Правда варварской Руси

Правительница Наталья Кирилловна

Хотя Софью свергли, Петра мать считала слишком легкомысленным для государственных дел. Но и перевоспитать его было уже трудно. И Наталья, кажется, не очень-то и старалась. Царь остался чисто представительной фигурой для торжеств и приемов, а в остальное время занимался чем душенька пожелает. Предавался «марсовым потехам» с преображенцами и семеновцами, строил корабли на Переславском озере, ездил в Архангельск поплавать по морю. Пропадал в Немецкой слободе у Анны Монс, увлекся кутежами «всепьянейшего собора». А истинной властительницей стала Наталья Кирилловна, опиравшаяся на бояр «русской партии» и патриарха.

Ее правительство попыталось выправить перекосы своих предшественников. Действовать старалось аккуратно, без «резких движений». Из «Священной лиги» выходить не стало, но активные военные действия свернуло. Западные державы не теряли надежды вновь склонить русских к уступкам, подъезжали с просьбами отменить запреты на католическое богослужение и на въезд иезуитов. Но с этим уже обожглись — при расследовании по делу Голицына и Медведева были получены однозначные доказательства закулисной деятельности иезуитов и замыслов о введении унии. И Москва в данном вопросе осталась непреклонной.

Стали портиться и отношения со Швецией. Она обиделась, лишившись права транзитной торговли через нашу страну. Кроме того, Карл XI вел собственные реформы, выискивал новые источники доходов. И издал указ, запрещавший русским торговать с иностранцами через Ригу. Любая сделка могла осуществляться только через посредничество рижских купцов и магистрата. По сути, статьи Кардисского и Плюсского договоров о свободной торговле были перечеркнуты. Рижские посредники принялись сбивать закупочные цены у русских и взвинчивать цены на продаваемые товары. Свою долю при каждой сделке урывали магистрат и казна.

А в результате торговый путь на Запад по Двине почти закрылся.

Некоторые изменения произошли в российском быту. Правительство Натальи отменило указ Федора Алексеевича, запрещавший придворным и чиновникам ношение «старорусского» платья. Отметим, оно не вводилось приказным порядком, на него просто сняли запрет. Но мода, конечно, отреагировала, и люди снова стали наряжаться в русские кафтаны, однорядки, сарафаны. Стиль примерно соответствовал концу царствования Алексея Михайловича — рукава до земли, платки-убрусы, оплечья и прочие старинные атрибуты уже не вернулись. Патриарх Иоаким хотел было искоренить брадобритие, решил отлучать за это от церкви. Но уже через полгода после переворота, в марте 1690 г., он умер. На его престол претендовали митрополиты Адриан и Маркел. Однако Маркел был близок к «перестроечникам», духовенство обвинило его в том, что при нем католикам будет лучше, чем православным, и патриархом избрали Адриана. Он, в общем-то, тоже осуждал брадобритие, но не в столь категорических формах. И ношение бород не восстановилось. Да и можно ли было его восстановить? В России мужчины уже 15 лет ходили без бород, а украинцы брились испокон веков. Бриться привыкли и царь со своими приближенными.

Впрочем, и в других отношениях какого-либо «отката в старину» не произошло. Все полезные начинания Федора и Софьи были сохранены. По-прежнему функционировала Славяно-греко-латинская академия, открывались новые школы, писались и издавались книги. Широко продолжалось и каменное строительство. В эти годы появился новый архитектурный стиль, «нарышкинский» или «русское барокко», характеризующийся чрезвычайно богатой внешней декорацией, фигурными куполами, колоннадами, резными и скульптурными украшениями. Из западных нововведений исчез лишь придворный театр. То ли царицу-мать в зрелом возрасте не занимало это зрелище, то ли она сочла неприличным развлекаться таким образом во вдовстве.

Правительство Натальи обычно характеризуют как слабое. Сама она была женщиной все же недалекой. Хотя, вроде бы, у нее хватало толковых советников. Но похоже, что она очень осторожничала. С одной стороны, в противовес прошлому огульному реформаторству. С другой — старалась выбирать взвешенные решения, чтобы не ущемить интересов ни государства, ни сына, ни боярских группировок, ни народа. Тем не менее злоупотреблений хватало. Б. Куракин писал, что при Наталье было «правление весьма непорядочное», «мздоимство великое и кража государственная», «судейские неправды». Правда, не всем характеристикам Куракина имеет смысл доверять — человек желчный и оскорбленный тем, что знатность его рода и личные заслуги были оценены (по его мнению) недостаточно, он в мемуарах облил грязью всех подряд.

