Прибытие

Глава 17 Допрос

На несколько минут на челноке воцарилась тишина. Мария не решалась ее нарушить. Было видно, что она ждала какой-нибудь реакции на свои слова. У меня же более не оставалось никаких сомнений — девушка затеяла опасную игру. Действовала она по заранее составленному плану и считала, что сейчас в ее руках были сосредоточены все рычаги управления текущей ситуацией. Но что-то в ее рассказе меня настораживало. Это еле уловимое чувство нестыковки между сказанным Марией и реальными фактами сначала просто свербело в моей голове мелкой занозой, но теперь, когда девушка проговорилась, вопило во весь голос, требовало раскрыть свои карты, уличить ее во лжи и добиться, наконец, от нее правды. Но, памятуя, что передо мной хитрый и изворотливый противник, я подавил в себе это чувство и постарался ничем не выдать своего возбуждения. Сделав вид, что, как и все, глубоко озадачен ее выводами, я решил сделать свой первый укол.

«Ах, как же сейчас помогла бы ментальная атака!» — сокрушался я мысленно, но делать было нечего. Придется выкручиваться своими силами. К тому же раз ей удалось обвести меня вокруг пальца и скрыть факт своей беременности еще перед отлетом, с чего ей давать осечку сейчас? « Ладно, попытаемся вывести тебя на чистую воду иными методами».

— Значит, вы думаете, что на борту «Магеллана» прозвучала ложная тревога? — вкрадчиво спросил я.

— Да, — уверенно ответила девушка. — Раз не было разгерметизации корабля, что очевидно, то подобная команда могла податься только при подготовке к гравитационному маневру. А сам маневр на тот момент никем не планировался.

— Как же, по-вашему, развивались события? — мягко подвел я девушку к очередной лжи.

— Думаю, кто-то из командования взломал защитную систему корабля и спровоцировал ложную тревогу.

— Зачем провокатору делать такой шаг? — продолжил я свой допрос, но тут же прикусил язык.

«Интересно, она заметила, что я уже заранее согласился на то, что провокатор действительно существует?» — мой мозг лихорадочно искал выход и, кажется, нашел его. Я просто дополнил свой вопрос:

— И есть ли у вас соображения о личности этого человека?

Мария, кажется, не заметила моей оплошности и, видимо, ожидая подобного вопроса, с готовностью начала отвечать:

— Я почти уверена, что провокатор — капитан «Магеллана», — твердо сказала она, вызывая подобным громким заявлением дружный возглас негодования на «Ермаке».

— Но позвольте! — опешил наш геолог. — Зачем? Зачем нашему капитану вообще это делать?

Вопрос, естественно, интересовал всех присутствующих, и в салоне вновь повисла гробовая тишина. Мария обвела взглядом экипаж «Ермака» и спокойно ответила:

— На этот вопрос у меня нет однозначного ответа. Но на «Магеллане» только три человека способны провернуть такое. Я, старший помощник и сам капитан. Только мы имели полный доступ к главному компьютеру «Магеллана».

— Вы находитесь среди нас, а стало быть, лицо пострадавшее, — начал размышлять Ковалев. — Но почему вы заподозрили именно капитана, а не старшего помощника?

— Да-да, вы же его родная дочь! — добавил Леонид Боровский. Об этом факте остальные члены экипажа «Ермака», по-видимому, не знали. По салону прошелестел тихий шепот. Девушка скорчила грустную мину и продолжила:

— На эту мысль меня навели два события. Во-первых, капитан строго-настрого запретил мне высаживаться на планету. Возможно, он и диверсант, но губить свою родную дочь вместе с экипажами трех челноков наверняка в его планы не входило. Ну а во-вторых, я присутствовала на втором, секретном собрании высшего руководства «Магеллана».

«Ах, до чего же складно ты поешь, — думал я, восхищаясь выдержкой Марии. — А ведь ее ложь действительно будет трудно вскрыть».

Девушка кивнула в сторону Ковалева:

— Вы ведь тоже там присутствовали, не так ли, майор?

Егор кивнул, отводя от меня взгляд.

