Прибытие

Глава 7 Первые выводы

Мы вернулись на «Ермак». Вернее, меня и обоих пилотов вволок на него майор Ковалев. Помню, как детей малых тащил, за шкирку. Буквально сгреб нас всех в одну охапку и впихнул обратно по рампе внутрь челнока. Он первым из нас пришел в себя и спохватился — мы уже десять минут находились на открытом ночном воздухе без индивидуальных средств защиты и смотрели в черное, смоляное небо, усыпанное россыпью звезд. Так и до обморожения недолго. Это я понял позже по ожогам на руках, но тогда ни мне, ни пилотам не было дела ни до холода, ни до обморожений, ни до техники безопасности. Нам не нужно было объяснять, что именно произошло, и произошедшее буквально выбило из-под наших ног почву. «Магеллан» лег на курс. Работали маршевые двигатели. Мы это видели своими глазами. Яркая голубая звезда на западе была нашим смертным приговором. Все эти выводы пронеслись в наших головах за долю секунды, и каждый следующий из них, связанный с этим фактом, все глубже вводил нас в ступор. Из отверстия рампы на нас недоуменно таращились остальные члены десанта. Еще бы, разумным наше поведение назвать никак было нельзя. Но миндальничать Ковалев не стал. Лишь только за нами закрылись ворота рампы, он собрал экстренное совещание.

Майор медленно ходил вдоль рядов кресел взад-вперед, ломая красные от холода пальцы и нервно играя желваками. Он молчал, собираясь с мыслями, и никто в салоне не смел нарушить это молчание. Несмотря на эти невербальные признаки паники, он сохранил лицо. Настоящий командир. Лидер. На меня же с пилотами смотреть было больно. Я тупо пялился в одну точку, все глубже проваливаясь в апатию, прикрывая рот такими же, как у Егора, обожженными морозом пальцами. Вот что меня грызло там на «Магеллане». Вот о чем предупреждало меня чутье! Нас предали. Первый пилот отвернулся к черному от гари иллюминатору, словно разглядывая живописнейший пейзаж, а второй пилот сидел в кабине, обхватив голову руками, и раскачивался. Кажется, он тихо плакал. Насколько мне было известно, второму пилоту Коле Болотову только на днях стукнуло тридцать один год. Психика не выдержала, и он дал волю эмоциям. Это хорошо для него. Эмоциональный всплеск, затем пустота, затем восстановление. Мне бы так, завистливо подумал я.

— Ситуация следующая, — наконец заговорил майор. Все вздрогнули, настолько неожиданно он начал говорить. — На планету из трех челноков приземлились только мы. Челноки «Смелый» и «Смирный» потерпели крушение. Это раз. «Магеллан» на связь не выходит. Это два. В настоящий момент они запустили маршевые двигатели. Судя по голубоватому оттенку свечения, запустили на полную мощность и выполняют гравитационный маневр. И это три.

Кто-то из ОНРовцев спросил:

— Выжившие с других челноков есть?

Первый пилот оторвался от иллюминатора и, покачав головой, тихо ответил:

— Скорость и угол вхождения в атмосферу были такими, что…

— Они погибли, — сурово подытожил Егор. — Есть записи. Они сгорели еще в стратосфере.

— Что означают действия «Магеллана»? — неуверенно спросил другой десантник. Ковалев бросил взгляд на первого пилота, но тот опустил глаза, предоставляя слово командиру.

— По непонятным нам причинам… — он сглотнул, — уверен, они должны быть крайне вескими, эти причины. Так вот, по непонятным нам причинам «Магеллан» принял решение покинуть орбиту Земли.

— Может, просто корректируют орбиту? — подхватил разговор геолог.

— Коррекция выполняется маневровыми, — грустно ответил первый пилот, — а сейчас работают маршевые двигатели. Они разгоняются, а не корректируют орбиту. Так поступают, только когда… — Он не смог найти нужные слова, и за него договорил Ковалев.

— Когда нужно выйти из поля тяготения планеты. Очевидно, они планируют выход из Солнечной системы.