Но указаниям на хищничество поверить можно. Торжество «русской партии» было сродни современным «патриотам», дорвавшимся к власти после «перестроечников» и резво начавших вознаграждать себя за «патриотизм». Если с руководящих постов были «вычищены» и не все выдвиженцы Софьи и Голицына, то очень многие. Допустим, заслуженный генерал Кравков в махинациях прежних властителей не участвовал, но его по каким-то причинам сочли недостаточно лояльным и отправили воеводой в Якутск. А его гвардейский полк передали Лефорту. Точно так же на «теплые места» выдвигались и другие ставленники Нарышкиных. Часто неопытные, не обладающие никакими ценными качествами, кроме «верности». Но спешащие компенсировать долгое пребывание в тени и пожить не хуже предшественников.

И крестьян, которых Софья раздаривала приближенным, разумеется, никто не освободил. Наталья продолжила практику конкурентки, осыпая сторонников щедрыми наградами. Вовсю шел дележ конфискованных имений. Награждали и за казенный счет. Так, Лев Нарышкин получил 8 металлургических заводов. Но он-то, кстати, был не из худших «приватизаторов». Даже Куракин признавал, что он был человеком добрым, не корыстолюбивым, ни с кем не сводил личных счетов, в том числе и с Милославскими, и всегда готов был помочь другим, незнакомым и случайным людям. Да и во главе Посольского приказа он проявил себя неплохо, интересы России понимал и твердо их отстаивал.

Продолжила Наталья и курс на борьбу с бродяжничеством и нищенством. Было приказано «забирать гулящих людей, которые, подвернув руки, также и ноги, а иногда и глаза завеся и зажмуря, и притворным лукавством просят на Христово имя». Их предписывалось отправлять по месту жительства и определять «в работы». Если же попадутся вторично — бить кнутом и ссылать в Сибирь. А вот преследование раскольников смягчилось, Наталья относилась к ним снисходительно — главное, чтоб смут не затевали. Законы против них еще не отменялись (их отменит только Петр I), но и карательные экспедиции прекратились. Впрочем, и само старообрядчество менялось. Самые фанатичные раскольники исчезали в пламени самосожжений, самые буйные были разгромлены, казнены или бежали на Кубань и Кавказ. А внутри России постепенно складывалось «классическое» старообрядчество — с бережным сохранением «старой веры» и старого уклада жизни, собиранием «дониконовских» книг и икон. И возник один из главных центров старообрядчества, Выговско-Лексинская пустынь.

Наталья дополнила уступки Софьи земскому самоуправлению. Вернула ему некоторые права, восстановила ряд выборных должностей в уездах. И в целом, несмотря на «неправды», правление Нарышкиной стало временем стабилизации, укрепления российского хозяйства. Этому способствовало и фактическое прекращение операций против турок. Страна смогла пять лет отдохнуть от военных поборов, повинностей, мобилизаций.

Продолжала развиваться и Сибирь. Она уже стала довольно прочным и экономически самостоятельным регионом. Русское население здесь достигло 200 тыс. человек. Численность коренных народов была примерно такой же. Изначальная «меховая специализация» сходила на нет. Соболя стало меньше. И любопытно отметить, что наши предки проявляли заботу о сохранении природных богатств. Был издан царский указ, запретивший русским охотиться на соболя. Отныне его поставляли только сибирские племена в качестве ясака. А остальным жителям приходилось переходить на другие промыслы. Это стало новым толчком к развитию ремесел, торговли, разработок полезных ископаемых. Росли города, их уже насчитывалось до 150, из них 19 уездных центров — Тюмень, Тобольск, Пелым, Березов, Сургут, Тара, Нарым, Верхотурье, Туринск, Мангазея, Томск, Кетск, Кузнецк, Енисейск, Красноярск, Илимск, Якутск, Нерчинск, Иркутск. А экспедиции землепроходцев исследовали последние территории, еще не вошедшие в состав России. В1691 г. 57 казаков во главе со Старицыным (Морозко) и Голыгиным проникли на север Камчатки, построили зимовье, прожили там несколько лет, собирая ясак, и по результатам похода представили «скаску», впервые описав камчадалов.

Трения и конфликты с коренными народами почти прекратились. А если и случались восстания, то чаще не против русских, а против своих вождей. Так, взбунтовались кодские ханты против князьцов Алачевых, собиравших ясак. Послали в Москву челобитную, что Алачевы при этом хищничали и жульничали, поэтому ханты требовали права сдавать ясак напрямую в казну. Такое право они получили и успокоились. А в Якутии подняли бунт братья Сакуевы — тоже против своих тойонов. К ним присоединились эвенки, а воеводам и служилым пришлось приложить немало усилий, чтобы погасить междоусобицу. Порой, кстати, бунтовали и русские. Скажем, в Братском остроге народ уличил приказчика Кафтырева в несправедливом суде, всем миром отстранил от должности и избрал вместо него совет «судеек», куда вошли 9 казаков, 3 посадских, 4 крестьянина и 10 бурят. Об отсутствии межнациональной розни свидетельствует не только избрание бурят в состав «судеек». Для решения внутриродовых споров «ясачные» часто обращались в воеводские суды, считая их более объективными, чем суд своих князьцов и тойонов. Нередко царям посылались совместные челобитные — от русских и «ясачных».