— Вы помните, что обсуждали на том совещании? — спросила его девушка. Ковалев заколебался, и она его подбодрила. — Ну же, товарищ майор, сейчас уже не до секретности. Вас всех пытались уничтожить, и им это почти удалось!

Егор взглянул на меня, не решаясь ответить. Я чуть заметно кивнул ему. Будет интересно сопоставить факты. Ковалев еще немного помялся, затем все же заговорил:

— Совещание инициировал научный руководитель полета. На нем присутствовали я, Мария, капитан и сам научрук. На повестке стоял лишь один вопрос: целесообразно ли вообще тратить силы на бессмысленную, по мнению научного руководителя, разведывательную операцию?

Первым со своего места встал геолог:

— Простите, товарищ майор, — поинтересовался он, — правильно ли я понял вас? Вы утверждаете, что научный руководитель полета Зольский был изначально скептически настроен по поводу вопроса изучения текущей ситуации на планете?

— Да, — подтвердил Егор. — Он был уверен, что мы уже обладаем исчерпывающими данными о планете и ее обитателях. По его мнению, количества выживших не хватит для естественного прироста населения и восстановления человеческой популяции. Во всяком случае, не в тех суровых условиях, которые царят на планете. Кроме того, его пугала перспектива столкнуться с глубокой деградацией населения планеты. Варварство, междоусобные войны за территорию и ресурсы, по его словам, завершили бы начатый природой геноцид менее чем за сотню лет.

Тут уже не выдержал первый пилот. Репей вскочил с места и задал вопрос, волновавший в эту минуту всех окружающих:

— Хотите сказать, Зольский предлагал уничтожить остатки населения?

— Если смотреть глобально — да, — потупил взгляд Ковалев. — Он предлагал немедленно приступить к терраформированию Земли. Этот процесс запустил бы целый каскад природных аномалий на планете. Смещение оси Земли, изменение скорости вращения планеты, опреснение океанов, землетрясения, ураганы, наводнения — все эти неизбежные спутники вмешательства человека в естественный ход развития планеты поставили бы завершающую точку в развитии текущей цивилизации.

— А дальше что? — удивился Коля Болотов.

— А дальше, — продолжила за Ковалева Мария, — Зольский предлагал активировать протокол «Заселение».

— Но протокол «Заселение» мы должны были реализовать в точке прибытия! — возразил Чак Ноллан.

— Да, — ответила Мария, — но лишь при условии, что колыбель нашей цивилизации будет процветать. Именно так мы планировали начать нашу экспансию в космическое пространство. Иметь две жизнеспособные колонии в безграничном космосе означало иметь удвоенные шансы на выживание нас как вида.

Наступила тяжелая пауза. Члены экипажа не знали, что и думать. Я, конечно, подозревал все это и без объяснения Егора. Еще на «Магеллане» я предчувствовал нечто подобное. Однако у меня была небольшая надежда на то, что если протокол «Заселение» и запустят в отношении нашей планеты, то постараются учесть при этом наличие более чем сотни миллионов выживших. В конце концов, именно гуманизм как основа нашего общества сделал нас той высокоразвитой цивилизацией, коими мы себя считали до последнего времени.

— Чем завершился тот брифинг? — спросил я Марию.

— Большинством голосов предложение Сергея Аркадьевича Зольского было отклонено. Против проголосовала я и капитан Владимир Веровой. Вместо начальника ОНР Виктора Сергеевича Орлова голосовал его заместитель Егор Васильевич Ковалев.

Егор услышал свою фамилию и вздрогнул, густо краснея.

— И как же вы проголосовали, мой друг? — поинтересовался у него Леонид Боровский.

Майор поднялся со своего места и четко произнес:

— Я был единственным, кто воздержался. Я не обладал подобными полномочиями и считал себя недостойным голосовать за своего непосредственного начальника.

— А почему самого Орлова на этом совещании не было? — продолжал допытываться геолог.

— Хороший вопрос, — поддержал я его, лишний раз подчеркивая тот факт, что меня на этом собрании тоже не было. За это ухватился и Саша Репей:

— Да! И начальника медицинской службы там тоже почему-то не было!

