Преданная. Невеста (СИ)

Глава 20

Юля

По официальной версии Влад уехал сегодня вечером. И этим же вечером на пороге моей съемной квартиры появляется Слава Тарнавский.

Хорошо это или плохо? Радоваться или нет? Я не знаю.

Впрочем, как не знаю и открывать ли.

Ангел с демоном, рассевшись на моих плечах, устроили настоящий балаган.

Судья жмет на звонок, вряд ли зная, что я стою посреди коридора, растирая те самые плечи и мучаясь сомнениями.

Мне страшно увидеть его впервые. Выдать себя или дать слабину.

Я много думала о словах Майи. Мне кажется, они могут как ладно лечь в сложившуюся уже картину, так и разрушить ее к чертям. Непубличность наших отношений может быть свидетельством их важности и защиты?

Вздыхаю. Пока не передумала — подхожу к двери. Ангел ликует. Демон… Он нас предупредил.

Мы с судьей не пересекались взглядами пять бесконечных дней. И первая же моя эмоция — слишком яркая. Кажется, что непобедимая. Я его люблю.

Черт. Я так его люблю!

Дыхание учащается. Смотрю в лицо и не могу оторваться.

Он выглядит заебанным и чуточку злым. Смотрит без слов. Улыбается коротким рывком губ вверх.

— Привет.

Здоровается скупо. А я и так не могу.

Горло не пускает слова.

Киваю, отступая, веду по воздуху рукой. Это значит: проходи.

Он ступает начищенными ботинками на мой, слегка пошарпанный временем, пол. Я проезжаюсь по силуэту.

Одет, как всегда, с иголочки. Пахнет так, что крышу сносит. Кожа зудит. Во рту собирается слюна.

Поворачивает голову и смотрит на меня. Давлюсь воздухом.

Кашляю и пячусь.

Ты злиться должна, Юль. Злиться. Помнишь?

— Ты голодный?

Покачивает рукой на уровне груди. Типа «ну так». А у меня, как назло, особо и нет ничего.

— Брата проводила?

Я отвечаю так же неопределенно. Жестами.

— Всё благополучно?

— Да, всё хорошо.

Сейчас у меня совершенно нет настроения углубляться в несуществующие детали. Резковато развернувшись, первой захожу в гостиную. Через нее — к кухне.

Не оглядываюсь, взмахиваю рукой в направлении дивана.

— Присаживайся, я…

Все же смотрю украдкой от двери.

Слава в это время — на мой диван.

С настойчивостью параноика ищу в нем намек на неискренность. Брезгливость. Покажи мне свое раздражение. Покажи…

Но он не так прост. Поднимает глаза. Снова устало улыбается. Слишком нежно.

Делает плохо.

Не могу с ним бороться. Сбегаю на кухню.

Сооружаю на скорую руку закусочную тарелку. Раскладываю нарезанные фрукты и ягоды. Сыр. Вяленное мясо. Открываю оливки и крекеры. Зачем-то хочу доказать ему, что и хозяйка я тоже неплохая.

Суп из топора не сварю, но и постыдными студенческими бутерами потчевать больше не стану.

Боюсь, что он зайдет следом, поэтому то и дело оглядываюсь. Но он то ли сам не торопится, то ли мои флюиды ловит.

Послушно ждет в гостиной.

Вернувшись с широкой тарелкой в руках, ставлю перед ним. Волнуюсь, как школьница.

Вдвоем отвлекаемся на хруст картонного пакета. Вдвоем стреляем взглядом Славе под руку.

Я мысленно чертыхаюсь, он тянется без спросу.

Щеки вспыхивают, когда судья достает за ниточку изящные стринги с биркой.

Я приехала с шоппинга и бросила абсолютно не нужные мне бельевые излишества на диван. Все эти дни ни разу не подошла. Не примерила. Не рассматривала.

А теперь Слава тянет выше. Проезжается по кружеву длинными пальцами, достает следующий развратный аксессуар.

Меня накрывает волной непрошенного возбуждения. Я скучаю по нему. Я хочу забыть, что мною пользуются.

Потянувшись через стол, выдергиваю трусики, хватаю пакет и заталкиваю их назад.

— Эй… — На его не слишком бурное возмущение ляпаю:

— Это не тебе.

Хочу унести в спальню, но только разворачиваюсь — чувствую сначала порыв ветерка, а потом как на кисти смыкаются пальцы.

Сделал выпад и поймал. Как всегда. Ему меня поймать легко.

Оглядываюсь.

Брови, изогнутые красивой птичкой, приподнимаются вверх.

Жаром в лицо бьет вполне закономерное:

— А кому, Юль?

Чувствую, будто стою на развилке. Продолжить играть? Взмахнуть ресницами, включить дуру? Посмеяться? Отмахнуться? Уже посеять зерно сомнения?

Можно же. Можно.

