Прибытие

Глава 33 Жнец

Дальнейшие события я мог лишь слышать. Как только Ковалев навел на меня оружие, в гибернационном отсеке послышались крики. Началась стрельба. Отовсюду посыпались искры. Заверещал незнакомый звук сирены — возможно, это был звук пожарной безопасности чужого корабля. Несколько смачных плазменных шлепков досталось и нам с Марией, но наши объединенные силовые поля смогли выдержать прямое попадание плазменного пистолета. Боли я пока не чувствовал, хотя первый выстрел сильно повредил мне спину. Мой замысел все-таки удался. Первый выстрел Ковалева почти пробил мое силовое поле, так что, случись Егору попасть еще раз, — не факт, что энергии хватило бы для погашения второго плазменного заряда. Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть собой Марию и надеяться, что она взяла свой генератор силового поля. Первый плазменный заряд поразил девушку лишь потому, что доктор Боровский не планировал ее убивать. Ковалев стрелял с расстояния в три метра самым слабым зарядом. Обычно такой режим огня использовали стражи порядка для задержания преступников. Силовые поля не гасили такие удары, поскольку были рассчитаны на более серьезные нагрузки. В меня же Ковалев стрелял, не меняя конфигурации своего пистолета. А последний выстрел, произведенный им, был максимальным по мощности, поэтому мое силовое поле отреагировало.

Когда все закончилось, кто-то осторожно дотронулся до моего плеча:

— Док, вы живы?

Я выдохнул. Это был Козырев.

— Помоги мне, Сергей.

Десантник перевернул меня на спину.

— Принес? — спросил я.

— Все, как вы просили, док. Что тут произошло?

— Покажу после, на «Ермаке», — боясь пошевелиться, выдохнул я.

Кажется, у меня были сломаны ребра. Становилось трудно дышать, и я попросил усадить меня рядом с криокапсулой.

— Я все записал, — прохрипел я и огляделся.

Мария по-прежнему лежала неподвижно, но дышала. Тело Ковалева после боя отбросило в дальний конец комнаты, над ним сейчас колдовал Саша Репей. Коля Болотов стоял над обезглавленным телом геолога.

— Все было, как вы и передали, — доложил Козырев. — Когда мы спустились на нижний уровень, связь восстановилась. Мы слышали последние фразы разговора, но поняли лишь то, что вас хотят пришлепнуть.

— Вы все правильно сделали, — пожал я руку десантнику. — Спасибо вам.

Мне действительно очень тяжело дались эти слова, с каждой секундой я чувствовал себя все хуже. Поэтому первым делом я попросил подать мне аптечку. Вынул из нее нужную шприц-ручку и, не особо заботясь о герметичности скафандра, сделал себе укол в бедро. По телу медленно разлилось приятное тепло, и я смог наконец вдохнуть полной грудью.

— Сергей, Коля, девушку нужно отнести на «Ермак» и поместить в ее капсулу. Автодок сделает все за вас, главное, разденьте ее. Спешите, у нее пробит скафандр. Должно быть, ей сейчас чертовски холодно. Еще нам понадобятся одеяло и носилки. Сегодня будем знакомиться с настоящим «небесным человеком».

— Понял, — довольно бодро ответил Козырев. — Раздеть — это мы завсегда готовы.

«Лоботрясы, — улыбнулся я, — я им столько сказал, а запомнили они лишь то, что бедную девушку раздеть нужно».

Когда ребята унесли Марию, ко мне подошел Саша Репей.

— Использовать азбуку Морзе при помощи непонятных символов «небесных людей» — гениально. Только вам крайне повезло, что мы догадались перевести абракадабру, которую внезапно начал транслировать корабль, в азбуку Морзе.

— Да у меня особо и выбора-то не было, Саш. Радиосвязь не пашет, а тут геолог слегка умом тронулся.

— Мы, когда прочли, что вы советуете ему сразу голову снести, не поверили. Решили, раз он безоружен, значит — не опасен. Начали Ковалева от вас огнем оттеснять. А он так лихо отстреливался, что мы и высунуться из-за укрытия не могли. Мы даже не сразу сообразили, что у него руки нет. А потом вообще лютая дичь началась. Я в товарища майора стреляю, а мне Козырев в голову целиться начинает. Стоит с другой стороны двери и прямо мне в лоб ствол направляет. Болотов увидел, да как бросится на него! Выстрел чуть мне в шлем не угодил. А я без защиты, все генераторы поля вы с собой забрали. Считай, в рубашке родился.