— На самом деле, все просто, — ответила девушка. — Протокол запрещает людям с имплантированными в мозг чипами иметь право голоса. Их способность влиять на психоэмоциональный фон остальных участников голосования сводит к нулю объективность подобного мероприятия. По нашему законодательству люди, обладающие подобным апгрейдом мозга, приравниваются к киборгам. У них иные задачи: анализировать огромные объемы информации, принимать решения в вопросах своей специализации и прочее. Но участвовать в решении судеб чистых людей они не могут по этическим соображениям. И начальник медицинской службы, и руководитель ОНР Орлов имеют импланты, усиливающие их псионические способности.

— Что за вздор? — возмутился десантник Сергей Козырев, до этого момента не проронивший ни слова. — Товарищ полковник ничем не хуже нас всех!

— Тут, на Земле? — резко развернувшись к десантнику, спросила Мария и тут же сама ответила. — На планете — да. Тут все его микрочипы и улучшения ничего не стоят. Для их полноценной работы необходимы мощные ретрансляторы и программное обеспечение главного квантового компьютера «Магеллана». Поэтому тут Герман — простой смертный человек. А на «Магеллане» он обладал куда более серьезными способностями.

Девушка пристально посмотрела на меня, давая понять, что знает о моих попытках воздействовать на ее разум. Я даже слегка смутился. Меня спас Леонид Боровский.

— В любом случае, — произнес он, — как бы то ни было, подобное голосование не могло быть принято ЦУПом как команда к действию. В голосовании не могли участвовать четверо. При определенных условиях голоса могли разделиться поровну, и тогда решение не было бы принято.

— Да, — согласилась Мария. — Тогда голосование просто перенесли бы на другую дату. И уже к новому голосованию мнение кого-либо из голосующих могло бы измениться.

— Я так понимаю, это и было сделано, — предположил я. — Вы не пришли к единому мнению, голосование было сорвано, и только после этого была дана окончательная отмашка для проведения высадки на планету?

— Да. Вы все правильно поняли, — подтвердила Мария.

— Но все эти факты никак не доказывают ваших подозрений насчет капитана Верового! — воскликнул доктор Боровский.

Девушка покачала головой и спокойно парировала выпад геолога:

— Я слишком хорошо знаю своего отца. Он ярый глобалист и сторонник теории «человеческой панспермии». Он верит, что на человечестве лежит некая сакральная миссия заселения всей вселенной. Он буквально бредит этой идеей и потому категорически против геноцида коренного населения Земли. Он рассчитывал на то, что Герман Мечников сможет провести объективный анализ и докажет всем сомневающимся возможность развития цивилизации на Земле естественным путем, без использования драгоценных семи миллиардов человеческих эмбрионов, хранящихся на борту «Магеллана».

— Но зачем ему тогда понадобилось срывать десантирование? — не понял Ковалев.

— Он не был уверен в успехе миссии, — развела руками девушка. — Если допустить на минуту, что теория Зольского верна и коренное население Земли действительно вымирает, то нам ничего больше не останется, как использовать протокол «Заселение» в отношении собственной планеты. А это поставило бы крест на его мечтах о покорении дальнего космоса.

— То есть, — прищурился старый геолог, — хотите сказать, что капитан «Магеллана» умышленно пошел на диверсию и уничтожение двадцати одного десантника?

— Да, — спокойно ответила Мария.

— И вы так невозмутимо об этом рассуждаете? — спросил я.

— Если вы думаете, что мы с капитаном Веровым были близки, то сильно ошибаетесь, товарищ полковник. Известно ли вам, каково иметь отца — космонавта? Видеть его раз в десятилетие, слышать о его подвигах лишь по голографу? Каково это полжизни утешать плачущую мать? Он же пожертвовал семьей ради своего дурацкого космоса!

— Но, позвольте заметить, — вставил я, — вы пошли по его стопам. Не вы ли являлись его первым пилотом?

— Ошибки молодости, — печально выдохнула Мария. — Я ревновала его к работе. И мне хотелось во что бы то ни стало обратить его внимание на себя. Вот и поперлась на эти высшие пилотажные курсы, потому и была на них лучшей. Все мои достижения были направлены на то, чтобы обратить внимание отца на свою дочку.