И я вроде бы так к этому готовилась, но вижу его на своем диване. Вижу усталость. Вижу требовательность в глазах. Кажется, что вижу вспышку тревоги.

Смаргиваю.

Улыбаюсь и мотаю головой.

— Я не то имела в виду. Просто неловко…

— Я видел тебя в белье. И без тоже. Мне нравится.

Кровь греется в жилах. Моя слабенькая бронь не спасает от миллиона выпущенных стрел. Они колют кожу и проникают под. Доставляют не боль, а удовольствие.

Я начинаю понимать женщин, которые закрывают глаза на очевидные измены. Это такой сладкий путь…

Так страшно начать говорить…

Не знаю, улавливает ли Слава мои колебания, но его пальцы перемещаются. Гладят тонкую кожу запястья. От места ласки вверх ползет жар.

— Померяешь что-то? Для меня…

Просьба разбивает мне сердце. Разбивает мои планы и рушит стены.

Я открываю глаза, опускаю их и киваю.

Да.

Я ничтожная дура, но я хочу попробовать еще раз тебе поверить.

Ухожу в спальню. Выбираю изумрудное кружево. То самое, которое по версии консультанта должно идти мне больше всего.

Слышу шорохи в гостиной, но волнуюсь не из-за них, а потому что хочу выйти и увидеть в его глазах желание, похоть, страсть.

Я скучала по нему. По нежности и грубости. По непредсказуемости и желанности любого предложенного виража.

Дыхание рвется. Сердце вылетает, когда я на цыпочках выхожу из спальни, выровняв пояс с подвязками.

Тарнавский запрокидывает голову и тут же ловит в сети тактильно ощутимого взгляда. Меня флешбеком бросает в другую квартиру. Я брезгливо сбрасываю с себя другой взгляд. А этот… Впитываю.

Он без спешки оглаживает мое полуголое тело. Протягивает руку. Я берусь.

Тянет на себя, опускаюсь на его бедра. Слежу, как пальцы проезжаются по моим. Взгляд мужчины становится неприкрыто жадным. Изучает и метит. Печет лобок. Живот. Грудь.

Выжигает губы.

Слава тянется к ним, я сдаюсь.

Мы сразу сплетаемся языками. Я ерзаю, двигаюсь ближе. Через кружево и плотную ткань брюк чувствую жар и твердость.

Он целует меня агрессивно. Я цепляюсь в мужскую шею. Слава сдвигает ткань трусиков тут же. Проезжается по половым губам. Собирает влагу, обводит вход.

С ума схожу.

Насаживаюсь.

Упираюсь лбом в лоб. Дышу приоткрытыми губами в его рот. Приподнимаюсь и опускаюсь на ладонь.

В меня входят два пальца.

Руки сьезжают на твердые плечи. Сжимаю их. Царапаю.

— Хуево без тебя, Юль, — жмурюсь и киваю.

— Мне тоже. Хуево. Без тебя.

Все это время даже не подозревала, как сильно его хотела. А сейчас сгораю искристым бенгальским огнем. Целые столпы шипящих звездочек из глаз и по телу. Бедра нетерпеливо двигаются даже не на члене.

Он достает из меня пальцы. Спускает с моих плеч бретели. Сжимает грудь и припадает губами к соску. Я стону и прогибаюсь. Продолжаю по инерции двигаться, пытаюсь расстегнуть молнию и ширинку на его брюках. Оттягиваю резинку боксеров. Веду по освободившемуся члену.

Мне сразу становится мало. Сжимаю сильнее, раскрываю головку.

Оттолкнувшись, опускаюсь на пол и обхватываю ее губами.

Мой первый минет, как и первый секс, случился с ним. Я помню, как было страшно и неловко до. Казалось, своими отсутствующими умениями я могу только оттолкнуть.

А после — дикая гордость. Потому что я таких искр в его глазах раньше не видела.

Расслабляю язык и горло. Скольжу по длине. Ласкаю кончиком выпуклые венки. Задерживаюсь на собственном пределе и вибрирую, когда на затылок ложится рука и давит еще чуть-чуть.

Поднимаюсь по длине выше. Выстреливаю взглядом в глаза.

Темные и глубокие.

Ты не можешь быть настолько ужасным. Правда же? Правда?

Не знаю, что в моих глазах читает Слава, но коротко кивает. Дает добро? Хорошо.

Я тоже даю.

Делаю минет с мыслью, что он должен стать лучшим в его жизни. Возможно, не самым глубоким, но самым искренним.

Подстраиваюсь под задаваемый ненавязчивыми подсказками руки темп. Сжимаю кольцом из пальцев основание члена.

В глаза больше не смотрю, но чувствую его взгляд постоянно.

Облизываю головку, возвращаюсь к ритмичным погружениям. Упираюсь в мужские бедра, чувствую, как рука съезжает по затылку вниз на мою шею. Улавливаю «просьбу», изящно прогибаюсь.