— Ну, так может сейчас увидят наш сигнал бедствия и развернутся? Может, они и не знают, что мы выжили? — не унимался геолог. Что ж, ему простительно не знать элементарные законы астронавигации. Ковалев вздохнул, но все же терпеливо пояснил:

— Корабли такого класса, как «Магеллан», слишком громоздкие, чтобы просто остановиться и развернуться. Если на корабле работают маршевые двигатели, значит, сработал целый каскад предварительных команд и приготовлений к старту. Все члены экипажа находятся в своих капсулах.

— Это объясняет отсутствие связи, — вставил первый пилот.

— Да, но не объясняет причин данного маневра, — продолжил Ковалев. — До конца разгона связи с ними не будет. Пока протокол, по которому работает корабельный ЦУП, не будет выполнен, траектория «Магеллана» не изменится.

— Удалось просчитать, куда они летят? — спросил я с робкой надеждой в голосе. — Когда завершится разгон?

— Судя по траектории, они возвращаются к червоточине, — ответил первый пилот.

И тут на корабле воцарилось гробовое молчание. У всех в головах вертелась цифра, но никто не осмеливался произнести ее вслух. Двадцать пять лет. И это только чтобы долететь до границы Солнечной системы. Еще столько же, чтобы добраться до червоточины. Пятьдесят лет в одну сторону. Все эти нехитрые расчеты промелькнули в моей голове еще в кабине, когда мы увидели улетающий прочь крейсер. Именно эти цифры заставили нас броситься наружу, чтобы своими глазами увидеть этот предательский голубоватый отсвет работающих на пределе ионных двигателей. В голограмму верить не хотелось, не моглось. «Нет! Нет! Нет!» — вертелось в моей голове. Быть такого не может! Я застрял здесь надолго, навсегда! Вот это я попал!

— Мы застряли здесь надолго, — словно прочел мои мысли Егор.

— А догнать мы их не можем? — не унимался старый геолог. — Мы же меньше, маневреннее… Мы же… — он явно начинал осознавать сказанное и хватался за любую бредовую мысль, способную родиться сейчас в его воспаленном сознании.

— У нас топлива хватит только для выхода на орбиту, — апатично пояснил пилот. — И нет никакой гарантии, что при посадке мы не повредили корпус. Было задымление, где-то повреждена проводка. Нас спасло лишь экстренное торможение двигателями.

— Но фюзеляж-то целый! Мы бы замерзли уже, если бы получили пробоину!

— Тепло поддерживается системой жизнеобеспечения. Температура будет нормальной даже при сквозном отверстии размером с кулак. Но для того чтобы шаттл разорвало в космосе, хватит и микротрещины. Я уже молчу о перегрузках при старте и наборе скорости. И потом, этот разговор — бессмысленный. После гравитационного маневра с включенными двигателями нам уже не догнать «Магеллан».

— Но ионные движки не дают такой тяги, как реактивные, — вступили в обсуждение другие десантники. Некоторые повставали с мест в возбуждении. — Точно! Это даже дети знают!

— Совершая посадку на Землю, мы сожгли слишком много топлива, — закрывая глаза и откидываясь на своем ложементе, ответил им первый пилот. — Я же говорю, если полетим, то хватит лишь на выход на околоземную орбиту. А дальше, при условии, конечно, что нас не разорвет в вакууме, мы будем просто совершать виток за витком вокруг планеты, пока не будем притянуты ее гравитацией и не сгорим. Второй такой посадки «Ермак» уже не осилит.

— Но это лучше, чем сидеть здесь! — закричал молодой парень терраформирователь. Его поддержали еще двое десантников. Они начали выкрикивать идеи, одну абсурднее другой:

— Нужно лишь на орбиту выйти, а там нас обнаружат! Лучше попытаться и погибнуть, чем замерзнуть тут насмерть! — кричали они.

Шум и недовольство нарастали, группой начинала овладевать паника. А паника на корабле порой хуже пожара.