По щекам Марии прокатились две крупные слезы. Актриса из нее была просто восхитительная. Я даже допускал, что часть ее слов была истиной, настолько убедительной она сейчас была.

— Но у меня ничего не вышло, — продолжила девушка, смахнув рукой слезы, — и теперь мне хочется действовать от обратного. Хочется доказать ему, что все его попытки бросить нас с мамой, бросить родную Землю — ничто иное, как самообман! Мне хочется доказать этому упрямому барану, болтающемуся там, на орбите, — девушка эмоционально ткнула в потолок пальцем, — что мы здесь достойны его внимания больше, чем мертвое пространство вселенной!

Меня вновь уколола мысль, что Мария не все учитывает.

«Неужели она действительно уверена, что „Магеллан“ все еще находится на геостационарной орбите?»

— Что, по-вашему, произошло после сбоя программы и команды «занять криокапсулы»? — спросил я осторожно.

Краем глаза я увидел, как напряглись Ковалев и Леонид Боровский.

Девушка покачала головой:

— Очевидно, что все члены экипажа улеглись в свои криокапсулы и в данный момент погружены в анабиоз.

Мы с Ковалевым переглянулись. Мария заметила это и как-то неуверенно спросила:

— Что не так?

Я не стал рушить на ее голову сразу весь мир и решил немного потянуть время. Узнай она правду сейчас, мы еще нескоро сможем докричаться до ее сознания.

— А почему вы в итоге не заняли свою криокапсулу, а улетели в открытый космос на спасательной капсуле?

Девушка недоверчиво поглядела на нас с Ковалевым, но все же ответила на мой вопрос:

— Когда я проверяла системы корабля на наличие разгерметизации, пришел радиосигнал с планеты. Он был крайне слабым, и мне не удалось вычислить его источник, но он, несомненно, исходил с поверхности Земли.

А это уже было неожиданностью для нас. Все повставали со своих мест. А девушка как ни в чем не бывало продолжила:

— Разве вы его до сих пор не уловили?

Оба пилота синхронно потрясли головой, а Саша Репей еще и устно подкрепил свое мнение:

— Радиоэфир молчит. За все время мы не приняли ни одного сигнала.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Не может этого быть. Я своими глазами видела эту передачу. Вы пробовали усилить сигнал?

— Как? — удивился Коля Болотов.

— Послать на «Магеллан» поисковый запрос, чтобы корабельный ЦУП его принял, усилил и отразил на поверхность Земли.

Пилоты переглянулись в нерешительности. Я же подсел поближе к девушке, взял ее за руку и, прощупывая пульс на ее запястье, спросил:

— Мария, а как по-вашему, где сейчас находится «Магеллан»?

Девушка несколько опешила:

— Как где? Висит себе, где и прежде, на орбите Земли.

Я дотронулся до плеча Ковалева, который хотел было встать и подойти к Марии, и задал последний свой вопрос:

— Каков был план Верового?

— Я не могу знать наверняка. Возможно, он запаниковал и для начала просто решил взять управление процессом в свои руки.

— Хотите сказать, капитан Веровой планировал погрузить весь экипаж в анабиоз и самостоятельно увести «Магеллан» к открытой червоточине?

— Я решила именно так, — развела руками Мария. — Потому, получив тот слабый сигнал с Земли, я решила попытаться расстроить его планы и покинула «Магеллан».

— В надежде, что ваш отец не бросит вас? — печально уточнил доктор Боровский.

— Я не понимаю, — взволнованно сказала девушка. — Вы все что-то скрываете от меня?

Я убрал руку с плеча Ковалева. Егор встал и пригласил Марию в кабину пилотов. Девушка прошла за ним и встала в дверном проеме. Майор Ковалев нажал несколько кнопок навигационной системы, и перед девушкой открылась голокарта. Точка с литерами MGL все еще ускорялась, уже завершив гравитационный маневр возле Луны.

— Они… — Мария медленно осела, — бросили нас?

«А тут Мария, похоже, не играла… — я задумался. — Да как же тебя раскусить?»