Между моих ног настоящий пульсирующий пожар. Рваными движениями скатываю выше его рубашку, прижимаюсь к плоскому животу и веду по нему ногтями, лаская языком член.

С ума схожу от желания. Не боюсь показаться ни неуместной, ни слишком развратной. Готовлюсь встретить выплески горлом, когда член становится еще толще. Я чувствую языком пульсации. Что будет после триумфа — лучше не думать. Скорее всего улечу в обрыв, но пока я упрямо взбираюсь.

Только Слава закончить всё равно не дает.

— Стоп, Юль. Хватит.

Вздергивает меня. Ставит коленями на диван. Я почти падаю животом на спинку, но он страхует, перехватив под грудью.

Цепляюсь за обивку. Дышу как марафонец. Стираю слюну с подбородка.

Оглядываюсь, он расстегивает рубашку и вжимается своим телом в мое.

Между половых губ скользит обильно смоченный моей слюной член.

Ловлю его взгляд и стону, почувствовав резкое проникновение.

Он не дает мне заново привыкнуть. Стиснув зубы, трахает сзади. Шире раздвигает мои ноги, вжимается лицом в волосы и лишает любых шансов не кончить — растягивая набухшим членом и стимулируя разом все чувствительные точки.

Он должен первый. Это логично. Я так старалась… Но игра его. Правила его. Все так, как нужно ему.

Тянет бедра назад. Я прогибаюсь сильнее и держусь за спинку самостоятельно.

Не оглядываюсь, но и так знаю, что он смотрит, как член входит в меня. Как смазка покрывает блеском бедра.

Даю ему все. Себя. Возможность самоутверждаться. Бразды правления. Свое сердце. Всё даю.

Мне так хорошо, что сводит все мышцы. Мну обивку. Хнычу. Жмурюсь. Падаю на локти. Потом снова поднимаюсь и пошло прогибаюсь.

Пружина сжата слишком сильно. Боюсь, выстрелит так, что вынесет окна. И расслабить не получается. С каждым толчком она сжимается все сильнее.

Не знаю, чувствует это Слава или нет, но я снова ощущаю спиной его слегка влажный торс. Ладонь ложится на мой живот. Он давит, я чувствую толчки еще ярче. Он тоже их чувствует. Толкается глубже. Глубже некуда, но я даю.

Взрываюсь с бурным стоном. Руки тут же лишаются силы. Едут по спинке. Теряю равновесие, он удерживает.

Окидывает на свою грудь и плечо. Продолжает толкаться, прижавшись губами к виску.

Я хочу сказать, что люблю его. Он знает, но я хочу сказать.

Это важно. Я же правда люблю. Меня нельзя предавать.

От переизбытка чувств в уголках глаз собираются слезы.

Грудную клетку начинает печь. Я с силой сжимаю руку, которая все так же держит меня за живот.

Давай вместе, Слав. Давай по жизни. Даже если ты заинтересован во мне больше, как в инструменте. А вдруг ты сможешь его полюбить?

Его темп ускоряется. Дыхание становится сиплым. Желание — животным. Он выпускает зубы. Царапает меня.

Прогибает так, как нужно ему. Я абсолютно не против. Влагалище продолжает сокращаться. Я пытаюсь обрести силы, упираюсь руками и концентрируюсь на распирающей изнутри толщине.

Он выходит из меня в последний момент. Сперма пачкает ягодицы и половые губы.

Оглядываюсь и смотрю, как он стряхивает с головки последнюю каплю. Поднимает глаза. Я улыбаюсь. Он в ответ.

Пока не накрыло откатом, дергаюсь в сторону, чтобы сбежать, но Слава перехватывает и прижимает к своему телу.

Мелкие поцелуи покрывают плечо. Шею. Щеку. Я смеюсь, доверчиво откинувшись на широкую грудь.

Внутри меня — легкость и счастье. Смотрю в потолок и чувствую, как в грудной клетке пузыриками лопается лучшее в мире шампанское.

Я хочу с тобой всю жизнь, Слав.

Он замирает, уткнувшись носом в волосы за ухом. Я, набравшись смелости, потихоньку глажу его руку. Подбираю слова, чтобы начать. На искреннем. О важном.

Я расскажу ему, что меня гложет. Что я услышала. Что люди говорят о нас. Он меня успокоит — я поверю. И я не стану одной из обманутых жен. Нет. У нас все иначе. Я правда что-то недопоняла.

Слава оживает. Бодает губами мой подбородок. Целует в шею. Ключицу. Поворачивает голову. Смотрит мне в глаза.

По телу вслед за неописуемой легкостью и кайфом проходит тревога. Горло спазмируется. Я снова хочу дернуться, но не успеваю.

Мои фантазии о лучшем рушит жестокое в своей легкости:

— Юль, сделаешь мне одолжение?

Я смыкаю веки.

Теперь понятно, почему ты приехал.

Конечно, я все сделаю. Ты же так постарался.