— Встать! — вдруг громко и властно гаркнул Ковалев. Повисла тишина. Егор обвел взглядом взбунтовавшийся экипаж «Ермака». — Не забывайте, господа, вы все военнообязанные. Большинство из вас носят погоны и имеют корабельные должности. Вы все офицеры звездного флота Земли! И в данный момент для вас я — старший по должности. Вспомните, на чем стоит наша цивилизация⁈ Дисциплина! Единоначалие! Наука!

В повисшей тишине корабля голос майора звучал звонко, четко, словно кто-то правил молотом раскаленный метал. Каждое слово — как удар, высекающий снопы искр. И, к моему изумлению, эта мера подействовала на всех без исключения. Даже я подтянулся.

— Я повторяю свою команду. Встать!

Все встали.

— Смирно!

Все семь членов десантной группы вытянулись в струнку. Даже второй пилот вскочил со своего кресла в кабине, хотя Ковалев и не мог его видеть. Майор выждал паузу и, убедившись, что порядок на корабле восстановлен, продолжил:

— Экипаж, слушать мою команду! Панику — отставить! У нас есть приказ капитана «Магеллана», который никто не отменял. Его мы и будем выполнять. У нас есть задание и четкие инструкции по его выполнению. Это раз.

Мне нравилась эта привычка майора формулировать свои мысли по пунктам. Эти его «раз», «два», «три» позволяли понять суть приказа, а самое главное, позволяли понять, что сам приказывающий уже все обдумал, взвесил и сделал обоснованные выводы. Настолько обоснованные и четкие, что их можно даже упорядочить.

— Причину, по которой «Магеллану» пришлось покинуть орбиту Земли, мы узнаем лишь после установления с ним связи, — продолжал свою речь Ковалев. — У меня нет поводов усомниться в нашем капитане и его компетентности. Если им пришлось оставить нас, стало быть, иного выбора не было. Мы не можем делать выводы, не имея никаких данных. Это два. И третье, — Егор оглядел всех членов экипажа и уже мягче сказал. — Братцы, мы сейчас отрезаны от цивилизации, но положение наше не критичное. У нас есть присяга и долг, который мы выполним, несмотря ни на что. Даже если на это уйдет вся наша жизнь. Планета обитаема. Наши предки научились выживать на ней без электричества и передовых технологий, а значит, и мы сможем. Да, придется скорректировать тактику. Скорее всего, придется пойти на контакт с местным населением, ведь нам нужна будет провизия. Но, так или иначе, это не станет причиной провала нашей миссии. Мы изучим планету и ее население. Мы произведем математические расчеты и выполним работу. И когда «Магеллан» вернется, нам не будет стыдно перед товарищами. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Молчал и я. Стоял по стойке смирно, хотя мог и не выполнять этой команды. Я старший офицер не только на «Ермаке» — теперь я старший офицер на всей планете. Но в жизни все сложнее, нежели в табеле о рангах. В жизни старший тот, кто готов взять на себя ответственность. Старшим может оказаться человек младше тебя по возрасту, меньше ростом и слабее физически. Старшим может оказаться офицер ниже тебя по званию или вообще не имеющий такового. Старшим становится человек с железной волей. Человек со стержнем, как сказали бы наши предки, — то есть твердый, упрямый, уверенный в своих силах человек. И в Ковалеве все эти качества были. Был в нем этот стержень — стальной, закаленный в дальних космических походах, в горнилах звезд закаленный стержень. Я такого не имел. И потому стоял среди экипажа, вытянувшись по струнке. Уверенный, что меня поведут верной дорогой. Уверенный, что за меня примут решение, и что я подчинюсь. Ковалев нам был нужен сейчас. Именно он. Именно такой. А иначе… Иначе — крах.

Егор коротко скомандовал:

— Вольно.

Все успокоились и сели по своим местам. Порядок был восстановлен, хотя я смутно понимал, что это лишь временное затишье. Несмотря на все наши заслуги как представителей прогрессивного человечества, мы, тем не менее, оставались всего лишь людьми. Простым биологическим видом, способным к высшей нервной деятельности. И приобретенные нами качества, делавшие из нас цивилизованное общество, в отрыве от этого самого общества могут очень быстро дать слабину. То, что делало нас культурными, в отсутствии подпитки от этой самой культурной почвы рано или поздно уступит место нашему животному началу. Из элиты общества, из экипажа, из десантной группы всего через несколько лет мы превратимся в простую стаю. А стае нужен вожак. И Ковалев мог им стать.