— Да, повезло, — согласился я. — Это не Козырев виноват. Его геолог под ментальный контроль взял, как и Егора. Я потому и выстучал вам, что нужно геологу в голову стрелять. У него там импланты особенные.

— Да, это я понял, — закивал Репей. — Только как он этими имплантами пользуется? Мы же не на «Магеллане». Тут нет нашего квантового компьютера.

— Нашего — нет, — согласился я.

У пилота от удивления глаза на лоб полезли. И я объяснил:

— Помнишь, после того как я на «объекте» первый раз побывал, я рассказывал, что перед самым выбросом воды почувствовал какую-то тревогу?

Репей закивал:

— Да, было дело, говорили.

— Я тогда решил, что мне показалось, но во второй раз, когда мы с Чаком чуть не утонули, было то же самое. Я вам тогда всем об этом рассказывал, да не все запомнили. А геолог наш подметил и понял, что это не предчувствие было. Это мои чипы в голове улавливали сигналы квантового компьютера «небесных людей».

— А тут вы тоже что-то почувствовали?

— Нет. Просто догадался. Боровский не использовал свои способности на «Магеллане» в открытую. Незачем было. Все и так шло, как им было задумано. Ровно до тех пор, пока Мария не влезла в его план со своей любовью. Она должна была запустить ложный сигнал тревоги и уложить весь экипаж по криокапсулам. Капитан Веровой понял, что на борту осуществляется диверсия, и принял единственно верное решение — увести корабль обратно к червоточине.

— Что? — не поверил своим ушам Репей. — Нас бросил капитан Веровой?

— Он не мог поступить иначе. Пойми, человек его уровня обременен огромной ответственностью. Не уведи он «Магеллан» с орбиты, доктор Боровский благополучно достиг бы земли, спокойно решил бы свои проблемы, а по возвращении на «Магеллан» оказался бы единственным псиоником на корабле.

— Ну да, — согласился Репей. На «Магеллане» все в криосон ушли бы, а вы на Земле. Логично. Но как вы поняли, что можете управлять системами «небесных людей»?

— Боровский не манипулировал никем на «Ермаке», поскольку все наши апгрейды вне зоны действия квантовых компьютеров не работают. Вспомни случай с нападением на него Марии, он даже отбиться от нее не смог.

Пилот кивнул, соглашаясь.

— Как только Козыреву удалось восстановить питание корабля, Боровский взял под ментальный контроль единственного вооруженного члена группы — Ковалева.

— Странно, а зачем ему это нужно было? — удивился пилот. — Не палился столько лет, а тут вдруг решил в солдатиков поиграть.

Я несколько сконфузился, но пришлось признаться:

— Это я его вынудил. Мы с Ковалевым еще на «Ермаке» договорились, что, если найдем тут криокапсулу с этим Косом, то он сделает вид, что хочет ее разрушить. Я тогда подозревал Марию. Мне нужно было надавить на нее, заставить сделать ошибку, оговориться или даже вынудить ее открыть всю правду.

— Провоцировали ее, а спровоцировали геолога, — догадался пилот.

— Этот Кос — его сын, — сообщил я еще одну шокирующую новость Саше. — Леонид Боровский не мог знать наверняка, он в этой капсуле или нет. Ему ничего не оставалось, как вмешаться в нашу игру. А тут такой подарок судьбы — восстановили питание корабля, на котором имеются схожие с нашими технологии.

— Да уж. Триллер.

— Я подумал, что раз уж он может использовать свою псионику, почему бы и мне не попробовать воспользоваться своей? Конечно, по силе я на порядок слабее, но я и не думал биться с ним на равных, слишком уж очевидным был перевес в его сторону. Так что, забалтывая его, я искал возможность связаться с вами.

— Ковалев, когда очнется, не поверит! — восторженно подвел черту Репей.

Видимо, я в лице изменился — Репей аж отпрянул от меня.

— Что не так?

— Так Егор жив⁈ — гневно воскликнул я. — Что же ты молчишь, дурья твоя башка⁈ Он же помрет от шока!

— Я думал, он враг, раз стрелял в нас! — пытался оправдаться пилот. — А потом просто заслушался.

Я с трудом встал на ноги, схватил свою аптечку и бросился к Ковалеву, лежащему без сознания. Первым делом я провел схему «антишок», затем обработал его окровавленную культю пеной и ввел сильнейшие седативные препараты.