Но хотя внутренние отношения в Сибири стабилизировались, степная опасность оставалась. И жизнь здесь сохраняла специфику военного быта. Значительную долю населения (около 10 тыс.) составляли служилые. И группировались они в основном для прикрытия с юга. Гарнизон Тобольска насчитывал 2000, Тюмени — 950, Красноярска — 650 человек. Но этого не хватало. И сибирское казачество пополняли, приписывая к нему крестьян и ссыльных. Таких казаков называли «беломестными» — они служили без жалованья, за участок земли и освобождение от налогов. В «государеву службу» принимали и воинов из местных народов — так, к Нерчинскому острогу было приписано 800 конных тунгусов. Организовывались также «литовские» и «черкасские» сотни из переселенных в Сибирь пленных и украинских бунтовщиков. И служили вполне нормально. Были попытки создать здесь солдатские и рейтарские полки, но в местных условиях они оказались неэффективными, «потому что рейтар догнать татарина в поле строем не поспеет». Гораздо лучше зарекомендовали себя драгуны, и в больших городах стали формироваться драгунские роты.

Сибирским наместником правительство Натальи назначило Головина, отличившегося при заключении Нерчинского договора и успевшего хорошо изучить здешнюю специфику. И задачи ему пришлось решать очень не простые. По соседству закипела война между калмыками и маньчжурами. В 1690 г. хунтайджи Галдан вторгся в Южную Монголию, куда укрылись беженцы из владений Тушету-хана. Однако Канси бросил против него большую армию. Галдан был разбит наголову и отступил в Кобдо. В 1691 г. войско императора перешло в наступление и нанесло ему новое поражение. Ну а Средняя Азия совсем ослабла. Бухарское и хивинское ханства из-за внутренних неурядиц, междоусобиц и набегов кочевников пришли в полный упадок. И подлинным хозяином в этом регионе стал казахский хан Теуке. Он создал обширную державу, произвел кодификацию законов (хотя кое-что в казахском законодательстве нам показалось бы странным — например, считалось допустимым убийство слуг господином или детей отцом). А о себе Теуке был чрезвычайно высокого мнения. Говорил: «Турецкий султан или кызылбашский шах чем его, Теуке-хана, выше? Таковы же, что и он».

Когда же китайцы разгромили Галдана, для казахов исчезла угроза с востока. И они перенацелились на русских. В 1691 г. значительные силы казахов предприняли поход на Тобольск. К городу не полезли, но погромили Утяцкую и Камышевдкую слободы. Приказчик с группой казаков, их женами и детьми засели в одном из дворов, отбивались. Степняки подожгли строения, и люди сгорели. 200 человек были угнаны в полон. Казахи разграбили и несколько караванов среднеазиатских купцов, шедших в Сибирь. После этого Теуке попробовал замять конфликт. Прислал в Тобольск посольство, вспоминал русско-казахское сближение в начале XVII в.: «Деды и отцы ваши в те времена людей к нам присылали, а наши к вашим присылали, богатились и в благоденствии жили… меж ними хаживали торговые люди в совете и дружбе». Теуке предлагал восстановить эту идиллию.

Тем не менее, несмотря на его любезности, в 1692 г. набег повторился. Казахи снова прогулялись по Тоболу, сожгли Утяцкую слободу и несколько деревень. В погоню бросилась сотня казаков, настигла грабителей у Царева городища. Однако казахов оказалось значительно больше. В разыгравшемся бою сотник и 40 казаков погибли. Из Тобольска были высланы крупные силы, 600 казаков и тюменских татар. Но догнать врага они не смогли.

А в это же время и держава разбитого Галдана стала разваливаться. Подданные племена вышли из повиновения ему и вместо того, чтобы посылать своих воинов в армию хана, принялись самостоятельно высматривать добычу. Набеги на русских начали тувинцы, к ним примкнули киргизы. Из Красноярска был организован ответный поход. Сын боярский Василий Многогрешный с 730 воинами (из них 200 «ясачных») выступил на неприятеля и на р. Кан нанес сокрушительное поражение тувинцам и киргизским князьцам.

На юге Европейской России происходило примерно то же. Россия ограничила боевые действия обороной своих рубежей, но крымские загоны не прекращали попыток поживиться «живым товаром». Воевода Белгородского разряда Борис Шереметев не дремал. Укреплял старые крепости и засечные черты, строил новые. После голицынских походов он сумел восстановить боеспособность своих полков. Через казаков вел разведку. И наскоки успешно отражались. Турки тоже использовали передышку на русском фронте. И повели здесь «войну крепостей». Чтобы, с одной стороны, прикрыться от возможных ударов с севера. А с другой, создать базы для собственного возможного наступления. В низовьях Днепра они в дополнение к Очакову и Кызы-Кермену принялись строить целую систему укрепленных городов, постепенно придвигая их к российским владениям — Аслан-Кермен, Таван, Мустрит-Кермен, Ислам-Кермен, Мубарек-Кермен. Но активных операций Порта тут не предпринимала.

