Прародитель Магии. Том 4

180. Вечный Мир

180. Вечный Мир

898.

Мир не справедлив. Пока Маргарита, напевая весёлый мотивчик, вырезала новую цифру на кирпичной стене конюшни, Альфия, без одной руки и ноги, вся побитая, поломанная, с выбитым глазом, лежала посреди замкового двора и жаловалась в мыслях на несправедливость мироздания.

У девушки не было таланта к магии. Совершенно. Но у неё было упорство, у неё было рвение, — и даже Артур не осуждал её стараний. А если бы осудил… Хм! Девушка тренировалась каждый день, каждый миг своего свободного времени проводила она в обнимку с самоцветом, — и без него ощущала странную пустоту в сумочке — снова и снова она калечила себя в боях, и всё потому, что, если Артур и научил её чему-нибудь на всю жизнь, то лишь тому, как непростительна в этом мире слабость.

898.

Девушка покосилась на число и вздохнула.

Восемьсот девяносто восемь раз Альфия проигрывала Маргарите. Восемь, уже почти девять сотен раз сражались они, и ни разу ещё девушка не победила.

Она и не могла победить.

Альфия находилась на Третьем ранге, профессия её называлась «Ящер». Простое, жалкое создание прекрасно подходило, чтобы назвать в его честь крайне заурядную Профессию. Она позволяла отращивать отрубленные конечности, — рука и нога Альфии медленно вырастали, — и, собственно, всё.

Эту профессию для Альфии выбрал Артур. Сделал он такой странный выбор потому, что на Шестом ранге, в одной из развилок, появлялась другая, тоже непримечательная, но крайне необходимая девушке профессия: Черепаха.

«Черепаха» со взятием Шестого и каждого последующего ранга обретала сотню лет жизни. Альфии нужно было это время, если она хотела когда-нибудь стать Архимагом.

Хотела ли Альфия стать Архимагом?

Пусть…

— Скажи, освежает, Альфик, — произнесла Маргарита, подходя и разминая плечи, и одновременно с этим из-за ворот замка вышла Эли. Она спокойно, но как-то очень прохладно взглянула на юную принцессу — та неловко усмехнулась, — и всунула Альфии в губы кусочек мяса. Девушка его проглотила, и сразу её руки и ноги стали вырастать со стократной быстротой; синяки её белели, ссадины её зарастали, и скоро боль совсем растворилась — вместо неё всё пространство души девушки наполнила унылая серая горечь.

Альфия особенно сильно ощущала бессмысленность своей профессии, когда её вот так просто можно было заменить. Хотя… Что просто — это относительно.

Альфия снова приоткрыла рот. Эли незамедлительно зажгла и вставила в её губы сигару. Альфия свалилась, словно с трамплина, в облака бархатного белого дыма. Ещё одно поражение… И как-то всё равно, и как-то неприятно, и самое неприятное…

— Победа за тобой, опять.

Грустно цокнула языком Маргарита, любуясь своим вывихнутым указательным палецем.

Самое неприятное было в том, что любую свою ранку эта девчонка считала за проигрыш. И 898 на стене — это нумерация таких вот «проигрышей». И хотя мысли Маргариты были верными, всё-таки между Третьим и Пятым рангами огромная разница, величиною в целую пропасть, которую даже Он, Артур, сказал, что невозможно преодолеть. Что даже он сам на это не способен без некоторых поблажек…

И хотя битва была в корне несправедливой…

И всё-таки…

— Ещё раунд? — ярко улыбнувшись спросила Маргарита.

Альфия посмотрела на неё краснеющим глазами и вытянула сигарету, и сказала:

— Пусть…

Она стала медленно подниматься на ноги.

Сто раз она смогла ударить принцессу.

Двести раз она смогла оставить на ней синяк.

Четыреста раз она смогла пролить её кровь.

И сто девяносто раз она смогла вывихнуть её палец…

И когда-нибудь…

Когда-нибудь…

…

…

…

Артур медленно опустился на землю и осмотрелся. Вокруг простиралась каменистая пустошь. Небо прямо над головою было голубым и глубоким, а дальше, на горизонте, тянулась разбухшая чёрная черта. Сгущались тучи. Ясно заметной была линия тени, делившая землю.