Вернулся Козырев с носилками. Довольно быстро, кстати, они управились. Сергей объяснил:

— Болотов пригнал «Ермак» поближе. Мы зависли прямо над палубой.

— Ясно, — ответил я и приказал грузить Ковалева на носилки. — Несите его на «Ермак» и укладывайте в автодок вместо Марии.

— Но там уже лежит она, такая голая… — начал было мямлить десантник, но я его перебил:

— Одеть и вколоть вот это! — я дал ему нужную шприц-ручку. — Сейчас она уже не полезет драться.

Жизни девушки ничего сейчас не угрожало, она просто была оглушена. А Ковалев реально умирал.

— Выполнять! — прикрикнул я на десантника, и они вместе с пилотом быстро унесли Егора.

Я остался один и только сейчас смог перевести дыхание. Если честно, не думал, что выпутаюсь из этой заварухи живым. Я попытался сосредоточиться и мысленно провести простой чек-диалог с компьютером чужого корабля, как делал это на «Магеллане». Такие проверки позволяли мне оценить системы корабля, просмотреть все нештатные ситуации и проверить параметры главного процессора. Чужая система ответила, но вполне ожидаемо запросила пароль. Это диалоговое сообщение я понял даже на языке «небесных людей». Видимо, между нами не так уж и много различий, подумал я и отбросил попытки связаться с кораблем. Пока я не разберусь с языком, я не смогу работать с чужими технологиями. Мыслеформа с запросом пароля исчезла, и я позволил своему разуму расслабиться.

Я уселся на пол возле криокапсулы. Отсчет все еще продолжался. По счастливой случайности во время перестрелки капсула не пострадала, так что мне оставалось лишь ждать. Что ж, в таком случае настало время подвести промежуточные итоги моего пребывания на этой планете. Назвать нынешнюю Землю «своей» у меня сейчас язык не поворачивался.

Во-первых, мы все еще живы. Мы пережили крушение, затем суровый климат недружелюбной планеты. Уцелели при столкновении с опасными, вооруженными до зубов аборигенами и свирепыми медведями-людоедами. Мы с честью преодолели все злоключения. Не обошлось и без потерь — я с тоской вспомнил гибель Филиппа. Мария сейчас была ранена, но за ее жизнь я уже не опасался. Ковалев, если дотянет до капсулы, тоже будет в строю через несколько недель. Люди выживают и с более серьезными травмами.

Во-вторых, мы добились энергетической независимости, а это означало, что наша миссия только начинается. Теперь мы можем путешествовать по всей Земле, изучая местное население, флору, фауну и климат. Мы можем смело утверждать, что являемся одной из самых серьезных сил на планете, а значит, можем претендовать на доминирующую роль в становлении будущего облика человечества.

В-третьих, мы одолели очень опасного врага. Причем битва с этим врагом началась без нашего ведома. Началась она задолго до старта «Магеллана» в дальний космос. Долгие десятилетия враг таился у нас под самым носом и вынашивал свои планы. Мои мысли остановились на докторе Боровском.

С точки зрения психиатра, наш геолог был серьезно болен. Как минимум мания величия и маниакально-депрессивный синдром. Причем оба состояния сильно запущенные. Но с другой стороны, меня не переставала удивлять выдержка Леонида Боровского. Одно то, что человек, считающий себя богом, мог столько времени скрывать свои способности и манипулировать людьми незаметно для окружающих, было достойно уважения. Такая осторожность и просто маниакальная последовательность в реализации своих замыслов наводили на мысль о том, что планы у доктора были воистину космическими. Мне не было известно, когда именно Леонид решился на физический сплав своего разума и чипа, дающего прямой доступ к квантовому компьютеру. Согласно личному делу геолога, доктор не имел никакого технического образования и с IT-сферой был на «вы». Но человек, разум которого имел доступ к безграничным вычислительным мощностям квантового компьютера «Магеллана», просто не мог быть полным дубом в программировании.

Размышляя на эту тему, я пришел к выводу, что безумие доктора Боровского имело не биологические корни. Скорее всего, просто его психика не выдержала такой нагрузки. С его разумом произошло ровно то, чего мы опасались при слиянии ИИ с квантовым компьютером. Физически Леонид был здоров и имел прекрасные функциональные показатели. Хотя сейчас достоверность этого можно было бы поставить под сомнение — все-таки геолог мог с легкостью фальсифицировать любые данные. Но, тем не менее, я осматривал его уже тут, на «Ермаке», и не нашел никаких серьезных нарушений. Какой же я дурак, что не просканировал геолога в автодоке Марии, пока он был без сознания! Уже тогда я обнаружил бы в его голове микросхемы.

