Прародитель Магии. Том 4

201. Предатель

201. Предатель

Бывает, что само обещание чего-то интересного, если жизнь давно уже кажется серой и унылой, работает лучше, чем обретение этого; обещание — это такой золотой ключик, который ты держишь в переднем кармане, и постоянно ощупываешь, предвкушаешь, и который, в некотором смысле, кажется для тебя дороже самого клада.

Атросити расхаживала по своим покоям, то и дело поглядывая на дверцу в ванную. За нею, знала девушка, сейчас был тот самый юноша. А ещё за ней было что-то такое… Необъяснимое. Атросити не решалась открыть эту дверь, потому что боялась. Чего? Если бы она могла сказать…

Поэтому девушка сновала по комнате и медлила…

Меж тем сам юноша, в ванной, отчётливо слышал её ритмичные шажки. Честно говоря, маг был немного растерян. Вся сложившееся ситуация казалась ему самую малость бредовой. Мир вообще казался ему немного бредовым в последнее время, с ним было что-то не так, но впервые эти странности затронули дело настолько важное, и Артур не знал даже, как на это реагировать.

С одной стороны, удивительное развитие событий как будто открывало перед ним бесчисленные возможности: Теневой Судья был, пу сути, убийцей, прошлая профессия мага вообще называлась «Убийца», он был более чем сведущ в этом искусстве. На каждый случай у него было свои методы, но на этот конкретный, когда цель убийства хочет, чтобы убийца связал её и хлестал плетью, и пытал… На такое, кажется, никто не придумал правильной реакции.

Значит следовало импровизировать.

Артур импровизации не любил.

Но надо.

Мужчина вздохнул, в мыслях извинился перед Марией, деревянным движением кивнул неподвижной Аркадии и сам открыл дверь, и вышел. Черноволосая девушка с огромными глазами сразу обомлела. Слегка подрагивая сладкой дрожью, она стояла на месте, пока юноша заходил ей за спину, брал её за шею и ловким движением клал головой на кровать и покорными коленями на пол. Девушка раскрыла рот, но не успела она даже выдохнуть, когда платье у неё на спине затрещало, и спина её оголилась. Атросити вся покраснела.

Это был позор, это был страшный позор…

Если бы она захотела, она могла бы одним движением прибить мальчишку у себя за спиной. Он был для неё пища, скот, во всех отношениях она была к нему высшим существом. Её тело было создано, чтобы пожирать таких, как он. И сейчас она всё равно лежала в его руках, и позволяла ему делать с собою всё, что он пожелает. И эта мысль словно молния будоражила её живот. Она повторяла её снова и снова, и продолжала быть неподвижной. Вот её лицо вдавили в кровать. Девушка могла вырваться, но она не вырывалась. Она ожидала, предвкушала, и вдруг…

Провалилась. Ей в уши заревел холодный ветер. Она закрутилась и свалилась в тёмные воды. Девушка стала барахтаться и с трудом выплыла на воздух. Над головою гремели чёрные тучи, вокруг грохотали волны, плескаясь белою пенкой. Девушка выпучила глаза, и вдруг заметила высоко в небе стремительно закрывающуюся трещину. В ней стоял юноша. Он смотрел на девушку своими голубыми глазами.

Атросити всю передёрнуло, на спине её выросли два огромных красных крыла, и она взмыла над водою, с рёвом ринувшись прямо в трещину. Юноша щёлкнул пальцами. Вдруг крылья девушки брызнули кровью и отвалились: она полетела вниз, но сразу же взмыла назад, отрастив новую пару, — однако было уже поздно. Трещина почти закрылась. Девушка успела просунуть в неё руку, но сразу же в неё пришёлся страшный укол, и рука её свалилась на красные ковры, а трещина закрылась.

Артур вытер волосы, намокшие от мокрого ветра.

Успех.

Иногда чем убивать своего противника, от него легче просто избавиться.

Маг воспользовался крайним психологическим замешательством девушки, её волнением, её страхом, её страстью, и заманил её, как разъярённого быка… Или корову? Нет, здесь не нужны феминитивы… Он заманил её в трещинку в пространстве, и даже успел её закрыть, там, в паре тысяч километров отсюда.

Когда девушка пыталась взлететь, он подрезал её крылышки своим «Клинком Времени», которым заранее оставил на них засечки.

Всё прошло чрезвычайно гладко.

Теперь оставалось самое сложное.

«Безумец» Пирр был уже в пределах города. Почти. По крайней мере он был к нему довольно близко, если смог связаться с Атросити через свою куклу. Золотая Банши прибывала примерно через несколько часов. Если бы не было этого ограничения по времени, Артур мог бы броситься за Атросити и убить её там, далеко, в Западно-Восточном Море, а потом вернуться назад; к сожалению, на это ушло бы слишком много манны, и мужчина физически не успел бы восполнить её вовремя.