А на Балканах бои шли с переменным успехом. Возобновилось восстание в Черногории. И австрийцы перешли в контрнаступление. Корпус герцога Кроа де Круи взял крепость Эссек. Великий визирь Фазыл Мустафа решил выправить положение. Выступил на запад с 80-тысячной армию. Австрийцы смогли выставить 45 тыс. воинов под командованием Людвига Баденского. Но это были крепкие и отлично обученные немецкие и сербские полки. В сражении при Саланкемене турки потерпели поражение. Фазыл Мустафа нервных перегрузок и тягот не перенес, заболел и умер в походе. Инициатива снова перешла к «Священной лиге».

В 1692 г. шкодрский паша предпринял попытку подавить Черногорию, опять захватил Цетинье. Но достать повстанцев в горах не смог, и повторилось то же, что в прошлый раз. Черногорцы клевали турок, перерезали им коммуникации, и паше пришлось уйти. А у австрийцев главнокомандующим был назначен Кроа де Круи. Он начал широкое наступление осадил Белград. Да только полководцем он оказался ниже среднего. Взять город не смог, турки били его на вылазках. Австрийцы понесли огромные потери и в полном беспорядке покатились прочь. Кроа де Круи император уволил. (Но совсем уж обижать не стал, дал хорошую аттестацию. Он и тыкался с этой аттестацией то к одному, то к другому монарху. Пока его не принял на службу Петр — и герцог благополучно сдал русскую армию под Нарвой).

Когда турки вели бои за Белград, крымский хан решил испробовать прочность русских границ и двинулся к ним с большой ордой. Шереметев отреагировал своевременно, быстро поднял белгородские войска и выступил навстречу с 40-тысячным корпусом. Принять бой татары не рискнули, повернули назад. И перенацелились на более легкую добычу. Снова обрушились на поляков.

Между тем китайцы продолжали трепать Галдана. Император Канси лично возглавил большой поход во Внешнюю Монголию, присоединив ее к своим владениям. А в приграничных районах Сибири все так же кипели столкновения с соседями. В 1693 г. казахи и каракалпаки напали на Ялуторскую слободу. Перебили 42 человека, увели 69. В погоню отправилось 357 детей боярских, литовцев, татар и казаков под командованием дворян Павлова и Шульгина. Но и противник собрал большие силы. Сошлись у оз. Семинкуль, начался «крепкий бой». К несчастью, разразился ливень. И намочил порох у наших ратников. Отряд погиб полностью, до единого человека.

А на Красноярский уезд опять нападали тувинцы. И Василий Многогрешный предпринял второй поход в их землю. Против него вышло войско князьца Шандычка, 600 человек, вооруженных не только луками, но и пищалями. Красноярские воины их одолели, «воров побили с 500». Остатки бежали. Многогрешный бросил вдогон отряд сына боярского Тита Саламаты, который довершил разгром и «улус повоевал». Потери русских составили 6 убитых, 21 был ранен. Все участники похода были награждены, каждому выдали по полтине, раненым по рублю, правительство выплатило большие компенсации семьям погибших. В результате одержанной победы набеги тувинцев наконец-то прекратились. А к Теуке Головин направил посольство Федора Скибина и Матвея Трошина. Предлагалось нормализовать отношения, провести обмен пленными, но переговоры кончились безрезультатно. На словах хан опять превозносил выгоды мирной торговли. Но при этом он не хотел ссориться с собственными подданными. А его подданные предпочитали отнюдь не мирные способы наживы.

В этот период России удалось завязать дипломатические отношения и с Индией. Миссию возглавил купец Семен Маленький. Ему были даны официальные посольские грамоты, вез он и образцы русских товаров. Путешествие продолжалось пять лет. Посольство выехало в Иран, провело переговоры с шахом, потом отправилось в Индию, побывало в Дели, Aipe, Сурате, Берханпуре, было принято Аурангзебом. Переговоры с его министрами оказался успешным, был получен фирман Великого Могола, предоставляющий русским право свободной торговли в его владениях. После чего посольство двинулось домой. Но сам Семен Маленький на обратном пути умер. Да и фирман так и остался невостребованным, а описание Индии, сделанное послом и его помощниками, надолго было забыто. Потому что в судьбах и политике России произошел очередной поворот. В январе 1694 г. в возрасте всего 43 лет скончалась Наталья Кирилловна. И с этого момента, в общем-то, и началось правление Петра.