, как ей подать сигнал или сбежать. Вот, например, какие-то рабы поджигали дома неподалёку. Если приманить их сюда…

“Молодец”. Вдруг сказала девочка.

Альфия дёрнулась.

“Нет, правда. Ты изменилась. Раньше бы ты смиренно сидела на месте и слушала меня, потому что была слабой безвольной куколкой. Теперь ты не боишься. В тебе немного больше воли. Тренировки Эрхи не прошли зря. Я сам, конечно-разумеется, добился с ним лучшего результата, но допустим”.

“Кстати, если так подумать. Вот ещё одна причина, зачем он тебя взял — он хочет уколоть меня, показать, так сказать, что может учить лучше меня. Пусть попробует. Это забавно”.

Альфия растерялась. Сама она никаких изменений в себе не замечала.

“И вот опять мы о нём. На самом деле…” Девочка закинула голову и взглянула в глаза Альфии своими сизыми глазками.

“На самом деле моя жизнь, так-то, совсем не крутится вокруг Эрхи, хотя так может показаться”. Девочка отвернулась и пожала плечами.

“Это я здесь главный герой, а он так — важный персонаж. Персонаж первого плана”.

Альфия сама, не зная почему, а может и зная, спросила: “А…”

“Ты персонаж…” Девочка уверенно прервала её, и вдруг сама задумалась.

“Вообще я не уверен”. Брови на милом личике нахмурились.

“Если так подумать, каждого персонажа определяет его роль. Ты же… Ты собственно зачем?”

Альфия промолчала.

“Очень хороший вопрос. Сама посуди. Служаночка и сестра — это в гарем Артура. Я, собственно, главный персонаж. Это моя история. Артур нужен чтобы раскрыть меня — как своеобразная копия, которая во всём хуже оригинала. А ты. Зачем ты?”

“Ты мне скажи”. Вдруг выпалила Альфия. Она и сама уже много раз задавалась и задавала этот вопрос. Зачем она, собственно, нужна этим сумасшедшим? Ответа пока не последовало. В смысле, ответа, который бы её устраивал.

“Не скажу!” Надулась девочка.

“…” Альфия кивнула. Это было ожидаемо.

“Ну ладно, что-то расхотелось мне душу изливать. Вот”. Девочка встала и вдруг выкинула Альфии самоцвет. Красный. Красивый. Альфия поймала его и едва не упала с крыши. Удержала. Приобняла. А девочка взглянула на неё сверху-вниз с усмешкой и спрыгнула. Альфия медленно приподнялась, осмотрелась, и как очень осторожная воровка стала пробирать к руинам поместья.

Но когда она была уже совсем близко к намеченной цели, она увидела пыльного, пепельного монстра, сверкающего страшным тёмным взором. Альфия без лишних мыслей завернула назад, в город, и решила вернуться под вечер…

В руинах поместья стоял Артур. В грудь ему впивались кусочки костей. Пламенные языки слизали кожу с его щёк — открывалась беловатая жижа и пепельные мышцы. Рядом стояла Аркадия. Её платья было всячески порвано. Её левое плечо было открыто, вплоть до ключицы, но белую кожу заслонял целомудренный ковёр пыли. От девушки и пахло, собственно, только пылью — запах лаванды совершенно задохнулся.

“Мне нравиться ваниль”. Сказал Артур.

Аркадия посмотрела на него косо и кивнула.

Ей не нравилась ваниль.

*********

Мерзел очень удивился облику короля людей, когда пришёл с докладом. Он хмуро, с некоторым беспокойством поинтересовался, что случилось. Артур сослался на последствия битвы против Всадника Осени. Эльф задумчиво кивнул. Потом он доложил нынешнее положение дел.

Легион засел в своих бараках. Наружу воины вылезали очень медленно и неумело. Потери среди легионеров, особенно среди командующих, были огромны, а потому действовали войска неловко. Они завязли в боях. Золотые эльфы искали укрытия в так называемых чистых районах — добиралась до них немногие. Попытка помочь переросла в восстание, а восстание — в резню.

Эльфийскую империю населяло девять миллионов золотых эльфов и четырнадцать миллионов серебряных. Но при этом большая часть серебряных, почти девять миллионов, проживали на землях Вечной Осени. Для сравнения золотых здесь жило всего полтора миллиона. В городе, особенно в столице, разница немного сглаживалась, но всё равно была существенной — полное население города составляло триста тысяч эльфов, — двесте двадцать тысяч серебряных и восемьдесят тысяч золотых, и ещё несколько сотен дворян. Легион просто не мог управиться с такой ордой — а восстание было почти поголовным.

В отчаянии легионеры начали минировать город и подрывать серебряных эльфов, и тем самым только сильнее разжигали злобу. Да и бомбы расположены были не очень умно, а многие и вовсе были потеряны в суматохе. Лишивших почти всех своих командиров, легион действовал слепо и неловко, как безголовая курица. Любая инициатива, целенаправленная атака, для них была невозможна. Воины только и могли, что караулить свободные районы и молиться о скором возвращение Алдана. Прошёл день. Заканчивался второй. Никто уже не считал трупы, но из-за пожаров, — горели даже деревья, некогда священные — не было особого запаха гниения, только удушающая гарь. Эльфы кашляли пылью. Поздним вечером почти все легионеры собрались на стенах, ещё кое-как защищённых, и начали высматривать дороги. Глаза воинов были красными. Сердца их бились в тревоге. Томительное ожидание травило их души. Солнце опускалось.

В середине ночи пришло сообщение. Ещё несколько свободных районов были захвачены. Легионеры впадали в отчаяние. Сгущалась ночь.

Но вдруг тёмное небо пронзила пламенная стрела. Павшие духом вскочили, спавшие проснулись. Они облепили стены, уставились в бойницы. В сиянии звёзд приближалось великое войско.

Алдан вернулся.