Несмотря на то, что геолог сейчас лежал прямо передо мной с размозженным черепом, я испытывал странное чувство незавершенности этого противостояния. У меня в голове будто никак не складывался пазл. Целью Леонида было достижение безграничной власти и тотальное доминирование его разума над всем миром. Но его тактика, его методы, скрупулезная и основательная работа по захвату «Магеллана» и семи миллиардов эмбрионов, его будущих рабов, меня почему-то смущала. Слишком уж медленно развивался сюжет в его случае. На текущий момент нашему геологу уже было за восемьдесят. Не предел, конечно, для современного человека, но и далеко не расцвет. Когда, собственно, он планировал наслаждаться божественной властью и всемогуществом?

Леонид не озвучил свои планы, но, если сложить два и два, можно было понять его мотивы. Судя по всему, он планировал вернуть «Магеллан» на Землю при помощи ложного сигнала, отправленного его сыном. Далее при помощи Марии он собирался устроить диверсию на крейсере и уложить всех членов экипажа в криосон. Затем посредством своего апгрейда Боровский надеялся получить полный доступ к системам корабля и после устранения неугодных, а именно тех, кто мог бы разоблачить его, доктор планировал стать для всего человечества спасителем и единственным источником бесконечной мудрости. Учитывая его ненависть к текущей политической системе на планете, думаю, безумный доктор планировал воспользоваться системой терраформирования «Магеллана» и просто стереть текущую цивилизацию с лица земли.

Во всей этой стройной и логичной версии меня смущал лишь пресловутый фактор времени. Когда, черт подери, он планировал насладиться властью? Плюс он не мог не знать о том, что по возвращении «Магеллана» на Земле уже не будет того общества, с которым он боролся всю жизнь. Столкновение с новой реальностью неизбежно скорректировало бы его планы. В новом мире новоиспеченный бог имел бы не самые сильные позиции. «Магеллан» улетел, доступа к его системам терраформирования нет. Как нет и уже не будет эмбрионов — его будущих рабов. Какую же цель в таком случае преследовал безумный геолог, защищая лежащего в криокапсуле человека? Он сам признался, что не верит в то, что там может находиться его сын.

Мои мысли прервал короткий сигнал, который издала криокапсула. Я вздрогнул от неожиданности и встал. Прямо у меня на глазах створки капсулы разъехались в стороны. Внутри лежал молодой мужчина. Красивое мускулистое тело, короткие светлые волосы, правильные черты лица, волевой подбородок, черные брови и ресницы.

Я немного позавидовал «небесным людям». Очевидно, что их гибернационные капсулы были лучше наших. Мышцы восстановлены, жидкость из легких уже откачана, ни намека на истощение или атрофию. И это за несколько сотен лет! Мужчина даже дышал самостоятельно и, судя по всему, постепенно приходил в себя. Его глазные яблоки очень интенсивно двигались, как при фазе быстрого сна, хотя веки еще были закрыты.

Это точно был не Константин Боровский, что, с одной стороны, меня очень обрадовало — не придется объяснять, почему его папаша лежит прямо на полу с отстреленной головой. С другой стороны, было не понятно, как отреагирует инопланетянин на то, что очнулся в обществе чужаков.

В отсек вернулись Козырев и Саша Репей, и я выдохнул — не придется скручивать пришельца самому. Приказал вколоть парню снотворное и укрыть его одеялом. Козырев выполнил все в точности, как я сказал. Дождавшись, когда снотворное подействует, мы уложили незнакомца на носилки и перенесли на «Ермак».

Капсула Марии была занята Егором, так что я ограничился лишь стандартным медицинским осмотром и анализом крови нашего инопланетянина. На всякий случай проверил портативным металлоискателем все его тело. Никаких имплантов или инородных тел. Значит, перед нами простой смертный.

Естественно, в целях безопасности мы приковали инопланетянина к одному из ложементов силовыми полями. Я настоял на том, чтобы дополнительно привязать армированной лентой кисти его рук к подлокотникам.

Парню на вид не было и двадцати пяти. Даже по меркам нашего времени он был просто красавцем. Не знаю почему, но сейчас я был рад, что Мария без сознания и не видит нашего гостя. Я почему-то заранее ревновал ее к нему.