Единственный шанс был именно сейчас. Ему нужно было сперва убить Пирра, потом воина Анарха, и всё, — «Кровавый Замок» разрушен. Можно выпускать Шанти.

Мужчина вымахал до своего прежнего роста. Глаза его утратили лоск, а волосы порыжели. В руке Артура появилось пламенное копьё. Он навёл его на восток и запустив сквозь потолок.

Чёрные небеса над гигантской спиралью охватила красная вспышка.

…

…

…

— Он так и будет стоять?

— Откуда я знаю.

Две девушки стояли на утёсе высоко в заснеженных горах и наблюдали за огромным чёрным гигантом. Всё вокруг было белое, а гигант был чёрный, — он был похож на склизкую, маслянистую кляксу на белом листочке.

Маргарита сидела, свесив ноги с утёса, и смотрела на монстра немного щурясь. Альфия стояла у неё за спиною, возвышаясь над девушкой словно статуя в нечеловеческий рост и опираясь на деревянное копьё. День стоял ясный, и в просторе голубых небес сверкало громадное желтое солнце. Где-то далеко внизу, у подножия горы и вдоль других гор, сверкали громадные орудия. Все они были наведены на чёрного титана.

— Может вскинуть руку, дать сигнал чтобы стреляли, а то скучно… Что скажешь, Альфик? — спросила принцесса, уныло подпирая подбородок руками.

Альфия ответила ей совершенно серьёзно:

— Он ничего не делает. Зачем?

— Так-то да… Но почему он ничего не делает! — спросила девушка раздражённым голосом, и закатила глаза.

Альфия покачала головой. С её точки зрения, это было хорошо, что уродливая громадина ничего совершенно не делала. В таком случае им тоже не нужно было ничего делать. Девушка надеялась просто подождать, пока Он не вернётся; было бы чудесно, если бы Артур сам со всем разобрался.

Размышляя о своих надеждах, наверняка несбыточных, Альфия довольно бездумно спросила принцессу:

— А она не может читать мысли? Почему ты её не спросила?

— Тётя Мария может не только читать мысли. Она может глядеть в саму суть вещей на своём ранге, так-то. Теоретически, она могла бы сразу сказать, что он задумал, — качая ножками рассказывала девушка.

— Но? — спросила Альфия.

— Но она беременна. Ей нельзя напрягаться.

— Беременным нельзя использовать магию?

— Не знаю, она так сказала: что это вредно для ребёнка.

— …

— …

Девушки замолчали.

Спустя пару секунд Альфия сказала:

— Здесь что-то не так.

— Здесь определённо что-то не так, но мне страшно было думать, что здесь что-то не так. Спасибо что навела на мысли, Альфик, — быстро проговорила девушка и повернулась.

— Но… Зачем тёте врать? В этом нет смысла, — спросила сама себя принцесса и опустила беспокойные глаза.

Альфия кивнула и задумалась. Девушка не отличалась особым умом, но брала старанием. Она вспоминала все события последних месяцев и методично их обдумывала, перебирая одно за другим. Принцесса, Маргарита, просто наблюдала за нею. Её собственные мысли мешались, и она не могла думать совсем. Наконец Альфия сказала:

— Может она не врала… — девушка напряжённо смотрела в землю, — я просматривала бумаги, мы проверили всех на паразитов, кроме обладающих хотя бы Третьим Сердцем.

— Проверять их бессмысленно, сердце сожгло бы любого парази… — отвечала принцесса и вдруг замолчала, и выпучила глаза:

— Но паразит может проникнуть в человека с тремя сердцами, он не сможет им завладеть, но если…

Больше принцесса не слушала. Она вскочила на ноги и немедленно достала бумажку из кармана и щёлкнула пальцами. Бумажка сгорела. А девушка сказала хриплым голосом:

— Возвращаемся, немедленно. Я… знала, что ей нельзя доверять.

Девушка заскрежетала зубами.

Альфия посмотрела в её дрожащие глаза и кивнула.

…

…

…

Мария сидела за своим столиком и настойчиво, отчаянно писала. Девушка не отрывалась ни на секунду, и даже не заметила, как бумага закончилась, и она стала строчить по деревянному столику. Вдруг раздался треск, перо её сломалось, и Мария застыла.

Она медленно приподняла голову.

Перед нею на столе лежала оторванная бледная рука.

Рука приподнялась, открывая трещинку на ладони — свой рот — заговорила голосом прерывистым и вязким:

— Не… Волнуйся… С ребёнком… Всё будет в порядке. Змей внутри вас не опасен, он меня слушает… Скоро… Я вас отпущу… Осталось совсем не много… Прости, — проговорила рука и повисла.

Мария слегка кивнула и опустила голову.

Собственная ладонь девушки всё это время лежала у неё на животе.