Мои размышления прервал неуверенный голос второго пилота:

— Товарищ майор!

Ковалев поднял голову. Он ничуть не удивился, что Коля обратился к нему, а не ко мне. Что и требовалось доказать, подумал я.

— Вам нужно взглянуть на это, — уже взволнованнее выкрикнул парень и даже привстал в кабине пилота, разглядывая голокарту.

Мы с Егором переглянулись и побежали в кабину. За нами следом бросился первый пилот и все остальные. Нам понадобилась всего секунда, чтобы сориентироваться. На карте была видна наша планета, медленно удаляющийся от нее «Магеллан», а неподалеку от него — крохотный объект. Только, в отличие от крейсера, эта маленькая точка медленно, но верно направлялась в сторону Земли. За нашими спинами взволнованно зашептались. Я удивленно уставился на Егора:

— Как думаешь, что это? Челнок, шаттл?

Ковалев пожал плечами, пропуская первого пилота на его место. Тот быстро забарабанил по всплывшей перед картой клавиатуре. Резюмировал:

— Не похоже на челнок. Слишком маленькая тепловая сигнатура.

— Тогда что это? — удивленно посмотрел на него майор.

— Может, спутник? — предположил кто-то из десантников.

— Спутники так не маневрируют, да и зачем им на таком расстоянии спутники выпускать? — задумчиво сказал Ковалев.

— Похоже, — пригляделся к цифрам, сопровождающим на голокарте точку, второй пилот, — это спасательная капсула.

— Точно! — подтвердил первый пилот.

— Ага! — обрадовался Ковалев. — Я же говорил! Просто так они не могли от нас удрать! У них на борту произошло ЧП, и они решили убрать «Магеллан» подальше от планеты.

— Тогда почему спасательная капсула всего одна? — скептически заметил один из десантников. — Чем она нам поможет?

— Не знаю, — буркнул Ковалев. — Вот вскроем ее и спросим у потерпевшего. Саша, Коля, отследите траекторию капсулы. Нам нужно будет добраться до нее раньше туземцев.

— Есть! — хором ответили пилоты и принялись колдовать с навигационными приборами.

— Отряд, слушай мою команду! — развернувшись к остальным членам десанта, скомандовал майор. — Чак, Сергей — подготовить скафандры и вооружение для поисковой миссии. Герман, тебя это тоже касается, ты врач, может понадобиться твоя помощь. Остальным прибраться в шаттле. Подготовиться к встрече гостя. Развернуть план первого дня миссии. После спасательной операции следуем по расписанию.

— Сколько у нас времени? — поинтересовался я у пилотов.

— Секунду, товарищ полковник… — ответил первый пилот, завершая расчеты. — Судя по траектории, тормозные двигатели должны включиться вот в этой точке, — он указал на точку вблизи планеты. — Торможение завершится вот здесь, — он протянул пунктирную линию до следующей точки, — а вход в атмосферу состоится приблизительно… — еще несколько параметров были введены в компьютер, и он вывел результаты на карту. — Посадка состоится вот в этом квадрате в девять утра по местному времени.

— Это же в двух тысячах километрах от нас к северу, — сказал Ковалев и посмотрел на часы. — Так, ребята, у нас всего семь часов. Сможете подготовить «Ермак»?

Последняя фраза была адресована пилотам. Те закивали головами. Еще бы они не смогли, подумал я. Эта мелкая посудина в космосе — единственная ниточка, связывающая нас с «Магелланом». Да они сейчас и ведро помойное заставили бы полететь, только бы добраться до нее поскорее.

— Добро, — ответил Ковалев и, довольный, развернулся на одних пятках. Его глаза блестели азартом. Удовлетворенный, он взглянул внутрь челнока, где уже суетился экипаж. Все были при деле. Каждый занимался тем, чем должен был. Приказы выполнялись, и это очень понравилось майору. Я улыбнулся ему. Может, для нас и не все потеряно.