— Ну что, товарищ полковник, — обратился ко мне Саша Репей, — разбудим его?

— Давай попробуем, — согласился я. — Чего, собственно, тянуть резину?

Я ввел парню антидот, и уже через пять минут он начал шевелиться. Несколько минут красавчик ворочал головой, словно отмахиваясь от чего-то, а затем просто открыл глаза и уставился на нас.

Я посветил ему в глаза фонариком, проверяя рефлексы. Парень не сопротивлялся. Убедившись, что он полностью пришел в себя, я уселся на кресло перед ним и представился:

— Меня зовут Герман Мечников. Я врач. Вы понимаете меня?

Парень пристально посмотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на связанные руки. Он попытался пошевелиться, но, осознав тщетность этой затеи, вновь перевел взгляд на меня.

— Ты изъясняешься на языке сотрапезников, — нараспев произнес юноша. — Этот язык мне знаком, я все понимаю.

Я кивнул.

— Хорошо. Как вас зовут?

— Где я? — вопросом на вопрос ответил парень. — Я раньше не бывал в этом помещении.

— Вы находитесь на исследовательском судне «Ермак», — честно ответил я, не видя особых причин скрывать эту информацию, и вновь повторил свой вопрос. — Как вас зовут?

— Оан.

— Откуда вы прибыли? — вмешался в разговор Саша Репей. Мы условились, что вопросы о звездной навигации будет обсуждать с пленником именно он.

Оан перевел взгляд на пилота и переспросил:

— Не понимаю тебя.

— Из какой звездной системы? Где располагается ваша галактика? Вы можете показать на голокарте ваш дом?

— Как я попал сюда?

Оан проигнорировал вопрос Саши и принялся озираться по сторонам. Я подвинул пилота и ответил:

— Мы нашли вас на терпящем бедствие корабле. Судно многие годы дрейфовало, застряв в леднике. Вы единственный, кто находился на этом судне. Мы спасли вас и перенесли на наш челнок.

— Что такое челнок?

— Небольшой летательный аппарат, служащий для спуска с околоземной орбиты и подъема на нее из стратосферы.

— Вы говорите про астрос?

— Я говорю про космос, — уточнил я, — межзвездное пространство. Космос.

— Ну да, — согласился со мной Оан, — межзвездное пространство — астрос.

— Хорошо, будь по-вашему, — не стал спорить я. — Где в бескрайних просторах астроса находится ваш дом? — перефразировал я вопрос Саши Репей.

Юноша посмотрел на меня, как на умалишенного, и уверенно произнес:

— Земля — мой дом.

— Сейчас — да, — согласился я. — Но прибыли-то вы откуда?

— Прибыл? — не понял Оан. — Я был тут всегда. Я тут родился.

— Мы нашли ваши капсулы с развивающимися эмбрионами. Мы знаем, что вы засеиваете жизнь на этой планете, — начал открывать я свои карты. — Вы, возможно, и родились на Земле, но откуда пришли ваши предки?

— Я вас не понимаю, — искренне ответил Оан. — Почему я связан? Чего вы хотите от меня?

— Ограничение свободы — это временная вынужденная мера, — честно объяснил я. — Мы впервые видим инопланетное существо и не знаем, чего от вас ждать.

— Инопланетное существо? — неподдельно удивился Оан. — Я, по-вашему, инопланетное существо? А вы сами-то откуда прибыли?

Репей развернул перед нашим пленником портативную голокарту и прокрутил ее на несколько тысяч световых лет в сторону, к тому месту, откуда мы прибыли на «Магеллане».

— Если ты прибыл из астроса на Землю, — обратился Оан ко мне, — не означает ли это, что инопланетное существо ты, а не я?

— Ну, технически да, — согласился я. — Мы прибыли из далекого космоса…

— Астроса, — тут же поправил меня Оан.

— Ну да, из астроса. Но перед этим мы туда улетели с Земли. А вернувшись, обнаружили, что нашей цивилизации на планете больше нет. Вместо нее мы обнаружили следы пребывания на планете иной цивилизации. Нашли ваш корабль, подземное сооружение, заполненное инкубаторами с развивающимися людьми, и одичавшее население.

— Ты ошибаешься, Герман, — уверенно сказал Оан. — На этой планете никогда не было иной цивилизации. Здесь всегда были только мы. И мы никогда не покидали нашу астросистему.

— Что ты сказал? — не понял Репей. — Что значит, не покидали астросистему? В смысле, звездную систему? Солнечную систему не покидали?