Сама земля была бесплодная и угловатая. Её покрывали каменистые наросты. Ландшафт был ухабист. Артур заметил единственное живое существо, тушканчика, который прибежал непонятно откуда и юркнул в трещинку в скале.

А потом мужчина увидел серые хижины и серых людей. Маг обратил на них внимание в последнюю очередь потому, что и люди, и хижины были блеклые и как будто мёртвые. Они были серые и сливались с каменистой землёю, как хамелеоны.

Деревня была довольно большая, но убогая. Посреди неё Артур выцепил глазами огромный чугунный котёл. Мужчина кое-что вспомнил, нахмурился, а спустя некоторое время ему в голову пришла занятная догадка, — нужно будет обязательно её как-нибудь проверить.

Но позже.

— Отсюда идти пешком?

Спросил мужчина, и Аркадия достала из дорожной сумочки длинную бледную руку. Рука была по локоть. Сперва она просто висела, как и полагается отрезанной руке, а потом вдруг сама собою пошевелилась и раскрыла ладонь. На ней покраснели две чёрточки. В одной открылся молочной глаз, в другой — беззубый рот.

— Да…

Проговорила рука немного вязким голосом Кровавой Императрицы.

Они сейчас были на границе Кровавой Империи. Артур и Аркадия пошли вместе. Сама Императрица, хотя её присутствие и могло быть полезным, идти отказалась, так как её могли «заметить». В то же время хоть в каком-то виде она была нужна, а потому женщина предложила себя вот в таком вот гротескном воплощении.

Ей и Артуру предстояло вести переговоры с одним из владык так называемого Мертвейшего Гексагона, шести самых могучих порождений смерти, которые властвовали в Империи за отсутствием своей Императрицы. Все вместе они были довольно сильны; по словам Императрицы, каждый из них был немного сильнее нынешнего Артура, а значит сравним был по силе с магом Восьмого ранга. На своей «бескровной» диете женщина одолеть их не могла. Однако их было аж шестеро, а потому наверняка между ними был разлад, неизбежный между любыми множественными сущностями, и Кровавая Императрица предлагала этим воспользоваться.

Главное же, чего она и, наверное, Артур, хотели добиться, это освободить сестру Императрицы.

Сорок восемь лет назад, во время своего Крестового Похода, Кровавая Империя вовсе не пыталась истребить весь континент: она пыталась его завоевать. Сестра Кровавой Императрицы, в те времена обладавшая едва ли не большею силой и властью чем сама владычица Империи, мечтала видеть будущее, где все живые смогут жить «свободно». Ей противны были пытки и противно, что разумные создания используются как скот и как мясо, и единственное освобождение она видела в завоевании стольких людей и эльфов, и прочих народов, чтобы они могли сдавать кровь и плоть вампирам без нужды умирать ради них. Популяцию самих же порождений смерти она стремилась сдерживать, так чтобы им было не нужно излишнее пропитание.

Она выступала за баланс.

Она хотела добиться мира.

И потому её прозвали «Шанти».

Вечный Мир.

В переводе с какого это было языка, Артур не был вполне уверен.

Но ни одно великое начинание не может закончиться прекрасно. Сильнейшие лорды Гексагона предали Шанти и заточили её. Кровавая Императрица единственная могла помочь своей сестре, могла, но не смогла, ведь она тогда тоже была в заточении.

И поместила её в клетку сама Шанти.

История эта была запутанна и туманна. Женщина пообещала рассказать её Артуру целиком, но позже, когда она будет готова, в правильном месте и в правильное время. Мужчине это разумеется не понравилось, но он решил не настаивать и помочь.

Почему?

Во-первых, потому что у него не было особого выбора. Сам он остановить Кровавую Империю пока не мог.

Во-вторых, потому что Кровавая Императрица когда-то спасла Марии жизнь.

Артур всегда платил по долгам.

Или нет.

Но в крайнем случае он мог просто сбежать.

…