— Наше светило мы называем Раадуга. Да, мы не обладаем технологиями, позволяющими путешествовать по астросу меж светил.

— Но вы обладаете очень продвинутой техникой! — возразил Репей. — И при этом ты говоришь, что вы не покидали своей звездной системы? Зачем тогда все эти поля инкубаторов?

— Много лет назад над планетой нависла угроза, Земля должна была столкнуться с гигантским планетоидом. Мы не могли предотвратить катастрофу и узнали о надвигающейся угрозе слишком поздно. Чтобы сохранить нашу цивилизацию, мы создали генетический фонд планеты. Несколько миллионов эмбрионов были выведены в астрос и размещены на лунной орбите. Луной мы планировали прикрыться от планетоида и его метеоритного шлейфа. Затем на Земле случилась глобальная катастрофа, и все живое погибло. Сопровождавшие ценный груз астронавты легли в гибернационный сон. После катастрофы климат на планете изменился кардинально и совершенно не подходил для заселения. На орбите Луны мы находились два десятка лет, но длительное пребывание в астросе было губительно для нас и эмбрионов. Сработала автономная система высадки, и уцелевшие корабли с эмбрионами на борту вернулись на планету. Еще сотню лет автоматика проводила анализ климата планеты, ожидая его улучшения. Когда улеглась сейсмическая активность и температура воздуха достигла приемлемых значений, автоматика разбудила нас — жнецов. На Земле к тому времени хозяйничали дикие племена — потомки выживших в катастрофе людей. Они называли себя сотрапезниками, поскольку им был не чужд каннибализм. Первых из нас они приняли за богов, спустившихся с неба, так сильно подействовала на них демонстрация наших технологий. Мы им подыграли и использовали их труд в своих целях. С их помощью в сохранившихся подземных бункерах мы устроили инкубаторные поля и запустили процесс выведения людей из уцелевших эмбрионов. Из первых партий эмбрионов появились те, кто должен был заменить нас в будущем и продолжить заселение. Весь процесс заселения был рассчитан на три тысячи зим. Мы начали обучение первого поколения жнецов, но, к сожалению, не учли одну деталь. Участвовавшие в создании инкубаторных полей сотрапезники усмотрели в этом процессе опасность для себя. На тот момент они были полноправными хозяевами Земли, и делить власть с новыми членами общества не собирались. Сотрапезники подняли бунт против нас, захватили арсеналы и перебили почти весь молодняк. Нам пришлось бросить все и спасаться на флаерах. Мы знали о существовании этой плавучей полярной станции и знали, что на ее борту есть гибернационные капсулы. Большая часть из нас погибла в суровых условиях планеты прежде, чем мы добрались до «Лоарра». Лишь горстке из десяти человек удалось найти во льдах эту заброшенную полярную станцию. Так как на борту не было ни провизии, ни оружия, мы приняли решение лечь в гибернацию, предоставив людей самим себе. Я не могу сказать, почему остался один на корабле, для этого мне нужно изучить данные думающих программ.

Оан рассказывал нам про свою миссию жнеца, а на меня одна за другой накатывали волны ужаса. По словам Оана, нашей цивилизации на Земле вообще никогда не было. Я задавал ему вопрос за вопросом, цеплялся за любую ниточку, вспоминал сотни фактов из нашей прошлой жизни, но ни один из них не был подтвержден Оаном.

Если быть честным, то я испугался. Действительно натурально струхнул. Тут должна была быть какая-то ошибка, а иначе выходило, что нашей расы людей вообще никогда и на свете не было. Вместо нас Землю населяли эти «небесные люди», и после произошедшего с ними глобального катаклизма они изо всех сил старались возродить на ней жизнь.

Репей с Болотовым тоже были, мягко говоря, обескуражены. Выслушав внимательно рассказ Оана, они отозвали меня в сторонку. Репей, понизив голос до тихого бубнежа, спросил:

— Товарищ полковник, что же это получается? Выходит, мы и не существовали никогда?

Я тоже стоял с приоткрытым ртом и пытался переварить информацию, которую только что узнал. Выходило, что все, о чем рассказывал мне кнес Владеймир, — правда. Они действительно встречали «небесных людей» и вполне могли быть их потомками. Я просто недоумевал:

— Они реально развиваются тут с нуля, сами? А мы, выходит, никогда на Земле и не были в роли хозяев? Получается, нас вообще никогда не существовало? Как вообще такое может быть?